устел, остались только иностранцы.
   Волк хотел заказать еще кофе, но в  это  время  появились  милиционеры  -
лейтенант и сержант. Они тоже были не из отделения при гостинице.
   - Ваши документы! - лейтенант безошибочно подошел к Волку.
   - У меня их нет.
   - Тогда пройдемте с нами.
   - Я тоже пойду! - возмутилась Лаура. - Человек приструнил хулиганов, а вы
его забираете! Я расскажу, как все было...
   - Если будет надо, вас вызовут, - ответил лейтенант.
   - Не беспокойся, я разберусь сам, - попытался успокоить девушку Волк.
   Когда они вышли в вестибюль, он сказал фразу, которая должна  была  резко
изменить ход событий.
   - Свяжитесь с майором Михайловым.
   - Я никакого Михайлова не знаю, - сухо отозвался лейтенант.
   Странно. Куратора знают все, кто работает в такой гостинице.
   У выхода стояла раскрашенная патрульная машина. Это тоже было странным.
   - Давайте зайдем в местное отделение...
   - У меня приказ доставить вас по территории.
   Через десять минут машина  нырнула  в  замызганную  подворотню.  В  свете
желтой лампочки под треснутой вывеской курили и  лузгали  семечки  несколько
милиционеров. Волка завели в дежурную часть.
   - Документов нет, -  доложил  лейтенант.  Капитан  за  столом  просмотрел
несколько коряво исписанных листков.
   - Ну что ж, тут все ясно.  Составим  протокол,  посидит  до  утра,  потом
отвезем к судье. А за пятнадцать суток  личность  установим...  Ну-ка,  дунь
сюда!
   Волк дунул, и цвет трубочки изменился. Проклятое "Баварское"!
   - Я только пива выпил. Меньше стакана.
   - Все так говорят, - равнодушно ответил дежурный, заполняя бланк.
   Волк наклонился к капитану и понизил голос:
   - Я из КГБ. Позвоните по этому номеру...
   - Каждый второй или из МВД, или из КГБ, или из партконтроля, - отмахнулся
тот. - Перед законом все равны. Где бы ни работал,  разве  можно  по  пьянке
людей калечить?
   Волка обыскали, отобрали личные вещи, вынули ремень, шнурки и  заперли  в
свободную камеру, решетчатая дверь которой напоминала вольер в зоопарке.  Он
сидел на жесткой, отполированной тысячами его  предшественников  скамейке  и
напряженно размышлял. Заявления о принадлежности к КГБ  всегда  проверяются.
Пропустить такое мимо ушей слишком рисково. Значит, риск сведен  к  минимуму
прямым приказом... Видно, эти двое не просто сынки, а сынки слишком  больших
людей. Защищать сильных - благодарное дело, а  между  милицией  и  КГБ  идет
постоянная  борьба.  Видно,  разыгрывается  большая  игра,  в  которой   ему
уготована роль приносимой в жертву пешки.
   Время шло медленно, к нему  подсадили  пьяного,  отвратительно  воняющего
бродягу,  тот  молча  повалился  на  пол  и  оглушительно   захрапел.   Волк
поморщился. Но его новое положение  обязывало  привыкать  к  вони,  железным
решеткам и соседству бомжей и алкоголиков. Похоже, что в  Школе  не  узнают,
куда он пропал на пятнадцать суток. Ведь Гришка явно защищал этих обормотов,
значит, он на их стороне! Кто же они такие, черт возьми?!
   Через некоторое время у стола дежурного послышался шум.
   - Да он герой! Он людей спас, там могло такое получиться! Мы  бы  на  три
часа закрылись, а вы знаете, какие это убытки!
   - Он меня спас, меня лично! И в метро, а потом от  хулиганов  защитил!  А
вместо благодарности его арестовали! А хулиганы где?
   - Товарищ капитан, я начальник станции, член  партии  с  большим  стажем,
предупреждаю, мы будем жаловаться вплоть до ЦК!
   Среди двух женских и одного мужского Волк узнал голос Лауры.
   Сержант вывел его из  камеры.  Действительно,  капитана  осаждали  Лаура,
дежурная по станции и солидный мужчина в форме работника метрополитена.
   -  Разберемся,  разберемся,  -  бубнил  себе  под  нос  капитан,   заново
просматривая объяснения и как бы машинально перебирая вещи задержанного. Его
внимание привлекла надпись на крышке часов, он поднес их к глазам.
   - Ничего себе! Откуда у вас часы товарища Грибачева?!
   - Он мне сам и подарил.
   - Сам подарил?!
   Неизвестно, какой приказ получил капитан,  но  обстоятельства  изменились
настолько, что выполнять его дальше он не рискнул и набрал  номер  дежурного
по Высшей школе.
   - Есть такой Волков? А часы товарища Грибачева у него откуда?  И  вправду
герой? Ну ладно, отпускаю. А  материал  вам  направим,  полюбуетесь  на  его
геройство!
   И, положив трубку, повернулся к Волку.
   - Держи, герой, свои вещички и расписывайся, - толстый  палец  с  коротко
срезанным ногтем уткнулся в строку: вещи и ценности  получил,  претензий  не
имею.
   Вдевая ремень в брюки, Волк вышел на улицу. Лаура взяла его  под  руку  и
прижималась всем телом, начальник станции и дежурная хвалили  его  и  ругали
милицейских бюрократов. Теперь он почувствовал себя героем.
   - Как на качелях! - он широко улыбнулся.
   - Что? - спросила Лаура.
   - Вся жизнь - качели. То вверх, то вниз...
   - Это точно! - Хотя на  улице  было  прохладно,  начальник  станции  снял
фуражку и вытер вспотевший лоб.
   * * *
   Холеные боровы, которых помял  Волк,  оказались  не  просто  обнаглевшими
"сынками" начальников средней руки. Папаша одного заведовал  сектором  в  ЦК
КПСС,  а  второго  -  руководил  Московским  горкомом  партии.  На   вершину
партийного Олимпа власть КГБ не распространялась, да и вообще никакие законы
этого уровня не достигали и "небожителей" не беспокоили.
   - Бармен говорит, что ты с ними поссорился на личной  почве,  -  глядя  в
сторону, сказал начальник курса майор Шепитько. -  Вот  и  напиши,  как  все
было. Про девушку напиши, про пиво...
   Мешки под глазами и густые красные  прожилки  на  картофелеобразном  носу
майора выдавали его душевные наклонности, но, когда начинались  кампании  по
борьбе с пьянством, он выступал в первых рядах обличителей порока.
   - А что девушка? Нас всегда инструктировали: маскироваться,  использовать
элементы прикрытия. Девушка и есть элемент прикрытия!
   - Так и напиши, да про пиво не забудь. За какие деньги  покупал  валютное
пиво, по какому курсу...
   По тону офицера чувствовалось, что судьба курсанта Волкова предрешена.
   - Я все подробно напишу. А надо будет - и позвоню  куда  следует!  Статья
восемьдесят восьмая на всех распространяется! И пивом ее не перебьешь!
   Отдав майору объяснительную на двух листах. Волк пошел  в  общежитие.  Он
чувствовал свою правоту и не  считал,  что  из  него  сумеют  сделать  козла
отпущения.
   "В случае чего - позвоню Грибачеву!  -  решил  он.  -  Это  как  раз  его
епархия!"
   В комнате Любавин поспешно натягивал вылинявшее трико.
   - Выходим "в поле" на закладку тайника. Ты не идешь?
   - Почему не иду? Как всегда...
   Любавин если и удивился, то вида не подал.
   - Тогда спускайся. Федька и Крыло  уже  готовы.  Капитан  Синицкий  вывез
четверку курсантов к  Измайловскому  парку.  Все  были  одеты  в  поношенную
неприметную одежду.
   -  Рабочие  пары:  Волков  -  Любавин,  Федирко  -  Крылков,  -   объявил
преподаватель. - Первая пара  производит  закладку,  вторая  -  съем.  Потом
наоборот. Вопросы есть? Нет. Время пошло!
   Волк неспешно двинулся по центральной дорожке.  Любавин  держался  сзади,
делая вид, что они незнакомы. На скамейках тут и  там  сидят  люди,  молодые
мамы катают коляски вокруг фонтана. Расхристанная компания то ли школьников,
то ли пэтэушников пьет пиво из  бутылок,  толкается,  хохочет.  Не  годится.
Тайник должен находиться в достаточно уединенном  месте  и  иметь  приметный
ориентир, чтобы легко навести съемщика.
   Волк свернул с асфальтированной аллеи, протиснулся сквозь пыльные кусты и
вскоре добрался до чугунной ограды, вдоль которой шла линия электропередачи.
Здесь царило запустение, пахло туалетом, и  надо  было  все  время  смотреть
вниз, чтобы не  вступить  в  экскременты.  Кое-где  валялись  использованные
шприцы и презервативы. С шумом рванулся из-под ног облезлый пес и, проскочив
сквозь пролом в заборе, поднял пыль  на  пустыре.  Волк  подошел  к  выбитым
прутьям, примерился. Человек здесь тоже  пролезет  без  особого  труда.  Это
хорошо. Потому  что  к  месту  закладки  желательно  иметь  несколько  путей
подхода.
   Он кашлянул. Из-за кустов раздался кашель Любавина.
   - Как там? - спросил Волк.
   - Никого нет.
   - Ты меня видишь?
   - Нет, кусты мешают.
   - Стой где стоишь. Если что - свистнешь.
   Волк осмотрелся. С одной стороны - плотная стена кустарника, с  другой  -
заброшенная стройка. Идеальное место для закладки! Остается выбрать  хороший
ориентир...
   Он  покрутился  на  месте,  задрал  голову,  провел  взглядом  по  черным
проводам,  перечеркивающим  бледно-голубое  небо.  Поддерживающие  их  серые
бетонные столбы напоминали заточенные карандаши, и только один  заканчивался
не острием, а короткой поперечиной, так что получалась  буква  Т.  Когда  он
подошел поближе, то увидел еще одно отличие: железную  опору-подставку.  Да,
это то, что надо!
   Охваченный азартом игры, Волк проверился. Пахло смолой: в золе от  костра
стояла жестяная банка с застывшей черной массой. Здесь же  валялись  обрезки
рубероида и неровные  куски  фанеры.  Подозрительных  запахов  и  звуков  не
слышно, лишь в  тишине  поскрипывают  раскачиваемые  ветерком  деревья.  Все
спокойно.
   Он извлек из  карманов  детский  совок  и  контейнер.  Контейнером  может
служить любой обыденный  предмет,  не  привлекающий  постороннего  внимания:
бутылка, пузырек, куриная косточка, выдолбленная ветка... В данном случае им
была коробочка из-под гуталина.
   Совком он принялся разгребать рыхлую землю под  железной  опорой.  Особая
глубина тут не нужна: десять-пятнадцать сантиметров, не больше... Как раз на
десяти сантиметрах совок и уткнулся в мячик для настольного тенниса.
   Волк резко отдернул руку и  отшатнулся.  Примятый  целлулоидный  шарик  с
набившейся  в  складки  и  трещинки  землей  произвел  на  него   такое   же
впечатление,  как  противопехотная  мина-лягушка,  в  которой  уже   щелкнул
предохранитель подбрасывающего заряда. Спина вмиг взмокрела, и легкий летний
ветерок  ледяным  холодом  прошиб  до  костей.  Игра  закончилась:  мальчик,
понарошке  расследующий  убийство,  наткнулся   на   всамделишный   труп   с
перерезанным от уха  до  уха  горлом.  Потому  что  перед  ним  лежал  чужой
шпионский  контейнер,  замаскированный  под   обыденный,   не   привлекающий
постороннего внимания предмет!
   Конечно, не исключалось совпадение: может быть, в идеально подходящем для
тайника месте случайно оказался обычный старый мячик, не  содержащий  внутри
ни микропленки,  ни  исписанного  тайнописью  шелка...  Но  контрразведчиков
специально учат не  верить  в  случайности  и  не  объяснять  подозрительные
признаки успокоительными причинами. Наоборот - если пахнет серой,  они  ищут
дьявола.
   Волк вытащил из-под рубашки миниатюрную  рацию,  но  тут  же  спрятал  ее
обратно.  Перед  съемом  эфир  в   зоне   тайника   может   контролироваться
противником. Он тихо свистнул. Кусты затрещали, из них вывалился озабоченный
напарник.
   - Черт, кажется, в говно вступил. Точно...
   - Найди Синицкого, пусть срочно идет сюда!
   -  Ну  чего  ты  раскомандовался!  Перегрелся,  что   ли?   Черт,   новые
босоножки...
   - Давай быстро! "Три двойки"!
   Код 222 обозначал тревогу и срочный сбор. Любавин взглянул  ему  в  лицо,
развернулся и ломанулся обратно сквозь кусты.
   Через пять-семь минут Саша вернулся с преподавателем.
   - Что тут у тебя?
   Капитан присел на корточки,  осторожно,  не  касаясь  пальцами,  осмотрел
предполагаемый контейнер. Если заглянуть внутрь,  то  все  сразу  же  станет
ясно. Но даже курсант Волков знал,  что  этого  делать  нельзя,  а  Синицкий
восемь лет проработал  в  московском  управлении  и  был  хорошо  знаком  со
шпионскими ухищрениями.
   - Закапывай! - приказал он. - Я иду  звонить,  а  вы  рассредоточьтесь  и
наблюдайте. Действуйте по обстановке, но лучше ни во что не вмешивайтесь.  А
сейчас уходим! Быстро!
   Волк понимал, чем вызвана такая спешка. Тайник закладывается не на месяц,
не на неделю и даже не на сутки. Между закладкой и  съемом  проходит  обычно
несколько часов.
   Синицкий побежал искать  телефон,  а  курсанты,  замаскировавшись,  взяли
место закладки в кольцо. Любавин пролез в пролом ограды, перебежал пустырь и
спрятался на стройке, откуда тайник был виден, как на ладони. Федирко  залез
под скамейку на соседней аллее, Крылков скрючился между деревом и вазой  для
цветов - оба могли наблюдать только за прилегающей территорией.
   Волк вначале залег в полусотне  шагов  от  Т-образного  столба,  так  что
железная опора находилась в поле зрения и пришедший за  контейнером  человек
не мог остаться незамеченным. Но тут же понял, что вся их  дислокация  ни  к
черту не годится.  Кольцо  засады  слишком  широкое,  съемщик  на  глазах  у
наблюдателей заберет контейнер и спокойно уйдет. Если броситься к  нему  или
вызвать напарников, он успеет избавиться от улики.  Секундное  дело  -  надо
только разжать  пальцы  и  уронить  контейнер.  Поэтому  расстояние  следует
сократить до предела, как при захвате "языка"...
   Извиваясь змеей, он бесшумно подполз поближе, втиснулся под кусты в  трех
шагах от тайника, кусками фанеры  и  обрывками  рубероида  прикрыл  ноги  до
пояса, притрусил туловище опавшими листьями и сухими ветками, измазал землей
лицо, в волосы воткнул несколько веточек с зелеными листьями, потом  спрятал
под грудь кисти рук. Теперь главное - неподвижность. И  Волк  превратился  в
камень.
   Сквозь пролом в заборе вернулся давешний пес, порыл лапой землю и улегся,
свернувшись калачиком, прямо на тайнике. Шебурша крыльями, прилетел  воробей
и деловито зачирикал над головой. По другую сторону кустов послышались шаги,
и птичка испуганно вспорхнула.
   - Давай здесь, - послышался мужской голос.
   - Нет, ты что, люди ходят, - ответил женский.
   - Где ты видишь людей? Никого нет.
   - Ну и что... В любой момент могут выйти,  я  боюсь...  Лучше  пойдем  на
стройку...
   - Это далеко. И там ты тоже будешь бояться... Шаги постепенно  удалялись.
Волк впал в оцепенение. Замедлился ток крови, редкими  стали  удары  сердца,
расслабились мышцы. Время как бы остановилось. Так он мог лежать сутки,  мог
и двое...
   Человек появился неожиданно, скорее всего, он протиснулся  через  дыру  в
заборе. Мужчина в легкой куртке, линялой клетчатой рубахе, черных растянутых
брюках, с зеленым рюкзачком за плечами, к которому были пристегнуты складные
удочки. Обычный советский  рыболов.  Хотя  большинству  советских  рыболовов
такие удочки не по карману. Из рюкзака он достал небольшую лопатку,  прогнал
собаку и, присев на корточки,  заглянул  зачем-то  в  распах  куртки.  Потом
быстро копнул землю раз, другой,  поймал  откатившийся  мячик,  настороженно
огляделся и вновь заглянул под куртку. Не очищая, сунул лопатку в рюкзак  и,
держа контейнер в кулаке, пошел вперед. Смотрел он почему-то не перед собой,
а под куртку, поэтому не заметил вынырнувшую из кустов руку.
   Сквозь тонкую брючину Волк намертво  зажал  костлявую  щиколотку,  сильно
рванул. Раздался приглушенный вскрик, "рыболов" растянулся на земле.
   -  Лежи,  сука,  убью!  -  бывший  разведчик  привычно  оседлал  отчаянно
вырывающегося съемщика и вцепился в не успевший разжаться кулак.
   Сзади затрещали кусты.
   - Голову ему оттяни, голову!
   Чьи-то руки  перехватили  кулак  "рыболова".  Освободившейся  рукой  Волк
вцепился задержанному в волосы и  оттянул  голову  назад,  чтобы  не  укусил
воротник с ядом. Но тот и не собирался этого делать.
   - Я американский дипломат! Я протестую! У меня в кармане  дипломатический
паспорт! - на чистом русском языке возмущался он.
   - Вот что у него в ладони - контейнер! Лика, снимай!  Перед  лицом  Волка
появились  исцарапанные  женские  ноги,  щелкнул  затвор  фотоаппарата.  Еще
щелчок, еще...
   - Вы были с Синицким? - спросила женщина. Волк кивнул.
   - Поедете с нами понятым.
   К ним подбежали еще несколько человек, задержанного  поставили  на  ноги.
Щелкнули наручники.
   В специально отведенной комнате ближайшего отделения  милиции  "рыболова"
обыскали. На шее у него висел сканер, контролирующий радиообмен на  частотах
милиции и КГБ.  В  безобидном  целлулоидном  мячике  оказался  завернутый  в
салфетку  черный  пластиковый  кубик  с  торчащими  в   стороны   блестящими
проводками.
   - Что это? - спросил Волк.
   - Секретный микрочип, элемент военно-космической технологии, - коренастый
мужчина со строгим лицом похлопал Волка по  плечу.  -  Молодец,  парень.  Мы
представим тебя к поощрению!
   Несмотря на жару, мужчина носил светлый костюм и галстук. Ему было  много
лет - не менее тридцати пяти. Другие оперативники оказались ненамного старше
Волка. Двое парней в  легких  "шведках"  стояли  за  спиной  задержанного  и
контролировали каждое его движение. Третий  -  в  джинсах  и  легкомысленной
цветастой майке писал протокол. Молодая женщина  в  короткой  синей  юбке  и
открывающей подтянутый живот белой блузке сидела  на  подоконнике  и  нервно
курила. У нее были  тонкие  черты  лица  и  четко  очерченные  пухлые  губы.
Перехватив взгляд Волка, она ответила ему долгим изучающим взглядом.
   - А где наши ребята? - от неловкости Волк облизнул пересохшие губы.
   - Так они сразу ушли, как мы  приехали,  -  ответил  старший  оперативной
группы. -  Тебя  поискали-поискали  и  уехали.  Давно,  как  раз  двенадцать
протикало...
   - А сейчас сколько? - Волк недоуменно взглянул на часы. - Шесть?!  Ничего
себе!
   - Да, полдня пролежал как камень. Вон Лика с Геной ходили вокруг, а  тебя
и не видели и не слышали.  Молодец!  Закончишь  учебу  -  просись  к  майору
Сестринскому. Это я. Я тебя сразу старшим опером возьму!
   - Я дипломат, я требую вызвать представителей посольства! - уныло  бубнил
съемщик.
   * * *
   - Приведя в закрытый бар  незнакомую  девушку,  курсант  Волков  совершил
серьезный дисциплинарный проступок, - докладывал майор Шепитько. -  А  потом
приобрел валютное импортное пиво за советские рубли по курсу черного  рынка.
Это уже злоупотребление служебным положением, а может, и незаконные валютные
операции...
   Оперативное   совещание   проходило   в   кабинете   начальника    школы.
Генерал-майор Лисанов сидел в новомодном  вертящемся  кресле  под  портретом
Дзержинского и листал  личное  дело  курсанта  Волкова.  Таких  дел  ему  не
приходилось  держать  в  руках  со  времен  работы  заместителем  начальника
нелегальной  разведки  СССР.  Расположившиеся  вокруг  заместители  и  члены
партбюро не держали таких дел никогда.
   -  Через  некоторое  время,  находясь  в  состоянии   опьянения,   Волков
поссорился  с  гражданами  Дерибасовым  и  Тверзловым,  причинив  им  легкие
телесные повреждения, после чего был доставлен в отделение милиции,  где  по
этому поводу был составлен протокол.
   Курсовой офицер замолчал. На несколько секунд в комнате наступила тишина.
   - Что у нас на него есть? - повернулся генерал к  своему  заместителю  по
внутренней безопасности.
   - Почти ничего. Только  несанкционированное  пользование  картотекой.  Он
искал своего армейского сослуживца и  командира.  И  почему-то  командирскую
жену, - доложил грузный, похожий на бульдога, подполковник Бровин.
   - Слабовато! - Лисанов вздохнул. - Какие есть мнения?
   - У парня хорошие  оценки,  положительные  характеристики,  его  знают  в
Главке, - медленно произнес полковник Ламов.  -  У  него  боевая  биография,
государственные награды... В тот день он предотвратил аварию в метро,  целая
делегация пришла выручать его из милиции! Наконец, он  задержал  с  поличным
агента  иноразведки!  А  те  двое  -  законченные   подонки!   Сколько   раз
задерживались  за  драки,  скандалы  с  милицией,  проходили  по   делу   об
изнасиловании, только дело закрыли...
   Секретарь партбюро Кочетков настороженно шевельнулся.
   - Мое мнение - спрашивать надо не с Волк