и это заставило меня задуматься.
     - Она хотела, чтобы ты попросил его приехать и встретиться с тобой?
     - Точно. - Его голос был приятным эхом голоса Ричарда. - Она сказала, что не может позволить мне вернуться в Англию, пока не увидит, в каком он состоянии, и предложила написать и пригласить его во Францию. Но она прочла бы письмо; мне не удалось бы рассказать ему о положении дел и спросить, что на самом деле с ним случилось. Она снова и снова возвращалась к письму с приглашением от меня, и это было так странно, что я заподозрил неладное и отказался. Я притворился, что поверил ее рассказу о его сумасшествии и боюсь встречаться с ним. - Он издал сухой смешок. - Черт! Она была в ярости, попав в собственную ловушку. Так можно сказать?
     - Скорее, подорвавшись на собственной мине. Оставим это. Я поняла. Ты знаешь, в конце концов она написала ему сама.
     Он бросил на меня еще один взгляд:
     - Да, я знаю. Я позвонил ему однажды вечером.
     - Ты звонил? Но...
     - Его не было дома. Я... я был очень разочарован. Мне удалось вечером пробраться вниз и позвонить из квартиры кузенов, пока они были с ней. Ответила миссис Хатчинз. Она сказала, что этим утром папа получил письмо с парижским штемпелем и немедленно уехал. Я спросил, как он, и она сказала, что с ним все в порядке, но он ужасно волнуется, и вообще он только что из больницы... Кузены застукали меня по пути наверх от телефона. Я придумал какую-то ложь, но они не поверили, и после этого случая мне уже не удавалось улизнуть одному. На следующее утро мы все отправились в Лион, а потом сюда, на юг. Я ломал над этим голову, пока не решил, что они хотят заманить папу сюда вместо Парижа. И мог только предполагать, что это все, как-то связано с убийством и они замышляют недоброе.
     - Ловушка, - сказала я, - с тобой в качестве приманки.
     - Точно, - согласился он. - Поэтому я не собирался связываться с папой, чтобы не завлечь его сюда. Сначала я хотел убедиться, что это бесполезно. Как ни странно, в Монтелимаре кузены нас покинули, а когда мы приехали в Авиньон, она разрешила мне гулять одному...
     - Нет, ты был не один, - сказала я, вспоминая Пауля Вери. - На пост заступил другой. Тебя все время сопровождали.
     - В самом деле? Значит, я был прав, бежав из Нима?
     - Скорее всего.
     Он медленно заговорил, неосознанно, как эхо, отражая недоумение своего отца:
     - Это ужасно, не знать, что делать... не знать, враги вокруг тебя или просто обычные люди. Словно все, - он содрогнулся, - перевернулось с ног на голову. Он снова вздрогнул.
     - Теперь все кончилось, - заявила я твердо. - Если тебе холодно, залезай под мой жакет снова.
     - Да нет, не холодно. Я только хочу знать, что произошло и откуда вы все это узнали. Послушайте, мы действительно должны здесь оставаться, миссис Селборн? Этот транспорт, о котором вы говорили...
     - Он уже здесь, - прервала я его, вставая.
     Я расслышала шаги человека, карабкающегося на насыпь с той стороны. Дэвид вскочил, слегка испуганный, а Роммель ощетинился.
     - Кто?..
     Ричард спустился вниз по склону и стоял, залитый лунным светом, глядя на сына. Поколебавшись секунду, он протянул руку.
     Промчавшись мимо меня, Дэвид устремился вперед, как стрела в мишень. Руки отца сомкнулись вокруг него, и темные головы соприкоснулись.
     Я быстро прошла мимо них, и Марсден протянул сверху руку, помогая мне взобраться на насыпь.
     Я взглянула на него вопросительно.
     Он покачал головой.
     - Никаких признаков, - сказал он тихо.
     Мы пошли через деревья по направлению к дороге, где фургон стоял в ожидании, развернутый носом к Марселю.

ГЛАВА 28

     Две любви у меня...
     Шекспир

     Я проснулась в комнате, залитой ярким солнечным светом и наполненной в высшей степени восхитительным запахом кофе. Выплывая из волн глубокого и безмятежного сна, я рассматривала, моргая, смутно знакомые белые стены и красный кафельный пол. Солнце прорывалось желтыми полосами через закрытую ставню, другая была распахнута настежь, впуская золотой водопад. Крики и шумы города доносились музыкально, словно смягченные светом.
     Дверь отворилась, впуская приятный запах кофе, разбудивший меня. Я подняла голову и села в постели, полностью проснувшись.
     - Луиза!
     Как всегда безукоризненно одетая, она стояла в дверях, глядя на меня поверх нагруженного подноса.
     - Ты уже проснулась? Или я тебя потревожила? Я подумала, самое время...
     - О Луиза! Как приятно снова тебя увидеть! Как ты сюда попала? И сколько сейчас времени?
     Она поставила поднос мне на колени и пошла открыть вторую ставню.
     - Полдень, дитя мое.
     - Боже мой, в самом деле? - Я налила кофе. - Когда ты сюда приехала?
     - Полтора часа назад. Первым поездом. - Она добавила рассудительно:
     - Ты сказала, что попала в переделку, и я знала, что у тебя нет с собой одежды.
     - Моя дорогая, - воскликнула я благодарно, - ты хочешь сказать, что привезла мои вещи! Я всегда знала, ты самая восхитительная женщина в мире.
     Она рассмеялась:
     - Никто не может смело встретить кризис, пока не оденется подходяще. Как ты себя чувствуешь?
     - Прекрасно... полагаю. - Я осторожно потянулась и почувствовала облегчение. - Немного одеревенела, да синяки тут и там, а в целом, - я улыбнулась ей, - на верху блаженства.
     - М-м-м... - Пристально разглядывая меня, Луиза подтянула к кровати неустойчивый на вид плетеный стул. - Да-а. Похоже, твоя ужасная деревня оказалась в конце концов весьма волнующим местечком. Что с тобой произошло?
     Я хихикнула с куском рогалика во рту, чувствуя волшебный подъем в крови: кошмары кончились, и яркое утреннее солнце поднялось над совсем другим миром, где последний клочок страха и неуверенности должен сморщиться и исчезнуть в изобилии света. Я сказала:
     - Я была... обновлена.
     - Похоже. Полагаю, ты встретила самого Оранжевого Волка?
     - Собственной персоной, - подтвердила я счастливо.
     - Я так и подумала. - Голос ее прозвучал мягко. - Он звонил полчаса назад. Если ты здорова и бодра, мы встречаемся с ним на ленче в отеле "Де-ла-Гар". На террасе, в час пятнадцать. А теперь, - сказала Луиза, устраиваясь поудобнее на плетеном стуле и безмятежно на меня глядя, - я умираю от любопытства и хочу, чтобы ты рассказала мне все случившееся до последней мелочи, включая то, почему этот Ричард Байрон, который оказался отцом Дэвида Бристола и которого я считала убийцей, должен звонить тебе в Марселе и приглашать на ленч, и почему он счел нужным сообщить мне, что ни он, ни мистер Марсден еще не в тюрьме, и что Роммель укусил Андре за зад, и что я должна дать тебе поспать допоздна, затем принести тебе кофе и проследить, чтобы ты взяла такси до ресторана, как если бы, - закончила Луиза на обвиняющей ноте, - он был знаком с тобой всю жизнь вместо - какого времени?
     Я ответила с удивлением:
     - Трех дней... с перерывами.
     - И перерывы длились дольше, чем встречи, полагаю, - заметила Луиза. - Властный джентльмен, должна сказать.
     - Да, немного. - Я сосредоточенно помешивала кофе.
     - И тебе это нравится, - обвинила она меня.
     - Я... ну, я привыкла, ты знаешь. Джонни...
     - Знаю. Неудивительно, что ты продолжаешь выходить замуж, а я нет, - сказала Луиза без обиды. Я покраснела и рассмеялась:
     - Он еще не делал мне предложение.
     Она лишь приподняла красивую тонкую бровь и протянула мне сигарету.
     - Ну, начинай, дорогая. Расскажи мне все.
     - Это длинная история...
     - У нас целый час перед встречей с Волком. Вперед! Начни с начала, продолжи до конца, а затем остановись.
     - ...и совершенно фантастическая.
     - Я вся внимание, - сказала Луиза удовлетворенно, откидываясь на спинку стула.
     Итак, я рассказала ей все, лежа на подушках в маленькой комнате отеля "Бель-Оберж". Мирный солнечный свет наклонно падал на покрывало, дым от наших сигарет завивался спиралями между нами. Я рассказывала все по порядку, как оно происходило, и, как Пауль Вери, она слушала меня молча, только смотрела потрясенно и недоверчиво.
     - Да-а-а, - протянула она наконец с удивлением. - Что за необыкновенная история! Конечно, я не верю ни одному слову в ней, однако...
     - Ты бы лучше спросила у других, - посоветовала я ей. - Мистер Марсден сказал...
     Луиза выпрямилась.
     - Да! Этого я не могу понять. Что за фигура Джон Марсден на этой картине?
     Настала моя очередь поднять бровь.
     - Джон?
     - После твоего отъезда в Лебо, - сказала она спокойно, - мы познакомились.
     - Будь я проклята, - вырвалось у меня. - Если бы я это знала, то сразу перестала бы его подозревать.
     - На том основании, что все мои друзья оказываются бойскаутами или викариями в отпуске, - согласилась Луиза. - Меня действительно потрясло, что он оказался Великим Детективом. Марсден из отдела уголовного розыска. Ну-ну. И он очень приятный человек, хотя и читает поэзию. Продолжай. Рассказал он тебе, как попал в это ужасное место на утесе?
     - Да. По его словам, все было очень просто. Очевидно, он помогал первый раз, весной, расследовать убийство Тони Бакстера. Ричард, как оказалось, действительно встречался с ним пару раз, но не вспомнил имени, когда я описывала ему Марсдена. Ну, Марсден начал расследовать другой серьезный случай, но продолжал интересоваться убийством Бакстера, и отвечающий за расследование инспектор Брук не был удовлетворен тем, что дело закрыли. В конце концов он поверил, что преступление совершил не Ричард. Следовательно, убийца находился на свободе и мог действовать, а мотивы его были неизвестны. Так называемая автомобильная авария Ричарда потрясла Брука. Ричард был в безопасности в больнице, но Брук начал задумываться о роли Лоран в этом деле и беспокоиться о Дэвиде.
     - Молодец!
     - Марсден собирался в отпуск и предложил неофициально присмотреть за мальчиком. Его друзья из Сюрте <Сюрте Женераль - уголовная полиция во Франции.> дали добро, и он приехал во Францию найти Дэвида.
     - Ну-ну, - сказала Луиза. - Так вот почему он исчез из "Тисте-Ведан" после бегства Дэвида.
     - Именно. Я заметила, что он крутится возле Дэвида, и приписала Марсдену дурные мотивы. Короче говоря, он ухитрился, преодолев немало трудностей, напасть на след Дэвида южнее Марселя. Бедный мальчик потратил почти целый день, добираясь туда, так как прятался при виде каждой легковой машины, а грузовики ходили медленно и редко. Но он добрался, с Марсденом, отстающим, но преследующим его, и, наконец, очутился в ужасном магазинчике Крамера.
     Я взглянула на часы.
     - Мне пора вставать... Бедного Дэвида усыпили хлороформом, и довольно глубоко, пока Марсден скрывался рядом снаружи, не зная, что произошло. Мне кажется, после этого Крамер позвонил по телефону в Авиньон и велел Лоран приехать ближайшим поездом. Пауль Вери, должно быть, выехал задолго до того.
     - Да, - сказала Луиза. - Он вывел машину вскоре после ленча под предлогом поисков Дэвида. Американская пара поступила так же, и те двое немцев тоже. Но Пауль Вери не вернулся на обед.
     - Не сомневаюсь, что он искал Дэвида, - сказала я, - и, возможно, проехал мимо, пока тот прятался в канаве. Он мог или позвонить Крамеру позже и узнать о поимке Дэвида, или поехать прямо в Марсель за инструкциями; в любом случае, по словам Марсдена, он приехал туда на добрый час раньше Лоран. Я видела его в офисе сама, когда она примчалась в такси. Марсден все еще бродил вокруг, ожидая возвращения Дэвида из магазина, когда Пауль Вери прибыл и завернул в гараж напротив, словно жил здесь всегда. Марсден узнал его и задумался, что же происходит. Поэтому, когда Пауль Вери вошел в магазин и направился прямо в офис, Марсден, как и я, пробрался задами во двор Крамера и стал подслушивать под окном. Должно быть, именно в это время, - сказала я задумчиво, - мы с Ричардом сидели и разговаривали в четырех улицах оттуда...
     - Солидная процессия проследовала в комнату Крамера, - заметила Луиза.
     - Да, действительно. - Я содрогнулась. - Марсден услышал под окном довольно много. Он разобрал, что в комнате было по крайней мере трое - Крамер, Жан-Поль и Андре, поэтому даже узнав, что случилось с Дэвидом, он не мог почти ничего сделать. Его знаний французского хватило только, чтобы понять, что они собираются перевезти Дэвида, но он не рискнул потерять след, отправившись в полицию. Он просто держался поблизости и ждал шанс перехватить мальчика.
     - Бедный Джон, - сказала Луиза.
     - Он говорил, это был ад, - сказала я ей. - Он ждал и ждал, а они болтали и болтали, а затем дверь распахнулась и вошел Ричард.
     - Ну и момент!
     - Не правда ли? Ричард, конечно, ничего не помнит, кроме Дэвида, лежавшего на софе. Он двинулся к мальчику, и все трое немедленно на него набросились. Марсден под окном ничего не видел, но услышал, как Ричард воскликнул по-английски: "Дэвид!", а затем начался шум и крик. Потом Крамер сказал что-то вроде "Суньте их обоих в фургон", поэтому Марсден проскользнул в гараж. Так как он думал, что все трое поедут в фургоне, и не допускал и мысли остаться позади, то влез внутрь и спрятался под какими-то мешками. Но они бросили Ричарда и Дэвида внутрь, замкнули за ними дверь, и Крамер велел Андре отправляться в то место на побережье, спрятаться в укрытии и ждать его. Затем они с Паулем Вери вернулись в офис ждать Лоран. Марсден был в ярости. Если бы он не был заперт, то смог бы разделаться с Андре и затем отвезти Ричарда и Дэвида прямиком в отделение полиции. Но он застрял, поэтому выждал, развязал Ричарда и начал приводить его в чувство.
     Луиза удовлетворенно вздохнула:
     - А когда бедный Андре остановил фургон и вышел достать тела...
     - ...они оглушили его, связали и забрали пистолет. И даже сняли пиджак закутать Дэвида. В целом, - заметила я, - мне немного жаль Андре. Крамер говорил, что он немного глуповат.
     Луиза засмеялась:
     - А теперь еще и Роммель укусил его. Бедный Андре! Я откинула покрывало и встала с постели.
     - Бедный Роммель, хочешь ты сказать. Ему пришлось немало перенести. Дэвид оставил его возле магазина, и несчастный пес ждал вечность. В конце концов он отыскал дорогу боковыми переулками, и там я его подобрала. Ты сказала что-то о моей одежде?
     - Твои вещи в моей комнате. Я их принесу; не хотелось будить тебя раньше. - Она улыбнулась, вставая. - Как хорошо я сделала, что привезла тебе самое красивое платье!
     - Мое мексиканское? - спросила я благодарно. - Дорогая Луиза, ты должна быть моей подружкой невесты снова.
     - Никогда, - сказала Луиза. - Это дурная примета, в любом случае. Я слишком стара. Но я подожду и стану крестной матерью.
     - Ты немного опережаешь события, - заметила я.
     - Тогда я буду надеяться, - сказала Луиза, направляясь к двери. Она повернулась, и ее брови насмешливо изогнулись. - Так же, как и ты, не правда ли?
     - Я?
     - Да. Он ведь даже не сделал тебе предложение.
     Дверь мягко закрылась за ней.

***

     Доставая из привезенного Луизой чемодана платье, я увидела под ним серебряную рамку, обрамляющую фотографию. Глаза Джонни улыбнулись мне.
     Я взяла фотографию, посмотрела на лицо и краем глаза заметила побледневший синяк на запястье.
     Я улыбнулась Джонни, затем легонько прижала запястье к лицу. Все мои колебания, все сомнения, которыми ум смущал сердце, казалось, разрешились и исчезли вместе с остальными кошмарными приключениями. Прошлое и будущее слились в эту секунду и вместе очертили контуры моей жизни. Я никогда больше не буду тосковать и вспоминать Джонни с глубокой глухой болью, словно часть меня вырвали и отбросили и оставшийся шрам ноет от холода. Но, как ни парадоксально, теперь я ощущала, что он ближе ко мне, чем когда бы то ни было с той последней ночи, проведенной вместе перед его вылетом. Я снова была целая, и Джонни навеки был со мной, как часть меня. Из-за того, что я нашла Ричарда, я никогда не потеряю Джонни. Все, что я знала о жизни и любви, было подарком Джонни, и без этого подарка мы с Ричардом были бы беднее. Мы оба его должники, теперь и навеки.
     Я поднесла фотографию Джонни к лицу и поцеловала. Последний раз я делаю это. Затем я бережно убрала фото обратно в чемодан и взяла платье.
     Чуть позже я открыла дверь, позвала Луизу, и мы вышли в солнечное сияние встречать Ричарда.

ГЛАВА 29

     О знаменитый день!
     Кэррол

     Широкая, вымощенная белым камнем терраса отеля "Де-ла-Гар" почти нависала над морем. Маленькие апельсиновые деревья в кадках давали тень, и бриз со Средиземного моря нес прохладу. Яркие лодочки, алые, зеленые и белые, качались прямо под нашим столом, и bouilla baisse <Рыбная похлебка, солянка (фр.).> была великолепна.
     Мы образовали веселую компанию. Ричард и Марсден провели большую часть ночи и утро в полиции, и оба выглядели уставшими, но в первом я заметила нечто, отсутствовавшее раньше: он расслабился. Остатки напряжения были сброшены, и хотя в глазах таилась усталость, они были ясные, а губы потеряли жесткость. Что касается Дэвида, он был в восторженном настроении и непрерывно смешил нас, пока не принесли кофе и сигареты.
     Марсден достал трубку и откинулся на спинку стула с глубоким вздохом удовлетворения. Он тоже выглядел так, словно напряжение оставило его, но у него это было скорее уменьшение сосредоточенности. Образно говоря, его интеллект на время надел домашние тапочки. Марсден отдыхал в отпуске.
     Его голубые глаза внимательно изучали меня поверх пламени спички, пока он закуривал трубку. По крайней мере это шло прекрасно.
     - Должен заметить, миссис Селборн, - сказал он, - что вы вышли из этой истории, выглядя замечательно. Как вы себя чувствуете сегодня?
     - Прекрасно, благодарю вас, - сказала я. - Нечего предъявить, кроме нескольких синяков. - Я поймала насмешку раскаяния Ричарда и улыбнулась в ответ. - Как это успокаивает, не правда ли, когда теперь всем известно, на чьей они стороне?
     - Несомненно, - согласился Марсден. Он многозначительно взглянул на Луизу. - Как я понимаю, вы ввели Луизу в курс дела?
     - Она рассказала мне всю историю, - ответила Луиза, - за исключением самого главного - причины, из-за которой все началось. Были одни догадки. Выяснилось что-нибудь еще о том, почему Крамер нанял эту парочку совершить два убийства?
     - Наши догадки были правильными, - сказал Ричард. - Полиция обыскала этим утром владения Крамера и в изобилии нашла улики. Все дело теперь достаточно ясно.
     - Расскажите нам, пожалуйста, - попросила я.
     - Постараюсь. - Он стряхнул в море пепел с сигареты и секунду задумчиво смотрел на ее кончик, прежде чем начать.
     - Мы были правы, - сказал он, глядя на меня. - Все началось в тот ужасный январский день 1944 года, когда Тони Бакстер и я на пути в концентрационный лагерь оказались свидетелями убийства Крамером Эммануэля Берштейна и тем самым его причастности к массовым уничтожениям евреев. - Он взглянул на Луизу. - Чарити вам рассказала об этом?
     - Да. Что за ужасное дело! Не удивляюсь, что вы потеряли самообладание и взорвались.
     Глаза Ричарда встретились с моими.
     - Со мной это бывает иногда, - признался он. - Такой уж у меня недостаток. Но тогда Тони сделал то же. Я рад этому, иначе один отвечал бы за то, что привлек к нам внимание Крамера, и нес бы тяжелый груз вины за смерть Тони. А так... - Его лицо потемнело на секунду, но продолжил он обычным тоном:
     - Вы знаете, что произошло дальше: в конце концов нас увезли, но Крамер нас запомнил, а память у него была отличная.
     Он помолчал.
     - Разумеется, это не имело бы никакого значения, если бы не последующая связь между нами. Так уж случилось, что и Крамер и я занимались одним и тем же - торговлей антиквариатом, и мы оба особенно интересовались старинным серебром. Когда война закончилась и началась нюрнбергская охота за ведьмами, Крамер каким-то образом исчез. Он выбрался из Германии и объявился во Франции как австрийский беженец Карел Верфель. Он ухитрился скопить порядочное состояние и вскоре де