домовцев-переростков, вывезенных на долгожданную экскурсию.
   И провожали их, как детдомовцев.  Горячий  ветер  пустыни  мел  песок  по
бетонке аэродрома, трепал отросшие волосы на выжигаемых  полуденным  солнцем
неприкрытых головах. Раскатов,  недовольно  морщась,  прошелся  вдоль  строя
разномастно одетых парней - брюнетов, шатенов, блондинов, рыжих...
   - Сброд блатных и шайка нищих! -  не  особо  стараясь  приглушить  голос,
бросил он через плечо шагающему следом Чучканову. - Почему я  должен  видеть
своих солдат в таком виде? Надо было выстроить вчера  по  форме,  а  сегодня
обошлись бы без генерала!
   Чучканов что-то бормотал, оправдываясь.
   - Вам оказано высокое доверие выполнить ответственное задание  Родины,  -
обратился наконец комбриг к особой роте. - Вы должны оправдать это  доверие.
На карту поставлены политические интересы страны и честь  нашей  бригады.  Я
надеюсь, вы не подведете своего командира...
   Змеящиеся губы сложились в прощальную, не очень искреннюю улыбку.
   Когда  Раскатов  ушел,  приободрившийся  Чучканов  лично  обошел   строй,
принимая доклады от командиров подразделений.
   - Боевая группа "Зет" к выполнению особого задания  командования  готова.
Больных нет. Старший группы сержант Волков! -  привычно  отчеканил  казенную
формулу Вольф
   Чучканов уже выслушал четыре таких доклада и, почти не задерживаясь,  дал
четыре коротких напутствия. Это была ничего не значащая  процедура,  которая
проводилась для проформы. Но сейчас он остановился как вкопанный.
   - Готовы, говорите, сержант  Волков?  -  переспросил  он,  особо  выделяя
фамилию.   Прикрытые   набрякшими   веками   глаза   расширились,    тяжелый
многозначительный взгляд впился в лицо солдата.  Они  многое  знали  друг  о
друге, но впервые встретились лицом к лицу. На  миг  Вольфу  стало  страшно.
Слишком несоизмеримо было положение солдата  срочной  службы  и  заместителя
командира бригады. И слишком жгучая ненависть билась в глазах полковника.
   - Посмотрим, как вы готовы! Вернетесь  -  разберемся!  Чучканов  двинулся
дальше. Вольф громко сглотнул.
   - Чего это он? - шепнул сзади Лисенок. По группе  прошел  неодобрительный
шумок.
   -  Р-разговорчики!  -  краем  рта  рыкнул  Вольф,  и  порядок   мгновенно
восстановился.
   Когда особая рота грузилась в самолет, Чучканов дал последнее  напутствие
Шарову:
   - Смотри, про трофеи  не  забудь,  как  положено!  Полковник  сказал  это
требовательным шепотом, но группа "Зет" как раз подходила к трапу,  и  Вольф
ясно расслышал каждое слово. Хотя и не понял, о каких трофеях идет речь.
   Короче,  прощание  в  родной  части  было  не  очень  теплым.  И   теперь
беспризорники, отвыкшие и от оживленных улиц,  и  от  потоков  машин,  и  от
девушек, пытались сами, как могли, скрасить свою серую жизнь.
   - Товарищ майор, давайте мороженого поедим! -  завопил  Звон.  Мороженого
они тоже давно не видели, но эта проблема, в отличие  от  женской,  решалась
гораздо проще.
   - Не товарищ майор, а Георгий Иванович, - поправил командир особой  роты.
Останавливаться в городе не разрешалось, но он  нарушил  запрет  и  протянул
Звону пятерку: - Купи на всех. И быстро. Одна нога здесь - другая там!
   Радист-дозиметрист Звягин  в  лопнувших  кроссовках  и  растянутой  майке
радостно выпрыгнул на совершенно гражданский, без двойного смысла и  скрытых
опасностей тротуар и бросился к киоску. За  ним  с  завистью  следили  бойцы
разведки  специального   назначения:   снайперы,   саперы,   гранатометчики,
взрывники... Девятнадцатилетние пацаны в тесной старенькой одежонке.
   По легенде, они  являлись  едущими  на  практику  курсантами  мореходного
училища.  Но  в  мореходке  не  встретишь  столько  подобранных  по  единому
стандарту здоровяков, да и одеваются  живущие  в  портовом  городе  курсанты
гораздо приличней... К тому  же  у  курсантов  не  бывает  целого  грузовика
крепких ящиков специфической защитной окраски. Словом, легенда  могла  сойти
за правду только в том случае, если в нее сильно хотели поверить.
   В порт  автобусы,  груз  и  людей  пропустили  без  досмотра  и  проверки
документов. Никаких документов у солдат и не было, как,  впрочем,  и  личных
вещей - только мыло, бритва и зубная щетка. Запрещались сигареты и  папиросы
- вместо них  выдали  безымянный  табак  для  самокруток.  Часы  и  визитную
карточку Грибачева Вольф сдал на хранение в сейф Семенову,  зато  положил  в
нагрудный карман кургузого пиджачка клочок ваты со следами губной помады.
   Затерявшись в деловитой толчее грузовых причалов,  автобусы  подъехали  к
сверкающему свежей  краской  сухогрузу  "Герои  Бреста".  "Курсанты"  быстро
загрузили на борт тяжелые деревянные ящики, и судно отдало швартовы.  Ребята
недолго наслаждались чистым воздухом и видом морских просторов: всех согнали
в трюм, где были устроены длинные нары из плохо оструганных досок.
   - В целях маскировки  от  воздушной  и  космической  разведки  противника
выходить на палубу разрешается только ночью, - объявил лейтенант  Половинко.
В особой роте он представлял военную контрразведку. -  Выход  повзводно,  на
один час. Вопросы есть?
   - А сколько нам так плыть? - недовольно спросил Киря.
   - Увидите, - туманно ответил лейтенант, и по тону чувствовалось,  что  он
сам не знает ответа.
   Ночью курс "Героев Бреста" пересекся с курсом равно-тоннажного  сухогруза
"Миклухо-Маклай", вышедшего  накануне  из  Одессы.  Одновременно  такелажные
команды обоих судов, спустив за борт подвесные люльки, отодрали  выкрашенные
в цвет бортов  маскировочные  полотнища  с  временными  названиями,  которые
скрывали названия настоящие. При этом под "Героями Бреста" оказалась надпись
"Миклухо-Маклай", а под "Миклухо-Маклаем", соответственно, "Герои Бреста".
   Босфор суда  проходили  уже  под  новыми  именами,  и  если  бы  разведка
неведомого противника получила информацию про подозрительных "курсантов", то
все ее внимание было бы приковано  к  груженным  пшеницей  "Героям  Бреста",
мирно идущим обычным курсом на Апеннинский полуостров. А вновь обретший  имя
"Миклухо-Маклай" с  особой  ротой  в  трюме  спокойно  и  без  помех  прошел
Средиземное море, вышел в Атлантику и повернул к экватору.
   Ни о конспиративных ухищрениях, ни о маршруте  следования  личный  состав
особой роты не знал.  Люди  затомились  в  гулком,  ограниченном  разогретым
металлом  пространстве.  Занятия  по   физподготовке   в   импровизированном
спортзале постепенно сходили на нет, оставались только тренинга с оружием  и
политинформации.
   Когда  вошли   в   тропики,   влажность   и   духота   сделались   вообще
непереносимыми. Душ заменяло окатывание  теплой  забортной  водой  во  время
ночной  "прогулки".  Ведро  на  троих.  Скученность,  тяжелый  запах   пота,
воспаляющиеся расчесы на теле...
   - Уже неделю болтаемся, сколько  еще?  -  ныл  Бритый  Гусь.  -  А  потом
обратно, вообще с ума сойдем!
   - Не бойсь!  -  подбодрил  Деревянко.  -  Сделаем  все  красиво,  полетим
самолетом. Несколько часов - и дома!
   -А если...
   Голый по пояс Бритый Гусь  нервно  шарил  в  карманах  брюк,  то  и  дело
доставая обрывок бумажки и щепотку табака, тоскливо нюхал и прятал обратно -
курить разрешалось только ночью на палубе.
   - Если не выйдет красиво?
   Деревянко  тяжело  вздохнул,  сделал  неопределенный  жест  и  ничего  не
ответил.
   - Тогда нас похоронят, и все? Да?! Возьмут и зароют?! - нервозно  повысил
голос Гусь и машинально свернул "козью ножку".  -  А  сейчас  даже  покурить
нельзя?
   - Не бойсь, никто тебя не зароет, - проговорил Деревянко, но мрачный  тон
придал фразе отнюдь не успокаивающий смысл.
   - Так и бросят валяться, да? - не успокаивался Бритый Гусь.
   Он хотел сказать что-то еще, но внезапно Вольф  схватил  его  за  руку  и
вырвал самокрутку. Развернув цигарку, он  внимательно  рассмотрел  листок  с
фиолетовой печатью. Потом взял Гуся за локоть и отвел в другой конец  трюма.
Здесь мерзко воняло от больших, накрытых грубыми деревянными крышками ведер,
которые по ночам выворачивали в океан.
   - Откуда это?!
   - Нашел место, к парашам привел! - заскулил Гусь. - Чего  особенного?  На
парашютном складе взял, у Чувака в  столе.  Зачем  табак  рассыпал,  у  меня
последний...
   - Когда это было?
   - Да перед учениями! Как раз накануне. А чего такое?
   - Дурак ты. Гусь. Мы все документы, все личные вещи оставили, гражданские
шмотки надели, а ты печать части  с  собой  потащил.  Соображаешь,  чем  это
пахнет?
   - Ух ты! - Бритый Гусь быстро оглянулся. - Слышь, Волк, я же не  нарочно!
Не подумал просто... Никому не говори, Волк, ладно?
   - Ладно.
   Вольф  сунул  бумажку  в  карман.  Именно  такими  опечатывали  парашюты.
Повинуясь первому порыву, он сразу пошел искать Чувака. Тот почему-то  редко
попадался на глаза, может быть, нарочно старался держаться в стороне.  Но  в
следующую минуту Вольф передумал.  Обстановка  была  явно  неподходящей  для
жесткого "потрошения", значит, дело  ограничится  невнятными  обвинениями  и
столь же невнятными оправданиями. Лучше выждать удобный момент...
   На десятый день плавания им выдали форму. Допотопные галифе,  гимнастерки
навыпуск под ремень, сапоги. В карманах  каждого  комплекта  лежали  отрезок
белой ткани, пара таблеток в целлофане и маленькая баночка с черным  кремом,
напоминающим гуталин, но без запаха.
   - А это зачем? - выпятил губу Дрын.
   - Повязку на левую руку, чтобы своих отличать. Таблетки повышают  остроту
зрения. Кремом намазать лица и открытые части тела, - пояснил Деревянко.
   - Тю! А рожи-то зачем мазать? А-а-а... Чтоб в  темноте  не  светились!  -
просиял от собственной сообразительности Дрын.
   - Молодец, Дранников, на лету хватаешь! - с улыбкой сказал  лейтенант.  И
добавил: - Там будут люди, которые на нашей стороне, они тоже  с  повязками.
Так что не палите во всех подряд!
   Получили и зарядили оружие, надели легкие кевларовые жилеты  с  титановой
вставкой над  сердцем,  набили  карманы  "разгрузок"  запасными  магазинами,
которые тоже должны были защищать  от  пуль.  То,  что  казалось  далеким  и
малореальным,  стало  стремительно  приближаться,  распространяя  отчетливый
запах смерти. Ребят начал бить мандраж.
   - Ничего, сработаем красиво - все героями станете! -  подбадривал  бойцов
Деревянко. - Если не орден, то уж медаль точно...
   - Да я бы без медали обошелся, - пробормотал Бритый Гусь. - Дрых бы лучше
в казарме со второй ротой...
   Вольф подумал, что, оказывается, в герои могут загонять насильно: палкой,
приказом, стечением обстоятельств. Ему тоже не хотелось становиться  героем,
и вконец осточертевшая казарма казалась сейчас самым желанным местом в мире.
Но он никогда не сказал бы об этом вслух.
   Ночью  к  ним  подошел  десантный  корабль  морской  пехоты,  на  котором
находился  Спец  во  главе  десятка  бойцов.  Особая  рота  быстро   и   без
происшествий спустилась с высокого борта сухогруза на пляшущую у самых  волн
стальную палубу, загудели двигатели, и "Миклухо-Маклай" бесследно и навсегда
растаял в непроглядной мгле за кормой.
   - До времени "Ч" сорок пять минут, - объявил Спец.  -  Береговые  патрули
убраны. Прожектора выключатся в ноль два часа. Проходы в проволоке и  минном
поле проделаем "Змеем", забор расстреляем "ПТУРСами". Это  упрощает  задачу,
сокращает время атаки и повышает шансы  на  успех.  Сейчас  разжуйте  ночные
таблетки, дошлите патроны и больше  не  издавайте  ни  звука.  Особенно  при
высадке. Кто станет тонуть или наткнется на змею - ни  звука!  Иначе  я  сам
пристрелю! Ясно?
   - Слышь, Волк, а я плавать не умею,  -  растерянно  зашептал  Лисенок.  -
Ничего ж не сказали... Я думал, по земле ходить будем...
   -  Держись  рядом  со  мной.  Смогу  -  помогу...  Но  Лисенку   повезло.
Плоскодонный десантный корабль подошел так близко к  берегу,  что  теранулся
днищем о песок. Спрыгивая с откинувшейся вперед  носовой  аппарели,  солдаты
плюхались в теплую воду, но сразу же доставали до дна и бросались к  берегу.
Кругом царил непроглядный мрак, только сверху  слегка  подсвечивали  крупные
звезды, да вдали резали ночь яркие лучи прожекторов. Пахло чем-то  знакомым.
Да, черноморскими курортами -  Вольф  ездил  с  родителями  в  Сочи,  Адлер,
Лазаревскую. Это было очень давно и в другой жизни...
   Выбравшись на пляж, черные тени с белыми повязками бесшумным роем  ночных
москитов рванулись на свет прожекторов, веером рассыпаясь в боевой  порядок.
Вольф споткнулся о что-то мягкое, обостренное зрение распознало  безжизненно
распростертого человека. Перескочив через труп, он, по  щиколотки  увязая  в
песке, помчался дальше. Рядом бежали Киря, Гусь и  Звон,  неся  за  ременные
петли тяжелое трехметровое тело взрывного разминирователя "Змей".
   - Гусь, Пятка, Зонт здесь! - доложились сзади. - Лисенок и Синий отстают,
идут за нами...
   Зарево впереди погасло. Хороший знак - значит, все развивается по плану.
   Группа "Зет" первой вышла на рубеж атаки.  До  забора  оставалось  метров
семьдесят.  Немного  ближе  искрила   высоковольтная   проволока.   Таблетки
подействовали. Волку казалось,  что  он  различает  даже  колючки.  Выставив
автомат, он упал на живот. Бойцы  последовали  его  примеру.  Киря  отвинтил
крышку запального отверстия "Змея", намотал на руку пусковой шнур.
   - Дрын здесь! - плюхнулась слева еще одна тень.
   Тишина. Тишина. Тишина. Нервы натянулись до предела.
   Черт, скорей бы все  началось!  Мозг  прокручивал  ленту  воспоминаний  в
поисках образа, позволяющего отвлечься. И нашел его. В памяти возникла босая
женская ступня, раскачивающаяся под грубым школьным столом...
   Сзади, у среза воды, резко взвыл "Фагот", почти одновременно - еще два.
   - Лежать, беречь головы! - приказал Волк. - Киря, пускай!
   В метре над спинами бойцов прошелестел реактивный снаряд. Яростно зашипел
и, изрыгая снопы огненных струй, рванулся вперед "Змей".
   Тишина кончилась. Три багровых волдыря с грохотом лопнули на заборе,  три
начиненных  взрывчаткой  змеистых  тела   прорвали   искрящее   киловольтами
заграждение и вылетели на минное поле. Оглушительные взрывы, желтые вспышки,
взметнувшиеся вверх клочья земли, осколки, тусклые металлические  кругляшки,
обломки кольев с обрывками проволоки...
   - Атака! - прорвался сквозь заложенные невидимой ватой уши рев Шарова.
   - Атака! - не слыша своего голоса, заорал  Волк  и  бросился  к  бреши  в
проволочном ограждении. Сразу за ней дымился полуметровый след "Змея". Чисто
ли там, не остались ли мины? "Змей" не дает стопроцентной гарантии. Впрочем,
стопроцентной гарантии вообще не существует...
   Трата-та-тах! Трата-та-тах! - запоздало ударили с вышек  автоматы,  свист
пуль вымел из головы все мысли. Теперь включились рефлексы и  навыки  боевой
машины.
   Подняв автомат. Волк пустил очередь  в  сторону  ближайшей  вышки,  потом
открыл огонь Звон, а он пробежал несколько метров и снова дал очередь... Все
это неоднократно отрабатывалось на  учебных  занятиях,  но  в  реальном  бою
выглядело совсем по-другому. Противника не видно,  да  и  вообще  ничего  не
разберешь, только вспышки огня - свои  и  чужие...  Сумятица,  хаос,  ничего
непонятно, автомат бьется в руках,  приходится  не  только  стрелять,  но  и
выбирать дорогу: ступишь в сторону - разорвет к  чертовой  матери  или  ногу
оторвет!
   Из-за спин атакующих по вышкам ударили пулеметы, свист  пуль  стал  реже.
Волк наконец подобрался к забору. У метрового, кисло  пахнущего  взрывчаткой
пролома образовался затор - разведчики  сгрудились,  тренированные  тела  по
одному продавливались внутрь, кто-то, не дожидаясь  своей  очереди,  с  плеч
товарища прыгал через забор. С той стороны  стреляли,  причем  интенсивность
огня становилась все выше.
   Обдирая кожу об острую кирпичную крошку. Волк головой вперед ввинтился  в
пролом и вывалился на территорию двора. Здесь был сущий  ад.  Охрана  успела
подтянуть  силы,  и  десятки  стволов  поливали  атакующих  струями  свинца,
прижимая к забору.  Сотни  пуль  щелкали  о  кирпичную  кладку,  со  свистом
рикошетируя во все стороны.  Его  дважды  ударило  по  груди.  Слева  кто-то
вскрикнул.
   - Зет, ко мне! - позвал Волк, но никто не отозвался.
   Он быстро отполз в сторону и принялся длинными очередями бить по вспышкам
чужих автоматов. Кто-то бросил гранату. После этого взрывы загремели один за
другим. Несколько автоматов ударили во  фланг  противнику.  Интуитивно  Волк
понял, что это группа Спеца.
   Огонь противника несколько ослаб, и  спезназовцы  наконец  оторвались  от
забора, ползком продвигаясь в глубь ухоженного тропического сада. Но  сейчас
он пах не ароматом цветов, а порохом, страхом и смертью.
   - Киря, Пятка, Серж! - несколько раз кричал Волк,  но  никого  из  боевой
десятки рядом не было. Командовать было некем. Оставалось  только  стрелять,
менять позиции, постепенно продвигаясь вперед, снова стрелять...
   Кончились патроны, и Волк, стоя на колене  за  толстым  колючим  деревом,
быстро перезарядился, вставив вместо толстого  барабана  на  семьдесят  один
патрон тридцатипятизарядный рожок. Вскоре пришлось заменить и его, потом еще
один и еще.
   Встречный огонь становился  все  реже,  у  противника  явно  заканчивался
боезапас. Охрана готовилась к скоротечному нападению,  но  не  к  настоящему
бою.
   - Вперед! Вперед! - раздался где-то в стороне крик Деревянко.
   Вольф выпрыгнул из-за дерева и побежал. Обогнув белый фонтан, он  заметил
почти неразличимые в темноте темные фигуры. Навстречу четырехлучевой звездой
полыхнуло пламя. Это прицельно били в него.
   - Ура! - неожиданно для себя отчаянно  заорал  Волк,  вдавливая  спуск  и
выставляя бьющийся автомат перед собой, будто надеясь  этим  криком  и  этим
жестом защититься от вражеских пуль. От удара в область  сердца  перехватило
дух, но лепестки смертоносной звезды свернулись, и обе фигуры  опрокинулись,
как фанерные мишени на полигоне.
   - Ура! Ура! Ура! - раздавалось справа и слева. В бою  произошел  перелом.
Вражеский огонь почти  прекратился.  На  длинные  очереди  атакующих  охрана
обреченно огрызалась отдельными выстрелами. Потом смолкли и они.
   Каким-то образом Волк оказался в кустах  и  теперь  с  трудом  продирался
сквозь колючие ветки. Слева над сердцем болели  ребра.  Он  сунул  руку  под
разгрузку и нащупал вмятину на титановой пластине. Впереди послышался топот,
внимание переключилось, он  полоснул  вслед  убегающим,  рванулся  вперед  и
неожиданно оказался перед зданием, которое и являлось объектом атаки.
   Это было не просто здание, а  белоснежный  дворец,  роскошь  которого  не
могла замаскировать даже темнота.  На  ступенях  широкой  лестницы  валялись
трупы. Внутри горел свет, из темных проемов подвала  и  окон  первого  этажа
били автоматы и пулеметы. Он спрятался за огромную цветочную вазу.
   - Волк, ты где? - раздался неподалеку голос Сержа.
   - Здесь! - обрадовано отозвался Волк. - Кто с тобой?
   - Пятка, Синий и Киря.
   - Давайте гранаты в подвал, огонь по окнам, потом мы с тобой  заходим,  а
ребята прикрывают и идут следом.
   - Понял тебя.
   Одна граната ударилась о стену и отлетела обратно, взорвавшись в  опасной
близости - осколки зловеще взвизгнули над головой. Вторая и третья попали  в
цель - из темного проема  выплеснулось  желтое  пламя.  Затем  пять  стволов
прошлись по окнам у высокой мраморной арки парадного входа.
   - Пошли, Серж! - пригибаясь. Волк бросился к  лестнице.  Серж  мчался  за
ним. Рядом  противно  вжикали  пули,  сзади  грохотали  автоматы  поддержки.
Перескакивая через трупы, они взлетели по ступенькам и оказались в  "мертвой
зоне". Тут пули из окон не могли их достать.
   - Гранаты! - скомандовал  Волк  и  бросил  свою  в  щель  между  тяжелыми
створками огромной, обитой медью двери.
   Сзади кто-то кричал командным голосом, но слова не доходили до  сознания.
Когда внутри рвануло, они вбежали в заполненный д