сь, глядя в глаза Галахову:
   - Послание бросьте сюда. Заверните в него зажигалку и пустите по столу  в
мою сторону... Ну?
   Сразу видно, что оружия при  обоих  нет.  Галахов  и  не  пытался  орать,
изображать деланное возмущение. - просек все мгновенно, с  кривой  застывшей
улыбочкой завернул свою блестящую зажигалку в листок бумаги  с  машинописным
текстом, шумно толкнул по столу. Даша перехватила комок на лету, расправила.
Громко прочитала:
   - "Доводим до вашего сведения,  что  аналогичные  бомбы  уже  заложены...
образец в  знак  серьезности  намерений..."  Ну,  дальше  неинтересно.  -  И
спокойно швырнула листок на стол. - Значит, сценарий прикрытия немудрящий  -
повсюду, оказалось, заложены бомбы, в целях недопущения  паники  и  должного
пресечения происков в город входят десантники, выходит из  казарм  отдельная
бригада и под шумок подавляет всякое сопротивление, которого и оказать-то не
успеют... У вас, интересно, все генеральские кресла уже  расписаны  или  для
меня что-нибудь отыщется?
   - Я же тебе говорил, что отыщется, -  преспокойно  сказал  Роман.  -  Как
полагаете, Валентин Сергеевич, можем выделить персонально для Даши? Дашенька
у нас девочка умная, не будет она играть в шерифа-одиночку...
   - Дашенька, конечно, девка неглупая, - спокойно сказала она. - Настолько,
что в один прекрасный момент она подумала: милый Роман,  а  не  является  ли
твой военный переворот и Вольная  Сибирь  огромной  туфтой?  Провокацией  по
высшему разряду? Сидеть! А то пулю всажу!
   Глядя на их лица, она окончательно уверилась, что полковник Галахов  знал
лишь полуправду - ошибиться невозможно, его рожа наглядно свидетельствует, в
самом деле верил, дурак,  что  станет  министром  внутренних  дел  Сибирской
республики или чем-то вроде. А впридачу, скорее всего, именно он  и  разевал
рот на шантарский общак, болван...
   - Времени у нас немного есть, -  сказала  она,  свободной  рукой  достав,
пачку и ловко вытянув сигарету губами. -  Я  за  последнее  время  выслушала
столько брехни, что неодолимо тянет поговорить за чистую  правду...  Вас  не
затруднит, орлы, пересесть от стола к  стене?  Мало  ли  что  у  вас  там  в
столе...
   Они  подчинились,  двигаясь  удивительно  медленно,  словно  придавленные
толщей воды.
   - Верите,  суки,  что  буду  стрелять...  -  хмыкнула  она,  заметив  эту
плавность в перемещениях. -  И  правильно  делаете...  В  общем,  идея  была
хорошая - во глубине сибирских руд обнаглевшие провинциалы готовят переворот
и провозглашение независимой республики.  А  молодой  и  перспективный  кадр
Дашенька Шевчук постепенно открывает  истину  -  для  чего  ей  старательно,
искусно подбрасывают все новые и новые доказательства, в том числе и в  виде
всамделишных трупов... Капают на мозги, пока, наконец, и распоследний  дурак
оказывается способным сообразить, с чем имеет дело... Дашенька собрала  кучу
убойного материала. Дело получилось - пальчики  оближешь,  столица  кипятком
писать будет... - Она зло, коротко рассмеялась. - Полковник, что  вам  напел
этот  московский  соловей?  Что  по  дороге  в  Аюкан  Дашеньку  обязательно
пристукнут, сбросят с поезда вместе с  чужим  паспортом,  а  все  материалы,
конечно, заберут? Верно? Верно... Только он вас примитивно наколол. Я должна
была остаться  живехонькой,  в  самом  деле  улететь  в  столицу  со  своими
бесценными пленками...
   Галахов пробормотал что-то, бледнея на глазах. - Ну  конечно,  -  сказала
Даша. - Вы-то, бедный наш,  полагали,  что  переворот  -  это  всерьез...  И
согласно условиям игры создавали мне совершенно тепличные условия  -  Роман,
надо полагать, вас убедил, что лучший способ  избежать  провала  как  раз  и
будет заключаться в том, чтобы нисколечко Рыжей не  мешать,  держать  каждый
шаг под контролем, зато в последний момент замочить... Знаете, что  меня  со
временем стало настораживать? Да вот эти самые тепличные условия. В жизни ни
один опер не работал так вольготно,  в  жизни  начальство  не  бывало  столь
благожелательным и милым, а важные шишки из управы и других контор  -  столь
нейтральными...  Что  бы  я  ни  вытворяла,   меня   прикрывали   без   тени
неудовольствия. Дурак вы, Валентин Сергеевич. Офуеннейший. Это не переворот,
это имитация переворота, сепаратистских  игрищ.  Несколько  дурачков  должны
были высунуться  на  свет  божий,  самую  малость  пострелять,  вопя  жуткие
лозунги. Ясно, их быстренько придавили бы, а потом из  столицы  налетела  бы
грозная орава, комиссия с самыми  серьезными  полномочиями  от  разъяренного
президента. Президента понять можно, я на  его  месте  тоже  взъярилась  бы,
узнав, что какой-то Шантарск объявил  себя  Соединенными  Штатами  Сибири...
Чрезвычайное положение, особый режим управления, крутое  расследование,  все
сидят по углам и стучат зубами от страха - а под шумок столичные финансисты,
пославшие сюда Романа, успели бы прихватизировать все, мало-мальски  ценное.
Поди  тут  пискни  поперек,  когда  тебя  вот-вот  посадят   за   содействие
сепаратистам. Наверняка есть и другой компромат, на наших местных баронов...
Я права, Рома?  Конечно,  права,  вон  как  тебя  перекосило...  А  на  вас,
полковник, и вовсе смотреть печально - дошло наконец-то до жирафа...  -  Она
выплюнула окурок на пол. - Думать  надо  было,  мон  колонель.  Ну  какие  в
Шантарске военные перевороты?  Какие  сепаратисты?  Смех  один...  Это-то  и
начало меня со временем мучить - этакое ощущение нестыковки. Получалось даже
не цветной голливудский фильм о путче в банановой республике  -  черно-белый
прибал
   тийский, советских времен. Помните, как  они  там  со  своими  чухонскими
рожами западноевропейцев изображали? Вот примерно похожее было и  у  вас.  С
виду все гладко - заговорщики,  череда  загадочных  смертей,  наполеоновские
планы, купюры с соболями, героический  сыщик  докапывается  до  сути...  Вот
только не накладывался этот антураж на скушные  шантарские  реалии.  Киношно
получалось. Я в этом городе родилась и тридцать  лет  в  нем  живу,  как  ни
крути, выходил не серьезный переворот,  а  сибирская  деревня  голливудского
производства - пляшет негр в косоворотке с гармошкой  на  плече...  Сценарий
писал кто-то столичный, вот и вышел мятеж, каким он представляется столичным
мозгам. А я - человек до убогости приземленный, да и перестроечное  похмелье
давно прошло... Что это за переворот, в котором не замешан никто из  местных
справных хозяев? С какой это стати столичные банкиры вдруг стали борцами  за
вольную Сибирь?
   Она замолчала. В горле пересохло, ко рту подступал какой-то омерзительный
клубок. Ее выворачивало от отвращения,  которому  не  находилось  подходящих
слов. Вереница трупов,  которые  хладнокровно  уложили  в  живописных  позах
исключительно  затем,  чтобы  создать  убедительные  декорации,   подкрасить
эстрадный задник  всамделишной  кровушкой...  Никакие  слова  не  смогли  бы
передать охватившую ее злость и омерзение - и она молчала, стиснув  рубчатую
рукоятку пистолета.
   - Недооценил я тебя, - сказал Роман тихо. Он отчаянно  пытался  сохранить
лицо - и выход искал, конечно, можно представить, сколь лихорадочно работали
серые клеточки...
   - Наоборот, - тусклым голосом отозвалась Даша. - Переоценил. Ты думал,  я
романтичная.  Романтичная  баба  и  сглотнула  бы  всю  вашу   стряпню,   не
поперхнувшись.  А  я  насквозь  приземленная,  скучная,  мне   эти   цветные
голливудские   красивости   встали   поперек   горла.   Не   было   никакого
инопланетянина в неземном комбинезоне - был самый обычный шиз с  сексуальным
вывертом. Так и здесь. Нет никакой романтичной "Грозы", а  есть  вульгарная,
попытка взять на гоп-стоп... И я вам, блядво, не  прощу  ни  Воловикова,  ни
Славку, и всех остальных не прощу, даже Колдуна со Скорпионом - хоть  они  и
были бандюки, которых я мечтала достать, их замочили не за это, а  декорации
ради... - Она улыбнулась одними губами. - И вообще, ваших боевичков, что под
видом шумковцев должны были изобразить "налет сепаратистов  на  телестудию",
уже наверняка повязали. - Ей захотелось по-бабьи взвыть от пережитого, и она
с трудом овладела голосом. - Знаете ли  вы  моего  хорошего  друга  капитана
Саца? Плохо вы знаете  капитана  Саца...  Конечно,  я  тоже  не  ангел,  мне
пришлось на каком-то этапе  малость  поступиться  принципами,  но  иначе  не
смогла бы вас приложить мордой в грязь...

   ...Засада была устроена по всем правилам и, что гораздо более  важно,  со
стороны ничем не отличалась от обычнейшей милицейской  группы,  по  каким-то
своим соображениям вышедшей на охоту. Потому что это  и  была  взаправдашняя
милиция - вернее, парни капитана Саца, натасканные не хуже иных ОМОНов (хотя
у многих до сих пор при слове "вневедомственная охрана" по инерции возникают
самые смешные и идиллические ассоциации вроде дремливой бабульки с  вязаньем
в кобуре). "Вот  этого  они  и  не  предвидели,  -  мельком  подумала  Даша,
вышвыривая в окно окурок, - не  предусмотренной  никакими  уставами  паутины
неформальных связей, пронизывающих любую структуру, основанных и на взаимной
выгоде, и на дружбе, и на кастовости, и на всем вместе... Не столь уж трудно
изучить порядки, царящие в  конкурирующей  системе  -  а  вот  чужую  дружбу
просечь и выявить ой как нелегко..."
   Две машины стояли по обочинам дороги - в полной милицейской раскраске, во
всем великолепии красно-сине-золотых шантарских гербов, эмблем,  надписей  и
номеров телефонов. Скучавшие  автоматчики,  не  имевшие  точных  инструкций,
время от времени тормозили особенно нагло нарушавшую правила  тачку,  делали
краткое внушение  и  отпускали  восвояси  -  как-никак  засада  должна  была
притворяться активно действующим патрулем, вовсе и не нацеленным на перехват
одной-единственной конкретной машины. Хорошо, что прокуратура  пока  что  не
последовала  примеру  ГАИ,  не  посылает  по   городу   своих   соглядатаев,
замаскированных под мирных обывателей... Так что все обойдется.
   - А твой точно проедет? - спросил Сац.
   - Точно, - сказала Даша.
   Она представления не имела, на чем основана  уверенность  Благообразного,
ведет ли он слежку или полкана выманили в поездку  по  строго  определенному
маршруту с помощью какой-то хитрой комбинации. И не стремилась это  знать  -
такие мелочи сейчас не интересовали нисколечко...
   - Любопытно же, - сказал капитан Сац. - У человека шестое  чувство  -  не
телепатия, а именно любопытство...
   - Подожди денек-другой,  -  сказала  Даша.  -  Все  тебе  будет,  как  на
блюдечке, челюсть отвиснет, я тебе гарантирую...
   - Завидую я тебе. Рыжая. Чертовски интересная у тебя жизнь.  Тут  ловишь,
ловишь и ловишь, как  ополоумевший  капкан,  а  с  тобой  вечно  приключения
происходят...
   - Я бы с тобой поменялась, честное слово, - сказала Даша  без  улыбки.  -
Если не полезешь потом на стенку от этаких приключений. И на  луну  выть  не
начнешь. Приключения чертовски поганая штука, Вадим, -  когда  они  с  тобой
происходят... Ага! Подними-ка мальчиков!
   Сац приспустил стекло и свистнул, махнув рукой в сторону  приближавшегося
со стороны "Золотой пади" БМВ. Оба автоматчика нехотя, но мгновенно потеряли
интерес к юной блондинке за рулем белого "Паджеро", с  которой  любезничали,
вышли на середину дороги, непреклонными жестами давая команду БМВ  прижаться
к обочине.
   - Он? - спросил Сац.
   - Ага, - сказала Даша. - Ну, я пошла... Она приблизилась к машине  сзади,
распахнула переднюю  дверцу  и  бесцеремонно  уселась  рядом  с  Волховичем.
Автоматчики тут же отошли. Полковник резко развернулся к ней.
   - Немая сцена, - сказала она. - Те же и  Рыжая.  Не  палите  зря  бензин,
заглушите мотор, разговор у нас не то чтобы долгий, но обстоятельный...
   Работать с ним было  одно  удовольствие  -  ни  суетливости,  ни  лишнего
словечка. Профессионал, хоть и сволочь. Ничуть не изменился в лице, ни  одни
мускул не дрогнул - хотя, конечно же, на полную мощность заработал лучший  в
мире компьютер, именуемый мозгом умного человека...
   - Возмущаться будете? - спросила Даша. Он быстро огляделся -  автоматчики
стояли вдалеке, у машины, - пожал плечами:
   - Зачем? Слушаю вас.
   - И не боитесь ни капельки? - спросила Даша.
   - А чего, простите, бояться? Даже если и арестуете, максимум  через  пять
минут вынуждены будете отпустить.
   - Галахов?
   Он самую чуточку сузил глаза:
   -  Докопались?  Поздравляю.  Но  смысл   какой?   Гордо   осознать   силу
собственного интеллекта - и не  более  того.  Никакой  практической  пользы.
Надеюсь, вы не собираетесь меня убивать? Вовсе уж бессмыслица...
   - Не собираюсь, конечно, - сказала Даша. - У меня мало  времени,  поэтому
обойдемся  без  тягучих  интеллигентских  дискуссий,  ладно?  Так  вот,  мне
плевать, какую игру прокручиваете вы лично. Мне это совершенно  неинтересно.
Зато в одном я уверена: вы не настолько  уж  глупы,  чтобы  полагать,  будто
грядущий путч - настоящий. Уж вы-то, если и не  знали,  то  сообразили,  что
имеете дело с крутой провокацией...
   - Ага, - сказал он бесстрастно. - Потому вы и слиняли с поезда?
   - Вот видите, как мы друг друга прекрасно понимаем... - сказала  Даша.  -
Ну конечно. Только  этого  мне  и  не  хватало  -  бегать  по  министерству,
размахивая  сенсационными  документами  о  грядущем  перевороте...  Никакого
переворота не будет. Одна имитация.
   - Зачем же в таком случае мы сейчас беседуем?
   - А затем, что мне нужно знать, какова будет имитация. И  вы  мне  сейчас
все расскажете - кратенько, но емко.
   - Можете не верить, но я с самого начала предлагал  не  впутывать  вас  в
комедию... прав был, черт возьми.
   - Верю,  что  именно  это  и  предлагали...  -  сказала  Даша.  -  Ладно,
рассказывайте.
   - Интересно, чем же это вы рассчитываете меня принудить к откровенности?
   - Золотой прииск "Чолпан", -  сказала  Даша  без  выражения.  -  Аэропорт
Пижмана. Фирма "Пассат", события августа прошлого  года,  люди  по  фамилиям
Ерлыкин, Гофман, Мелешкин  и  Кременецкая,  счет  в  известном  вам  венском
банке...
   Она с бесстрастным лицом, словно автомат, называла фамилии, даты, города,
сама не имея представления,  о  чем  там  идет  речь,  механически  излагала
услышанное от Благообразного - знала, что компромат убойнейший, и  этого  ей
было достаточно.
   - Довольно? - спросила она, бесцеремонно вынув сигарету из его  пачки.  -
Это кранты, полковник, полный и законченный звиздец -  в  том  случае,  если
будете трепыхаться. И ваша жена, и любимый братец  находятся  в  России,  за
кордон им не прорваться, а венская полиция преспокойно  может  наплевать  на
тайну банковских вкладов -  если  получит  кое-какие  документы...  Итак?  Я
ничуть не собираюсь на вас давить - просто объяснила, что нет у вас  выхода.
Перевороты, полковник, должны, по идее, устраивать чистые мальчики с горящим
взором и пустым карманом - их могут в лепешку раздавить  танками,  развесить
по фонарям, но ни за что не остановят на полдороге компроматом...
   Волхович смотрел на нее, щурясь. Дураку ясно, что  стряслось  бы  с  ней,
будь его воля.
   - Блестяще, - сказал он наконец. - Значит, и вас тоже, Дашенька,  убирать
бессмысленно?
   - Абсолютно бессмысленно, - пожала она плечами. - Вы все потеряете, кроме
самой жизни, - а этот-то вариант вас и не устраивает....
   - Господи, кого он может устраивать? Можно один-единственный вопрос?  Кто
вам все это дал? Не осталось здесь, в Шантарске, живых людей... И  не  могло
оказаться никаких конвертов в сейфе у адвоката,  "на  случай  насильственной
смерти"...
   - А я кручу блюдечко, вы не знали? - устало усмехнулась Даша.  -  Вызываю
духов, духи словоохотливы... Все равно им, о чем  трепаться,  Шантарск  там,
или Вена... У меня мало времени, полковник, -  добавила  она  буднично,  без
тени издевки. - Начинайте уж.
   - А гарантии?
   - Нет никаких гарантий. Потому что выбора у вас нет.  А  в  то,  что  вас
останавливает верность компаньонам по "путчу", я, уж  простите,  не  верю  -
наверняка у вас есть свой вариант,  как  вовремя  соскочить  с  поезда...  В
общем,  гарантий   нет,   зато   шанс   имеется.   Воспользуетесь?   Только,
предупреждаю, без недомолвок.
   - Кто из "авторитетов" жив?
   - Вы опасно быстро соображаете, - усмехнулась Даша. - Не скажу. Это  ведь
совершенно неважно, согласитесь...
   Через несколько минут полковник умолк. Натянуто усмехнулся:
   - Честное слово, все.
   - Логично... -  сказала  Даша.  -  Простенько  и  совершенно  логично.  И
зрелищно... Ладно. Прощайте,  полковник,  и,  умоляю  вас,  не  поддавайтесь
дурацким соблазнам. Ничего уже не переиграешь.
   - Можно один, чисто профессиональный вопрос?  В  чем  была  промашка,  за
которую вы уцепились? Не только ведь в том, что кто-то остался жив, хотя  по
всем раскладам должен был погибнуть?
   - Это просто, - сказала Даша. - Такие  предприятия  устраивают  личности.
Когда же видишь, что Вольную Сибирь собирается провозгласить мелкая бездарь,
проигравшая все и вся, поневоле станешь думать,  что  имеешь  дело  с  дурно
поставленным водевилем.  Всего  хорошего,  полковник.  И  чтобы  нам  больше
никогда не встретиться...

   ...Все это произошло вчера, ближе к вечеру.
   - Роман... - негромко произнес полковник Галахов, вовсе уж потерянный.
   Даша не удержалась, фыркнула - удивительно  много  оттенков  и  смысловых
слоев было вложено в одноединственное  словечко.  Лощеный  красавец  Галахов
наконец-то понял, как примитивно, но качественно его использовали, многое он
понял, кроме одного - что живым отсюда ни за что не выйдет...
   Даша  потянула  спуск.  Ударом  пули   полковника   швырнуло   к   стене,
разворачивая  к   ней   лицом,   алые   брызги   шлепнули   на   чистенькую,
светло-коричневую деревянную панель, Галахов впечатался боком в стену,  стал
падать - нелепо,  нескладно,  медленно...  С  ним  было  кончено,  но  Даша,
согласно сценарию, выстрелила вторично. Впервые в жизни убивала  человека  -
надо ж было, чтобы почином оказался свои, пусть и ссученный...
   Некогда было злорадствовать, смаковать выражение лица отпрянувшего в угол
Романа, физически ощутившего,  сколько  тысяч  километров  отделяет  его  от
столицы. С минуты на минуту могли ворваться  глаголевские  мордовороты  -  и
Даша, рассчитанным движением швырнув пистолет рядом  с  бутафорской  бомбой,
обежала стол, присела на корточки, рывком выдвинула ящик,  притворяясь,  что
страшно интересуется его содержимым.
   Услышав шум рывка, выпрямилась. Сердечный друг Роман целился в нее из ТТ,
держа его не особенно умело, но все же с некоторой сноровкой,  их  разделяло
метра четыре. В глазах у него Даша увидела целую гамму чувств:  непритворное
сожаление, и что-то похожее на тоску...
   - Извини, - сказал он тихо. - Ты прелесть, но есть вещи серьезнее...
   Даша навострила уши - в коридоре явственно слышался топот.
   - Дурак, - сказала она устало, отрешенно, чувствуя, как что-то обрывается
внутри. - Я же говорила, что ничуть не романтична...
   Боек ТТ сухо щелкнул - Роман нажал на спуск, но ударник  не  встретил  на
своем пути капсюля, потому что в стволе неоткуда было взяться патрону,  Даша
вложила в обойму всего два...
   На дверь, грохоча, обрушились  приклады.  Роман,  с  исказившимся  лицом,
попытался передернуть затвор, он, не распознав ловушки, полагал сгоряча, что
патрон примитивно перекосило, что еще можно успеть...
   ПСМ, казалось, сам прыгнул в руку. С  натужным  треском,  брызгая  щепой,
вылетела дверь, но Даша уже нажала на спуск,  ощутив,  как  пропадает  некое
наваждение, связывавшее ее с этим человеком. И еще раз нажала. И еще.
   В кабинет ломились верзилы в пятнистом, тыча во все  стороны  диковинными
стволами, напоминавшими пресловутые бластеры,  казалось,  верзил  невероятно
много,   топотали   кованые   ботинки,   отсвечивали   забрала,    мелькнуло
яростно-застывшее лицо генерала Глаголева, белокурой бестии, из-за его плеча