но где  садиться,  и  он  натянул
стропы, сокращая дистанцию. Через  несколько  минут  напружиненные  ноги
коснулись пашни, сгруппировавшись, он упал на бок и  сноровисто  погасил
купол. Потом, по щиколотку  увязая  в  мягком  черноземе,  направился  к
мешку. Загадка разрешилась  через  сто  метров:  в  неестественной  позе
распростерся на пахоте Катала. Он не правильно надел парашют и  разбился
в лепешку.
   Вольф сплюнул. Это тебе не карты передергивать!  И  не  спасших  тебя
людей убивать!
   Вдали тарахтел трактор. Когда  Вольф  подошел,  тракторист  вытаращил
глаза:
   - Шпион, что ли?
   Вольф оторопел. Что, у него статья на лбу написана?
   - Почему вдруг?
   - А кто еще? С неба или шпионы,  или  космонавты  спускаются.  Только
космонавтов тут отродясь не бывало.
   - Где ближайший телефон? Тракторист расплылся в улыбке:
   - Значит, ты наш шпион, а не ихний! Вон  там  деревня,  из  правления
позвонишь... Слышь, а то кто попадали?
   Вольф вздохнул: - То - ихние.
 
*** 
 
   В деревне Вольф переполошил всех собак. Грязный,  небритый,  в  мятой
зэковской робе, он устало брел по пустынной улице вдоль  неровного  ряда
черных   покосившихся   домишек,    напоминающих    зубы    в    челюсти
колхозника-пенсионера. За ним  клубилась  пыль  и  катился  многоголосый
остервенелый лай беспородных шавок разных мастей и  размеров.  Не  будет
ничего удивительного, если  из-за  какой-то  занавески  жахнет  дуплетом
старенькая двустволка, заряженная вместо дроби порубленными гвоздями.  В
этих краях издавна за голову  беглеца  давали  чай,  сахар,  сигареты  и
немного денег...
   Но  когда  он  подошел  к  правлению  и  увидел   сторожа,   опасения
развеялись.  У  того  был  еще  более  запущенный  вид,  и  встретил  он
незнакомца вполне радушно.
   - Здравствуй, мил-человек. Закурить не дашь?
   - Откуда? Неделю в лесу блукал, еле выбрался. Телефон срочно нужен!
   Сторож задумался.
   - Телефон? Надо у начальства спросить... Только ни  председателя,  ни
бухгалтера, ни агронома - никого нету.
   Вольф взглянул на тонкую шею  мужика,  легкомысленно  заброшенную  за
спину берданку и тяжело вздохнул.
   - Вот что, товарищ, речь идет о деле  государственной  важности.  Тут
бюрократию разводить ни к чему. Твой председатель в курсе дела. Открывай
быстро!
   То ли казенные обороты сделали свое дело, то ли сыграл  роль  грозный
вид Вольфа, но сторож зазвенел ключами, отпер амбарный замок и пропустил
незваного гостя в неказистую комнатенку с древней, обшарпанной мебелью.
   - Как называется деревня?
   - Дворы, - шмыгнул носом сторож. - Обыкновенно называется. Дворы.
   - Постой на улице!
   Допотопный  черный  телефон   тихо   гудел   надтреснутым   зуммером.
Раздолбанный диск крутился со звуком трещотки, впервые  в  своей  долгой
жизни набирая  номер  не  сельхозуправления,  не  агрохимии  и  даже  не
райисполкома, а Оперативного управления КГБ СССР.
   - Дежурный слушает, - четко доложила трубка.
   У Вольфа перехватило горло. Он не знал, где находится, не знал, какое
сегодня  число,  не  знал  даже,  который  сейчас  час.   Затерянный   в
неизвестности и безвременье,  лишенный  легендой  собственной  личности,
размазанный  по  шконкам,  автозакам,  этапам  и  пересылкам,  он  вдруг
почувствовал, что обретает привычную форму.
   - Дежурный слушает! - трубка стала строже.
   - Это Вольф. Передайте Петрунову, я нахожусь в двухстах километрах от
Синеозерска. Деревня Дворы. Правление колхоза.
   Сдавленный  голос  колебал  мембрану,  преобразуясь  в  электрические
сигналы, которые со  скоростью  света  пробежали  тысячи  километров  по
проводам и телефонным кабелям, искря и теряя  миллиамперы  на  контактах
сотен реле коммуникационных узлов, ворвались в оптико-волоконную систему
правительственной сети, прошли через  усилители,  вновь  превратились  в
звуковые волны, влетели в волосатое ухо и легли  на  слуховую  перепонку
майора в мундире с васильковыми петлицами.
   - Что?! Вольф?!
   -  Деревня  Дворы.  Правление.  Информация  для  Петрунова,   -   как
заведенный повторил беглец.
   - Ждите у телефона!  Никуда  не  отходите,  вас  все  ищут!  Ждите  у
телефона! - Майор наклонился к  пульту  и  принялся  нажимать  кнопки  и
щелкать рычажками.
   Вольф положил трубку и несколько минут неподвижно сидел,  облотившись
на покрытый чернильными пятнами стол. Сейчас он верил в чудо и ждал, что
Александр Иванович Петрунов внезапно материализуется прямо  из  воздуха.
Но потом чувство  реальности  возобладало.  Вряд  ли  кто-нибудь  быстро
доберется до этих богом забытых мест...
   Внезапно прорвалось ощущение дикого голода.  Картошка,  сало,  стакан
самогона... Где же сторож? Он, похоже, добрый малый...
   - Эй, друг!
   Вольф вышел на крыльцо и замер:  сторож  целился  из  своей  берданки
прямо ему в живот. За ним стояли несколько мужиков с топорами и вилами.
   - Подними руки! - скомандовал кто-то справа. Это оказался  милиционер
в потертой лейтенантской  форме.  Прижимаясь  к  стене,  он  наводил  на
беглеца пистолет. - Теперь спускайся с  крыльца  и  лягай  на  землю!  -
приказал лейтенант.
   - Брось, командир, сейчас тебе позвонят и все объяснят, -  попробовал
отговориться Вольф, хотя и понимал, насколько это мало реально.
   - Наземь, убью!
   Пришлось выполнить команду. Ему связали руки  и  ноги.  Веревка  была
толстой  и  теоретически  для  таких  дел  не   подходила,   но   мужики
компенсировали это старанием - Вольф не мог даже шевельнуться.
   - Вот так-то лучше, - сказал лейтенант. - Объяснит он мне, клоун! Там
два трупа в поле и парашюты! Что ты объяснишь? Давай, Митрич, запрягай -
в район повезем...
   - Поесть дайте...
   - Там тебя накормят...
   - Слышь, Петрович, везти не на чем - у Зорьки подковы  поотлетали,  -
виновато сказал Митрич.
   - Как так? А чего же с ним делать?!
   - Чего, чего... Давай в погреб посадим. А ты звони в район, пусть там
думают!
   - Щас, обыскать его надо...
   Милиционер ощупал Вольфа и с торжествующим криком вытащил из  кармана
оружие Зубача.
   - Гляди, что у него есть! Значит, это ты из тюрьмы  убежал  да  наших
ребят побил!
   Носок сапога вонзился в  бок,  в  ребра,  в  бедро...  Расправа  дело
азартное   -   несколько   мужиков   подбежали   и   принялись   топтать
распростертого на земле беглеца.
   - У, бандюга, сучья кровь! Это небось он сарай у Тимофея спалил!
   - Он, точно, больше некому!
   Тяжелые удары градом  сыпались  со  всех  сторон.  Вольф  не  мог  ни
увернуться, ни защититься. Черенок вил ткнул в лицо, из  лопнувшей  губы
потекла кровь.
   Внезапно пришла мысль, что здесь,  в  неизвестной  деревеньке  Дворы,
нормальные работящие мужики могут  забить  его  насмерть,  как  забивают
пойманного в овчарне волка. И то, что он офицер, орденоносец,  сотрудник
КГБ, выполняющий  задание  государственной  важности,  никакой  роли  не
сыграет: бессмертные супермены встречаются только в кино...
   Внезапно сквозь застилающую  сознание  пелену  прорвался  озабоченный
крик сторожа:
   - Петрович, иди быстро, тут тебя к телефону требуют!
   Удары сыпались еще  целую  вечность.  Вольф  перестал  ощущать  боль,
только глухие толчки, болезненно отдающиеся внутри.
   - Разойдись! Назад все! Не бить! - истошно заорал с крыльца Петрович.
Град прекратился. - Вы что, офанарели? Люди вы  или  звери?!  Развязывай
его, быстро!
   Подбежав, лейтенант лихорадочно принялся ощупывать Вольфа,  растирать
затекшие руки и ноги.
   - Как же это так... Откуда я мог знать...  Держись,  братишка...  Эй,
дайте под голову что-нибудь!
   - Што такое, Петрович? Што стряслось?
   - Да то! Это важный  человек!  Из  самой  Москвы  звонили,  приказали
охранять и заботиться! А вы его чуть насмерть не замолотили!
   - Подожди, ты же сам...
   - Что я? Что я?! Я для порядка, несильно...
   Перебранку  перекрыл  нарастающий  гул  -  вначале  показалось,   что
подъезжает машина, но гул был  слишком  сильным,  будто  газовала  целая
колонна грузовиков.
   Подул сильный ветер.
   - Ничего себе! Вертолет из Москвы! Давай по домам от греха!
   Преодолевая боль во всем теле, Вольф приподнялся.
   - Оклемался? Ну и  слава  богу!  Давай  я  тебе  помогу,  -  суетился
лейтенант.
   Мужики со всех  ног  разбегались  в  разные  стороны,  только  сторож
топтался поблизости, но ружье на всякий случай прислонил к крыльцу.
   Метрах в сорока на выгоне садился выкрашенный в защитный цвет  "Ми-2"
с красной звездой на фюзеляже. Вот шасси коснулось земли, рев двигателей
смолк.
   Ставшие видимыми  лопасти  медленно  тормозили  свой  бег.  Сразу  же
распахнулся люк,  несколько  человек  выпрыгнули  наружу  и  побежали  к
правлению. Первым мчался подполковник Петрунов.
 
*** 
 
   - Здорово совпало! - обаятельно улыбался Александр Иванович. -  Мы  с
Романом  целый  день  челночим  над  лесом,  тебя  высматриваем,  а  тут
радиограмма:
   Дворы! Коля говорит: "Да это рядом!"
   -  Километров  шестьдесят,  не  больше!  -  улыбнулся  местный  опер,
разливая водку. Он организовал отдых по высшему разряду:  горячая  баня,
холодная "Столичная", жареная дичь, соленые грибочки...
   - Как по заказу получилось! - Лейтенант  Медведев,  широко  улыбаясь,
подложил Вольфу в тарелку грудку куропатки.
   Все трое,  распаренные  и  благодушные,  сидели  на  веранде,  лениво
отмахиваясь от комаров. Вольф с наслаждением вдыхал чистый лесной воздух
и ощущал непривычное чувство сытости. Водка его не брала:  хотя  боль  в
теле заглушилась, сознание оставалось ясным.
   - Минут за пятнадцать и долетели! - закончил Петрунов.
   - Если бы за десять,  мне  бы  меньше  досталось,  -  пошутил  Вольф,
поднимая рюмку. - Вон как разукрасили!
   - Ничего, это даже к лучшему! - выскочило у Александра Ивановича.
   Спохватившись, он несколько стушевался, лучезарная улыбка потускнела.
   - Что ж тут хорошего,  если  меня  отмудохали  до  потери  пульса?  -
раздраженно спросил Вольф.
   -  Не  обижайся.  Главное,  кости  целы,  все  цело.  А  для  легенды
действительно лучше...
   При Коле о делах не говорили: конспирация не терпит лишних ушей,  чьи
бы они ни были - даже для соратников не делается исключений.
   - Давайте за Владимира! - предложил Медведев. - Полтора  месяца  уже,
даже мне тяжко...
   - Полтора месяца? - Вольф почесал в затылке. - Мне  кажется  -  целая
вечность...
   Коля деликатно потупился и встал:
   - Пойду посмотрю, как там ночлег готовят...
   - Да сиди, без тебя справятся, -  для  проформы  сказал  Петрунов,  а
когда коллега ушел, нетерпеливо повернулся к Вольфу:
   - Ну, как ты?
   - Еле дотянул. Еле-еле...
   Петрунов насторожился и перестал улыбаться.
   - Как "дотянул"? Операция только начинается! Там знаешь  что  наверху
творится? Целая буря! Рябинченко Вострецова отжарил,  тот  -  меня!  Дал
неделю сроку, иначе, сказал, шкуру снимет!
   - Не по-настоящему ведь! - угрюмо сказал Вольф.  Слова  подполковника
не произвели на него ни малейшего впечатления.
   - Что?
   - Шкуру он не снимет. И не зарежет. И в петушатник не загонит.
   - Что ты говоришь? - Петрунов вытаращил глаза.
   - Под шконкой не прогонит. Не удавит ночью. Гвоздь в ухо не забьет...
   - О чем ты, Володя? Тебе плохо?
   - Нет, все нормально. Сейчас мне хорошо. Много  пространства,  чистый
воздух. И вокруг нет десятков ядовитых змей, которые ползают по  телу  и
могут укусить в любой момент...
   Вольф налил сам себе и выпил, потом налил еще раз.
   -  Вы  знаете,  Александр  Иванович,  здесь  даже  бьют   по-другому.
Посмотри: вчетвером старались - и я отделался синяками и ушибами. А  там
посадили бы на копчик и в момент сделали инвалидом на всю жизнь.
   - Я ничего не понимаю, Владимир. К чему ты все это говоришь?
   - К тому, что Вострецов ничего не может. И  Рябинченко  тоже  ничего.
Ну, понизят в звании. Уволят из органов. Исключат из партии. И все! Чего
их бояться?
   Петрунов и Медведев переглянулись. Было ясно, что коллега  повредился
рассудком.
   - Роман, пойди посмотри, где Савин, -  распорядился  подполковник.  И
когда они остались вдвоем, мягко обратился к Вольфу:
   - Тебе надо отдохнуть. Ты многое пережил, у тебя стресс. Это понятно.
Выпей, расслабься, отдохни. У нас еще есть время. До завтра.
   - Нет, Александр Иванович, нет! - Вольф отчаянно затряс головой. -  В
тюрьме я собрал волю в  кулак,  переродился,  приспособился  к  скотским
условиям и был готов идти до конца. Если бы не этот побег...  Но  сейчас
все изменилось, я снова стал  человеком,  почувствовал  вкус  нормальной
жизни и уже не могу возвращаться в зверинец. Извините. Не могу, и все!
   - Но ты ведь знаешь, что стоит на карте! Речь идет о престиже  страны
на международной арене! Ведь ты железный парень и патриот!
   - Пожалуйста, дайте мне штурмовую группу, взвод или роту - я  выполню
любое задание!
   - Задание у тебя уже есть. И только ты можешь довести его  до  конца.
Без тебя все дело лопнет.
   - Но я не могу! Не могу физически!
   - Брось, Володя!  Ты  можешь  все.  Все!  Ты  по-настоящему  железный
парень! Мы знакомы много лет, я всегда ценил и уважал тебя. Я надеюсь на
тебя. Это я рекомендовал тебя генералу. И Вострецов надеется на тебя.  И
Рябинченко тоже.
   - Пусть надеются. Кто такой Рябинченко? Я его  только  на  фотографии
видел.
   Да и Вострецов... Что он  мне  -  отец  родной?!  Почему  они  должны
держать меня в хлеву? Пусть сами попробуют понюхать камеру!
   Это были опасные слова. За такие слова ставили на учет диссидентов  и
профилактировали на полную катушку: кого в психушку, кого в ссылку, кого
в тюрьму... Однако Вольф и так сидел в тюрьме.
   Петрунов тяжело вздохнул. Но у него был многолетний стаж  оперативной
работы, а это кое-что да значило.
   - Дело не в них, дело в тебе! Ты ведь взялся за это задание!  Ты  дал
слово!
   Тебе доверились! Ты ведь не можешь дать задний ход!  Бросить  все  на
полдороге, как никчемный трус!
   Наступила тяжелая пауза. Вольф большими глотками пил водку  прямо  из
горлышка. Этого он не делал никогда в  жизни.  Подполковник  понял,  что
наступил перелом. Пустая бутылка полетела в сторону.
   - Да, за слово отвечать надо.  А  то  недолго  фуфлометом  оказаться.
Западло это!
   Находящийся в побеге осужденный Вольф поднял на подполковника  глаза.
От этого взгляда Александр Иванович поежился.
   - Только если бы вы сразу бросили меня в вертолет и выкинули в  зоне,
было бы легче. А после всего этого, - Вольф обвел рукой богатый стол,  -
получается настоящее живодерство. Вот так шкуру и снимают!
   На следующий день подполковник Петрунов доложил по ВЧ-связи  генералу
Вострецову, что прапорщик Вольф приступил к продолжению задания.
   - Вы объяснили, какое ответственное дело мы ему доверили?
   - Так точно! - отчеканил Петрунов.
   - Напомнили о долге офицера и коммуниста?
   - Точно так!
   - Сказали, кто держит дело на контроле?
   - Сказал, товарищ генерал!
   - Времени у него немного, мы и так опаздываем. Самое  большее  -  две
недели.
   Он об этом знает?
   - Знает, товарищ генерал. Вострецов удовлетворенно кашлянул:
   - Что ж, хорошо. Тогда будем ждать результата.
   - Результат будет,  товарищ  генерал.  Вольф  очень  ответственный  и
самоотверженный человек.
   - По-моему, вы его перехваливаете. Впрочем, увидим.



   Данил КОРЕЦКИЙ
   РАСПИСНОЙ



Анонс

   Герой романа "Татуированная кожа" Волков-Вольф-Расписной снова в бою.
Бывший боец разведки специального назначения, участник  боевых  операций
выполняет особо  важное  задание,  имеющее  политическое  значение.  Ему
приходится пройти по всем кругам тюремного ада, язык,  законы  и  обычаи
которого  он  хорошо  знает.  Физическая  сила,  опыт  боксера,  ледяное
самообладание, смекалка помогают ему выдерживать чудовищные испытания. А
еще... татуированные картинки на коже, которые вопреки  законам  природы
ведут себя как живые существа...

Часть первая

Глава 1

ПОБЕГ ИЗ-ПОД СТРАЖИ

   Колесо у автозака  отвалилось  в  самый  неподходящий  момент  -  при
повороте на крутом обрыве к глубокому  синему  озеру,  дающему  название
небольшому городку, раскинувшемуся на противоположном берегу. Шестьдесят
тысяч жителей, механический завод  и  макаронная  фабрика,  густые  леса
вокруг, чистый воздух, живописные озера...  На  крупномасштабных  картах
общего назначения он не значился, но в специфических сферах  был  хорошо
известен.
   Известность    захолустному    городишке    придавала    Синеозерская
транзитно-пересыльная тюрьма, построенная еще в прошлом веке: через  нее
шли все этапы на уральский куст исправительно-трудовых колоний  строгого
и особого режимов.
   Потерпевший аварию  спецавтомобиль  вез  от  железнодорожной  станции
очередную партию особо опасных осужденных, и, когда он круто повернул по
неровной грунтовой дороге, раздался противный хруст  лопнувшего  железа,
удар, машину резко занесло, вынося прямо на обрыв... Медленно,  как  при
замедленной съемке, она накренилась на правый борт, миновала критическую
точку и перевернулась, после  чего  уже  быстро  покатилась  под  откос,
вздымая облако пыли и противоестественно мелькая тремя колесами и ржавым
облупившимся днищем с прогорелой в нескольких местах выхлопной трубой.
   Внизу холодно блестела ровная синяя гладь, под которой  ждала  добычу
семиметровая водная толща. Болтавшийся в кабине рядом с водителем начкар
сквозь мелькание серого неба и  поросшей  сочной  зеленой  травой  земли
разобрался в ситуации, умудрился открыть дверь и выпрыгнул,  но  тут  же
был раздавлен грубо склепанным  стальным  кузовом.  Автозак  врезался  в
тоненькую березку, с треском сломал ее, наткнулся на несколько  деревьев
потолще,  которые,  спружинив,  погасили  инерцию,  и,  лежа  на   боку,
остановился у самой кромки каменистого берега.
   В наступившей тишине слышались шорох сползающих  камешков,  бульканье
выливающейся жидкости да чьи-то стоны. Остро запахло бензином.
   - Открывай, слышь, открывай,  щас  рванет!  -  приглушенно  прорвался
сквозь стальной борт истошный крик.
   - В натуре, вы чего, оборзели? Выпускайте, а то сгорим на х...!
   - Менты поганые, рожи мусорские!
   Контуженый сержант-водитель с трудом выбрался из кабины и, держась за
голову, закружился на одном месте.
   - Товарищ лейтенант! - хрипло выкрикнул он. - Где вы?
   - Открывай! Открывай! - Мосластые кулаки замолотили изнутри по  глухо
загудевшей железной обшивке.
   - Товарищ лейтенант! - Водитель остановился и осмотрелся. Взгляд  его
постепенно обретал  осмысленность,  он  увидел  беспомощно  перевернутую
форменную фуражку,  а  потом  и  самого  начальника  конвоя.  -  Товарищ
лейтенант! Я сейчас!
   Хромая и морщась, сержант подковылял к командиру и беспомощно  уронил
руки: сквозь черный от крови мундир торчали белые обломки ребер.
   Автозак издал скребущий звук и съехал на двадцать сантиметров ближе к
воде.
   - Сидеть тихо там, потопнете, как щенки! - Сержанту  показалось,  что
он, как обычно, рыкнул на бунтующих зэков, но на самом деле получился не
рык, а тихий сип.
   - Открывай быстрей, Федун, - вдруг подал голос внутренний конвоир,  и
сержант  запоздало  вспомнил  о  товарищах,  запертых  в  вонючем  чреве
арестантского фургона.
   - Ща, ребятки, ща. - Он суетливо зазвенел  ключами.  -  Вы  как  там,
целы?
   - Володька сильно зашибся, - ответил тот же голос. - Его  в  больницу
надо.
   Чего ты там возишься?
   - Да вот, тут одна штука не выходит...
   Водитель пытался  застопорить  застывший  в  неустойчивом  равновесии
автозак стволом сломанного дерева, но  сил  не  хватало,  и  он,  махнув
рукой, вскарабкался на исцарапанный борт, отпер замок и с трудом  поднял
дверь, как когда-то в родной деревне поднимал люк, ведущий в  прохладный
подпол. Только сейчас из  черного  прямоугольника  пахнуло  не  приятной
сыроватой прохладой и запахами заготовленной  на  зиму  снеди,  а  вонью
немытых человеческих тел, блевотиной