Гниды так себя не ведут.
   - А в чем вопрос-то? - удивился Волк.
   - В том задании в "Арагви". Когда у  тебя  аппаратура  отказала.  Да  так
странно отказала... - Капитан прищурился. - Ну ладно, фотокамеру разбили. Но
на пленке-то никакого снимка нет, даже испорченного! А микрофон и передатчик
в полном порядке, я сам проверял. Значит, что?  Значит,  ты  их  отключил  и
умышленно вывел из-под наблюдения одного человека. Того, который  привез  из
Африки бриллианты. Вот и вопрос: зачем? Это  служебное  преступление  -  ежу
ясно, я уже готов был рапорт накатать, но почему ты это сделал? Мне это куда
как больше интересно! За деньги? За квартиру? Нет. Ты ведь в Африке был?
   - В Африке?! - искренне изумился Волк. - Только  в  зоопарке  на  обезьян
смотрел.
   - Не звезди. Ты-то так и должен говорить: подписку давал. Только  я  тоже
не  пальцем  деланный,  я  до  твоего  личного  дела  дотянулся.   И   после
сегодняшнего понял, почему ты аппаратуру выключил.
   - А при чем здесь сегодняшнее?
   - Да при том. Гнида корыстолюбивая своей башкой не рискует да  в  опасные
ситуации не лезет. А ты лезешь и рискуешь. Значит, не за бабки  мухлевал,  а
помочь кому-то хотел. Скорей всего сослуживцу по африканским делам.
   Волк по-новому посмотрел на старшего группы.  Оказывается,  не  такой  он
простоватый и прямолинейный мужик...
   - А ты бы своего боевого друга сдал?
   Волк впервые обратился к капитану на "ты", хотя тот несколько раз ему это
предлагал.  Но  сейчас  отношения   между   ними   достигли   высшей   точки
доверительности, ибо говорили они о том, о чем в их среде принято молчать.
   - Клименко, к примеру? Нет. Я бы его  не  сдал.  Михаил  выпил  очередную
рюмку водки.
   - Хотя он меня - мог бы!
   * * *
   В назначенное время Серж на встречу не пришел. Волк спрятал бриллианты  в
санузле - отодрал облицовочную плитку, засунул коробочку в щель между ванной
и стеной, где уже хранился завернутый  в  промасленную  тряпицу  "браунинг",
после чего приклеил плитку на место и отмыл руки от цемента.
   - Что так долго? - недовольно спросила Лаура. - Я на репетицию опаздываю!
   Семейная жизнь не складывалась. Волк явно поторопился  со  свадьбой.  Его
отталкивали изуродованные балетом пальцы на ногах жены  и  широкие  короткие
ногти на больших пальцах рук. "Признак беспородности" - почему-то  вертелось
в голове. Как "дикие когти" на лапах дворовых собак.
   Вскоре после медового месяца  его  любовный  пыл  угас  окончательно,  он
практически перестал спать с женой, и нельзя сказать, что это способствовало
укреплению брачных уз. У Волка тоже были претензии: Лаура не любила готовить
и не очень-то стремилась заниматься  домашним  хозяйством.  Первые  семейные
скандалы протекали бурно, но не помогли сгладить противоречия.
   - Куда ты собираешься?
   - На работу.
   - Ты говорил, что у тебя выходной!
   - Позвонили, просили выйти.
   - Когда позвонили? Почему я ничего не слышала?
   - Ты была в ванной.
   - Когда тебе так звонят, ты всегда мне рассказываешь и ругаешься.
   - Отвяжись!
   Волк захлопнул за собой дверь. У него сегодня действительно был  выходной
- первый за целый месяц. И он знал,  где  живет  Софья  Васильевна.  Поэтому
спрашивать,  как  он  собирается  распорядиться  свободным  временем,   было
совершенно излишне.
   Ее дом располагался на проспекте  Мира,  в  глубине  застройки,  куда  не
доносится гул машин и не долетают выхлопные газы.
   Волк сел на скамейку и принял привычную позу человека, который никуда  не
спешит  и  ничем  не  интересуется,  а  вот  просто  присел  на  пару  минут
передохнуть. К двум подъездам то и дело подкатывали черные и белые  "Волги",
оборудованные радиосвязью и с  военными  номерами.  Судя  по  серии,  машины
принадлежали Министерству обороны. Но даже если бы номера на  "Волгах"  были
конспиративными, садящиеся в них генералы и полковники все равно раскрыли бы
их ведомственную принадлежность.
   Из первого подъезда вышел грузный полковник, в котором  Волк  безошибочно
узнал своего замкомбрига Чучканова. Он степенно сел в машину. Кроме  антенны
рации, на крыше, из левого крыла торчала  антенна  правительственной  связи.
Значит, дослужился до большой должности, пожалуй, скоро станет генералом...
   Выждав для верности полчаса, Волк  позвонил  в  нужную  квартиру.  Сердце
колотилось как перед ночным прыжком.
   - Кто здесь? - послышался за дверью знакомый, чуть хрипловатый голос.
   - Милиция. Вы паспорт теряли?
   - Ой, да! Неужели его нашли?
   Дверь приоткрылась. Волк протянул паспорт.
   - Не может быть! Я думала, его украли...
   Софья - сонная, ненакрашенная, со следом подушки на  щеке  и  в  скромном
домашнем халатике зачем-то пролистала документ.
   - Огромное вам спасибо...
   Она подняла глаза и осеклась.
   - Это ты?!
   Как загипнотизированный, Волк переступил  через  порог,  ногой  захлопнул
дверь и прижал женщину к себе.  Он  не  мог  говорить,  все  тело  сотрясала
крупная дрожь. Отравленный смертельным ядом, он наконец нашел противоядие.
   - Ты что?! Сумасшедший! Вдруг Николай Павлович вернется...
   Но мягкие губы отвечали на поцелуи, а тело трепетало и прижималось к нему
все плотней и плотней. Он рывком распахнул халат, под ним, как  и  следовало
ожидать, ничего не было. За прошедшие годы тело Софьи сильно не  изменилось,
только животик немного увеличился... Волк присел и зарылся  лицом  в  густой
мех.
   - Нет, не здесь, давай лучше где-нибудь встретимся,  хочешь,  я  приду  к
тебе, - горячечно шептала Софья и одновременно,  приподнимаясь  на  носочки,
терлась, терлась набухающими складками о его лицо.
   Волк занес ее в просторную комнату и посадил на огромный  овальный  стол,
она, продолжая  лопотать  слова  возражения,  быстро  откинулась  на  спину,
закинув ноги ему на плечи. И вновь он ворвался  в  нее  штыковым  ударом,  и
вновь началась сладкая и изнуряющая битва, и вновь  он  целовал  ей  гладкую
подошву в самом чувствительном месте - под самыми пальчиками,  и  вновь  она
кричала, плакала, стонала, умирала и воскресала...
   Когда Волк опомнился, он сам поразился своей наглости  и  опрометчивости:
не накинул цепочку, стал спиной к двери... Если бы  Чучканов  вернулся  и  в
гневе захотел бы застрелить зарвавшегося соперника - ничто  не  помешало  бы
ему это сделать. Софья  тоже  постепенно  приходила  в  себя:  бледное  лицо
порозовело, она вздохнула, открыла глаза, поспешно изменила бесстыдную позу,
села и запахнула халат.
   - Я совсем потеряла голову... И потом - я же  не  мылась,  даже  зубы  не
почистила... Ты сумасшедший... Ты что, в милиции  работаешь?  Я  изменилась?
Растолстела, да? Но это ничего, займусь гимнастикой и  сгоню  все  лишнее...
Чему ты улыбаешься?
   - Не знаю, - ответил Волк. Он смотрел на растрепанную  Софью,  слушал  ее
болтовню и испытывал полное расслабление и умиротворение.
   - Ой, что это я сижу на столе? И почему вообще ты  выбрал  стол?  Вот  же
диван! Что ты так смотришь?
   Над диваном висел красивый, ручной работы ковер, а на нем - кривой кинжал
в ножнах, украшенных красными и зелеными камнями. Кинжал был из Борсханы, из
дворца. Да и ковер оттуда. Может быть,  на  нем  есть  небольшие,  аккуратно
заштопанные дырочки...
   Из минутного счастливого расслабления Волк вернулся в реальную - жестокую
и несправедливую - жизнь.
   - Откуда у вас этот ковер? И кинжал?
   - Ой! - отмахнулась Софья. - Откуда я знаю! Кто-то из сослуживцев подарил
Николаю Павловичу. Ну, я пошла мыться... Хотя... Извини, но... Я  бы  хотела
пообщаться с тобой, но здесь это невозможно. В  любую  минуту  может  кто-то
прийти...
   - Мне уйти? - нахмурился Волк.
   - Не обижайся, милый, ну пожалуйста,  ты  должен  меня  понять,  -  Софья
обняла его и нежно поцеловала  в  подбородок.  -  Давай  встретимся  завтра.
Запиши мой телефон...
   Глава 3. Акция "Московского отряда"
   На другой день они встретиться не смогли, потому что ночью Волка  подняли
по тревоге. Микроавтобус с неприметными номерами забрал его у станции метро.
В нем уже сидели два немногословных  парня  с  суровыми  лицами  и  крепкими
фигурами. В городе подобрали еще троих. Со стороны могло показаться, что все
шестеро выращены в одном инкубаторе.
   В подмосковном тренировочном лагере  в  течение  суток  собрали  еще  сто
человек со всего Союза. Так собирают в кулак отдельные пальцы.  Волк  понял,
что опять формируется особая рота из  проверенных  бойцов,  имеющих  высокую
физическую подготовку и опыт участия в боевых действиях.
   Волка  назначили  командиром  первого  взвода.  Он  посчитал  это  плохой
приметой:  в  Борсхане  наибольшие  потери  понес  именно  первый  взвод.  О
предстоящем задании инструктора говорили обтекаемо, создавалось впечатление,
что никто ничего точно не знает. По опыту Волка, так всегда и  бывает  перед
особыми заданиями.
   Личный состав занимали традиционными способами: пробежали  кросс,  прошли
полосу  препятствий,  оставалась  еще  обязательная  огневая  -  матчасть  и
стрельбы. К всеобщему удивлению, вместо привычных "АКМ" или "АКМС" им выдали
брезентовые   сумки,   в   которых   находились   увесистые    металлические
прямоугольники размером с сигаретный  блок.  Не  то  рация,  не  то  мина...
Оказалось: складные пистолеты-пулеметы  под  обычный  "макаровский"  патрон.
После нескольких разборок-сборок вышли на стрельбище. Оружие было неудобным,
с малой прицельной дальностью и значительным рассеиванием. Волк  понял,  что
готовится  не  боевая,  а  оперативная  операция,  в  которой  скрытность  и
внезапность важнее, чем огневая мощь оружия.
   На третьи сутки их одели в кеды и  олимпийские  спортивные  костюмы,  под
куртками с  переплетенными  кольцами  были  скрыты  кевларовые  пулезащитные
жилеты. За окном трещал мороз, мела вьюга -  всем  стало  ясно,  что  лететь
придется в  жаркие  края.  Шепотом  все  чаще  стали  называть  "страну  А".
Подавляющее большинство ребят приобрело боевой опыт именно там.
   Наконец  особую  роту  построили  на  инструктаж  в  спортивном  зале   -
посередине стояла нелепо выглядящая здесь полированная  трибуна.  Незнакомый
генерал сказал обязательные слова о высоком доверии партии и  правительства,
потом расплывчато поставил задачу: вылететь в одну из союзных республик  для
силовой поддержки мероприятий по обеспечению законности и правопорядка.
   По шеренгам прокатился вздох облегчения: отправляться  в  "страну  А"  не
хотелось никому.
   - По легенде, вы являетесь спортсменами олимпийского резерва и прибываете
в республику для  тренировок  в  летних  видах  спорта.  А  командиром  роты
назначен полковник Колосов, имеющий большой  опыт  специальных  операций,  -
закончил свою речь генерал и добродушно  улыбнулся:  -  Пожалуйста,  товарищ
главный тренер, скажите спортсменам несколько слов.
   Он,  очевидно,  рассчитывал  разрядить  атмосферу,  но  никто   даже   не
улыбнулся: присутствующие знали, что генеральские шутки ничего  хорошего  не
предвещают.
   Поджарый человек в  спортивном  костюме  классом  повыше  -  с  гербом  и
надписью "СССР" на спине, упругим шагом хищника выбежал на середину зала  и,
не подходя к трибуне, развернулся к бойцам. Волк едва слышно хмыкнул.
   - Вылетаем через три часа. Боезапас - девяносто шесть патронов на  ствол.
Зимнюю одежду оставить в автобусах. До моего приказа  строго  придерживаться
легенды, с представителями местных властей и жителями соблюдать вежливость и
доброжелательность. Командиры взводов получат  дополнительный  инструктаж  в
самолете.
   Краткость и точность формулировок показывали  любому,  что  этот  человек
действительно имеет большой боевой опыт. А Волк знал это  наверняка.  Потому
что перед строем стоял не кто иной,  как  майор  Шаров  -  бывший  замначбой
Рохи-Сафедской бригады спецназа!
   - Вопросы есть?
   "Колосов"  быстро  пошел  вдоль  строя  и  наткнулся  на  прямой   взгляд
прапорщика Волкова. Невозмутимое лицо расплылось в широкой улыбке.
   -  Здравствуй,  братишка!  -  полковник  шагнул  вперед  и,  наплевав  на
субординацию, крепко  обнял  прапорщика.  -  Рад  тебя  видеть.  В  самолете
пройдешь ко мне - в первый салон.
   * * *
   - Короче, тебе рассказываю все как есть!
   "Колосов" посадил Волка на последний ряд и сам сел рядом.  Кроме  них,  в
первом салоне находились еще человек пятнадцать. Опытный глаз Волка  тут  же
разделил их на три группы. Двое были одеты в строгие костюмы с галстуками, в
руках держали кожаные папки для бумаг и  почти  не  общались  с  остальными,
сохраняя на лицах  начальственную  важность  и  высокомерие.  Пятеро  сидели
вместе с Шаровым, прямые спины и развернутые плечи выдавали в них военных, а
спортивные костюмы красноречиво говорили о совпадении задач.  Третья  группа
была в  разномастной  гражданской  одежде,  хотя  в  ней  находились  и  два
милицейских полковника.
   - Летим в Узбекистан. Там вскрылись огромные хищения,  злоупотребления  и
взяточничество, причем нити вели на самый верх... Местная  власть  тормозила
следствие, как могла, но московская следственная бригада все-таки раскрутила
дело. И вообще уперлась в стену! Сейчас они везут  ордера  на  арест  высших
руководителей республики. Понимаешь, что это  значит?  Они  там  как...  как
боги! Местная милиция не станет их  арестовывать,  да  и  за  Комитет  ихний
поручиться нельзя...  Скорей  арестуют  того,  кто  покажет  этот  ордер!  И
народные волнения могут  спровоцировать,  да  все,  что  угодно,  вплоть  до
восстания против  центральной  власти!  Люди  здесь  забитые,  фанатичные  и
привыкли беспрекословно слушаться своих старших!
   - Так что сделает рота против всей республики? - спросил Волк.
   "Колосов" усмехнулся.
   - Ты что, забыл, как поменял политический режим в Борсхане? - Несмотря на
гул двигателей, при этих словах он понизил голос.
   - Здесь же мы не можем перебить всех, кто сопротивляется!
   - Верно. Такую задачу  нам  и  не  ставят.  Мы  должны  обозначить  силу.
Серьезную силу, которая подкрепляет все эти прокурорские бумажки с печатями.
Важно, чтобы начальники всех  уровней  поняли:  Москва  все  равно  добьется
своего! Тогда и Узбекское  МВД,  и  Комитет  будут  выполнять  постановления
следственной бригады! Помнишь детскую сказку:  медведь  погнал  волка,  волк
погнал лису, лиса погнала кого-то еще... Вот мы  и  должны  погнать  здешних
медведей!
   - А они о нас знают?
   Шаров несколько секунд подумал.
   - Операция держится в строжайшей тайне, но  слишком  много  осведомленных
людей... Наверняка знают.
   - Так чего проще - сбить самолет на подлете!
   - Это же не Африка! На такие меры никто не пойдет, - еще  раз  усмехнулся
командир. - Да и нечем им нас сбивать - воинские соединения без  приказа  из
Москвы даже пальцем не шевельнут. Речь о другом - о саботаже на всех уровнях
власти. Все улыбаются, соглашаются, не спорят, не возражают, но... ничего не
делают! А открытого противостояния нет, внешне все хорошо. Азия...
   - Но если внешне все хорошо,  и  вдруг  садится  самолет  со  специальной
ротой, то как они это воспримут? Поднимется страшный шум!
   - Ну почему же... Мы не какие-то налетчики-агрессоры! Вон двое из ЦК,  со
всеми полномочиями. По чиновничьей иерархии каждый из  них  -  сам  по  себе
отряд. Вон следователи  с  оперативниками  -  у  них  документы,  материалы,
постановления, распоряжения... Все  по  закону!  А  мы  официально  числимся
спортивной командой. Верить в это или нет  -  другое  дело.  Но  внешне  все
выглядит совершенно пристойно. Это их, азиатская  тактика:  улыбаться,  руку
протягивать, а в рукаве халата кинжал  прятать.  Сейчас  и  мы  так  делаем.
Только вместо кинжала у нас складные автоматы, а это посерьезней!
   Волк вздохнул. Он не любил хитростей и коварных уловок. Хотя тот, кто  их
использует, оказывается в лучшем  положении,  чем  честный  и  прямолинейный
боец.
   - И чем это все кончится?
   - Почувствуют силу и наклонят голову под хомут. Но так,  чтобы  сохранить
лицо. Выслушают товарищей из ЦК, изучат прокурорские бумаги  и  прозреют.  А
нас вроде и нет, вроде они сами всегда готовы центральной  власти  помогать.
Так что, по аналитическому прогнозу, все обойдется  тихо-мирно.  Ну  а  если
где-то какой-то бай голову подымет - мы ее тут же и отсечем! Только они  это
знают и дергаться скорей всего не будут! Ясно, браток?
   - Ясно. А вы правда полковник, или это тоже легенда, как и фамилия? -  не
удержался Волк.
   Теперь Шаров откровенно засмеялся.
   - Нет, не легенда - правда.
   - Быстро...
   - Меня Чучканов за собой потащил.  Он  сейчас  замнач  главка  спецназов,
скоро будет начальником, получит генерала. А я при нем...
   Странно. Краснолицый Николай Павлович не производил впечатление человека,
ценящего профессионализм и способного на бескорыстную дружбу...  А  если  не
бескорыстную? Внезапно Волка озарила догадка: кинжал и ковер из борсханского
дворца могли попасть в квартиру Чучканова только через  одного  человека!  И
этот человек сидел перед ним...
   Посадка  в  Ташкенте  прошла  удачно,  но  трап  долго  не  подавали.   В
иллюминаторы  было  видно,  что  летное  поле  оцеплено   милицией.   Корпус
раскалился, в самолете  стало  душно.  Напряжение  росло.  В  первом  салоне
интенсивно работали рации, наконец к  лайнеру  подъехали  громоздкая  черная
"Чайка" и  несколько  "Волг",  тут  же  подкатили  трап.  Представителей  ЦК
встретили широко улыбающиеся местные номенклатурщики, потом так  же  радушно
увезли  следственную  бригаду.  "Спортсменов"  никто  не  встречал,  и  они,
спустившись на раскаленный бетон, попытались спрятаться в тени самолета.
   С заискивающей улыбкой к ним подошли два  местных  милиционера.  Довольно
щуплого телосложения, редкозубые, в плохо сидящей форме.
   - Салям алейкум! Вы московский отряд, да? Чурек принести? Дыня  принести?
Или будем барашка резать, плов делать?
   - Какой отряд? - широко улыбнулся Волк. - Мы  спортсмены.  К  олимпийским
играм готовимся. У нас снег, мороз, а здесь лето. Потому и прилетели.
   - Московский отряд, говорят, - один  из  милиционеров  развел  руками.  -
Зачем, да? Мы сами за порядком смотрим. А это что? - Он указал на висящую  у
Волка через плечо брезентовую сумку.
   - Это? Это такая бомба. В горы поднимемся, лавины подрывать будем.
   - Бомба?!
   - Да,  атомная!  -  белозубо  оскалился  коротко  стриженный  паренек  из
Краснодара.
   -  Атомная  бомба!  -   Милиционеры   переглянулись,   не   сговариваясь,
развернулись и почти бегом направились к своим.
   - Гля, они юмора не понимают! - расхохотался краснодарец.
   - Я вам  дам  юмора!  -  свирепо  прошипел  подошедший  Шаров.  -  Вы  же
спортсмены, откуда у  вас  разговоры  про  бомбы?  Про  мячи  говорите,  про
ракетки, про копья...  Хотя  про  копья  лучше  не  надо!  О  мирном  спорте
разговаривайте. И больше ни о чем!
   Шаров подозвал к себе радиста, настроился на нужную волну, взял микрофон.
   - Клен-два, я Клен-один, как обстановка, прием?
   - Клен-два Клену-один, у них идет совещание, участвуют большие  шишки  из
Москвы. Пока распоряжений для вас нет.
   Шаров привычно стал прослушивать эфир и почти сразу поймал  взволнованный
чужой голос:
   - ...Мы их пересчитали, сто девять человек,  сто  девять!  Это  серьезная
сила! У них даже есть маленькая атомная бомба или две!
   Полковник крякнул.
   - Вот идиоты! Одни болтают, другие верят... Хотя оно и к лучшему!
   - Задержите их как можно дольше! Но дипломатично, поняли, вежливо...
   - Ясно, - сказал Шаров и вновь вышел на связь.
   - Клен-два, я Клен-один, жду автобусов для поездки на базу.
   - Клен-один, автобусы давно в аэропорту, но их под разными предлогами  не
пропускают на поле.
   - Тогда я пошел к автобусам, конец связи! "Колосов" повернулся к  стоящим
вокруг командирам взводов.
   - Внимание,  выходим  в  город!  Действовать  по  обстановке,  оружия  не
применять!
   Когда толпа "спортсменов" дви