. - Вот ту хорошенькую девушку я видела в новостях.
Не глазей на нее, только запомни".
   Она прошла мимо нас вниз по улице в сторону цирка. Тим сначала следил
за ней в зеркало, потом выскользнул из машины и пошел осуществлять мечту
своего детства - пробовать себя в качестве Джеймса  Бонда  или,  скорее,
Арчи  Гудвина  -  это  его  любимый  детектив,  ассистент  Неро   Вулфа,
привлекательный, эффективный и с женщинами - чистый  дьявол.  Скоро  они
исчезли из виду.
   Я откинулась назад, но не  расслабилась.  Когда  я  видела  Льюиса  с
девушкой на экране в отблесках безобразной трагедии, это было  как  сон.
Все казалось настолько далеким от реальности, что даже  мое  собственное
путешествие в Австрию казалось  сном,  тем  более  что  страна  выглядит
неестественно красивенькой. Но теперь...  Оберхаузен,  цирк,  девушка...
Сейчас появится Льюис?
   Тим возник совершенно неожиданно, он, похоже, нашел  свое  призвание.
Девушка вошла прямо в ворота цирка и  направилась  к  фургонам.  Местных
жителей туда не пускают, для публики открыта  другая  сторона.  У  ворот
сидит человек, продает билеты, Тим к  нему  не  обращался.  Завтра  цирк
уезжает, есть объявление - последнее представление в восемь вечера.
   Гостиница "Эдельвейс" оказалась симпатичным  одноэтажным  зданием  на
самом краю деревни, на крытой дранкой крыше загорали  голуби,  ящики  на
окнах наполняли цветы. На площадке из гравия под каштанами среди урчащих
голубей  несколько  людей  пили  кофе  за  аккуратными  столиками.   Нам
предложили соседние очень тихие и чистые комнаты, выходящие на веранду с
обратной стороны дома. В моей  был  добела  отмытый  сосновый  пол,  два
маленьких ярких псевдо-персидских ковра, солидная сосновая мебель и один
до разумной  степени  удобный  стул.  Еще  там  имелись  очень  красивый
старинный комод из темного дерева с  раскрашенными  панелями,  ничем  не
выдающийся гардероб и очень много тяжелого  литья  на  лампах  и  двери,
выглядевшего будто его переместили сюда  из  готического  собора.  Стены
украшали две картины маслом по дереву, на одной - неопределенный  святой
в голубом балахоне, убивающий дракона,  а  на  другой  -  очень  похожий
святой, но в красном, поливающий  цветочки.  Похоже,  в  Австрии  каждый
может выбрать себе небесного покровителя по вкусу. Думать не хотелось ни
о чем, я сконцентрировалась на том, как распаковать вещи, что  надеть  и
чего выпить под каштанами, а потом вышла на веранду. Она поднималась  от
земли фута на два-три, сразу за перилами начинались поля, за ними  мятый
бархат реки нырял в деревья, а дальше сосны карабкались на вершины гор.
   Примерно полседьмого ко мне присоединился жизнерадостный и полный сил
Тим в чистой рубашке.
   "Ну и что будем делать дальше, ты решила?"
   "Извини, нет. Я вроде как в тупике, не могу пережить встречу  с  этой
девушкой".
   "Не верила в нее до сих пор? Очень понимаю, у меня было то  же  самое
насчет Кристль. Но тебе совершенно ни к чему волноваться. Я имею в виду,
что ты видела их в  новостях  вместе...  Это  не...  черт  возьми,  она,
конечно, хорошенькая и вообще, но тебе-то  не  о  чем  беспокоиться.  Ты
красивая, неужели никто тебе этого не говорил?"
   Говорить-то говорили, но я никогда не была так тронута. "Спасибо,  но
я не только поэтому. Я теперь больше всего волнуюсь, как объяснить  свое
поведение,  когда  встречу...  Ну  ладно,  что  сделано  -  то  сделано.
Единственный ключ - цирк. До восьми у нас есть время поесть,  поговорить
с фрау Вебер и погулять. Если эта деревня похожа на наши,  а  Льюис  еще
здесь,  он  узнал  о  моем  приезде   сразу,   как   я   расписалась   в
регистрационной книге отеля".
   "Если это последнее представление, они начнут собираться  сразу,  как
оно закончится. Может, я пойду узнаю насчет билетов и вообще..."
   Я засмеялась: "Понятно. Если познакомишься с нашим объектом, ты  ведь
не сделаешь ничего необдуманного?"
   "Клянусь от всей души. Не скажу ни слова и вернусь к обеду".
   И он исчез.

5

   Тени каштанов лежали на столах, теплый ветер  мягко  колыхал  красные
скатерти. У корней одного дерева, свернувшись калачиком,  спал  огромный
сенбернар. Очень тихое, мирное место. Я пила  мелкими  глотками  вермут,
заставляла себя размышлять, но не могла отвести глаз от  улицы,  где,  я
была уверена, сейчас появится Льюис. Поэтому,  когда  возник  Тимоти,  я
почти удивилась. А вот когда я  увидела,  кого  он  с  собой  ведет,  то
по-настоящему обалдела - блондинку Льюиса. Вот они уже у стола, и Тимоти
представляет нас друг другу.
   "Ванесса, это Аннализа Вагнер из цирка... Помнишь мы  его  видели  на
другом конце деревни? Мисс Вагнер, это миссис..."
   Он заметил свою ошибку слишком поздно и застыл мертвецом.
   Я сказала, глядя на девушку: "Меня зовут Ванесса Марч".
   "Как поживаете, миссис Марч?"
   Никакого блеска в глазах, обычная безразличная вежливость.  Они  сели
ко мне за столик. Аннализа захотела  только  кофе.  Официант  немедленно
среагировал на призывный жест Тима - это необычно для  любой  страны,  а
для Австрии это - просто чудо. Мы заговорили о цирке.
   У нее оказались очень приятный голос и  отличное  произношение.  Мать
Аннализы была англичанкой, да и разговорной практики ей хватало,  потому
что в цирке собралась очень разнородная  компания  -  французы,  венгры,
японцы, англичане, американцы, немцы и австрийцы - прямо ООН.  И  вблизи
она очень хорошенькая, но на кухне, в отличие от Кристль, представить ее
себе невозможно, скорее на олимпийском пьедестале.  Я  терпеть  не  могу
цирковых медведей, тигров и обезьян, но мне нравятся гимнасты, акробаты,
клоуны и, конечно, лошади. В цирке Вагнера они играли ведущую роль, хотя
их там и не очень много  -  двадцать  семь  и  пони.  В  конюшне  Тим  с
Аннализой и познакомился. Она помогает отцу ухаживать за лошадьми,  есть
у нее и собственный номер на липицианском жеребце Маэстозо  Леда.  Когда
Тим услышал об этом,  у  него  глаза  на  лоб  полезли  -  тренированных
жеребцов Испанская школа не продает. Но жеребца Аннализы тренировали  не
в школе. Его купили в четыре месяца, и занимались им она и ее дядя.  Он,
конечно, делает не все, что показывают в Вене, но все равно очень хорош.
   Тим постепенно приходил все в больший восторг  и  от  девушки,  и  от
предстоящего зрелища, с нетерпением ждал вечера, чтобы увидеть это чудо.
Очаровательная Аннализа не выдержала его  энтузиазма  и  пригласила  нас
после  представления  в  конюшню.  Во  время  пожара  некоторые   лошади
пострадали, сами себя поранили со страха -  сгоревшие  вагончики  стояли
прямо около конюшни. Из-за  пожара  цирк  в  Оберхаузене  и  задержался,
потому что полиция беспрерывно  задавала  вопросы.  В  вагончике  сгорел
Францль Вагнер, двоюродный брат отца Аннализы. Он присоединился к цирку,
когда она была еще  маленькой,  и  всегда  казался  ей  старым.  Другого
человека никто не знал, они, наверное,  встретились  где-то  и  пошли  в
вагончик выпить и поговорить... Никто не знал, что он там. Когда Францля
вытащили из огня,  он  прожил  еще  несколько  минут.  Но  только  когда
вагончик совсем сгорел, обнаружили второго.
   Не походило, чтобы рассказанная история очень огорчала Аннализу, она,
очевидно, повторяла ее раз сто за последнюю неделю.
   Поэтому я не постеснялась спросить: "А они выяснили, кто этот  второй
человек?"
   Оказалось, да. Англичанин Поль Денвер из какой-то  британской  фирмы,
имеющей представительство в  Вене.  Неизвестно,  где  с  ним  встретился
Францль - это был первый день в Оберхаузене. В  воскресенье  обычно  нет
представлений, скорее всего, он  пошел  куда-нибудь  выпить  и  встретил
этого Поля. Ну а потом... Упала лампа. Был найден обломившийся крюк,  на
котором она висела. Тревогу подняли лошади. Люди начали кричать,  что  в
вагончике еще кто-то есть, но пламя  уже  очень  разгорелось,  потом  из
темноты  прибежал  другой  англичанин  и   помог   его   вытащить.   Он,
оказывается, был с  ним  знаком,  приехал  в  Оберхаузен,  чтобы  с  ним
встретиться.
   Тимоти повторил: "Другой англичанин..." "Да, он  работает  в  той  же
фирме и только что приехал в Оберхаузен из Вены, увидел огонь  и  пришел
на помощь". Вопрос задал опять Тимоти: "А когда он  уехал?"  "Уехал?  Он
еще здесь. Он... - Она замолчала и улыбнулась кому-то за моей спиной.  -
Вот он".
   С улицы на площадь под тень каштанов только  что  вошел  человек.  Он
остановился и смотрел на нас. Я наполовину встала  со  стула,  забыв  об
Аннализе. Тимоти что-то  спросил.  И  тут  пришелец  вышел  из  тени  на
солнечный  свет,  и  я  встретила  его  безразличный  неузнающий   слабо
удивленный взгляд.
   Кажется я сказала Тиму: "Нет", - и опустилась обратно.
   "Ли, - сказала Аннализа, - это Ванесса Марч. Ванесса, мистер Элиот...
А это - Тим".
   Я что-то пробормотала, мужчины поприветствовали  друг  друга,  мистер
Элиот сел рядом со мной.
   "Вы, должно быть, недавно приехали, иначе мы бы давно о вас услышали.
В таком маленьком месте говорят о каждом движении".
   Мне, кажется, удалось выползти из ступора,  в  который  вогнало  меня
появление  "другого  англичанина",  и  я   ответила,   кажется,   вполне
благопристойно, хотя и странным голосом: "Да, мы здесь не  больше  часа,
мы приехали из Вены на машине".
   "А что привело вас в Оберхаузен?"
   "О, мы просто... путешествуем. - Я поймала озабоченный взгляд Тимоти,
которого не смягчила даже  оживленная  беседа  с  Аннализой,  и  сделала
вторую попытку. - В  действительности  мы...  я  намеревалась  встретить
здесь своего мужа, то есть в Граце. Но оказалось, что он  не  сможет.  И
мы, поэтому, решили осмотреть сельскую местность, раз уж  мы  все  равно
здесь... Здесь очень красиво, не так ли?"
   "Очень. Значит, вы остановились в деревне?"
   "Только на ночь, в "Эдельвейсе". Мы уедем... то есть мы  едем  утром.
Тим планирует посетить Пибер, знаете, липицианскую конюшню,  поэтому  мы
поедем, наверное, в ту сторону. Я могу  тратить  время  сколько  угодно,
пока не получу известия от мужа".
   Очевидно, какой-то фрагмент моих переживаний вырвался наружу,  потому
что он сказал успокаивающим тоном: "Я уверен, что это произойдет скоро".
   Я сумела ярко улыбнуться:  "Я  надеюсь!  А  пока  мы  с  Тимом  будем
наслаждаться жизнью, и начинаем сегодня вечером в цирке".
   Аннализа подумала, что Тим мой брат, но он представился: "Моя фамилия
Лэйси. Не родственник. Компаньон, шофер и верный пес".
   Мальчик имел в виду, что он все организует, а я бы не  смогла  ничего
сделать без его немецкого, но она не поняла его  английского  юмора,  ей
показалось, что это звучит невежливо.
   "Верный пес, - сказала я, - может, организуешь  выпивку  для  мистера
Элиота?"
   "Если он сделает  это  меньше,  чем  за  двадцать  минут,  его  можно
оценивать на вес платины... Боже мой!".
   Это восклицание  относилось  к  немедленно  появившейся  в  ответ  на
призывный жест Тима официантке. Мужчины  вступили  с  ней  в  оживленную
дискуссию на немецком языке.
   Когда она удалилась, я собралась с силами  и  посмотрела  на  мистера
Элиота. Он достал из  кармана  трубку,  разжигал  ее  и  выглядел  очень
по-английски. Но в этой неброской поношенной и запачканной одежде он мог
бы быть  уроженцем  любой  страны.  Довольно  приятные  голос  и  манеры
производили впечатление безличных, бесцветных. На его красивых  руках  я
увидела грязь под ногтями, один сломался, наверное, он помогал в цирке.
   Я спросила: "А вы? Вы, говорят, здесь по делу?"
   "Она Вам сказала? Да, один из погибших - мой коллега. Он приехал сюда
в связи с проектом, касающимся методов ведения фермерского  хозяйства  и
использования удобрений, и я как раз собирался  к  нему  присоединиться,
когда это случилось".
   "Очень жаль, а что у Вас за фирма?"
   "Наш венский партнер - "Удобрения Калькенбрунера".
   Может, тогда Вы знаете фирму моего мужа  -  "Пан  Юропеан  Кемикалз"?
Может, вы и встречались, хотя я  не  имею  ни  малейшего  представления,
ездит ли он в Вену. - Напряженный светский разговорчик. -  Принесли  Ваш
заказ. Вы здесь так и пребывали с момента несчастного случая?"
   "Да, полиция была очень активна, а  моя  фирма  не  хотела,  чтобы  я
уезжал, не закончив всех дел, и я помогал, где мог. Не  полиции,  цирку.
Вот, Аннализа, то, что я делал  последнюю  неделю,  тоже  можно  назвать
верным псом".
   "Вы великолепны!"
   Она смотрела на него почти так же восхищенно, как Тимоти на нее.
   "Миссис Марч, Вы не представляете... После  смерти  дяди  Францля  мы
только и поняли, как много он делал. Может, это всегда так, когда кто-то
умирает. Он не выступал, хотя  был  отличным  наездником.  Но  занимался
лошадьми, выезжал Маэстозо Леда и делал  мой  номер...  Я  очень  хорошо
помню, как он к нам присоединился.
   Это произошло десять лет назад, мне было восемь, а мой дедушка еще не
умер. Мы стояли" рядом с Уэльсом в верхней Австрии, дедушка  только  что
купил Маэстозо Леда, там в это время были  липицианские  жеребцы,  и  мы
пошли на них смотреть. Еще там  проходила  конская  ярмарка,  там  мы  и
встретили дядю Францля с дилером, у которого он работал после того,  как
ушел из чешского цирка. До  этого  он,  кажется,  был  в  армии...  Наши
семейные связи не слишком прочны, вы понимаете. Но он пришел к  дедушке,
а потом поехал на север  в  Баварию  уже  вместе  с  нами.  Трудно  даже
представить, что когда-то цирк существовал без него. Я даже забыла,  что
его фамилия на самом деле не Вагнер - дедушка попросил его ее  поменять,
и он это  сделал.  Он  занимался  конюшней,  седлами,  уздечками,  лечил
лошадей... Поэтому представляете, как нам стало трудно после  той  ночи,
когда так много лошадей заболело. У отца и так нет  времени,  грум  Руди
сломал руку, когда выпускал лошадей... Поэтому почти все пришлось делать
мне, и Ли помогал. Артисты, конечно, тоже, но им самим надо репетировать
каждый день... Это нелегко".
   "Это точно, - с чувством сказал мистер Элиот. - Кто это  сказал,  что
ад - это рай для лошадей?"
   "Никто, - сухо ответила я. - Говорят, что Англия - рай для лошадей  и
ад для женщин".
   "Правда?" - заинтересовалась Аннализа.
   "Местами. Продолжайте, мистер Элиот. Мы так  должны  понять,  что  Вы
неделю заботились о двадцати семи лошадях?"
   Хоть я и очень старалась, я не могла оторвать глаз от его одежды.  Он
заметил это и усмехнулся.
   "Да, действительно. Я следил за каждой деталью  их  туалета.  Это  не
слишком сложно, стоит только понять, что шерсть растетгот носа к хвосту,
и чесать надо именно в этом направлении - от укуса к удару, я бы сказал.
Как ни странно, им это нравилось, они меня укусили всего один раз".
   "Бедняжечка, - сказала я, - пони,  по-моему,  хуже".  "Ими  занимался
венгерский джентльмен. У него есть преимущество  -  он  сам  всего  трех
футов роста. Эта неделя крайне поучительна, просто жаль будет уезжать".
   Аннализа сказала: "Мне бы хотелось, чтобы Вы остались. Мы без Вас  не
справимся".
   "Да и мне, признаюсь, скучновато возвращаться  к  обычной  рутине,  -
сказал мистер Элиот и взглянул на  часы.  -  Аннализа,  мне  очень  жаль
разрушать нашу приятную компанию,  но  нам  на  самом  деле  пора  идти.
Готовить всех этих красивых лошадей к выступлению".
   "Боже мой, да!"
   Она встала,  немедленно  появилась  официантка.  Тимоти  и  Ли  Элиот
немного  поспорили  над  счетом   и   Тим,   мальчик   явно   выдающихся
способностей, легко победил.
   "Спасибо большое", - сказал мистер Элиот.
   "Было очень приятно познакомиться, -  сказала  Аннализа.  -  Мы  ведь
встретимся позже? Когда представление окончится, спросите кого угодно, и
вам скажут, куда идти.  Я  буду  чувствовать  себя  примадонной,  ожидая
посетителей после спектакля. Я надеюсь, вам понравится. Kommst Du, Ли?"
   Они ушли. Мы сели.
   Я сказала: "Ты, наверное, хотел бы помочь?"
   "Я подумал, что лучше побыть с тобой. С тобой все  нормально?  Вид  у
тебя очень смешной. Когда он пришел, ты побелела как простыня. Я  думаю,
ты ждала своего мужа. Когда  она  сказала  про  другого  англичанина,  я
думал, мы прибыли".
   Я помотала головой.
   "Нет. Когда она услышала мою фамилию, она не среагировала, если бы он
был здесь..."
   "Ну и дурак же я, про это я и забыл. Но все равно,  ты  же  подумала,
что это он, когда она сказала, что он пришел?"
   "Да нет. Я подумала, что это... Слушай, Тим! -  Я  так  крепко  сжала
скатерть в кулаке, что мои ногти проткнули тонкий материал. - Я  сделала
ужасную ошибку. Когда я  увидела  мистера  Элиота,  я  в  первый  момент
подумала, что это - Льюис. Когда он  подошел  поближе,  я  увидела,  что
ошиблась. Теперь понял, что я натворила?"
   "Ты имеешь в виду, что этого парня Элиота, а не  своего  мужа,  ты  и
увидела в новостях с Аннализой? Он достаточно похож,  и  вроде  двойника
твоего мужа? Вот это да! Ты имеешь в виду, что ты приехала в такую даль,
в Австрию, а он все время торчал действительно  в  Стокгольме,  как  раз
там, где и должен быть?! - Тишина. - Получается немного сложновато, да?"
   "Это, мой дорогой, - самое сильное преуменьшение в этом году".
   "И что ты будешь делать?"
   Я сказала: "А ты что стал бы делать на моем месте?"
   "Поел бы для начала", -  сказал  Тим  без  колебаний  и  огляделся  в
поисках официантки.

6

   Представление цирка Вагнера в этот вечер было немного грустным, и это
можно понять. Обычно передвижной цирк выступает  в  такой  деревне,  как
Оберха-узен только один вечер, а  им  пришлось  провести  здесь  неделю.
Сразу после пожара представлений,  конечно,  не  было,  но  два  обычных
субботних состоялись. Теперь, в воскресенье, цирк пытался компенсировать
часть потерь, но большинство местных и окрестных жителей все уже видели,
зрителей было мало и купить билеты  оказалось  совсем  нетрудно.  Лучшие
места - два обитых красным плюшем удобных складных стула прямо  рядом  с
ареной. Половину зала заполняли дети, Вагнер снизил цены  и  осчастливил
до необычайности тех, кто готов смотреть одно и то же много  раз.  Очень
разумный поступок: это дало немного денег и избавило артистов от унылого
зрелища пустых мест.
   Карлик в алом мешковатом костюме продал нам программку  и  провел  на
места. Играла музыка, приятная, как всегда в Австрии - даже в  маленькой
деревне мы слушали Оффенбаха, Зуппе и Штрауса. Шатер невелик, но  четыре
прожектора так ярко освещали арену, что,  казалось,  купол  скрывался  в
темной и необозримой дали. Молнией сверкала натянутая  проволока.  Пахло
цирком - едким животным потом, мятой травой и  континентальным  табаком.
Лучи зашевелились, музыка поменялась  на  марш,  занавес  раздвинулся  и
начался парад. Представление было  неожиданно  замечательным,  настоящий
цирк, как в старые добрые времена, прекрасное  родео  с  вольтижировкой.
Аннализа промелькнула ковбоем в огромной  шляпе  на  огромной  пятнистой
лошади. Потом выступал комик с осликом, потом герр Вагнер с его коронным
номером. Десять одинаковых солнечных коней с шелковой золотой  шкурой  и
струящимися кремовыми гривами и хвостами  кружились,  перестраивались  в
лучах света. Музыка прекратилась, и они превратились в обычных усталых и
удовлетворенных зверей, выпрашивающих у хозяина сахар.
   "Не похоже, чтобы они когда-нибудь кусались", -  шепнул  мне  Тим  на
ухо.
   "Ты о мистере Элиоте? Но он в любом случае хорошо за  ними  ухаживал,
они выглядят прекрасно".
   "Если он действительно такой неопытный, как  говорит,  то  он  герой.
Забавный парень. Он на вид - начальник, никогда  не  подумаешь,  что  он
застрянет где-то, чтобы заниматься черной работой. Тут какая-то  тайна".
"Может, ему понравилась Аннализа".
   "Староват".
   "Ни один мужчина не  слишком  стар,  пока  не  заколотят  крышку  его
гроба".
   "Крышки гробов закручивают".
   "Боже мой, чего ты только не  знаешь.  Да  брось  ты,  он  не  старше
Льюиса. Чего-то кстати не видно этого мистера Элиота".
   "Он, наверно,