оберток - все было  развешано  на
елке, чтобы удивить маму. Куин никогда не забудет выражения лица Кэтрин,
когда они привели ее в большую комнату и включили  свет.  Лиза  искупила
свою вину, и рождественская семейная традиция осталась неприкосновенной.
   Из розовой коробки, которая лежала у нее  на  коленях,  Куин  достала
сложенную гирлянду из белых бумажных сердечек и развернула ее - гирлянда
распустилась, и Куин вспомнила тот год,  когда  ей  было  десять  лет  и
тяжелая форма ветрянки приковала  ее  к  постели.  Тогда  Кэтрин  делала
двойную работу: следила за тем, как украшается елка в большой комнате, и
одновременно изо всех сил старалась хоть как-то развлечь Куин.
   Чтобы девочка принимала участие в семейных заботах,  Кэтрин  принесла
ей пачку бумаги и ножницы.  Кэтрин  аккуратно  сложила  бумагу,  сделала
несколько  быстрых  надрезов,  и  бумага  превратилась  в  гирлянду   из
сердечек.  Куин  провела  весь  канун  Рождества,  вырезая  гирлянду  за
гирляндой, а Кэтрин терпеливо склеивала их  и  развешивала  на  елке.  С
течением лет то одна, то другая часть гирлянды рвалась или  выкидывалась
по ошибке, но здесь, на самом дне коробки, под розовой салфеткой, лежала
последняя.
   "Я, наверное, до сих пор могла бы их вырезать даже во сне, - подумала
Куин, складывая гирлянду, - я сделала их так много  в  тот  вечер".  Эти
гирлянды  живо  воскресили  воспоминания  того  вечера,  и  на  какое-то
мгновение Куин показалось, что если она закроет глаза, то услышит нежный
голос мамы, почувствует  прикосновение  ее  прохладных  пальцев  и  вкус
апельсинового сока, который она ей принесла.
   В кухне раздался сигнал таймера, и Куин выключила печь.
   Пора было ставить очередную партию печенья, а то они не  управятся  в
срок. Куин любила проводить утренние часы наедине с мамой. Так  же,  как
она  любила  копаться  в  старых  коробках,  где  были  собраны  осколки
прошедших праздников  -  маленькие  частички  ее  и  ее  семьи,  которые
заботливая память складывала в целое.
   Разве не для этого она приезжала домой на Рождество?
   Разве не для этих воспоминаний, не для этой любви?
   - Куин. - Скай похлопал ее по плечу. - Тебя мама зовет.
   - О, наверное, она уже готова делать имбирное печенье.
   - Уверена, что не хочешь поехать с нами, Куин? - спросил отец.
   -  Конечно,  папа,  -  улыбнулась  она  в  ответ  большому  человеку,
заполнившему собой дверной проем.
   Он был по-прежнему высок и широкоплеч, хотя  не  такой  высокий,  как
Скай, и не такой мускулистый, как Тревор. И  Скай,  и  Тревор  играли  в
футбол в школе, а потом в университете штата  Монтана.  Хотя  отцу  было
далеко  за  шестьдесят,  он  еще  не   начал   лысеть,   у   него   были
темно-каштановые волосы, такие же, как у его сыновей. Глаза  по-прежнему
лучились жизнью, смех по-прежнему гремел на весь дом, а  выражение  лица
смягчалось, когда он смотрел на свою обожаемую Кэтрин.
   Совсем недавно Хэп начал подумывать  о  том,  что  пора  бы  уйти  на
заслуженный отдых и  передать  заботу  о  ранчо  своим  сыновьям,  чтобы
проводить больше времени с женой. Они даже собирались  в  путешествие  в
феврале: сначала полететь во Флориду,  а  оттуда  на  корабле  совершить
круиз вдоль тихоокеанского побережья.  Дети  не  только  поддержали  эту
идею, но и в качестве рождественского сюрприза  уже  приняли  участие  в
организации поездки. Как раз этим утром  Тревор  ездил  в  город,  чтобы
посмотреть, пришли ли на почту билеты.
   Куин поставила коробку с елочными игрушками на пол, встала  и  только
тут заметила корзину на столе, полную рождественских открыток.
   - Никогда не могла понять,  как  у  стольких  людей  находится  время
каждый год отправлять рождественские открытки, - сказала она отцу.
   - Для этого не находится время, - поправила ее из кухни мама,  -  для
этого находят время. Кстати, мы получили несколько милых открыток в атом
году.
   Куин взяла пачку открыток и  начала  просматривать  их,  читая  имена
отправителей. В основном родственники и старые друзья семьи.
   - Кто такая Вэлери? - спросила она, взяв в руку открытку, на  которой
был изображен волк на фоне заснеженного леса.
   - Вэлери Маккензи, -  усмехнулся  Хэп.  -  Она  была  здесь  на  День
благодарения и провела почти всю осень, приводя в порядок  старый  домик
Джеда.  Каждый  день   работала   группа   строителей.   Привезла   сюда
всевозможное  новое  оборудование.  Новый  холодильник,  немного   новой
мебели. Впервые за  многие  годы  здесь  появился  кто-то  из  Маккензи.
Наверное, ты слышала, она сейчас работает моделью в Нью-Йорке и добилась
немалых успехов. Да, -  кивнул  он,  -  она  выросла  и  стала  красивой
девушкой, не правда ли, сынок?
   Скай безразлично пожал плечами.
   - О, конечно, могу поспорить, ты этого не заметил, рассмеялась  Куин.
Так же, как ты не замечал, Как прекрасно она  смотрелась  в  купальнике,
когда ей было шестнадцать, они с Лизой ходили купаться на Золотое озеро.
   Куин увернулась от скомканной бумажки, которой запустил в нее Скай.
   - Да, она  милая  девушка,  и  мы  будем  рады  видеть  ее  здесь  на
праздники, - сказала им Кэтрин. - Они с Лизой собираются проводить время
вместе. Они были лучшими подругами в течение долгого времени.
   - Вал собирается провести Рождество в домике? - спросила Куин.
   - Говорит, да Она сказала, что ей настолько хорошо дома, что она даже
пожалела, что не приезжала сюда так долго, - сказал Хэп.
   - Ей действительно здесь понравилось?  -  спросила  Куин,  с  улыбкой
глядя на Ская,  который  как  раз  собирался  ей  сказать,  что  Вал  не
единственная из Маккензи, которая проведет здесь праздники.
   Куин, все еще улыбаясь опустила открытку Вэл в корзину.
   "Нет уж, - подумал Скай, - лучше будет, если маленькая мисс Остроумие
сама узнает об этом".
   Правда, он надеялся, что в этот момент его не будет поблизости.
 
*** 
 
   - Папа, хотим мультики - Эван Маккензи наклонился через плечо отца  и
произнес свое требование прямо ему в лицо.
   - Да, - подтвердил Эрик, - нам скучно.
   - Как вам может быть скучно? - Кейл  взглянул  на  часы,  стоящие  на
камине. Не было еще и десяти утра. Да, день обещал быть очень длинным.
   - Мы хотим телевизор, - хором заныли близнецы.
   - Ребята, последний раз объясняю здесь нет телевизора Вы находитесь в
самом центре  дикого  штата  Монтана  Как  настоящие  первопроходцы  Вот
смотрите - Кейл встал и открыл шторы окна  -  Стойте  здесь  и  смотрите
внимательно, я могу поспорить, что скоро вы наверняка увидите  лося  или
оленя.
   - Мы уже видели лося вчера, - напомнил ему Эван.
   - Я бы лучше посмотрел "Гринч", - проворчал Эрик.
   - Или "Улицу Сезам". Я уже соскучился по Берту и Эрни. А  ты  -  Эван
залез на плечи брата, и они с шумом повалились.
   - Да, а еще по Элму и Оскару, - Эрик уселся на груди  у  брата,  -  и
Бивису.
   - И Батхеду.
   - Откуда вы знаете про Бивиса и Батхеда? - спросил Кейл оборачиваясь.
   - Кати разрешала нам смотреть этот мультик, когда ты был там, короче,
после того как ты поранил руку, - сказал Эван отцу.
   - Ты говоришь о реабилитации - Кейл нахмурился и  отметил  про  себя,
что надо поговорить с миссис Мэйсон, работавшей у них няней, о том,  что
ее одиннадцатилетняя дочь смотрела по телевизору.
   - Да. Точно, - подтвердил Эрик, пытаясь выбраться из своей рубашки  и
оторваться от брата, который вцепился в него мертвой хваткой.
   Они почти перевалились  через  спинку  дивана,  который  тетя  Вэлери
привезла сюда около месяца назад Эван бросился на своего брата,  но  тот
ловко увернулся, и Эван со  всего  разгона  влетел  в  письменный  стол,
уронив на пол настольную лампу.
   Кейл оценил нанесенный ущерб и подумал, что близнецам потребуется  не
больше двадцати минут, чтобы уничтожить в доме уют, на создание которого
у его сестры ушло больше месяца Придется долго оправдываться  перед  Вэл
Конечно, она простит разбитую лампу, даже две разбитые лампы, думал  он,
прислушиваясь к звукам борьбы, доносившимся из спальни Но Вэл  была  так
горда тем, что ей удалось превратить старую развалину  в  уютный  домик,
что она не простила бы ему больших разрушений.
   - Звон разбитого стекла, донесшийся из маленькой столовой,  возвестил
о том, что к двум разбитым лампам присоединилась еще и ваза.
   - Ребята, одевайтесь, пойдем прогуляемся. -  Кейл  поймал  близнецов,
когда они пытались прошмыгнуть  мимо  него  в  коридор,  который  вел  в
сторону двух маленьких спален.
   - Мы уже гуляли вчера, - громко запротестовал Эван.
   - А сегодня идем опять. - Кейл усадил сопротивляющихся  близнецов  на
диван. - Надевайте ботинки, куртки и перчатки. И побыстрее.
   - Мы не хотим гулять. Мы хотим смотреть мультики. - Эрик сложил  руки
на груди и изо всех сил попытался изобразить сердитый вид.
   - Да. - Эван повторил позу и выражение лица брата - Я сказал, мы идем
гулять. Собирайтесь! - Жестом, не допускающим возражений, Кейл указал на
ботинки, стоявшие около задней двери.
   Все еще ворча, близнецы неохотно повиновались.
   - Может быть, мы увидим сегодня лысого орла,  -  сказал  Кейл,  чтобы
подбодрить их.
   - Я бы лучше увидел медведя, - проворчал Эрик.
   - Ага, или волка, - поддержал его брат.
   - Знаете, парни, - сказал им Кейл, открывая заднюю дверь, - на  волка
или медведя лучше смотреть из дома через окно.
   - Мы не боимся, - храбро заявил Эрик.
   - А зря - Они вышли на улицу, и Кейл закрыл дверь. - Эван, ты  можешь
понести бинокль, а ты, Эрик, помоги мне отряхнуть снег с троса.
   - А зачем нужен этот трос? - спросил Эрик, следуя за отцом.
   - Один конец привязывают к дому, а другой - к поленнице, чтобы в  том
случае, если начнется сильная буря,  ты  мог  выйти,  взять  дров  и  не
потеряться в снегу.
   - Как здесь можно потеряться? Дом же вот он, рядом.
   - Иногда валит такой густой снег и ветер  дует  так  сильно,  что  не
видно даже собственных рук, и поэтому надо держаться  за  трос,  который
приведет тебя обратно к дому. Тихо, ребята, давайте подберемся поближе и
посмотрим, что за птица там, на сосне..
   Поглядев друг на  друга  и  закатив  глаза  в  немой  муке,  близнецы
неохотно потащились через сугроб за своим отцом.
 
Глава 4 
 
   - Ничего, если я немного прокачусь? - Куин обмотала вокруг шеи шарф и
достала из кармана парки толстые меховые перчатки. - Я не была в  домике
Элизабет целую вечность - Конечно, иди, - отпустила ее Кэтрин, -  только
не застрянь там У нас в этом году еще  не  было  больших  снегопадов,  и
прогнозы говорят, что до завтрашнего дня  бури  не  будет,  но  кто  его
знает.
   - У меня полноприводная машина. Я не застряну. - Куин стянула печенье
с блюда. - А если снег будет  глубоким,  я  просто  развернусь  и  поеду
назад.
   - Да ты наверняка не захочешь оставаться  там  долго.  В  домике  нет
отопления, и он уже много месяцев не открывался.
   Скорее  всего  тебе  придется  расчищать  дорогу  к  двери  -  Точно.
Возьму-ка я лопату.
   - Да, и возьми это на всякий случай, вдруг замерзнешь. Мать протянула
ей термос с горячим кофе и большой венок.
   - Спасибо, мама Я, наверное, возьму еще чего-нибудь из еды на случай,
если проголодаюсь. - Куин завернула в салфетку немного печенья,  бросила
яблоко в сумку, которая и так уже была полной: чистые тряпки, свечи,  ее
сотовый телефон, садовые ножницы, - и  направилась  к  выходу.  -  Я  не
задержусь. Просто хочу, чтобы в этом году у Элизабет был венок.
   Холодный горный  ветер  бушевал  за  домом,  и  Куин  направилась  по
плотному снегу к оставленной около  сарая  машине  Она  открыла  дверцу,
бросила сумку на переднее сиденье, а венок - на заднее. Затем  вернулась
в дом, взяла в кладовой щетку, а на заднем крыльце  -  большую  снеговую
лопату, бросила все это на пол у заднего сиденья и села  за  руль.  Куин
завела машину,  с  минуту  дала  ей  прогреться,  затем  развернулась  и
направилась в сторону дороги.  Она  ехала  осторожно,  проверяя  глубину
снега. И когда наконец почувствовала себя достаточно уверенно, поехала в
горы, где стоял старый каменный домик, построенный более века  назад  ее
прапрадедом, и куда каждый год Куин или кто-то из ее братьев или  сестер
приезжали для того, чтобы повесить на дверь венок и отметить  не  только
день бабушкиного рождения, но и день, когда она вышла замуж.
   Они все называли его домиком Элизабет.  Хотя  по  правде  этот  домик
принадлежал как Элизабет, так и Стивену Данхэму. И вдвоем  они  принесли
сюда не один камень от подножия горы - оттуда, где разбивались  о  скалы
горные потоки, - для того, чтобы построить  это  нехитрое  однокомнатное
строение, где они и начали свою  совместную  жизнь.  По  мере  того  как
Стивен   преуспевал   в   охоте,   домик   расширяли,   чтобы   вместить
разрастающуюся семью.  Годами  позже,  когда  в  Филадельфии  умер  отец
Стивена, он с большой неохотой  принял  решение  вернуться  туда,  чтобы
продолжить  семейный  бизнес  -  кораблестроение  Элизабет  знала,   что
аристократическая  семья  ее  мужа  вряд  ли  примет  с   распростертыми
объятиями ее, чистокровную индианку. Но она поклялась  сделать  все  для
Стивена и своих детей и последовала за ним через всю страну  на  поезде.
Дети были одеты в новую городскую одежду,  мальчики  с  трудом  ворочали
шеями в тесных воротничках, а девочки были смущены огромным  количеством
непривычных  для  них  предметов  одежды.  Данхэмы  терпели  присутствие
Элизабет, пока Стивен был жив, но когда он трагически погиб  в  дорожном
происшествии на Брод-стрит, Элизабет собрала свои вещи и оставила  детей
с бабушкой, чтобы те получили хорошее образование,  как  того  желал  их
отец. Взяв  с  собой  небольшой  запас  золотых  монет,  которые  Стивен
специально откладывал для нее, чтобы ей не пришлось просить денег у  его
родителей, Элизабет вернулась одна в те горы, которые так любила, в  тот
домик, где они были так счастливы со  своими  детьми  и  где  она  потом
умерла, дожив до девяноста двух лет.
   В траве за домиком, на том месте, где Элизабет нашла  свой  последний
приют, возвышался камень, а рядом с ним - камень поменьше на  могиле  ее
дочери Мэри, умершей от свинки. В семье ходило немало историй о  Селене,
старшей дочери Элизабет, которая до конца жизни боролась  за  то,  чтобы
перезахоронить тело Стивена в горах рядом с могилой его любимой супруги.
Но все ее  усилия  были  сведены  на  нет  ее  братом  Робертом.  Роберт
возглавил компанию "Филадельфия Данхэм" и не разрешил перевоз праха отца
с кладбища в городе, который Стивен толком не знал и  никогда  не  любил
так, как любил дикую природу штата Монтана. Сердце Элизабет  разрывалось
на части при виде того, как разделялись на два лагеря ее дети: сын Эвери
встал на сторону Селены, а Сара и Джон - на сторону Роберта.  И  сегодня
потомки принадлежавших к разным лагерям братьев и сестер не  встречались
и не общались между собой.
   Говорили, что Элизабет никогда  больше  не  покидала  горы,  а  ждала
возвращения Стивена. Кое-кто из потомков Элизабет утверждал,  что  видел
старуху. Обычно это случалось в момент какой-либо  опасности.  Говорили,
что Элизабет много раз видела ее дочь Селена, а также мать Куин - Кэтрин
и ее сестра Шарлотта. В поколении Куин и Лиза, и Си-Си  утверждали,  что
старуха явилась им, когда они купались, а на пути домой  их  подстерегал
горный лев  Сюзанна  клялась,  что  видела  ее,  когда  однажды  в  лесу
медведица решила, что Санни собирает чернику слишком близко  к  берлоге,
где в это время  спал  ее  малыш.  Казалось,  что  Элизабет  всякий  раз
появлялась специально для того, чтобы отвести беду  от  своих  потомков.
Только Куин ни  разу  не  видела  старуху,  которая  всегда  описывалась
одинаково:  длинные,  ниже  пояса,  подернутые  сединой  темные  волосы,
заплетенные  в  перекинутую  через  плечо  косу,  теплый  зеленый  плед,
укрывающий ее от холодного горного ветра.
   Куин продвигалась дальше в горы.  То  тут,  то  там  падали  одинокие
снежинки.  Слева,  за  деревьями,  поднимался  в  небо  дымок.  Куин  на
мгновение притормозила, но потом вспомнила, что в  лесу  за  соснами,  в
стороне  от  дороги,  находился  домик  Маккензи.  Вэл,  наверное,   уже
приехала, подумала она и продолжила свой путь.
   - Я люблю эти места, - громко объявила Куин, нарушая тишину  в  своей
машине. - Я люблю эту дорогу, вьющуюся по  лесу  Я  люблю  эти  покрытые
снегом деревья, когда они замирают как скульптуры, белые и неподвижные Я
люблю этот воздух, напоенный запахом сосны.
   Она  сбавила  скорость  и  остановилась  возле  старого  одноэтажного
строения, той единственной части домика, которая уцелела  после  пожара,
случившегося двадцать лет назад  -  А  больше  всего.  -  объявила  она,
выпрыгивая из машины, - я люблю это место.
   Несмотря на то что здесь она провела самые мучительные часы  в  своей
жизни, пересчитывая камни ведущей к двери дорожки в  ожидании  человека,
который так и не пришел, любовь Куин к этому домику не уменьшилась.
   Лопатой она очистила от  снега  узкую  тропинку,  ведущую  к  тяжелой
деревянной двери одноэтажного строения,  пережившего  свою  сотую  зиму.
Сквозь плотные перчатки  она  нащупала  гвоздь,  на  который  собиралась
повесить венок. Затем вернулась в  машину,  бросила  на  заднее  сиденье
лопату и взяла венок и щетку. Перекинув через  плечо  сумку,  она  вновь
подошла к домику и повесила над дверью зеленый  венок.  Уже  замерзшими,
несмотря на перчатки, пальцами Куин  достала  из  сумки  связку  ключей,
которую взяла в шкафу на ранчо. Она нашла ключ, отмеченный буквой "Э", и
вставила его в замочную скважину старого массивного замка.
   Можно подумать, этот нехитрый замок  остановил  бы  желающего  войти,
подумала Куин, открывая тяжелую дверь и захлопывая ее за  собой.  Бросив
на пол тяжелую сумку, она наклонилась и достала из нее свечи  и  спички,
которые захватила, чтобы в доме было не так темно - маленькие окошки  не
давали много света. Одну за другой она зажгла свечи и расставила  их  по
углам, чтобы в тусклой комнате стало повеселее.
   - С днем рождения, бабушка.
   Вновь покопавшись в сумке, Куин достала ножницы, накинула  капюшон  и
вышла на улицу, чтобы привести в порядок куст  падуба,  росший  по  одну
сторону домика.
   Воздух был морозным и обжигал лицо, но Куин с благодарностью  вдыхала
его, вспоминая о Всех тех бесчисленных зимах, которые  Элизабет  провела
здесь в одиночестве. И теперь Куин казалось, что  она  начала  понимать,
почему Элизабет принесла в эти места свое разбитое сердце, в места,  где
вокруг не было никого, кроме ветра. Ведь Куин и сама искала тишины  этих
гор и пришла сюда, чтобы унять свою боль.
   Девушка собрала обрезанные ветки  и  бросила  их  посреди  комнаты  в
домике, затем достала из сумки тряпку и принялась вытирать пыль с мебели
и подоконников, распевая рождественские песенки. Еще в  детстве  девочки
Холистер по очереди несколько раз в год убирались в домике  Элизабет.  И
хотя все они теперь были уже взрослыми женщинами, традиция  сохранилась.
Это не занимало много времени,  ведь  домик  был  такой  маленький  Куин
смахнула с подоконника несколько мертвых пчел, смела  с  камина  пыль  и
положила на него ветки падуба.
   Возможно, когда-то и Элизабет делала то же самое. Затем она убрала  с
углов паутину, подмела пол, выгребла из  давно  не  действующего  камина
старые листья, и в целом работа была закончена.
   - А теперь можно приходить в гости., - объявила Куин.
   Она открыла термос и налила себе чашку кофе.  Очень  хотелось  съесть
печенье, но руки были грязными, и она решила подождать, пока вернется на
ранчо. - Ты здесь, Элизабет? - тихо спросила она.
   Домик  не  отапливался,  и  белые  облачка  пара  вместе  с  дыханием
поднимались к потолку. Куин сидела на  скамейке  у  окна,  пила  кофе  и
чувствовала,  как  воспоминания  о  прошлом  -  семейные  и   личные   -
переполняют ее. У этой самой двери  она  сто