спокоила меня с самого утра, - реакцию Гэйла на новости о смерти Янни. Он не удивился, что в скалах нашли тело, и вовсе не потому, что подумал о Спиро. Спиро ему даже в голову не пришел. Первый вопрос: "Кто это? Вы знаете?" А мы все подумали, что это - утонувший мальчик.
     Если я угадала правильно, его действия совершенно разумны. Он знал, что Янни должен уехать предыдущей ночью, должно быть знал о возможном риске. Очевидно, не ожидал, что Янни встретится со смертью, но столкнувшись с утопленником, не имел сомнений в том, кто это. Его история о чем-то плавающем в море - чушь, я уверена. Он просто увидел меня, потом Годфри, сделал выводы и нашел оправдание спуститься вниз. И следующая реакция - осмотреть тело, очевидно в поисках признаков насильственной смерти. Если бы такие признаки были, он, наверное, сказал бы правду или ее часть. А так попридержал язык и, несомненно, одновременно с Годфри очень рад, что обстоятельства не пришлось выносить на белый свет.
     Точно, все хорошо объясняется, даже возвращение Гэйла к трупу. Он хотел осмотреть его повнимательнее, чем мог при Годфри, и убрать все, что могло связать Янни с его "контактом". И Гэйлу повезло, что лодка оказалась совершенно невинной. Или бедный Янни плыл уже домой, когда случилось несчастье, или ночное путешествие правда было обычной рыбалкой. Даже нападение на дельфина можно понять. Я поверила, что Гэйл стрелял в животное, потому что боялся интересующихся им толп туристов, которые разрушили бы так нужную ему обособленность. То, что я так из-за этого разозлилась, не основание начинать расследование, которое, возможно, принесет вред семье Спиро и наверняка - семье Янни. Две осиротевших семьи и так достаточно перенесли. Нет, нужно молчать и радоваться, что совести не за что меня мучить. А что касается Макса Гэйла...
     Кларнет замолк, проигрыватель выключился. В тишине я услышала какой-то шум в Филлидиной комнате. Она не спала, суетилась. Я посмотрела на часы. Двадцать минут первого. Спать пора давным-давно. Я пошла через холл к ее двери. "Филлида?"
     "Заходи, заходи!" Голос, будто вот-вот заплачет. Сидя на кровати, она вытаскивала все из комода и бросала на пол. Очень хорошенькая, в какой-то штуке из желтого нейлона, с" распущенными волосами и большими страдальческими глазами.
     "Что случилось? Что-то ищешь?"
     "Боже мой! - Она выдвинула еще один ящик, заглянула в него и с шумом захлопнула. - Да его и не может быть тут... Я бы не сделала такой глупости, правда?"
     "Потеряла что-то?"
     "Кольцо. Бриллиант. Проклятый обожаемый бриллиант Форли. Когда мы были в заливе. У меня от этих историй в голове все перепуталось, но он был на мне, да? Да?!"
     "Господи, конечно, да. Разве не помнишь, ты его сняла перед тем, как идти в воду? Подожди, Фил, оно не потерялось. Ты засунула его в косметичку, маленькую, на молнии, с розами. Я видела".
     Она бросилась в гардероб, полезла в карманы купального халата. "А потом я его надела или не надела, когда вылезла из воды?"
     "Не думаю, не помню... Нет, точно нет. Я бы его заметила на руке. Его не было, когда мы пили кофе у Годфри. Но солнышко, оно в маленькой сумочке, ты его точно туда положила".
     Она отпихнула халат, захлопнула шкаф. "В этом-то все и чертово дело! Идиотская сумка до сих пор лежит на берегу!"
     "Ой нет!"
     "Точно. Я тебе говорю, ее тут нет. Я смотрела везде!" В ванной был бедлам, пляжная сумка валялась на полу в одной куче с тапочками и полотенцем. Она подняла сумку, надо полагать в сто восемьдесят девятый раз, перевернула кверху ногами, потрясла и бросила. Пнула полотенце ногой и повернулась ко мне. Трагические глаза, руки разведены жестом печали и благословения. "Ты видишь? Я по-кретински оставила все на кретинском берегу!"
     "Но послушай... Может, ты его надела? Ты использовала косметичку, когда опять красилась. Может, надела и сняла, когда умывалась у Годфри. И оставила в ванной".
     "Уверена, что нет. Не помню ничего подобного, а если бы оно у меня было во время умывания, я бы заметила. Нельзя не заметить, когда машешь такой сверкающей штукой у себя перед носом. Ой, какая я дура! Вообще не собиралась его сюда привозить, но забыла отвезти в банк, а на моей руке безопасней, чем... Или так я думала. Ой, черт, черт, черт!"
     "Но послушай, подожди беспокоиться. Раз ты его не стала одевать, оно до сих пор в косметичке. Где ты ее последний раз видела?"
     "Там, где мы сидели. Мы ее подпихнули под деревья, Макс Гэйл ее бы и не заметил. Он просто сгреб, что валялось, и пошел".
     "Точно. Он спешил".
     "О том я и говорю. - Она не замечала оттенков, говорила просто и смотрела на меня дикими глазами. - Проклятая вещь просто валяется в песке и..."
     "Ради бога, не смотри ты так! Это безопасно, как в доме. Никого там нет, а если и забредет, кто поднимет пыльную пластиковую косметичку?"
     "Она не пыльная, мне ее Лео подарил. - Филлида начала плакать. - Если уж на то пошло, он дал мне это гнусное кольцо, а оно принадлежит его гнусной семье, а если я его потеряю..."
     "Ты его не потеряла".
     "Его смоет прилив".
     "Нет прилива".
     "Твой дурацкий дельфин его съест. Что-нибудь с ним случится, я знаю. - Она уже просто рыдала. - Лео не имел права мне ничего давать такое, чтобы я все время за ним следила! Бриллианты - гадость, если они не в банке, про них все время думаешь и мучаешься, как грешник, а если они в банке, то какой от них толк, всегда плохо, никому они не нужны, это кольцо стоит тысячи и тысячи, а в лирах - миллионы, и надо будет говорить со свекровью, а еще с жуткими тетками, а его дядя собирается стать кардиналом..."
     "Но это в любом случае ему не помешает, поэтому успокойся и... Эй! Что, по-твоему, ты делаешь?"
     Она опять бросилась в гардероб и вытягивала пальто. "Если ты думаешь, что я сомкну, на секунду сомкну глаза, когда кольцо там лежит..."
     "Ну нет, - сказала я очень строго и вырвала у нее из рук пальто. - Не дури. Естественно, ты волнуешься, но ты туда сегодня не пойдешь!"
     "Но я должна", - пропищала она, вцепилась в свое пальто и готовилась к настоящей истерике.
     "Нет. Я сделаю это сама".
     "Ты не можешь. Одна. Ночью".
     "Ну и что? Хорошая ночь, и я уж точно предпочитаю прогуливаться, а не смотреть, как ты тут визжишь. Я бы и сама на стенку полезла! Давай, давай, нужно иногда разнуздаться!"
     "Но Люси..."
     "Решено. Немедленно отправлюсь и возьму эту штуку, ради всех святых вытри глаза, а то у тебя будет выкидыш или что-то в этом духе, а уж тогда-то Лео точно найдет что сказать, не говоря о его маме и тетках".
     "Я с тобой".
     "Ничего подобного ты не сделаешь. Не спорь. Пошла в кровать. Давай... Я точно знаю, где мы сидели, и возьму фонарь. Давай завязывай, дам тебе попить и пойду. А ну быстро давай!" Я редко спорю с Филлидой, но если надо, с ней очень легко справиться. Сестра легла в кровать и слабо улыбнулась.
     "Ты ангел, правда. Мне так стыдно, но я все равно не засну, пока оно не найдется... Послушай, может, позвонить Годфри и попросить его? Нет, он сказал, что уезжает и будет поздно. А если Макса Гэйла? Он виноват в некотором роде, что не увидел... Можно ему позвонить, спросить, видел он или нет, а потом ему придется предложить спуститься вниз..."
     "Не собираюсь просить о милости мистера Гэйла. - Теперь она заметила мой тон. - Сама схожу. Честно, не боюсь. Чего бояться? Не верю в привидения. И не так темно, как кажется, небо забито звездами. Есть фонарь?"
     "На кухне, на полке у двери. Люси, ты святая! Я не смогу существовать, пока эта штука не вернется в свою коробочку!"
     "Нужно брать пример с меня и покупать украшения ты знаешь где. Тогда можно потерять на берегу все сразу, и никакой Лео за это не отлупит".
     "Если бы я думала, что этим все ограничится, - сказала Филлида, постепенно становясь сама собой, - возможно, я и получила бы от этого удовольствие. Но его мать..."
     "Знаю. И тетки. И кардинал. Хватит уже с меня, вполне представляю, что они занудят тебя до смерти. Прекрати переживать. Скоро положишь свой великий бриллиант под подушку. Пока".
     Лесную тишину заливал звездный свет. Лягушки попрятались при моем приближении, закачали листья лилий кругами на воде. Я на секунду остановилась. Сказала, что не верю в привидения, знала, что бояться нечего, но никак не могла удержаться от взгляда на то место, где прошлой ночью появился Янни, и вся от этого покрылась гусиной кожей. Потом я услышала рояль. Нервная мелодия пробиралась между деревьев. Некоторые фразы я уже слышала. Точно, поэтому я Янни и вспомнила.
     Призрак исчез. Просто тропа к берегу. Но я не сразу по ней пошла, сначала тихо поднялась к Кастелло.
     Остановилась на краю розового сада, спряталась в тени. Розы пахли густо и сладко. Музыка звучала ясно, но приглушенно, значит, из дома, а не с террасы. Я узнала еще пассаж. Простая, почти лирическая фраза вдруг оборвалась на середине, как пропавшая в темноте ступенька. Я даже испугалась. Потом пианист заиграл опять, через полминуты остановился и вернулся на несколько так-тов. Одну длинную фразу он проиграл несколько раз, прежде чем двинулся дальше.
     Когда он остановился в следующий раз, я услышала голоса. Красивые переливы Джулиана Гэйла, неразборчивые ответы его сына. Опять рояль. Он там и работает. Они оба там. Доказательство чего-то, понятия не имею чего. Я повернулась и пошла с фонарем по тропе вниз, через поляну и по ступеням к заливу.
     После темного леса берег казался светлым, как днем. Плотный песок, по нему легко ходить. Я выключила фонарь и заспешила к месту, где мы сидели утром. Тень от сосен была такой густой, что казалось, там что-то лежит. Еще один труп. Но я не остановилась. Это игра теней, не больше, еще один призрак, желающий покрыть меня гусиной кожей, образ, запечатленный в памяти, на этот раз не живого Янни, а мертвого.
     Музыка тихо звучала сверху. Я не включала фонарь, чтобы не привлекать внимания Гэйлов, и приближалась к деревьям.
     А что-то там лежало. Не тень, твердое, длинное, как тогда в воде. На самом деле.
     На этот раз у меня был действительно шок. Сердце дернулось, страшная острая боль погнала кровь по телу, застучала молотом, как мотор у мотоцикла завелся. Кровь больно билась в голове, пальцах, горле. Я конвульсивно сжала фонарь, и он включился, направленный на то, что лежало под соснами.
     Не тело. Длинный, аккуратно завернутый сверток, больше человека. Он лежал как раз там, где мы сидели утром.
     Я прижала свободную руку к ребрам под левой грудью. Театральный жест, но как все клише, основан на правде. Четкое ощущение, что необходимо удержать перепуганное сердце, иначе оно вырвется из грудной клетки. Постояла несколько минут, неспособная ни двигаться вперед, ни убежать.
     Оно не шевелилось. Ни звука, кроме отдаленной музыки и шороха моря. Ужас тихо проходил. Тело или нет, оно явно не собирается на меня нападать, а лучше столкнуться с дюжиной тел, чем вернуться к Филлиде без алмаза Форли. Я направила на это фонарь и смело пошла вперед.
     Сверток шевельнулся. Я со свистом вздохнула и увидела блестящий живой глаз. Но за обрывок секунды я сумела удержаться от визга и поняла, что, вернее, кто это. Дельфин. Дитя Аполлона. Любимец Амфитриты. Морской волшебник. На берегу среди суши. Глаз шевелился, смотрел на меня. Хвост двинулся, будто пытаясь повторить движение, которым приветствовал меня в воде. Его стук по песку эхом отразился от скал.
     Я подошла поближе. "Дорогой? Что случилось? Ты ранен?" Он смотрел на меня и не боялся. Я посветила фонарем на большое тело. Ни ран, ни отметин. Осмотрела песок вокруг. Крови нет, только след, где зверь был вытащен или выброшен из воды. У корней сосны - Филлидина косметичка. Я подняла ее, даже заглянула внутрь, но сунула в карман и забыла. Скорее всего алмаз на месте, но намного важнее любого бриллианта дельфин, беспомощный и беззащитный. Кто-то захотел его обидеть, очень даже ясно... Если он не попадет в воду, то умрет, как только солнце высушит тело.
     Я выпрямилась и постаралась привести мысли в порядок, вспомнить все, что знаю о дельфинах. Достаточно мало. Как киты, они иногда выбрасываются на берег без видимой причины, но если при этом не поранятся и опять попадут в воду, то им не будет вреда. Еще они должны быть мокрыми, иначе кожа потрескается и воспалится. А дышат они через дырочку сверху головы, она называется дыхало, кажется, она должна быть чистой.
     Опять зажгла фонарь. Да вот дыхало, в форме полумесяца, блестящая ноздря на голове. Открыто, но присыпано песком. Я пристроила фонарь на ветку сосны, окунула руки в море и аккуратно смыла песок. Дельфин тепло дышал мне на ладони, странно почему-то. Его ум и доброта стали менее волшебными и более трогательными. Невозможно и подумать, что он умрет.
     Я провела руками по его коже и испугалась, какая она грубая, ветер уже поработал. Попыталась оценить расстояние, на которое нужно его тащить. Иногда слабые брызги долетали до его хвоста, но только брызги, ярда четыре до воды. И еще несколько футов, у берега мелко. Но если хоть наполовину засунуть его в воду, я с ним справлюсь.
     Выключила фонарь, обняла дельфина и попыталась сдвинуть с места. Но не могла ухватиться, руки соскальзывали с его обтекаемого тела. И за плавник нельзя тянуть, я только потрогала, а зверь дернулся, и я испугалась, что он залезет еще выше на берег. Потом я встала на колени, уперлась в него плечом и попыталась толкнуть назад, но он не подвинулся ни на дюйм. Встала, потная, задыхающаяся, почти в слезах. "Не могу, мой хороший, не могу даже шевельнуть тебя!" Молча смотрит. В четырех ярдах море шепчет. Четыре ярда, жизнь или смерть.
     Я схватила фонарь. "Пойду искать веревку. Если обвязать ее вокруг тебя, я смогу тянуть. Вокруг дерева, как блок, что-нибудь придумаю! - Я погладила его по плечу. - Я быстро, дорогой, буду бежать всю дорогу". Но кожа оказалась такой сухой, что я остановилась. Найти веревку или помощь я смогу не сразу. Бесполезно идти к Годфри, может, он еще не вернулся, и я потеряю время. И не могу идти в Кастелло. Придется отправиться домой. Лучше облить дельфина водой, прежде чем уйти, чтобы с ним ничего не случилось, пока меня нет.
     Сбросила босоножки и побежала к воде. Добрызгивалась она только до хвоста, а к тому же летела грязная и с песком, зверь так еще быстрее высохнет. Потом я вспомнила про косметичку, маленькая до дури, но лучше, чем ничего. Выскочила из воды, вытащила сумочку из кармана, высыпала косметику на песок. Алмаз Форли засиял в свете фонаря, я напялила его на палец, остальные вещи засунула в карман и фонарь тоже. Потом побежала к морю, зачерпнула нелепую пинту воды и вылила на дельфина.
     Это заняло лет сто. Наклон, встать, бежать, лить, бежать, наклон... Я аккуратно провела рукой вокруг его дыхала, дельфины, как ни странно, могут утонуть, а в таких обстоятельствах вряд ли работают нормальные рефлексы. Когда я лила воду ему на лицо, он моргнул, я немного растерялась, но потом он внимательно смотрел, как я бегаю туда-сюда.
     В конце концов он стал достаточно мокрым. Я бросила сумку, вытерла руки об пальто, которое, вероятно, уже не удастся привести в порядок, натянула босоножки и погладила его плечо. "Вернусь, мой хороший, не волнуйся. Очень быстро. Ты дыши. И молись, чтобы никто не пришел". Это я первый раз почти призналась себе, почему шепчу и почему, как только смогла, выключила фонарь.
     Побежала по берегу. Рояль умолк, но свет на террасе горел. Ничего там не двигалось. Потом я забежала в тень, на крутую тропу к вилле Форли. Опять зажгла фонарь и понеслась со всех сил. Поднялся ветер, шуршал листьями и заглушал мои шаги.
     Поляна. Лягушки попрыгали в озеро. Ручей сверкает в свете фонаря. Я его выключила и тихо пошла по открытому пространству, стараясь отдышаться, прислонилась к молодому дубу. Только я отошла, что-то шевельнулось на тропе.
     Зажгла фонарь. Он осветил мужчину в ярде от меня. Запросто могла на него налететь.
     Зашуршали кусты, кто-то прыгнул. Выбил из моей руки фонарь. Я повернулась и наверняка заорала бы так, что все бы мертвые проснулись, только он схватил меня, грубо притянул к себе и зажал рукой рот.

8

     Он оказался очень сильным, я дралась, брыкалась и боролась по необходимости в тишине, но не могла сделать ничего. Должно быть, я ему причинила боль, потому что он вздрогнул, и его дыхание сбилось. Он убрал руку с приглушенным: "Тише, ладно?" - на английском, а потом обеспечил это, уткнув мое лицо в собственную грудь. Я стала не только немой, но и слепой. Его влажное пальто пахло морем. У меня возникло слабое впечатление какого-то движения поблизости, но я не слышала ничего за нашим общим с этим злодеем дыханием и стуком своего сердца. Бандит больно давил рукой мне на затылок, а щеку царапала пуговица. Ребра, которые держала вторая его рука, тихо трещали перед переломом.
     Я перестала сопротивляться в расслабилась. Немедленно он ослабил жестокую хватку, но не отпускал, придерживал теперь за обе руки. Я освободила голову. Если закричать, услышат на террасе Кастелло... Могут спуститься через несколько секунд... Конечно ведь, даже Макс Гэйл...
     "Где вы были?" - потребовал ответа мой пленитель.
     Я уставилась на него. Как только он увидел, что я не собираюсь визжать, он меня отпустил. "Вы?"
     "Где вы были?"
     Я прижала руки к лицу, начала тереть щеки. "Какое ваше дело? Заходите немного далековато, не кажется, мистер Гэйл?"
     "Были наверху в Кастелло?"
     "Нет! А если бы и была..."
     "Значит, на берегу. Зачем?"
     "Если и есть причина..." Я резко замолчала. Испуг и ярость заставили на секунду забыть события этого дня. Может, Макс Гэйл и не имеет никакого права интересоваться моим поведением, но вполне может иметь для этого весьма основательные причины. И отказ от ответа ничего не даст. "Спустилась за кольцом Фил. Она оставила его утром на берегу. Не смотрите, будто не верите, оно было в маленькой сумочке, которую вы не заметили, видите? - Я сверкнула на него бриллиантом, засунула руку глубоко в карман, будто подумала, что он сейчас начнет стаскивать с нее кольцо, а потом опять воспламенилась. - А теперь, может, расскажете про свои игры? Это не шуточки, скажу я вам! Скоро вы здесь капканы на людей расставите. Мне было больно!"
     "Извините. Не хотел. Думал, что вы закричите".
     "Бог ты мой, а я и собиралась! А вам-то какое дело?"
     "Ну я... Могли услышать... Отец... Он бы испугался..."
     "У, какой заботливый! И совершенно неважно, что я из-за вас чуть с ума не сошла от испуга? Идеальный сыночек, да? Очень странно, что вы так поздно пошли гулять и оставили папу одного! Если уж на то пошло, где вы были, что так хотите это скрыть ото всех?"
     "Рыбу ловил".
     "Ну? - Ирония рванулась с моих губ и немедленно затихла. Я сказала медленно:
     - Но вы были в Кастелло полчаса назад".
     "Что вы хотите сказать? Вы же вроде говорили, что не поднимались туда".
     "Шум от вашего рояля слышен с материка. Слышала с берега".
     "Это невозможно", - сказал он грубо, но с оттенком удивления.
     "Да говорю слышала. Вы играли на рояле и говорили с отцом. Я знаю ваши голоса. Это были вы".
     Он помолчал немного, потом медленно сказал: "Похоже, вы слышали магнитофонную запись работы, с комментариями и всем прочим. Но это все равно непонятно. Отца нет дома, он уехал в гости к другу".
     "Далеко?"
     "Если вам так интересно, в Корфу".
     "Вы не могли подумать, что я заору, как пароходная сирена".
     "Что? Я... Боюсь, я сказал первое, что пришло в голову. Но его правда нет дома".
     "И вас тоже? Ну ладно, кто бы ни прокручивал эту пленку, алиби получилось замечательное".
     "Какая глупая. - Крайне артистично засмеялся. Отцовский талант, значит, в нем все-таки не пропал. Может быть, никто, кроме знатока актерского мастерства, не заметил бы, что он при этом напряженно о чем-то думает. - Ваше воображение работает без выходных, мисс Веринг. Не устраивайте из этого тайн. Скорее всего, отец по каким-то причинам решил вернуться д