ге, со всеми необходимыми подписями, печатями, атрибутами защиты,  -  не
нужен ни его хозяину, уже забывшему про  неприятный  инцидент,  ни  милиции,
списавшей  дело  в  архив,  ни  новому  владельцу,  не  знающему,   как   им
распорядиться.  Но  крайне  нужен  Управлению  нелегальной   разведки   КГБ,
готовящему разведчика для засылки в соответствующую страну.
   Волк и Лазаренко вышли во внутренний двор неприметного здания с  вывеской
"НИИ  точных  технологий"  на  фасаде,  сели  в  машину  и   выехали   через
приоткрывшиеся на  миг  железные  ворота.  Именно  им  -  законспирированным
сотрудникам службы НН, обычно поручались подобные операции.
   - Ищем Хмурого, - сказал Михаил Иванович. - У  него  позавчера  были  две
ксивы: штатовская и британская.
   - Тогда катим к ГУМу. Если не застанем - попробуем в "Погребке".
   Наблюдатели  работают  круглосуточно:  то  растворяются   в   толпе,   то
неузнанными трутся в магазинной толчее, то ныряют в подъезды  и  подворотни,
то прячутся в ночной тьме, то заглядывают в подвалы и па чердаки. Вся Москва
проходит перед их глазами и микрофонами, кроме  "объектов",  в  поле  зрения
попадает и множество  других  темных  личностей,  делающих  на  улицах  свой
бизнес:   гомосексуалисты,   проститутки,   фарцовщики,   ломщики    валюты,
карманники. Все это - лица, представляющие оперативный интерес.  Наблюдатели
знают их в лицо и по кличкам, знают их связи и места сбора, знают,  где  они
"работают" и где отдыхают.
   Оставив машину  за  углом,  наблюдатели  подошли  к  главному  универмагу
столицы. Волк шел  впереди,  Михаил  Иванович  страховал  его,  отставая  на
двадцать метров. У входа, нервно  озираясь,  переговаривались  двое  молодых
парней. Из парикмахерской напротив, зябко запахивая белый халатик, выскочила
симпатичная вульгарноватая блондинка  и  всполошенно  пробежала  в  магазин.
Колготки на правой икре были сильно разорваны.
   - Здорово, земляки! - Волк подошел к парням и тоже нервно оглянулся.  Это
отличительная черта "кармаша" - проверяться на маршруте: не сели ли на хвост
опера из взвода по борьбе с карманными кражами.
   - Хмурого не видели?
   Две пары невыразительных глаз оцарапали его подозрительными  взглядами  с
ног до головы.
   - Был. Но уже свалил, - несколько напряженно ответил один. - А что надо?
   - У тебя того нет, братишка, - Волк усмехнулся одной половиной рта. -  Не
говорил, куда двинет: на "плешку" или в "Погребок"?
   Парикмахерша пробежала  обратно,  облегченно  прижимая  к  груди  зеленую
коробочку с немецкими колготками.
   - Да уж или там, или там точно будет, - парни расслабились,  окончательно
принимая Волка за своего. - Чего-то мы тебя раньше не видели!
   - По крупной  работать  начнете,  тогда  много  раз  встретимся!  -  Волк
многозначительно подмигнул и, не прощаясь, пошел обратно.
   Они подъехали к "плешке", осмотрелись, подождали в  машине,  наблюдая  за
постоянными обитателями этой тусовки. Два сбытчика наркотиков, группа весьма
подозрительного вида кавказцев. Несколько нахальных гомосексуалистов...  Все
они чувствовали себя довольно вольготно.
   - И куда милиция смотрит! - выругался Волк.
   - А чего им сюда смотреть? - философски заметил Михаил Иванович. - Они же
на опережение не работают. Вот когда эти друзья  разбой  залепят,  тогда  им
вслед кинутся.  И  то  если  сразу  не  догонят,  то  опять  успокоятся,  до
следующего раза. Поехали в "Погребок" - дело-то к обеду идет!
   Через полчаса Волк спустился по каменным ступеням к  деревянной  двери  с
фигурными коваными накладками и вывеской "Мест нет".  Вывеска  висела  здесь
постоянно, отваживая посторонних. Для определенного круга завсегдатаев места
имелись  всегда.  И  хотя  Волк  не  относился  к  этому  кругу,  он  сильно
затарабанил кулаком по прогибающимся доскам.
   - Ты что, счас  дверь  расколотишь!  -  В  проеме  показался  приземистый
розовощекий малый и недоуменно уставился на Волка. Он  явно  ожидал  увидеть
кого-то другого.
   - Спать не надо, дядя! - Волк двинулся вперед с  уверенностью  штурмового
танка, и "дяде" ничего не оставалось, как посторониться. - Хмурый здесь?
   - Не было еще...
   - Появится, скажи, что я его жду.
   В полупустом зале сидело несколько специфических компаний. Одна  состояла
из разновозрастных мужчин с тревожными быстрыми  глазами,  две  других  были
смешанными: парни помоложе и бойкие, раскрашенные девицы Волка  осмотрели  с
настороженностью и недоумением, потом все вернулись к  еде  и  беседе,  хотя
голоса стали тише и атмосфера заведения явно нарушилась.
   Волк заказал маринованные грибы, свиную отбивную с жареной картошкой, сто
пятьдесят водки и чай. Мужчин  в  зале  было  восемь  человек,  ни  один  не
представлял серьезной опасности, да и все вместе они вряд ли могли  выстоять
против него больше двух минут. Волк с аппетитом  поел  и  даже  выпил  рюмку
водки, остальное он незаметно расплескал под стол.
   Наконец появился Хмурый. С ним были еще двое кавказцев. Вся троица быстро
прошла к столу Волка и без разрешения уселась вокруг.
   - Зачем искал? - отрывисто спросил Хмурый,  и  выражение  лица  полностью
оправдывало данную ему кличку. Впрочем, в  следующую  минуту  суровые  черты
разгладились: пару раз Волк уже покупал у него паспорта.
   - Ксива нужна. Или две. Короче, сколько есть - все возьму.
   В прошлый раз он так и сделал: купил два совершенно  ненужных  российских
паспорта и один замбийский, хотя он  тоже  вряд  ли  мог  пригодиться  нашим
нелегалам. Причем заплатил очень хорошо. Правда, за ту  сделку  ему  вкатили
выговор.
   - Ты его знаешь? - гортанно спросил один из кавказцев, рассматривая Волка
с явной неприязнью. На правой щеке, под глазом у него  белел  звездообразный
шрам. Его соплеменник сидел молча и чуть заметно раскачивался из  стороны  в
сторону.
   Хмурый неопределенно  пожал  плечами.  Наличие  общих  дел  не  проясняло
личности Волка, для карманника он так и оставался темной фигурой.
   - Я его где-то встречал... Погляди, Ахмед!
   Волк прокрутил в памяти, где они могли встречаться. Выходило - нигде.  Он
видел кавказца первый раз в жизни.
   -  Точно,  встречали,  -   меланхолично   подтвердил   Ахмед,   продолжая
раскачиваться. Он мог подтвердить все, что угодно. Глаза  у  него  были  без
белков.
   - Это ты в Малаховке Аслана порезал?! - Бледная пористая кожа побагровела
и шрам стал выделяться еще контрастнее.
   - Я никогда не был в Малаховке! - с угрозой процедил Волк, уперев  прямой
взгляд в неестественно расширенные зрачки человека со шрамом.
   - Не был... Все так говорят,  -  зловеще  пробурчал  кавказец  и  опустил
голову - то ли хотел спрятать глаза, то ли действительно возился с массивным
перстнем на толстом волосатом пальце.
   Волк понял, что оба находятся под действием тяжелых наркотиков.  В  таком
состоянии у них  болезненно  обострена  подозрительность,  возможны  быстрые
перепады настроения  и  состояний,  полностью  отсутствует  самоконтроль,  а
внутри кипит требующая выхода агрессия.
   - Так что скажешь, Хмурый? Мне ваши приколы ни к чему. Да-да, нет-нет!  В
другом месте найду! Если тебе "капуста" не нужна...
   Волк, не торопясь, полез за пазуху и показал внушительную пачку купюр.
   Хмурому на вид лет сорок пять, хотя на  самом  деле  он  гораздо  моложе.
Грубые черты лица будто вылеплены из папье-маше, широкий  нос  раздвоен,  он
постоянно облизывает пересохшие губы. Скорей всего он тоже сидит на игле.
   - Да, в тот раз ты нормально отстегнул. Я фартовых ребят люблю.  Сам  был
таким. Есть хорошие ксивы. Но надо в одно место ехать.
   - Так поехали!
   - Вначале поесть надо...
   - Так ешь! Все происходящее Волку не нравилось, но отступать было некуда.
   - Вначале ширнуться надо...
   - Так ширяйся!
   - Ладно, я сейчас...
   Хмурый встал и, пошарив в карманах, направился в глубину заведения.  Волк
придвинул к себе стакан с чаем, отхлебнул глоток.
   - Не был в Малаховке, говоришь?  -  Ахмед  перестал  раскачиваться.  -  А
катран у Лешки Круглого помнишь?
   - Все он помнит, гнида! - человек  со  шрамом  неожиданно  быстро  махнул
рукой. Торчащая из перстня "писка"  -  полуторасантиметровый  кривой,  остро
отточенный клинок, каким воры разрезают сумки и карманы, а при случае  могут
полоснуть и по глазам, описала посверкивающий полукруг, и если  бы  Волк  не
отпрянул, одновременно выплеснув горячий чай в лицо  атакующего,  то  вполне
мог остаться без глаза.  Вскочившему  Ахмеду  Волк  швырнул  в  лицо  пустой
стакан.
   Не обратив внимания на ожог, человек со шрамом перегнулся  через  стол  и
махнул рукой еще раз. На этот  раз  ему  повезло  еще  меньше.  Волк  поймал
широкую кисть, резко рванул на себя  и,  когда  кавказец,  разбивая  головой
посуду, распластался на столе, саданул его локтем между  лопатками  -  будто
разбивал горящий кирпич  на  тропе  разведчика.  Раздался  хриплый  стон,  и
одеревеневшее тело тяжело сползло на пол.
   Ахмеду стакан раскроил бровь, и он замешкался, держа в одной руке  финку,
а второй смахивая заливающую правый глаз кровь. Когда Волк двинулся к  нему,
он стал размахивать финкой и истерически кричать:
   - Не подходи, зарежу! Зарежу, сказал! Стоять!
   С предельной дистанции Волк ударил его в солнечное. Финка упала на пол  и
косо воткнулась в полированные, хорошо пригнанные доски. Сам Ахмед согнулся,
ловя ртом исчезнувший из легких воздух, но свинг в челюсть  отбросил  его  к
декоративному камину. Споткнувшись о решетку, кавказец влетел в черную дыру,
так что снаружи остались только ноги в стоптанных черных полусапожках.
   Раздались аплодисменты.
   - Молодец, брат, так с ними и надо! - одобрительно закричали за  соседним
столиком. - От этих пиковых совсем жизни не стало! Обнаглели,  будто  Москва
их город!
   В это время вернулся повеселевший и переставший облизывать губы Хмурый.
   - Зачем ты привел сюда этих черных?
   - Что-то он в последнее время с пиковыми снюхался!
   - Из-за тебя хорошее место может спалиться!
   - Скоро ты за кайф начнешь друзей продавать!
   Негодующие крики обрушились на него со всех сторон, Хмурый  осмотрелся  и
мгновенно оценил обстановку. Все были против него. Кроме Волка.
   - Ничего я их не приводил, сами пришли, - не очень  убежденно  огрызнулся
он и повернулся к Волку. - Поехали, что ли, мне чего-то жрать расхотелось.
   Они вышли на улицу. Кепку Волк держал в руке. Это был сигнал: "Прикройте,
возможны неожиданности".
   Сержант Клименко, озабоченно стреляющий сигареты  у  прохожих,  мгновенно
прекратил свое занятие и направился за угол, к машине.
   Но они шли  пешком.  Хмурый  уверенно  сворачивал  в  проходные  дворы  и
сквозные подъезды, время от времени останавливаясь и прислушиваясь: не  идет
ли кто следом. Прислушивался и Волк. Шагов слышно не было. И хотя  он  знал,
что профессионалы редко идут по пятам - есть  более  сложные  и  эффективные
методы наблюдения, но в душу закралась мысль, что напарники  их  потеряли  и
теперь придется надеяться только на себя. Правда, это его не пугало:  Москва
- не Рохи Сафед и не Борсхана, а карманные воры - не спецназ противника...
   Наконец они  зашли  в  очередной  подъезд  старого  пятиэтажного  дома  с
обветшавшим фасадом, по крутым лестничным маршам поднялись на чердак.  Здесь
царил полумрак, пахло пылью, звуки гулко отдавались под высокой крышей.
   - И что здесь интересного? - спросил Волк. Вместо ответа Хмурый свистнул.
Из глубины чердака показалась громадная человеческая фигура.  Казалось,  что
это обман зрения, игра мрака и полутеней.
   -  Висюк,  доставай  ксивы,  -  сказал  Хмурый  и  почему-то  еще  больше
нахмурился и покачал головой. - Купец есть.
   Человек подошел ближе. Светотени оказались ни при чем. Он был около  двух
метров ростом и весил не меньше ста тридцати килограммов.
   - Откуда этот фраер взялся? -  грубым  басом  спросил  гигант.  -  Я  его
никогда в глаза не видел. А вдруг он нас вложит?
   - Да нет. Я с ним дела делал. Он фартовый, из наших.
   - Так ты за него подписываешься?
   - Подписываюсь. Я же сказал: неси ксивы! - говоря все это.  Хмурый  одной
стороной лица кривился и чуть заметно отрицательно качал головой.
   Висюк явно был сбит с толку.
   - Ну ладно. Пусть стоит здесь.
   Через несколько минут перед  Волком  был  развернут  клеенчатый  пакет  с
документами.
   Сразу отложив американский паспорт  в  зеленой  обложке  и  английский  в
бордовой, Волк  для  проформы  перебрал  несколько  удостоверений  личности,
какие-то пропуска и паспорта не в меру рассеянных соотечественников. И вдруг
его как током ударило! С очередного паспорта смотрело лицо женщины,  которая
снилась ему два последних года.
   "Чучканова Софья Васильевна", - прочел он про себя, хотя  губы  при  этом
шевелились, как у неграмотного. Он был так поглощен этим паспортом,  что  не
заметил, как Висюк подмигнул Хмурому и утвердительно кивнул, а тот  в  ответ
скривился всем лицом и в очередной раз отрицательно покачал головой.
   - Вот эти я беру! - Волк сунул три паспорта в карман. - Сколько?
   - Все бабки давай! - вдруг грубо сказал Висюк. - Все,  если  хочешь  уйти
целым!
   - Кончай, я тебе сказал! - окрысился Хмурый.
   - Ты что, с катушек съехал? Кто мне позвонил и сказал про  полный  карман
хрустов? А теперь заднюю включаешь? Чего я сюда бежал?
   - Сколько? - спросил Волк уже у Хмурого и  полез  под  куртку  к  плоской
рукоятке пистолета.
   Но не дотянулся: гигант схватил его за  руку,  рванул  и  легко  выдернул
наружу. Волк тут же ударил левой в корпус,  но  не  пробил  мышечную  броню,
ударил второй раз - с тем же успехом. Перед ним был культурист или штангист,
обросший таким слоем мускулов, который гасил любые удары. Нет,  конечно,  не
любые, в арсенале Волка имелись приемы,  способные  искалечить  даже  слона.
Если, конечно, слон не прижимает тебя к себе вплотную. А Висюк сделал именно
это, сковав движения и лишив дистанции для замаха. В могучих объятиях силача
Волк чувствовал себя беспомощной  куклой.  В  памяти  всплыли  слова  майора
Шарова:
   - Весь бокс и карате заканчиваются на конце моего ствола!
   Он рванулся - раз, другой, третий...
   - Давай, Хмурый, очисть его!
   Осмелевший Хмурый подошел сзади, сноровисто залез  под  одежду  и  быстро
вытащил "ПСМ" и деньги. Волк лягнул его каблуком, но несильно, тот выругался
и отскочил.
   - Зря ты, Висюк... Это птица стремная! Гля, какая  пушка...  Он  или  сам
шпион, или из "конторы"!
   - Будет тебе "контора" за паленые ксивы бабки платить! И потом, нам какое
дело? Счас я его придавлю и сброшу с крыши...
   Одно время у блатных Тиходонска была  мода  ставить  на  сапоги  стальные
набойки, чуть выступающие за край подошвы. Толку  от  кустарной  конструкции
было немного: грубые толстые  пластины  громко  цокали  об  асфальт,  мешали
ходить и  быстро  отрывались.  Впоследствии  Волку  пришлось  носить  боевые
ботинки спецназа, и  оказалось,  что  конструкция  "ударного  носка"  совсем
другая:  полукруглая  железяка  попросту  вшивалась  в  рант,  не   создавая
неудобств при ходьбе и сохраняя поражающие качества в полном объеме.  С  тех
пор он усовершенствовал каждую пару зимней обуви.
   Удар стальной окантовкой в кость голени гиганта даже при небольшом замахе
сыграл свою роль: Висюк вскрикнув  и,  как  раненый  удав,  на  миг  ослабил
удушающий захват. Это позволило Волку двумя руками схватить его за  мошонку.
Он сжал кулаки, будто проверял силу кистей  на  силомере.  Раздался  трубный
рев, от которого  задрожали  стропила,  стальные  объятия  разжались,  Висюк
присел и схватился за промежность.
   Волк воспользовался полученной свободой и тут  же  отработал  излюбленную
"двойку" - левой в голову, правой в корпус. Но то ли потому,  что  голова  и
диафрагма  Висюка  находились  гораздо  выше,  чем  у   обычных   людей,   а
спарринг-партнеров такого телосложения у Волка еще не было,  то  ли  потому,
что гигант был  неуязвим  для  ударов  голой  рукой,  как  танк  "Т-80"  для
автоматной пули, но и эффективнейшая, многократно апробированная "двойка" не
причинила ему заметного вреда.
   - Счас я тебя разорву! -  зловеще  пообещал  гигант,  с  трудом  отпуская
единственное уязвимое место, и боком двинулся к противнику.
   Но Волк сам пошел в контратаку: бросился вперед и с маху врезал  открытой
ладонью по лицу, вдвое большему, чем обычное человеческое.  Хлесткий  шлепок
оглушительной  оплеухи  звонко  отдался  в  гулком   пространстве   чердака,
контуженный  культурист  ошеломленно  дернул  головой  и  на   миг   потерял
ориентировку.
   Волк подскочил вплотную, будто  стремился  снова  попасть  в  смертельные
объятия, и  почти  попал:  бревнообразные  конечности  разъяренного  гиганта
обхватили его тело, но до того, как они сомкнулись удавьими  кольцами,  Волк
успел левой рукой  захватить  шишковатый  затылок,  а  правой  -  квадратный
каменный подбородок.  Оттолкнувшись  ногами  и  напрягая  мышцы  спины,  как
штангист, выталкивающий рекордный вес, он вытянул шею силача вверх  и  резко
рванул правую руку влево, а левую - вправо. Раздался хруст, огромная голова,
скрипя на несмазанных подшипниках, развернулась  почти  на  сто  восемьдесят
градусов - так в приключенческих фильмах  разворачивается  голова  статуи  с
секретом, открывая потайной ход.  Послышалось  какое-то  бульканье,  и  тело
гиганта безжизненно обрушилось на затоптанный пол чердака.  Искаженное  лицо
смотрело через плечо на высокие потолочные балки. Это было  жуткое  в  своей
противоестественности   зрелище,   которое    произвело    впечатление    на
невозмутимого всегда вора.
   - Гля... Ты Висюка замочил...
   Хмурый, потеряв самообладание, отступал к выходу. Плоский  малогабаритный
пистолет прыгал в трясущейся руке,  большой  палец  скользил  по  непривычно
расположенному предохранителю. В  это  время  в  дверном  проеме  показалась
знакомая фигура Лазаренко. Раздался щелчок, и вор, выронив оружие, схватился
за лицо.
   - Глаза, суки, глаза...
   Вбежавший Клименко ударил его ребром ладони по шее и подсечкой бросил  на
пол.
   - Все нормально? - спросил капитан, пряча похожий на толстую  пистолетную
рукоятку "Жасмин35" в специальную кобуру на поясе.
   Волк приложил палец к губам.
   - Я тебе говорил,  что  местным  гнидам  доверять  нельзя!  -  поправился
Лазаренко. - Они за деньги мать родную продадут. Хорошо еще, что  ментам  не
сдали... У, падла!
   Огромный ботинок врезался в ребра тихо подвывающему вору.
   - Кончим его на месте! - нагонял холоду капитан.
   - Да хрен с ним, пусть живет. Ребятам  расскажем  -  его  и  так  на  нож
поставят.
   Волк подобрал свой пистолет, забрал у Хмурого казенные  деньги,  протянул
старшему группы иностранные паспорта.
   - Больше ничего не было? - спросил тот.
   - Больше ничего.
   - А деньги поделим?
   - Нет. У меня ведь в прошлый раз был перерасход...
   - Ну тогда после работы  давай  выпьем,  -  Лазаренко  понизил  голос.  -
Вдвоем.
   - Почему нет? - пожал плечами Волк.
   В небольшой дешевой закусочной капитан пил водку под  сомнительного  вида
гуляш. Волк пробавлялся кислым сухим вином и ел жирный антрекот.
   - Затеяли перестройку, а как перестраивать - сами не знают, - как обычно,
философствовал Лазаренко. - Разговоров много, а дел - не особенно... Вот  за
Среднюю Азию взялись, а толк-то будет? Там все  начальство  -  средневековые
баи с партбилетами. Все до единого - от начальника почты до секретаря ЦК!  И
порядки у них байские, и повязаны все поголовно - и милиция, и  прокуратура,
и суд... Как к ним подступишься?
   - Армия-то им не подчиняется. Если наши захотят - наведут порядок. Только
желание  нужно.  В  других  странах  порядок  наводили.  Да  и   на   других
континентах...
   - В Африке, что ли? - остро глянул Лазаренко.
   - Почем я знаю, где именно, - пожал плечами Волк.
   - Сегодня я убедился, что ты не гнида и не предатель, - неожиданно сказал
Михаил Иванович. -