дарственная тайна!
   В лифте Вольф передал коробочку товарищу.  Тот  вытряхнул  алмазы  на
ладонь.
   - Похоже, все на месте, - удовлетворенно  пробормотал  он.  -  Возьми
свою долю.
   Серж протянул сложенные щепоткой пальцы Вольфу.
   - Зачем? Откуда у меня здесь доля?
   - Держи, держи! В конце концов мы оба рисковали жизнью в Борсхане.  И
в "Арагви" ты мне помог, и потом... К тому же сохранил все в целости...
   Вольф подставил левую ладонь. Правая еще сжимала  крохотную  рукоятку
"браунинга". Два крупных драгоценных камня перешли из одной грубой  руки
в другую.
   - Никогда не держал такого в руках...
   - Их надо огранить, тогда цена возрастет  в  десятки  раз,  -  сказал
Серж. - Тебе сейчас куда? Где ты живешь?
   - Считай, нигде. С Лаурой  развелся,  пока  ночую  у  тещи.  На  днях
перееду в наше общежитие.
   - Зачем? У меня есть пустая квартира в Кузьминках. Не бог весть  что,
но зато  будешь  чувствовать  себя  хозяином.  И  совершенно  бесплатно.
Поехали, я тебя отвезу. Ведь все прошло хорошо. Надо отметить удачу!
   У Вольфа захолодело под ложечкой, по коже пробежали мурашки.
   "Не езди, - закричал  кот.  -  Заманивает,  сукой  буду!"  "Или  перо
приготовь на всякий случай", - посоветовал пират.
   "Лучше дай ему по башке и делай ноги!" - вмешался черт.
   - Поедем, братишка, отметим,  -  спокойным  тоном  ответил  Вольф.  -
Ребята с нами?
   - Зачем? Я дал команду - через пять  минут  после  нас  спуститься  и
уезжать.
   На сегодня дела закончены. Остался отдых. Можем баб взять.
   Вольф перевел дух:
   - Обойдемся. Устал.
   - Ну, как знаешь...
   Через час они пили водку в панельной хрущевке рабочего района Москвы.
Уже без хрустальной посуды  и  изысканной  закуски.  Обычные  стеклянные
рюмки,  купленная  в  гастрономе  колбаса,  зеленые  кислые  яблоки.   И
разговоры ни о чем.
   Общие темы без привязки к конкретным  датам,  местам,  событиям.  Так
разговаривают шпионы. Или опытные преступники.
   - Хорошо, что ты  не  скурвился,  -  сказал  Серж,  когда  содержимое
бутылки подходило к концу. - Настоящих людей  мало,  очень  мало.  Почти
нет. А нас с тобой многое связывает.
   - Кстати, ты не знаешь, как живет  Софья  Васильевна?  -  преодолевая
себя, спросил Вольф, и сердце его забилось чаще.
   - Какая Софья Васильевна?
   - Ну, учительница. Чучканова!
   - А-а-а...
   Серж равнодушно пожал плечами:
   - Не знаю.
   Вольф напряг все органы чувств, но не уловил признаков маскировки или
притворства.
   - А ты наконец научился пить, -  Серж  усмехнулся.  -  Я  помню,  был
трезвенником. Чего руку в кармане держишь?
   - .Ударил по пальцам, когда вскрывал тайник.
   - Слышал, как ты там стучал. Нервно так, как дятел. Тук-тук-тук!
   - А хозяйка что?
   -  Ничего.  Ей  не   до   того   было.   Плела   всякую   чушь,   как
загипнотизированная.
   Все прошло гладко, молодец. Будем вместе работать?
   - Нет.
   - Нет?! - вскинулся Серж. В глазах мелькнул огонек угрозы, но тут  же
погас. На смену пришло удивление:
   - Почему нет?
   - Потому.
   - Ладно. Допиваем, и я пошел.
   Прощаясь, Вольф протянул левую руку. Только когда дверь захлопнулась,
потная ладонь выпустила рукоять "браунинга". Он перевел дух.
   "Что, на этот раз обошлось? - спросил кот. - Вот житуха:  ни  к  кому
спиной не повернись! Ладно в крытой или на  зоне,  а  когда  и  на  воле
так... Кисло!
   Выходит, что там, что здесь - без разницы..."
   - Много ты понимаешь, - огрызнулся Вольф, вытирая платком  вспотевшие
ладони. - Откуда ты знаешь про волю-то?
   "А что тут знать? Все просто, как махорка. Не так, братва?"
   "В самый цвет, - отозвался пират. - Сунул бы  этот  фраер  в  хозяина
пику - и всем нам каюк".
   "Точняк! - грубым голосом подтвердил черт. - Ты бы меньше  вязался  в
рисковые подвязки".
   "Тем более задарма", - снова встрял пират.
   - У меня работа такая - рисковать, - объяснил Вольф и затряс головой.
Это же надо: напился до того, что разговаривает с картинками! Или сам  с
собой?
   "Чего-то я не пойму твоей работы, - с сомнением  сказал  черт.  -  Ты
вообще-то кто, по жизни? Роспись у тебя богатая, а дел фартовых  нету...
За что парился на пересылках и в мордовской зоне? Почему скоро выскочил?
Сплошные непонятки..." "И вообще ни одного дела не  сделал,  -  вмешался
пират. - Что за деловой без делов?"
   "Хозяину видней! - тоненько рявкнул кот. - Только  шкуру  задарма  не
подставляй! На фиг такая работа? С работы жив не будешь!"
   - А с чего будешь? - спросил Вольф. Он опустился на диван и  перестал
ориентироваться - сон это или явь. Просто расслабленно плыл по течению.
   "Как  "с  чего"?  Если  не  дышать,  не  есть,  не  пить,  то   сразу
окочуришься! С воздуха, хавки и живут... Но ведь все норовят  не  просто
жить, а кайфовать!
   Хорошую жрачку хавать, на пляже загорать, в  море  плавать,  красивых
баб  трахать,  коньяк  пить  или  марафет  нюхать...  Для   собственного
удовольствия, вот для чего!"
   Картинки возбужденно загалдели, под тонкий многоголосый  гомон  Вольф
незаметно уснул.

***

   Приземистый  длинный  "Додж"  мягко  стелился  по  бетонной   дороге.
Двадцать миль от Вашингтона он  преодолел  за  четверть  часа  и,  ловко
вписавшись в поворот, въехал в престижный коттеджный поселок, в  котором
селились круп чиновники, известные политики и воротилы делового ми -  Мы
уже подъезжаем, - сказал сидящий за рулем человек - мужчина  лет  сорока
пяти, одетый в легкие  спортивные  брюки,  светлую  рубаху  и  теннисные
туфли.
   Это  был  коренной  американец  с   настоящим   паспортом   карточкой
социального страхования, постоянным жильем и  работой.  Агент  советской
разведки  из  местных  жителей  Задание   он   получил   от   резидента,
руководителя агентурной сети, тоже постоянного жителя США. От  кого  тот
получил большой пухлый конверт из плотной глянцевой бумаги агент не знал
и знать не хотел.
   - А вы меня не надуете насчет ста  долларов?  -  спросил  обтрепанный
молодой парень, сидящий на правом сиденье. Он  не  знал  вообще  ничего.
Случайный человек, нанятый для разовой, хорошо оплачиваемой работы.
   - Держи, вот половина. Выходишь из машины, идешь по улице,  в  первый
почтовый ящик кладешь этот конверт, остальные в три  следующих.  Я  тебя
жду в конце улицы и отдаю вторую половину. Ясно? - Да ясно, ясно...
   - Вот этот дом, видишь? - агент притормозил и указал  на  двухэтажный
особняк, окруженный аккуратно подстриженным  зеленым  газоном.  -  Держи
конверты.
   Первый вот, он верхний. Не перепутай. Пошел.
   Сквозь затемненное стекло водитель "Доджа" наблюдал, как  обтрепанный
молодой парень положил конверт в нужный почтовый  ящик,  потом  двинулся
дальше и через сотню метров сунул второй конверт  в  ящик  соседям.  Там
были обычные рекламные материалы. Потом он  пошел  дальше  и  опустил  в
ящики еще два конверта. "Додж", объехав квартал, ждал его в конце улицы.
- Держи еще пятьдесят, - водитель протянул деньги. -  Поедем,  я  довезу
тебя до подземки.
   Агент проконтролировал, как парень, смешавшись с пассажирами, скрылся
под землей, потом подъехал к телефону-автомату и набрал нужный номер.  -
Письмо отправлено, - сказал он и повесил  трубку.  После  чего  зашел  в
ресторанчик  и  с  аппетитом  съел  стейк  с  картошкой.  Тайная  работа
приносила неплохой доход, будоражила нервы и не была связана  с  большим
риском.

***

   Майкл Сокольски верил  в  приметы.  Ночью  ему  неожиданно  приснился
Фогель. Он гонялся за ним по  ночной  Москве  потом  все-таки  догнал  и
принялся душить.
   Днем позвонил неизвестный.
   - Привет от Фогеля, Майкл, - задушевно сказал он. - В почтовом  ящике
конверт с интересными материалами. Там все твое прошлое, поганец.
   -  Кто  говорит?  -  нервно  спросил  Сокольски  и  тут  же   осознал
неуместность вопроса.
   - Неважно. Важно другое. Если ты еще раз откроешь рот про  московский
период, такие же конверты получат другие люди. Те, чьи деньги ты  украл.
А для верности несколько копий  пойдут  в  газеты.  Ну  да  ты  сам  все
поймешь. Беги за конвертом.
   Он действительно побежал к почтовому ящику, дрожащими  руками  вскрыл
конверт, быстро просмотрел  содержимое  и  тут  же  сжег  все  бумаги  и
фотографии.
   Потом по-русски выпил: два стакана виски без закуски.  Потом  сел  за
телефон.
   - Роберт! Я не могу закончить свою книгу. Я ее сжег. Да.  Да.  Я  все
понимаю. Но сделать ничего не могу. Не обижайтесь.
   Дилон кричал, как разъяренный бык, но он уже положил трубку и  набрал
следующий номер.
   -  Грегори,  это  я,  Майкл  Сокольски.  Я  не  буду   выступать   на
пресс-конференции. И вообще, я должен отказаться от  наших  планов.  Это
неважно.
   Важно, что это так. Да, и передайте Генри:  я  съезжаю  с  московской
темы.
   Отказываюсь от нее. С этим покончено.
   Потом он отключил телефон и три дня пил по-русски, не просыхая.
   Больше фамилия Сокольски не появлялась в политических информациях. Да
и вообще нигде не появлялась.

Глава 3

НАГРАЖДЕНИЕ

   Вольф вышел из метро у гостиницы "Москва" в  пятнадцать  сорок  пять.
Воздух пах весной, на деревьях набухли почки, обрели бодрость  и  весело
чирикали воробьи.
   Неделю назад он вернулся из санатория в Крыму. Там было  солнечно,  в
подогреваемом бассейне с морской водой разрешалось купаться  с  утра  до
вечера.
   Что он и делал. Правда, отдыхающие дикими  глазами  смотрели  на  его
татуировки. И он чувствовал барьер отчуждения везде: и в столовой,  и  в
клубе, и на танцплощадке. По возвращении Петрунов сообщил новости: враг,
против  которого  проводилась  операция  "Старый  друг",  нейтрализован.
Встреча на высшем уровне прошла успешно, Грибачев очень  доволен.  Вольф
удостоен государственной награды, а поскольку неоднократно  награжденный
орденоносец должен выглядеть солидно, ему присвоено звание лейтенанта.
   Лауре стало  лучше,  ее  уже  выписали  из  клиники,  и  она  успешно
возвращалась к обычной жизни. Александра Сергеевна по  своей  инициативе
регулярно приезжала к  нему  в  Кузьминки.  Вольф  уже  привык  к  новым
отношениям, привык  к  ее  телу  и  раскованным  манерам,  сам  себе  он
признался, что с тещей ему хорошо в постели.
   Моральная сторона дела отошла на второй план: они с Лаурой подали  на
развод.
   Как всегда, в центре было много народа. Святой для каждого советского
человека треугольник: ЦУМ - ГУМ -  Красная  площадь,  кишел  радостными,
возбужденными,  огорченными  и  безразличными  людьми.  Пористые   серые
сугробы таяли,  по  тротуарам  текла  вода,  брызгая  грязными  каплями,
хрустели под подошвами кусочки льда. Опасаясь  запачкать  наполированные
до блеска форменные ботинки, он смотрел под ноги, прыгая  через  лужи  и
удивляясь обилию протаявших из-под  снега  сигаретных  пачек,  спичечных
коробков, окурков и прочего мусора.
   Награждение  было  назначено  на  семнадцать  часов,  однако   прийти
следовало заранее. Ровно в шестнадцать Вольф в  новенькой  лейтенантской
форме подошел к Боровицким воротам, где  переминались  с  ноги  на  ногу
несколько  торжественно-отутюженных  военных  и   штатских.   К   своему
удивлению, он волновался больше, чем перед  атакой  дворца  в  Борсхане.
Даже больше, чем на правилке в "Индии" Владимирской тюрьмы.
   Попасть на самую охраняемую территорию страны  оказалось  проще,  чем
предполагал Вольф.  Очередь  продвинулась  быстро.  Сидящий  за  стеклом
человек в форме капитана милиции окинул его цепким взглядом, безошибочно
выбрал нужный листок, заглянул в удостоверение, сверился  со  списком  и
любезно кивнул:
   - Проходите, Владимир Григорьевич.
   Вольф нажал на  турникет,  вертушка  провернулась,  раздался  зуммер,
перемигнулись слева зеленые лампочки,  и  два  настороженных  офицера  в
форме  с  васильковыми  петлицами  сразу  утратили   к   нему   интерес,
переключившись на следующего посетителя - седого майора авиации.
   За воротами гостей  встречали  два  неприметных  молодых  человека  в
униформе  гражданских  аппаратчиков  среднего   уровня   -   стандартных
костюмах, галстуках и белых сорочках. Один  держал  плакат  с  надписью:
"Лауреаты", другой - такой же плакат с  надписью  "Награжденные".  Вольф
подошел ко второму, представился, тот нашел фамилию  в  своем  списке  и
поставил галочку.
   - Меня зовут Сергей Иванович, - сказал молодой человек.  -  Подождите
немного, только не курите и не держите руки в карманах. Сейчас пойдем на
инструктаж к товарищу Павловскому.
   Вольф понятия не имел, кто такой Павловский, но кивнул и стал ждать.
   Награждаемых было около  двух  десятков,  в  основном  военные:  трое
рядовых и офицеры - от капитана до майора. Солдаты чувствовали себя явно
неуютно и жались в сторонке, не зная, куда девать руки.  Офицеры  стояли
вроде отдельной группой, но не очень тесной: каждый сам по  себе.  Белые
перчатки -  принадлежность  парадной  формы  все  держали  в  руках  или
карманах, чтобы не измять раньше времени.  Только  Вольф  надел  их  как
положено. Большинство общевойсковиков, один летчик, несколько моряков.
   Впрочем, знаки различия здесь  мало  что  значили:  на  форме  самого
Вольфа были нашиты десантные петлицы.  Когда  будут  зачитывать  Указ  о
награждении, может  возникнуть  накладка:  лейтенант  госбезопасности  с
петлицами ВДВ! Явная расшифровка!
   Когда Вольф поделился своими  сомнениями  с  Петруновым,  тот  только
усмехнулся:
   - Не забивай голову глупостями, на таком уровне накладок  не  бывает!
Там все продумано!
   Что ж, посмотрим...
   Штатские держались особняком.  Один,  высокий  и  грузный,  показался
Вольфу знакомым. Напрягшись, он  вспомнил:  конструктор  шестиствольного
штурмового пулемета  "дождь",  когда-то  он  приезжал  в  рохи-сафедскую
бригаду на испытания своего чудовища. Трунов  или  Трынин...  Остальные,
наверное, тоже разработчики оружия.
   Молодой человек  с  плакатом  "Лауреаты"  уже  повел  свою  группу  к
Кремлевскому дворцу. Пятеро  осанистых  мужчин  в  одинаково  дефицитных
дубленках и ондатровых шапках, чинно шли гуськом, как первоклассники.
   - Нам тоже пора, - Сергей Иванович озабоченно посмотрел  на  часы.  -
Один не явился, удивительная безответственность! Что  ж,  тем  хуже  для
него. Пойдемте!
   Стерильно-чистые  сухие  аллеи,  аккуратно   подстриженный,   готовый
зазеленеть кустарник,  тщательно  убранные  газоны...  Здесь  не  бывает
грязного снега и брошенных окурков, суеты и давки, очередей и скандалов.
Малолюдно, тихо, спокойно и комфортно. Это другой мир,  и  населяют  его
другие люди. Вольф остро ощущал  свою  чужеродность  и  чувствовал,  что
попал сюда случайно.
   Когда раздевались в огромном вестибюле с высоченным лепным потолком и
огромными зеркалами, ощущение собственной ничтожности усилилось. Судя по
всему,  такие  же  чувства  испытывали  и  все  остальные.  Было   ясно:
совершенный каждым подвиг послужил только разовым пропуском в мир высшей
власти. Ни завтра, ни послезавтра - никогда! - никто из  них  не  сможет
зайти сюда по каким-то делам или просто для того,  чтобы  посмотреть  на
эту великолепную позолоченную лепнину.
   Гардеробщицы не соблюдали субординацию: одна обошла  майора  и  взяла
шинель у съежившегося от невольно допущенной дерзости рядового.  Сделано
это было буднично и без какого-либо злого умысла: просто для  персонала,
допущенного  к  обслуживанию  небожителей,  все  "чужаки"  сливались   в
однородную массу.
   Вольф подошел к зеркалу поправить форму. Хотя среди офицеров  он  был
самым младшим по званию,  два  ордена  Красной  Звезды  на  груди  сразу
привлекли повышенное внимание окружающих. У большинства наград не  было,
у некоторых  позвякивали  юбилейные  медали.  Только  на  черном  кителе
лысеющего  капитан-лейтенанта  подводного  флота,  который  причесывался
рядом, блестел такой же орден. Вольф заметил, что на расческе подводника
осталась целая прядь волос.
   Не только он обратил на это внимание. Тут же  рядом  оказался  Сергей
Иванович, что-то тихо спросил.
   - Лучевка, - ответил капитан-лейтенант. - Вроде  вылечили,  а  волосы
лезут.
   Сопровождающий отступил на шаг.
   - Пройдите, пожалуйста, вон в ту дверь. - Да не бойтесь, это ведь  не
заразно! Иначе разве б меня сюда пустили?!
   - Товарищ военный, прошу  пройти  в  ту  дверь,  -  повторил  молодой
человек. И неожиданно обратился ко второму подводнику-старлею:
   - И вы тоже! Проходите туда, такой порядок.
   Откуда-то появился, будто выдвинулся из колонны, широкоплечий человек
с внимательным взглядом. - Прошу, товарищи, я вас провожу!
   Подводники переглянулись.  Они  явно  растерялись  и  не  знали,  что
делать.
   Вольфу захотелось дать в рожу и Сергею Ивановичу, и Широкоплечему. Он
напрягся.
   "Ты это кончай! - сказал кот. - Костей не-соберешь. Сгниешь  в  БУРе"
.
   Кот был прав, как никогда. Подводники ушли с охранником, а  остальных
Сергей Иванович по широкому, с ковровой  дорожкой  коридору  проводил  в
небольшой  конференц-зал.  Половину  занимали  ряды  кресел,  в   первой
половине стоял полированный стол в виде буквы "О". Через несколько минут
в боковой, отделанной деревянными панелями стене открылась дверь, в  нее
вошли пятеро. Аккуратный человек в строгом черном костюме, белой сорочке
и с черным галстуком  уверенно  занял  место  председателя.  Почтительно
державшиеся сзади чиновники сели по сторонам.
   - Вставайте с места и начинайте  выходить  сразу,  как  назовут  вашу
фамилию.
   Не надо ждать, пока прозвучат имя-отчество  и  наименование  награды.
Пока вы дойдете, все это успеют  сказать,  -  негромко  говорил  старший
чиновник, внимательно оглядывая аудиторию.
   Очевидно, это и был товарищ Павловский. Судя по почтительности свиты,
он пользовался большим влиянием и занимал значительную должность.  Но  в
отличие от большинства других начальников не обзавелся красной ряшкой  и
пивным животом:  очевидно,  в  этом  мире  существовали  иные  стандарты
внешности руководителя...
   - Докладывать коротко и четко, военные  называют  звание  и  фамилию,
гражданские - фамилию, имя и отчество. "Лейтенант Иванов",  или  "Иванов
Иван Иванович". Больше ничего не говорить.  Останавливаться  за  полтора
метра до Генерального секретаря, на ковре есть тонкая  линия.  Ближе  не
подходить.
   В зале царила  тишина.  Каждый  слушал  очень  внимательно  и  боялся
что-нибудь перепутать. Пожилой штатский с седой бородкой и в очках  стал
даже лихорадочно черкать в блокноте.
   - На Генерального секретаря не дышать, ни с какими вопросами  к  нему
не обращаться.  Улыбайтесь.  После  вручеция  награды  военные  говорят:
"Служу  Советскому  Союзу!"  Гражданские  говорят:   "Спасибо,   товарищ
Генеральный  секретарь!"  Рукопожатие  контролировать:  не   затягивать,
сильно не давить. Сейчас все вымоют и продезинфицируют руки.  если  руки
потеют, выходя  на  сцену,  вытрите  ладонь  платком.  У  кого  парадные
перчатки - не снимайте: гигиена важнее этикета.
   Но руки вымойте все равно.
   Чиновник доброжелательно улыбнулся:
   - У  фуршетного  стола  не  толпиться,  друг  друга  не  отталкивать.
Надеюсь, вы не голодны. Помните, это не  торжественный  обед,  а  просто
способ  неформального  общения.  Можете  съесть  несколько  бутербродов.
Спиртным не увлекайтесь.
   Продолжительность  неофициальной  части   полтора-два   часа.   Особо
задерживаться не стоит. Вопросы есть?
   - Есть, - седобородый очкарик, который черкал в блокноте, встал. Лицо
его выражало преданность и послушание. - Может  быть,  лучше  вообще  не
употреблять спиртного? Ведь партия борется с пьянством!
   Павловский переглянулся со свитой и развел руками:
   - Уверяю, что принуждать вас никто не будет. Еще вопросы?
   Вольфу хотелось спросить, куда увели подводников.
   "Боже упаси! - остерег кот. - Сиди и рта не открывай!"
   Больше вопросов не оказалось.
   Павловский поднял над столом большое шило с расплющенным острием.
   - Сейчас вам р