ждения.  Рука  скользнула  ниже,  туда,   где
растительность тщательно выбривалась.
   - Мало ли кто что расскажет... Может, он и хотел... Так все хотят...
   Она застонала.
   - Ладно, сейчас проверим, какая ты честная...
   - Ну хватит, хватит... Мне как, куда?..
   - Повернись...
   Софья привычно стала в партер, Волк пристроился сзади, мгновенно угодив в
исходящий соком и желанием потайной ход. Стон усилился.  Почти  сразу  из-за
дрезины появилась тень, быстро приблизилась и заняла аналогичное  положение,
только с противоположной  стороны.  Никаких  препятствий  у  Сержа  тоже  не
возникло, и они принялись сосредоточенно работать, как будто слаженно пилили
двуручной пилой или пробивали навстречу  друг  другу  обязанные  соединиться
штольни.
   Софья отчаянно билась и заходилась в крике,  но  наружу  доносились  лишь
невнятные  звуки.  Так  кляп  гасит  крики  захваченного  "языка",  а  ПБС30
превращает  гром  автоматных  очередей  в  приглушенные  хлопки.  Серж  снял
бретельки сарафана и, сдвинув красную  ткань,  принялся  мять  отвисшие  под
своей тяжестью чувствительные груди.  Теперь  весь  наряд  Софьи  составляла
полоска легкой материи  на  пояснице.  Роскошное  белое  тело  извивалось  в
темноте южной ночи, будто  умелая  танцовщица  исполняла  жаркий  бесстыдный
танец.
   Они завершили работу одновременно и устало отвалились на землю.
   - Я же говорил - классная баба! - сказал Серж, закуривая.
   Волк молчал.  Софья  неподвижно  распласталась  на  плащ-накидке,  словно
мертвая. Наконец она пришла в себя и принялась отчаянно отплевываться.
   - Мальчики, воды никакой нет?
   -  Водка  есть,  -  Серж  протянул  плоскую  серебряную   фляжку.   Софья
прополоскала рот и вернула фляжку. Серж сделал большой глоток.
   - Что это со мной, сама не пойму! - озабоченно удивилась она,  приводя  в
порядок одежду. - И вроде не пьяная, а такое утворила...
   - Ничего, все отлично! - успокоил Серж и ногой толкнул напарника.
   - Отлично... - механически повторил Волк.
   - Ну и хорошо, - Софья  мгновенно  успокоилась,  озабоченность  в  голосе
исчезла. - Все, отпускайте  меня,  а  то  Николай  Павлович  рассердится.  Я
сказала, что учу Веруньку пироги печь...
   -  Вкусные  пироги  получились.  Выпьешь?  -  Серж  уже   несколько   раз
прикладывался к фляжке.
   - Если только немного...
   Софья сделала пару глотков и протянула фляжку Волку. Он залпом допил  то,
что оставалось. Вместо закуски по кругу  пустили  сигарету  Серегина.  Потом
Серж и Волк вывели Софью за пределы мертвого города  и  смотрели  ей  вслед,
пока быстрая ладная фигурка не растворилась в темноте.
   Серж потянулся.
   - Я же говорил, что она возражать не будет... Теперь мы с тобой  молочные
братья! - Он осекся. - Что ты так уставился?
   - Как?
   - Как будто хочешь дать мне в морду!
   - Разве? Да нет...
   Вряд ли сам Волк мог разобраться в обуревавших его чувствах. Но  братской
любви к Сержу он точно не испытывал.
   Через месяц особой роте вручали правительственные награды. Тридцать  семь
человек, включая погибших, получили ордена Красной Звезды, остальным вручили
медали "За  отвагу"  и  "За  боевые  заслуги".  Майор  Шаров  досрочно  стал
подполковником и кавалером "Красного Знамени". Неожиданно для всех  "Красное
Знамя" получил Чучканов, а комбригу Раскатову еще более неожиданно  повесили
на грудь  Золотую  Звезду  Героя.  Кроме  орденов  за  боевую  операцию,  за
смертельный прыжок Серж получил медаль "За отвагу", а Волк - второй орден.
   - Все, герой, теперь фамилию назад не переменишь, -  сказал  подполковник
Селедцов. - Раз в наградных указах прошел, как Волков, значит,  это  на  всю
жизнь!
   Три дня особая рота не вылезала из пьянства  и  самоволок.  На  четвертый
всех отрезвил объявленный  перед  строем  приговор  военного  трибунала:  за
неуставные отношения сержант Шмелев осужден на пять лет  лишения  свободы  с
отбыванием наказания в колонии усиленного режима.
   Потом Чучканов  уехал  учиться  в  академию  и  забрал  жену,  для  Волка
окружающий  мир  мгновенно  потускнел  и  обесцветился.  Когда  до   дембеля
оставалось полгода, он подал рапорт на поступление в Высшую школу КГБ СССР.
   Кадровики разных уровней, читая справку-объективку, вшитую первым  листом
в личное дело немца с измененной фамилией, настороженно морщились и привычно
готовились его отфутболить. Но два ордена, выполнение особо важного  задания
правительства, а главное, справка о контакте  с  Грибачевым,  заставляли  их
озадаченно чесать затылки и нести досье начальству. Начальство обращалось за
разъяснениями к вышестоящему руководству, вышестоящее истребовало  материалы
к себе, и история повторялась. Так личное дело Вольфа-Волкова  добралось  до
высших уровней госбезопасности, и наконец сам председатель наложил  решающую
резолюцию: "Зачислить в кадры с использованием исключительно внутри страны".
   Часть третья. ПО ЛИНИИ КОНТРРАЗВЕДКИ
   Глава 1. Для посвященных нет тайн
   На станции "Площадь Революции" было  многолюдно,  но  отходящие  один  за
другим поезда и бесконечные ленты  эскалаторов  справлялись  с  напряженными
пассажирскими потоками, не давая обычному оживлению перейти в  неуправляемую
давку разворошенного муравейника.
   - Встречи с агентурой здесь можно проводить только утром и вечером,  днем
это затруднительно, а в часы пик совершенно невозможно...
   Практическое   занятие   "Оперативно-тактические    возможности    систем
метрополитена" вел майор Синицкий. С ним  были  три  слушателя  -  из  курса
оперативной психологии Волк знал, что таков предел группы,  не  привлекающей
постороннего внимания. И преподаватель и ученики одеты в  форму  сотрудников
метрополитена. Это еще  одна  хитрость:  униформа  обезличивает,  во  многих
ситуациях служит своеобразным пропуском, в то же  время  позволяя  сохранить
анонимность.
   - А сейчас включите рации!
   Странно. В тридцати метрах под землей радиосвязи нет и быть не может.  Но
приказы не обсуждаются. Волк щелкает тумблером в кармане,  и  тут  же  ушную
телефонную  гарнитуру  наполняет  знакомый  фон  эфира.  Федирко  и  Крылков
удивленно переглядываются. Они одногодки Волка, но он чувствует себя намного
старше и опытнее.  Это  его  ощущение  распространяется  и  на  всех  других
соучеников.
   - Ретранслятор с выходом на наземную антенну? - догадывается Волк.
   - Примерно так.
   Синицкий кивает на массивную круглую люстру из потускневшей бронзы.
   - Датчики приема там. Наиболее уверенный контакт в радиусе десяти метров.
Пошли дальше.
   Упруго лавируя между спешащими  пассажирами,  "сотрудники  метрополитена"
движутся по перрону в сторону головного вагона.
   Волку  нравятся  практические  занятия.  Они  уже   изучили   центральный
канализационный коллектор, системы городского водоснабжения,  вентиляционные
шахты, телефонные  колодцы.  Побывали  на  крышах  небоскребов  Калининского
проспекта, облазили чердаки Арбата. На земле, над землей, под землей - везде
течет своя жизнь, которая в любой момент может  заинтересовать  КГБ.  Теперь
наступила очередь метро.
   Цивилизованный мир света и мрамора обрывается  у  черного  зева  туннеля.
Дальше - километры первобытного мрака с  редкими  светофорами  и  лампочками
технической подсветки. Слева, почти у входа в туннель - деревянная дверь без
каких-либо надписей.
   - Смотрите внимательно, - майор двумя руками берется за массивную  ручку.
- Приподнимаем вверх и откатываем...
   Ему приходится сделать заметное усилие, чтобы дверь откатилась в сторону.
Немудрено: она из толстого стального листа,  деревянная  панель  всего  лишь
маскировка.
   Слушатели по очереди заглядывают  внутрь.  Пустая  комната  около  десяти
квадратных  метров.  Ровный  пол,  ячеистые  стены  и  потолок  отблескивают
металлом.
   - При обнаружении любых взрывных устройств  следует  занести  их  сюда  и
закрыть. Тогда взрыв не причинит никакого вреда.
   Синицкий закрывает дверь.
   - А что там за люк в углу? - спрашивает Федирко. Волк удивляется - он  не
заметил никакого люка.
   - Пока это вам знать не надо, - говорит майор и по  узкому,  огороженному
заборчиком мостику ведет учеников в туннель. Через десять  метров  в  грубой
кирпичной кладке имеется еще одна железная дверь с  нарисованным  черепом  и
костями.
   - Это вам тоже пока знать не надо, - Синицкий стучит согнутым пальцем  по
зловещему рисунку. - Но иметь в виду  следует.  Потому  что  при  выполнении
определенных заданий вам придется всем этим пользоваться. Тогда вы  получите
дополнительный инструктаж. Вопросы есть?
   - А что, все  станции  имеют  специальное  оборудование?  -  интересуется
Федирко - бойкий парень с пытливыми глазами. Он нравится Волку  больше,  чем
Крылков. Тот никогда не задает вопросов, и на лице у него застыло  туповатое
выражение напряжения и  испуга.  Как  только  он  прошел  конкурсный  отбор?
Наверное, анкета очень хорошая...
   - Старые станции - да, - кивает  майор.  -  Лаврентий  Павлович  придавал
этому большое значение, так по инерции  и  катилось  до  шестьдесят  первого
года. А потом  деньги  стали  экономить.  Но  если  нужда  есть  -  и  новые
оборудуются. Еще вопросы?  Нет?  Тогда  слушай  вводную:  разделяетесь,  при
радиомолчании следуете по произвольному маршруту. Через полчаса поднимаетесь
на поверхность, выходите в эфир, сообщаете свои координаты. Задача -  пройти
максимально большой отрезок пути. Вперед, время пошло!
   * * *
   Длинный темный  туннель  с  редкими  огоньками  слабых  лампочек,  острое
ощущение  опасности,  легкое  движение  воздуха,  отчетливо   воспринимаемое
вспотевшим лицом... Сердце учащенно бьется, слезятся от напряжения  глаза  -
мрак впереди уплотняется  и  материализуется  в  огромную  черную  фигуру  с
угрожающе вытянутыми руками. "ППШ" привычно ложится к плечу, легко поддается
спуск, нервно дергается приклад,  но  выстрелов  не  слышно,  не  вспыхивают
огненные лепестки на срезе ствола, не впиваются смачно в цель пули. Зловещая
фигура неумолимо приближается.  Волк  пятится,  неожиданно  вспоминает,  что
спуск следует нажимать не назад, а влево, и  делает  это,  автомат  обретает
голос, и тут же на черном лице проявляются искаженные болью черты Сержа.
   - Кончай орать! - Крылков опасливо трясет его за плечи. Однажды  в  такой
ситуации он схлопотал по физиономии и теперь старается держать дистанцию.
   - Сколько времени? - хрипло спрашивает Волк.
   - Десять минут до подъема. Хорошо хоть в этот раз не ночью поднял. Ты  бы
к врачу сходил, что ли?
   Крылков раздражен, хотя и старается это скрыть.  Федирко  потягивается  в
постели. Он настроен более благодушно.
   - Не надо никуда ходить! Спишут в "наружку", и все дела! Это нервы,  само
пройдет. Ты бы, Костик, лучше чаще носки стирал, они меня больше достают!
   Федирко пружинисто вскакивает и выходит в  санблок.  Он  всегда  успевает
первым. Чтобы не тратить зря время, Волк и Крылков начинают убирать кровати.
Хотя Саша Любавин в суточном наряде, все равно тесновато. С  третьего  курса
они  будут  жить  по   двое.   Если,   конечно,   дотянут.   Неуспеваемость,
нелояльность, ухудшение здоровья  -  все  это  повод  к  отчислению.  Вместо
лейтенантских погон и должности оперуполномоченного контрразведки  -  звание
прапорщика и место "топтуна" в службе наружного наблюдения.
   - Как думаешь "оперативную деятельность" сдавать? - озабоченно спрашивает
Крылков. - Ламов с первого раза никого не пропускает. Мне уже две "птицы" за
семинары нарисовал!
   - Возьму реферат или научную работу напишу.  Тогда  он  добреет,  -  Волк
сосредоточенно взбивал подушку.
   Следовало быть осторожным - в середине ватной начинки хранился  трофейный
"браунинг".  Убедившись,  что  он  не  прощупывается.  Волк  лихо   водрузил
остроконечную пирамиду на туго натянутый пододеяльник.
   - Здорово у тебя получается. В армии выучился? Ты в каких частях служил?
   - В ВДВ. Я тебе уже пять раз отвечал. С чего это ты так интересуешься?
   Крылков засуетился.
   - Брось, Волк, ничего я не интересуюсь... Машинально спросил, и  все.  Ты
не подумай чего...
   - Да я ничего не думаю. Просто ты спрашиваешь об этом в шестой раз.
   - Без всякого умысла, честно. Так получилось. Ты не говори никому,  а  то
возьмут на карандаш... Ладно?
   - Ладно, - Волк усмехнулся.
   Первой  парой  было  практическое  занятие.  Компьютерный  класс   мерцал
экранами многочисленных дисплеев.
   - Знаете, что это такое? Самые умные приборы двадцатого века.  Куплены  у
буржуев за золото, -  с  гордостью  сказал  подполковник  Острогов.  -  Могу
спорить - никто из вас таких и не видел!
   - Я видел, - вырвалось у Волка.
   - Интересно, где? - насмешливо спросил преподаватель. -  Их  даже  у  МВД
нет. Только у нас и в Совмине!
   Волк видел такой компьютер во дворце в Борсхане.  Серж  вдребезги  разнес
его автоматной очередью.
   - Да, наверное, я с чем-то перепутал...
   - С телевизором, - хохотнул какой-то остряк.
   - Ладно, шутки в  сторону,  -  Острогов  сел  за  клавиатуру.  -  Сегодня
отрабатываем пользование адресной службой и оперативными учетами. Все  очень
просто. Набираем код программы и интересующую нас фамилию, нажимаем "ввод" и
ждем, пока высветится результат. Ясно? Тогда  занимайте  места  и  работайте
самостоятельно.
   Возле каждого компьютера лежал листок с учебным заданием: за сорок  минут
требовалось отработать десять человек с неполными установочными данными.  Но
Волк отклонился от задания и набрал фамилию  Серегина.  Он  давно  собирался
отыскать товарища, а сейчас случай сам шел в руки: можно  узнать  его  адрес
всего за минуту.
   "Серегин Павел Сергеевич, 1930 года рождения, до ареста проживал  по  ул.
Гарибальди, 10, кв. 18, - почти сразу выдала машина. - Особо крупные хищения
и взяточничество в системе Моспищеторга. Оперативная разработка  Московского
УКГБ, следствие проведено Прокуратурой РСФСР, осужден Верховным судом  РСФСР
к расстрелу".
   Что за черт? А,  вот  в  чем  дело...  Вместо  адресной  он  задействовал
программу "оперативные учеты", и компьютер выдал однофамильца. Однофамильца?
Сержа зовут Николай Павлович, и вряд ли это простое совпадение... Неужели он
сын матерого расхитителя?
   Волк переключился на адресную службу и повторил запрос.
   "Серегин Николай Павлович, ул. Гарибальди, 10, кв. 18",  -  появилось  на
экране. Точно, сын. Однофамильцы не живут в одной квартире!
   Он снова прошелся по клавишам.
   "Чучканова Софья Васильевна". Экран  остался  пустым.  "Чучканов  Николай
Павлович". В центре  появился  прямоугольник  с  надписью:  "Введите  пароль
доступа".
   Подполковник ходил за спинами  курсантов,  его  шаги  приближались.  Волк
поспешно свернул окно,  потом  снова  развернул.  Опасная  надпись  исчезла.
Хватит экспериментов, пора вернуться к  заданию  -  он  придвинул  листок  с
учебными фамилиями...
   Волк сумел отработать все фамилии в срок и получил  "отлично".  Но  после
занятия специальная контрольная программа высветила на экране  его  монитора
три   несанкционированных   запроса,   в   том   числе   один,    касающийся
секретоносителя первой категории. И Острогов, как положено,  написал  рапорт
начальнику отдела внутренней безопасности.
   * * *
   - Реферат? Ну что ж, попробуйте.  -  Обычно  брюзгливое  лицо  полковника
Ламова на миг приняло нормальное человеческое выражение, он  заинтересованно
потер острый кончик носа. - Могу  предложить  перспективную  тему:  "Тактика
вербовки". Недавно мы с коллегой издали основательное учебное  пособие,  оно
вам поможет. Если получится хороший реферат  -  можно  разворачивать  его  в
научную работу, а потом и в диплом...
   Педагог сел  на  своего  конька.  Волк  почтительно  смотрел  в  холодные
блекло-голубые  глаза,  изображал  внимание  и  старательно  кивал.  Реферат
позволяет получить автоматический зачет в конце семестра, конкурсная  работа
гарантирует "пятерку"  на  экзамене.  Игра  стоит  свеч!  В  коридоре  Волка
остановил Любавин.
   - Познакомился с классной девочкой, у нее есть две подружки, договорились
на субботу. Пойдешь?
   У четвертого соседа по комнате круглое лицо, веселая  улыбка  и  холодные
глаза. Через много лет они выцветут и станут такими же, как у Ламова.
   - Спрашиваешь!
   - Кого третьим возьмем?
   - Давай Федира.
   - Я тоже так подумал. Деньги есть?
   - Наскребем, раз такое дело.
   После  обеда  Волк  засел  в  спецбиблиотеке  и   обложился   книгами   с
устрашающими  грифами  "сов.  секретно".  Постепенно   эти   надписи   стали
неотъемлемым элементом жизни, он привык к ним,  к  прошитым  пронумерованным
тетрадям,  которые  строго  запрещалось  выносить  за  пределы   специальной
комнаты. Но вся охраняемая  информация  неминуемо  накапливалась  в  голове,
которую нельзя прошить или опечатать и невозможно отстегнуть при  выходе  из
служебного  помещения.  Поэтому  в   Школе   и   действует   режим   высокой
бдительности,  взаимного  контроля,  постоянного  анализа  слов,   действий,
поступков каждого курсанта. Ведь смысл деятельности противостоящих спецслужб
сводится к попыткам вербовки противника, и побеждает та, которая делает  это
более эффективно.
   В литературе, которую изучал Волк, подробно рассказывалось о  вербовочных
успехах  органов  КГБ.  Рассказывалось  со  знанием  дела  -   доходчиво   и
увлекательно. Ему нравились хитроумные  комбинации  оперативных  работников,
которые умело играли на потаенных струнах человеческих душ, заставляя  людей
делать то, что нужно контрразведке. Зачастую вопреки своей воле.
   "...Поиск подходов  к  одному  из  лидеров  националистического  движения
затруднялся тем, что  его  близкий  знакомый,  являющийся  доверенным  лицом
органов контрразведки, отказывался освещать деятельность своего друга. Тогда
ведущий  разработку  сотрудник   организовал   оперативную   комбинацию,   в
результате которой несовершеннолетний  сын  доверенного  лица  принес  домой
самодельный пистолет, якобы случайно обнаруженный  впоследствии  работниками
милиции. Под угрозой уголовной ответственности сына доверенное лицо изменило
свою позицию и принялось активно освещать  националистического  лидера,  что
дало возможность осудить последнего к длительному сроку лишения свободы..."
   Волка  словно  кипятком  обдало.  Все   другие   примеры   воспринимались
интересными иллюстрациями, книжной абстракцией,  не  более...  А  сейчас  из
глубин подсознания всплыло ощущение безысходности и страха,  страницы  жизни
перелистнулись назад, и вновь горько плакал в коммунальном,  пахнущем  мочой
туалете глупый маленький мышонок, попавший в скверную историю. Как оказалось
- хорошо продуманную и умело расставленную западню, причем расставленную для
другого...
   Волк повертел в руках учебное пособие. Авторы - С.  Ламов,  А.  Петрунов.
Каким же образом они дергали за ниточки, уходящие в далекий  Тиходонск?  Или
обобщили чужие отчеты?
   Два дня курсант Волков, показывая чудеса прилежания, сидел  в  библиотеке
до закрытия, а на третий сдал законченную работу Ламову.
   Реферат полковнику не понравился.
   - Почему "безнравственно"? - скривил он тонкие губы. - И что  это  вообще
за поповские категории? В обеспечении  государственной  безопасности  страны
допустимы любые приемы, дающие результат.
   - Подсовывать тринадцатилетнему  пацану  пистолет  допустимо?  Разве  это
укладывается в моральный кодекс строителя коммунизма?
   К этому времени Волк научился владеть не только всеми видами  стрелкового
оружия, но и мощным  оружием  партийной  демагогии.  Однако  Ламов  небрежно
отмахнулся.
   - Ерунда. Кодекс написан для других людей и  для  других  ситуаций.  Цель
оправдывает средства! А  данная  операция  позволила  ликвидировать  опасную
националистическую организацию! И потом, с чего ты взял про тринадцать  лет?
Там написано "несовершеннолетний". Это значит и пятнадцать, и шестнадцать, и
семнадцать...
   В выцветшие глаза  вернулся  про