не  проходной  двор,  если  что,  держись
посуровее, ты ж нижний чин, непосвященный, тебе хамить судьбой положено...
   Федя с азартным видом кивнул и смылся. Он-то не был подробно  посвящен  в
сложности, но все равно старался.
   - Одежду хорошо обыскали? - спросила Даша.
   Все трое закивали.
   - Ну, чтобы не впадать в паранойю, твердо предположим, что нас сейчас  не
слушают, Предложения есть?
   Никто не спешил, переглядывались, сосредоточенно глядели кто в стену, кто
в  потолок,  шевелили  губами,  смотря  кто  какие  методы  предпочитал  для
концентрации мышления.
   - Автозак пощупать? - задумчиво предложил Толик.
   - Щупали уже, - сказала Даша-  -  В  этом  направлении  не  стоит  далеко
забегать - там и без нас все вылизали на сто кругов.
   - Подмога будет? - спросил Славка.
   - Нет, - сказала Даша. - Разве что дадут пару тачек. И что там ни говори,
а в этом есть сермяга - если мы  усиленным  составом  ничего  не  размотали,
нечего и шиковать... Новости из психушки есть?
   - Никаких, - сказал Слава. - Димыч там уже на  стену  лезет  от  приятной
компании... Усачев в жутком состоянии, никаких изменений. Все время к  койке
привязанный лежит, орет, как больной слои, когда не спит после ударной дозы.
Все ему три покойницы  мерещатся...  Димыч  честно  признается,  что  ничего
больше не в силах сделать. Не может же он проверять, что ему  колют...  Если
колют что-то не то.
   - А могут... - задумчиво сказала Даша. - Бывали прецеденты.
   - Не можем же мы всю психушку перебирать? Облезем...
   - Ну, скажи Димке, пусть еще пострадает. Закалка будет на  будущее...  По
Шохину ничего?
   - Пусто. Растаял. Во вневедомственной клянутся и божатся, что у него  все
документы были в порядке, даже заверенная телеграмма. Оказалось, правда, что
никто из Союза художников телеграммы не давал -  кому  е„  давать,  если  не
существует в природе такого "племянника"? Даша.  может,  против  нас  играют
"коммерческие"?
   - Да откуда мне знать? - в сердцах сказала она. - Кто бы  против  нас  не
играл, поддельный Шохин нам не мешал, а вывел на  шлюшку.  Которой  без  его
наводки никто и не заинтересовался  бы,  зуб  даю...  А  с  другой  стороны,
подсунул совершенно непричастного субъекта...
   - Француза бы прижать... - мечтательно сказал Толик.
   - А на чем ты его прижмешь? Ты сначала докажи,  Что  это  он  микрофончнк
сунул. Может, это ты его сунул. Или Славка. Строго говоря, я ведь до сих пор
не имею стопроцентной уверенности, что "иголочку" мне  Флиссак  загнал.  То,
что он слушал немца, еще ничего не доказывает.
   - Вот, давай... - фыркнул Славка. - -Ты что, кому-то из нас не веришь?
   - Непотребство глаголишь, отрок, сущее непотребство,  -  самым  искренним
тоном сказала Даша, слегка покривив душою. - Просто нет фактов, вот  и  все.
Француза прижать не на чем. Подумаешь, за писателя себя выдает... Пока что в
этом корыстного интереса не просматривается. А сдавать его в ГБ мне азарт не
позволяет. В общем,  так.  Против  нас  работает  не  трамвайный  карманник.
Происходящее прекрасно характеризуется  строками  Высоцкого:  "А  вдруг  это
очень приличные люди, а вдруг из-за них  мне  чего-нибудь  будет..."  Посему
соблюдайте максимальную осторожность, орлы, Я уже нарвалась,  как  видите...
Сделаем так...
   Помолчала, глядя на них. В самое плохое верить не хотелось, но если среди
них есть крот, как распределить обязанности, чтобы противник не  получил  ни
капли информации? Вот задачка...
   - Сделаем так, - повторила она.  -  Толик  займется  коварным  французом,
Слава - Зыбиным. Поводите их немножечко. Сергеи - осторожно крутит Агеева...
- она прикинула все и решила рискнуть, запустить дезу. - Откровенно  говоря,
есть у меня по этому Агееву кое-что любопытное, но я, уж  простите,  умолчу.
История столь невероятная, что вы решите, будто  я  шизанулась...  Пусть  уж
Сергеи сделает контрольную проверку, тогда и  поговорим  откровенно...Слава,
ты вдобавок прокачай - сам Зыбин с французом флиртует, в одиночку,  или  это
его контора делает маленький бизнес на обслуживании иностранцев...
   ...Зыбина обнаружили часа через три. И не они, а районная милиция. Дело в
том. что Славка мотался по городу, звонил, расспрашивал, выяснял,  куда  мог
поехать объект - а Зыбип уже никуда не спешил, и  предстоявшие  ему  поездки
можно было теперь предсказать наперед с вероятностью в двести процентов...
   - Машина чья? - спросила Даша, направляясь  к  белой  "Королле"  возраста
этак десятилетнего.
   - По документам - принадлежит агентству, - сказал Протасов, розыскник  из
местного РОВД. - У него была доверенность.
   - Кто настучал?
   - Пацаны лазили вокруг машины. Думали, пьяный. кто-то рассказал  бабке  -
мол, сидит такой, а бабка, когда пошла белье снимать - они тут  по  старинке
во дворе вешают, - присмотрелась и  решила,  что  дело  нечисто.  Что  помер
голубок с перепою. И начала колготиться. Бабки - наша опора... - он помолчал
и с надеждой спросил: - Даша, ты это дело от нас забирать будешь?
   - Что, в мыле?
   - Да как всегда...
   - Скорее всего,  заберем,  -  сказала  Даша  задумчиво.  -  Если  ты  мне
отслужишь. "Локус", вообще-то, не в твоем районе прописан, но пошли ты  туда
кого-нибудь, привези ихнего шефа со всей решительностью. Только в темпе, под
вой охотничьих рогов.
   - Я-то думал, ты чего неподъемного потребуешь... Сейчас озадачу ребят.  -
Он развернулся и обрадовано припустил к своей машине.
   Даша подошла, открыла правую дверку, присмотрелась. Живым она его никогда
не видела - но это и не имело  значения,  лицо  было  совершенно  спокойным,
мертвец, склонив голову к левому плечу, смотрел широко раскрытыми глазами на
примостившегося рядом эксперта.
   - Что там? - спросила Даша.
   - Насколько можно судить - два удара ножом. Или заточкой. В общем, что-то
длинное и узкое. Оба раза - в область сердца. Тут все мгновенно...
   - Левша?
   - Не обязательно. Мог выхватить нож, держа лезвие остри„м к  локтю.  Если
есть навык, можно и из такой позиции. Я  бы  поостерегся  судить  по  первым
впечатлениям, но, судя по безмятежному лицу  жмурика,  положили  его  весьма
грамотно, в секунду. Это тебе не ольховская пьянь...
   - Киллер?
   - Ох, полюбилось вам всем это словцо! Я  уж  предпочитаю  по  старинке  -
убивец... Как свинью колол.
   - Когда?
   - На глаз - часа два назад. Но породы стоят холодные, тут нужно работать,
чтобы точно определить... Это что, твой парень?
   - В смысле?
   - Ну, твой кадр? Хотя ты равнодушна, я бы сказал...
   - Почему это ты решил, что мой?
   - Подойди к Протасову. У жмурика во  внутреннем  кармане  был  конвертик,
тебе адресованный. Они уже все из карманов вынули.
   Даша, удивленно пожав плечами, направилась к  защитного  цвета  "уазику",
чью принадлежность к  милиции  выдавала  лишь  мигалка.  Залезла  на  заднее
сиденье.
   - Сейчас привезут, - сказал Протасов. - Он там пробовал права качать,  но
я настрого наказал...
   - Конверт где? - спросила Даша. - Что ж ты сразу не сказал?
   - Даш, я двое суток не спал, у меня какая-то  сука  малолеток  трахает...
Весь отдел на ногах.
   - Ладно, давай...
   Самый обыкновенный конверт, незапечатанный. С  четко,  крупно  выведенной
надписью: "Городской уголовный розыск, капитану Шевчук ДА.". Даша  осторожно
вынула его пинцетом из пластикового мешочка:
   - Так и был, незапечатанный?
   - Ага. Клеевой слой не нарушен, сама посмотри. Внутрь мы еще  не  лазили,
тебя ждали - вдруг это какие-то твои дела... Потому и тебе сразу позвонили.
   Даша  тем  же  пинцетом  вытащила  сложенный  вдвое   листок,   осторожно
развернула его, помогая пинцету авторучкой. Плотная  белая  бумага.  Жирными
линиями,  похоже,  черным   фломастером,   довольно   примитивно   изображен
загадочный рисунок.  Телевизор,  каким  его  рисуют  дети,  -  плоский  "вид
спереди". Чтобы не было ошибки, снабжен рогулькой-антенной и  буквами  "ТУ".
Рядом - некая лента  с  рамочками,  большими  и  маленькими...  ну  конечно,
кинопленка. И в каждом кадре необычайно старательно выписанные цифры: 25  25
25 25...
   Она  долго  рассматривала   таинственное   рукоделие,   непонятное,   как
иероглифы. Поворачивала и так, и сяк.
   - Понимаешь что-нибудь? - спросил Протасов.
   - Ни черта, - сказала она сердито.
   Кое-что она все же понимала. Зыбин  играл  крупно  и  опасно  -  и  хотел
подстраховаться, чтобы его безвременная  кончина  не  осталась  неотмщенной.
Только так можно заготовленное  впрок  послание  истолковать.  Дальше  пошли
варианты.  Незаклеенный  конверт  можно   толковать   двояко:   либо   Зыбин
намеревался сюда положить что-то еще, либо колебался, не верил до конца, что
его могут замочить. Возможно, хотел продемонстрировать конверт собеседнику -
в лучших традициях жанра:
   "Либо вы мне скажете, Мормарти, кто спер  голубой  карбункул,  либо  этот
конверт уйдет в Скотланд Ярд". Это, несомненно, был именно собеседник - рано
делать выводы, но стоит допустить, что какое-то время они сидели в машине  и
беседовали.
   Есть,  конечно,  и  другая  версия:  конверт  с  загадочным  посланием  -
изощренная попытка сбить Дашу с толку. Деза. Но какой  смысл  в  том,  чтобы
подсовывать совершенно непонятную дезу?
   - Что там еще? - спросила она, засунув конверт обратно в пакетик.
   - Деньги, документы, всякие мелочи. "Макаров" с разрешением -  разрешение
стандартное, аренда... На  взгляд  -  не  липа.  В  машине  еще  -  японский
транзистор, был выключен. Хорошая штучка, всеволновая.
   Она оглянулась на "Короллу":
   - Зевак хватает, а вот не вижу я никого похожего на свидетеля... Нету?
   - Ни намека на свидетеля. Мои носятся по дому, но что-то я на это  надежд
не возлагаю. Похоже, все чисто сделано.
   - Да, он вообще чистодел...
   - Кто? - машинально спросил Протасов.
   - Не знаю, - сердито сказала Даша. - Знаю, что он есть, а вот  кто  он...
Привезли, что ли?
   Вылезла  и  подошла  к   остановившемуся   неподалеку   сиреневому   БМВ,
сопровождаемому  милицейским  "Москвичом".   Дверца   германского   красавца
распахнулась, выбрался рослый мужик с волевым лицом простецкого  российского
супермена. Даша с ним прежде  не  сталкивалась,  знакомство  чисто  заочное,
персона, в общем-то,  стандартная:  сначала  -  КГБ,  потом  -  частник,  не
зарывается и не наглеет, но,  как  уже  было  прежде  подмечено,  склонен  к
прогулкам по скользковатым дорожкам.
   Он огляделся, чутьем, должно быть, уловив, что на него,  как  медведь  на
крестьянина в классической  басне,  должен  насесть  здешний  главный,  -  и
пытаясь главного вычислить.
   - Здравствуйте, - сказала Даша, взяла -его под руку и  повела  немного  в
сторонку. - Это я тут банкую. Капитан Шевчук.
   - Это вас кличут Рыжая?
   - Ага, - сказала Даша. - Я  самая.  Вы  как,  Петр  Георгиевич,  протесты
будете заявлять?
   - Следовало бы. Когда столь бесцеремонно врываются...  Но  я,  вообще-то,
подожду. Смотря что преподнесете.
   - Печальную весть я вам преподнесу, - сказала Даша. - Вы  вон  ту  машину
знаете? Он присмотрелся.
   - Даже не скажу...
   - Не ваша?
   - Я машинами не занимаюсь. На это есть один из замов.  И  все  номера  не
помню. Вы, наверное, тоже все ваши машины в "лицо" не знаете?
   - Там Зыбин, - сказала Даша. - Мертвый. Тезка ваш, Петр...
   Его лицо мгновенно стало еще более зажатым:
   - Кто? И - как?
   - Два раза - ножом в сердце,  -  сказала  Даша.  -  Кто  -  простите,  не
знаем... Может, у вас есть догадки и предположения?
   - Никаких.
   - Даже для приличия не станете в небо таращиться и губами шевелить?
   - Я про вас слышал, -  сказал  он  медленно.  -  И  потому  вашей  манере
разговора не удивляюсь...
   - Бог мой, а какие у меня манеры? Просто беседуем...
   -  Мне  не  нужно  ничего  изображать  "для  приличия".   Совершенно   не
представляю, чем он занимался.
   - Он же у вас занимал довольно высокий пост...
   - Видите ли, у нас, в  отличие  от  вашего  ведомства,  несколько  другие
порядки, - терпеливо объяснил он. - Шеф не обязан быть  в  курсе  совершенно
всех операций. Особо доверенные люди, к числу  которых  принадлежал  и  Петр
Павлович, могли в особо оговоренных случаях принимать решения на собственный
страх и риск, самостоятельно разрабатывать что-то. При соблюдении  некоторых
условий, понятно. Предельно упрощая, их можно определить так:  не  причинять
вреда конторе, ни во что ее не втянуть...  Хотя,  конечно,  принято  было  о
любой такого рода работе на еженедельных совещаниях докладывать.
   - А если он работал что-то абсолютно свое?
   - Не думаю. Он был дисциплинированным человеком.
   - Ну, а если ему предложили особенно вкусную сумму?
   -  Слушайте...  Давайте  откровенно.  Почти  на   каждого   можно   найти
соответствующую сумму. Возможно, и на вас, простите... И  в  таких  условиях
стопроцентную гарантию может дать лишь Господь бог. Я не считаю, что он ради
левого заработка мог пренебречь интересами  конторы.  Но  предугадывать  его
реакцию на искушающую сумму я бы не взялся. Может быть, да, может быть, нет.
   - Иными словами, вы ничего не знаете?
   - Ради этого не стоило меня  сюда  вытаскивать.  Можно  было  приехать  и
спросить. Я повторил бы то же самое. Или хотели поставить перед  фактом,  на
горячем  -  и  полюбоваться  реакцией?  Я  думал,   вы   работаете   гораздо
изощреннее...
   - Вы находитесь в конфронтации с каким-то другим агентством?
   - - Ей-богу, не знаю... - усмехнулся он. - Если у вас что-то есть на  мою
фирму, давайте играть в рамках закона, ладно?
   - Значит, не скажете?
   - Что-то не припомню ни о каких конфронтациях...
   - А вам что-нибудь говорит число  "25"  в  сочетании  с  кинопленкой  или
телевизором?
   На сей раз он задумался, без всякого притворства:
   - Двадцать пять... Нет. Двадцать пятый канал? У нас  в  Шантарске  такого
пока что нет...
   - Вы можете перетрясти вашу контору и проверить, знал ли кто-то что-то  о
зыбинских делах?
   - Если все будет оформлено официально. У вас есть еще вопросы?
   - Пока нет, - сказала Даша. - Ждите официального обращения. А  на  Зыбина
посмотреть не хотите?
   - Мне это ровным счетом ничего не даст, - он поклонился и  недвусмысленно
повернулся, чтобы уйти. - Надеюсь, меня не станут здесь задерживать?
   - Конечно, нет, - сказала Даша. - Простите уж, что потревожила.
   Он поджал губы и зашагал прочь. Даша смотрела  ему  вслед  и  гадала,  не
сваляла ли дурака, устроив маленькую провокацию.
   Его приезд мог выглядеть двояко - можно подумать, что его доставил  и,  а
можно и решить, что сам примчался. Не  исключено,  что  его  присутствие  на
месте происшествия даст Иксу повод подумать, будто тут играл не один  Зыбин,
а вся контора, то бишь "Локус". А потом можно посмотреть, не начнет  ли  кто
действовать против "Локуса". Примитивная игра, конечно,  но  на  безрыбье...
Она могла и ошибаться,  но  порой  откуда-то  уплывала  шальная  версия:  не
исключено, что порой убийца из удобного места  наблюдает  за  суетой  вокруг
жертвы. Бывали примеры. Упорно не  проходит  ощущение  нацеленного  в  спину
взгляда - пристального, злобного. То ли бзик, то ли чутье...
   Она подошла к "Королле" и поманила Славку:
   - Подчисть тут все. Пусть конверт проверят как можно  быстрее:  отпечатки
пальцев и все такое... А я поехала.
   - Куда?
   - В "Локус". Потрясу их по горячим следам, хоть и не жду сенсаций...
   - Думаешь, наш?
   - А ты в этом сомневаешься? - хмыкнула Даша. - Наш, некому больше. Я тебе
скажу по секрету, начинаю его бояться. Ну, са-амую чуточку.  Потому  что  не
делает ошибок, сволочь. Зыбин к нему близенько подобрался... И еще не  факт,
что это Агеев, далеко не факт... Главное, Зыбин подобрался близко, а этого в
нашей игре делать не полагается. Ладно, побежала...
   Федя  всю  дорогу  косился  на  нее   с   вопрошающим   видом,   но   рта
дисциплинированно не открывал. До управления  оставалась  пара  минут  езды,
когда Даша сжалилась:
   - Один вопрос, и не более того. Заслужил хорошим поведением.
   - А француз и правда - шпион?
   - А с чего это ты, юноша, начал его подозревать?
   - А зачем вы меня заставляли шапку и бушлат осматривать чуть  ли  не  под
лупой? Больше к нам в кабинет из посторонних никто и не ходит в гости,  один
француз...
   - Логично, - сказала Даша. - Но если ты, сокол, хоть словечко на  стороне
пискнешь... Со свету сживу.
   - Обижаете, - он помолчал и вдруг поведал. - А я каждое утро  "москвичек"
осматриваю, весь салон...
   - Микрофоны ищешь?
   - Нет, - чуть смущенно сознался Федя. - Смотрел я тут один фильм, так там
мужику под сиденье подсунули ампулу с  радиоактивным  кобальтом.  Он  ездит,
ничего не подозревая, и потихонечку концы отдает...
   - Ну, это уж ты перебрал, - поразмыслив, сказала Даша. -  Хотя  черт  его
знает. Я временами начинаю думать...
   Федя  с  исказившимся  лицом  рванул  машину  влево,  отчаянно  завизжали
тормоза, и Дашу бросило к дверце. Тут же ее начало швырять  вверх-вниз,  она
всем телом ощутила, как "Москвич"  несется  дальше,  култыхая  на  спущенных
колесах, стуча ободами по асфальту, и лишь мигом позже в сознание  ворвалась
гулкая,  близкая  автоматная  очередь.  Широкая  темная  машина  обошла   их
впритирку на бешеной скорости, рванула на красный свет у памятника Ленину  и
исчезла впереди.
   - Тормози! - отчаянно крикнула Даша.
   Он и так уже тормозил, вцепившись в руль, скалясь от  напряжения.  Справа
надвинулась ревущая тень, зазвенели стекла, вылетая, в салон ворвалась струя
холодного воздуха. Даша, немыслимо изогнувшись, рвала  из  кобуры  пистолет,
"москвичек" заносило, несло влево, разворачивало поперек движения. Мотоцикл,
взвыв,  выплюнув  струю  дыма,  пронесся  у  них  перед  капотом  -   яркий,
лаково-никелированный, импортный, двое седоков в глухих марсианских  шлемах,
- отчаянно кренясь, завалился влево, мелькнул  меж  машинами  на  стоянке  у
массивного сталинского здания Шантарской железной дороги - и исчез.
   "Москвич" наконец остановился. Даша сгоряча выпрыгнула, целя по  сторонам
- но не в кого было стрелять. Обтекая с двух сторон, мимо  проносился  поток
машин, хлынувших с Энгельса на зеленый свет, они неслись, как ни  в  чем  не
бывало,  ближайшие,  конечно,  отворачивали,   старательно   объезжая   косо
застрявшую в десяти метрах от светофора машину и двух  непонятных  штатских,
торчавших возле нее с пистолетами наизготовку, - но многие так и не успевали
ничего заметить. Впереди, метрах буквально в трехстах, виднелся  серый  угол
здания городского УВД, а если глянуть влево, отлично видно здание  областной
администрации  с  двумя  флагами  -  российским  триколором  и  сине-красным
штандартом Шантарска. Центр города, средь бела дня...
   Даша опустила пистолет, не сразу  попав  им  в  кобуру,  -  руки  немного
тряслись. "Москвич" уныло стоял  на  простреленных  шинах,  в  обеих  задних
дверцах стекла прямо-таки выхлестнуты, заднее -  тоже,  все  вокруг  усыпано
осколками, по асфальту тянется зигзагообразный след, черная  полоса  горелой
резины.
   Федя, держа пистолет в опущенной руке, глядя  шалыми  глазами,  оторопело
коснулся указательным пальцем строго осколка стекла, торчавшего над  пулевой
пробочной в дверце, поежился и изрыгнул семиэтажное.
   - Аналогично, - пробормотала Даша, борясь со слабостью в ногах.
   Поблизости уже вопила сирена.
   ...Примерно  через  полчаса  на  всех  милицейских  спецволнах  рявкнуло:
"НАБАТ!"
   Методика действий по этому коду была давно отработана - хотя  в  жизнь  и
претворялась крайне редко, в особых случаях вроде нынешнего. Дашина личность
в данный момент не имела никакого значения - нужно было  показать  кое-кому,
кто хозяин в городе и наглядно доказать,  что  стрелять  средь  бела  дня  в
милицейских  офицеров,  особенно  в   центре   города   -   занятие   крайне
предосудительное и немедленно влекущее самый жесткий ответ...
   Подняли все специальные подраздел