его  отца.  И  со  слов
свидетельницы, находившейся при нем с самого начала приступа. Надеюсь, ее-то
вы не подозреваете в соучастии в заговоре против вас?
   - А разве я говорила,  что  против  меня  составлен  заговор?  -  невинно
спросила Даша.
   - Насколько мне известно, вашему начальству вы об этом рассказывали много
и охотно...
   - Видите ли, я не первый сыщик, против которого устраивают провокацию  со
сбором компромата, - сказала Даша. - У нас такое  случается.  Я  бы  это  не
стала называть заговором, но против меня определенно работают...
   Она обращалась главным образом к Савич - но видела  по  глазам  той,  что
дело дохлое. У них тут "заговоры и козни" -  симптом  болезни,  и  не  более
того.
   - Надеюсь, нас вы не подозреваете в соучастии с вашими...  заговорщиками?
- с непринужденной улыбкой спросил Хотулев.
   - Ну что вы, - сказала Даша.  -  Однако  так  уж  сложилось,  что  другой
человек совсем по-иному описывал отцовский  бред.  Не  так,  как  вы.  И  ни
словечком не упомянул про "эротическую подоплеку"...
   Взгляд докторши растерянно метнулся меж пациенткой и шефом:
   - Да? А с этим человеком можно поговорить?
   - Она умерла, - сказала Даша. - Ее убили. Та женщина,  из  чьей  квартиры
отца... увезли.
   - Простите, Дарья Андреевна, а вы правду говорите? - спросила Савнч.
   - Увы, на этот раз  Дарья  Андреевна  говорит  чистую  правду,  -  кивнул
Хотулев. - Эта женщина погибла при крайне загадочных обстоятельствах  вскоре
после крайне напряженной и тягостной беседы меж ней и  Дарьей  Андреевной...
буквально сразу же.
   - Вы на что намекаете? - не  выдержала  Даша.  И  увидела,  как  эскулапы
обменялись нехорошими взглядами. Она нервничала все больше,  давали  о  себе
знать две почти бессонных ночи, Даша чувствовала, как ее  начинает  легонько
трясти, словно в ознобе, и боялась, что врачи это заметят.
   - Помилуйте, ни на что я не намекаю, - развел руками Хотулев. -  Я,  если
помните, предостерегал вас от беседы с ней, говорил, что ни к чему  хорошему
это не приведет в вашем состоянии. В самом деле,  загадочная  история...  Ну
что же... Дарья Андреевна, как вы посмотрите на такое предложение: ненадолго
задержаться у нас? Скажем, на недельку. Я понимаю ваше предубеждение  против
сего заведения,  но  поймите  и  вы  -  с  галлюцинациями,  подобными  вашим
вчерашним,  шутки  плохи.  И  пренебрегать  ими  опасно.  В  любой   момент,
совершенно неожиданно, может наступить обострение и принять  крайне  опасные
как для вас, так и для других, формы. Вплоть  до  попыток  самоубийства  или
стремления причинить вред окружающим. А у вас ведь, насколько мне  известно,
есть оружие? Нужно подлечиться. Я с вами говорю  так  откровенно,  поскольку
вовсе не считаю вас больной. Вы не больны, вы в данный момент  пребываете  в
ясном сознании, но пережили целую череду стрессов  и  потрясений,  появились
галлюцинации,   неадекватное   восприятие   действительности.   Вам   просто
необходимо немного отдохнуть под надежным присмотром.
   Несмотря на самую пакостную ситуацию, в какую  она  когда-либо  попадала,
Даша не удержалась от улыбки:
   - Это значит: чтобы доказать, что я нормальная, нужно согласиться,  чтобы
меня заперли в дурдом?
   - Вы сформулировали несколько прямолинейно, но,  в  целом,  правильно,  -
кивнул Хотулев. - Если вы пойдете нам навстречу - не будет  лучшего  способа
доказать, что вы здоровы. И максимум через неделю мы с вами  расстанемся,  я
уверен. Я не стал бы употреблять столь вульгарное слово "дурдом". Здесь есть
спокойные  палаты  для  таких  же,  как   вы,   людей   -   переутомившихся,
переработавшихся, перенервничавших...
   - В самом деле, - вмешалась Савич. - Ведь если вы сейчас уйдете, а потом,
боже упаси,  попадете  к  нам  в  гораздо  более  худшем  состоянии,  можете
задержаться надолго...
   - А может, рискнем, - сказала Даша. - Посижу дома, попью таблетки...
   Савич  раскрыла  было  рот,  но  Хотулев  успокоил  ее  многозначительным
взглядом, изобразил на лице глубочайшее  раздумье,  потом  медленно  склонил
голову:
   -  У  вас,  правда,  со  вчерашнего  дня  не  было  никаких...  необычных
наблюдений?
   - Никаких, - сказала Даша.
   -  Что,  если  действительно  рискнуть?  -  протянул  он.   -   Под   мою
ответственность... Но без укольчика, уж не посетуйте, мы  вас  не  отпустим.
Согласны на такой Компромисс?
   Даша кивнула.
   - Прекрасно. Галочка, идите распорядитесь, мы следом...
   Галочка выскочила,  предварительно  бросив  на  шефа  цепкий,  понимающий
взгляд. "Тоже мне актеры-самоучки, - подумала Даша. - Ясно, что фокус этот у
вас, милые, давно отработан на настоящих шизиках.  Сразу,  быть  может,  под
замок и не повлечете. Придется джинсы снимать, а значит, кобуру отстегивать,
тут  ваши  мордовороты  и  навалятся...  И  пойдет  -  чем  больше  орешь  и
дергаешься, тем больше тебе в карточку пишут. Пока доберешься  до  судьи,  в
тебе уже полведра лекарства сидеть будет".
   - Пойдемте, - сказала она, направляясь к вешалке.
   - Одеваться не стоит, процедурная на этом же этаже. Потом вернетесь...
   Словно не слыша, Даша молча накинула пуховик и нахлобучила шапку.
   - Дарья Андреевна... - он непроизвольно  подался  к  ней,  сделал  резкое
движение, голос прозвучал жестко.
   Даша рывком задрала подол свитера, встала меж ним и дверью, положив  руку
на кобуру. Усмехнулась:
   - Там, во дворе, наши парни на двух машинах...
   - Вы понимаете, какая запись у вас прибавится в карточке?
   - Только не ошибитесь, - сказала Даша. - А то потом попросят  рассказать,
какой пистолет я на вас направляла, а вы и знать не будете, -  она  прикрыла
ладонью кобуру. - Марки-то разные  бывают  и  выглядят  по-разному...  Будет
конфуз, если вы опишете один, а потом окажется, что у меня был другой...
   - Вы совершаете страшную глупость, - сказал он, не двигаясь  с  места.  -
Вам необходимо лечиться...
   Даша сгребла со стола таблетки  и,  не  глядя,  запихала  в  карман  весь
похрустывающий ворох:
   - Как видите, выполняю предписания врача.  Но  вот  уколов  я  с  детства
боюсь, извините. Еще по ошибке вкатите то же, что и Усачеву...
   У него  что-то  дрогнуло  в  лице!  И  это  не  страх  перед  пистолетом,
остававшимся в кобуре.  Но  не  было  времени  на  задушевные  беседы.  Даша
быстренько вышла и скорым шагом рванула к лестнице.
   И замерла, поскользнувшись на свежевымытом полу. схватившись  за  широкие
перила.
   Перед входной дверью, загораживая ей дорогу, стояла  овчарка.  Та  самая.
Только сейчас она была еще выше,  едва  умещалась  в  крошечном  тамбурчике,
поставила передние лапищи на ступеньки и смотрела на Дашу отливавшими лунным
блеском глазищами. Громадная собачина чуть ли не с лошадь высотой.
   Под  черепом,  такое   впечатление,   что-то   стеклянно,   чуть   слышно
позванивало, но не было ни страха, ни паники. Даша зажмурилась, как  следует
встряхнула головой. Открыла  глаза.  Показалось,  будто  что-то  огромное  и
темное смазанной полосой утянулось под лестницу, в  крохотный  закуток,  где
уместилось бы ведро со шваброй, - Даша хорошо помнила, поднимаясь сюда,  что
там не было ни двери, ни ниши.
   Показалось, или над широкими, коричневыми перилами вдруг выглянули и  тут
же спрятались мохнатые уши? Кто-то звучно и чутко произнес ей в самое ухо:
   - И показалось ему, будто из-за соседнего воза  что-то  серое  выставляет
рога...
   Даша стояла, не в силах шагнуть. Наверху простучали  быстрые  шаги  -  не
заметив Дашу, мимо лестничной площадки промчалась в сторону своего  кабинета
черно-косая Галочка, за ней целеустремленно топотали два мужика  устрашающих
габаритов, с рожами, для дипломированных врачей чересчур примитивными.
   Даша  решилась.  Пошла  вниз,  к  спасительной  двери.  Над  ее   головой
послышался повелительный возглас, и совсем близко  мелькнуло  что-то  белое.
Она сбежала по лестнице, схватилась за ручку, рвала на себя что есть мочи...
   Дверь не открывалась. Санитары выскочили на лестницу и  кинулись  к  ней.
Тут только Даша сообразила, что к чему, и толкнула дверь  от  себя.  Широкая
лапа ухватила ее за рукав, она рванулась, выскочила на крыльцо,  но  следом,
жарко дыша в затылок, вылетели преследователи,  грабастая,  наваливаясь,  от
растерянности она забыла простейшие приемы...
   - Стоять, бараны!
   Руки соскользнули с ее локтей и плеч. Она  увидела  Федю,  обеими  руками
державшего черный "Макаров". Не оглядываясь, кубарем  скатилась  с  крыльца,
пробежала пару метров до машины и вскочила внутрь.
   Федя попятился, держа  под  прицелом  растерянно  топившихся  на  крыльце
верзил. Из второй машины уже Слезали двое, но Даша отчаянно замахала  им,  и
они, поколебавшись, полезли назад. Федя открыл дверцу, сед за руль,  спрятал
пистолет и вопросительно глянул на Дашу.
   - Бей по газам, - распорядилась она. - Поехали, живо!
   Глава тридцать первая. Измененное состояние души.
   Она закурила, глядя, как уплывают назад застывшие белые фигуры, - вот они
пропали из зеркальца, машина выскочила  со  двора.  Даша  потрясла  головой,
пытаясь проморгаться, веки резало, словно туда попал песок.
   - Что за дела? - спросил Федя. - Надо было с ними потолковать... Я вижу -
не то что-то...
   - Давай в  центр,  -  сказала  Даша,  зажигая  новую  сигарету  из  почти
опустевшей пачки. - Ерунда. Стороны не  пришли  к  соглашению  по  некоторым
вопросам...
   - Так это ж - прямое нападение на офицера милиции при исполнении. Надо им
вломить...
   - Слушай, я похожа на сумасшедшую?
   - Да вы что?
   - А вот они считают, что похожа, - сказала Даша. - У них свои  порядочки,
свои бумажки, иногда проще отступить... Понял?
   Он  кивнул,  но  видно  было,  что  ничего  не  понял.  Даша  лихорадочно
прикидывала, как поступить.
   Особых иллюзий она не строила - вырваться удалось по чистой  случайности.
И второй раз такой финт не пройдет. У них там понаписано  достаточно,  чтобы
совершенно законно и официально запустить механизм, Даше примерно  известный
по связанным с психушкой прошлым  делам.  Обратятся  к  начальству,  стукнут
участковому, обязанному оказывать содействие... Простой игрой в прятки  дела
не решишь, нужно  срочно  что-то  изобретать,  как-то  добиться  независимой
экспертизы.  Эта  чертова  собака  совершенно  запутывает  дело  -  кошка  и
отрубленная голова, поклясться можно, были в реальности. Если один раз к ней
сумели войти в квартиру, то же самое могли проделать в другой раз, с другими
замками. Время, если прикинуть, было...
   - Куда в центре? - спросил Федя.
   - По Энгельса, потом покажу, - сказала Даша. В управление ехать опасно  -
если что, возьмут голыми руками. Несомненно, этот гад сейчас  примется  туда
названивать. А в обеих машинах есть рации. Значит, придется на пару  часиков
перейти в родном городе на нелегальное положение...
   - Останови, - сказала она.
   Федя аккуратно притер "Москвич" к бровке - напротив того самого дома, где
недавно ушел от "хвоста" хитроумный немец.
   Сзади остановились "Жигули", ребята остались в машине - им было приказано
охранять, они и охраняли.
   - Слушай, Федя, - сказала Даша. - Ты со мной уже долго общаешься... Я  за
это время производила хоть раз впечатление шизанутой?
   - Да ничего подобного.
   - Вот так и говори, если спросят. Обязательно спросят.
   - Ничего ж подобного... - он вдруг  замялся.  -  Вот  только  с  овчаркой
какая-то неувязка, ребята говорили... Ну так про это и промолчать можно...
   - Не стоит, - сказала Даша. - Про это и так знают.
   - Дарья Андреевна, да что такое против вас играют?
   - Ничего особенного, - сказала Даша. - Дерьмом искусно мажут, и все дела.
Нельзя все время ходить в белом, не получится... Подожди с полчасика. Если я
к тому времени не выйду, можешь уезжать. Это  значит,  я  пошла  пешочком...
Пока.
   Пересекла дворик большого,  построенного  разлапистой  буквой  "П"  дома,
вошла в подъезд и направилась к Двери напротив. В самом деле, ни следа досок
и гвоздей, Дверь старательно приведена в божеский вид...
   Она вышла на параллельную улицу, застегнула пуховик и не спеша побрела  в
сторону театра, высматривая исправный телефон. Слева,  над  крышами  старых,
еще купеческой постройки домов медленно  покачивался  яркий  воздушный  шар.
Кто-то снова решил разрекламировать свои товары на западный манер -  исписав
рекламой  привязной  аэростат.  Летом  одна  совместная  шантарско-испанская
фирмочка уже поднимала над бывшим музеем  Ленина  доставленный  из  заграниц
шар,  но  обрадованная  местная  шпана   моментально   принялась   методично
расстреливать его с ближайшей крыши из довольно мощных китайских воздушек, и
шар, к недоумению хозяев, довольно быстро совершил вынужденную посадку...
   Даша остановилась. Мотнула головой.
   Это был не шар - над бордовой  крышей  висела  огромная,  с  пассажирский
вагон, аквариумная рыбка: глазищи  навыкате,  рот  беззвучно  открывается  и
закрывается,  словно  зверюга  нажевывает  чуингам,  трепещут   ярчайше-алые
плавники, длиннющий хвост спускается вдоль крыши,  пузатенькое,  тугое,  как
надутый  воздушный  шарик,   тело   полыхает   чистейшими   красками   ясных
спектральных колеров: желтый, алый, синий...
   Даша смятенно огляделась. На улице кипела самая обычная жизнь, и никто не
обращал внимания на диковинное диво, пучившее глаза, трепетавшее  плавниками
и хвостом, живое, громадное, невиданное.
   Они не могли не видеть чудище. Но никто на него не смотрел. Значит...
   Даше казалось, что земля уходит из-под ног. Она закурила, сделала  четыре
затяжки и вышвырнула сигарету за оградку сквера - во рту горчило.  Все  тело
под одеждой стало липким от пота. Тепло  медленными  волнами  накатывало  от
поясницы  к  затылку,  до  самой  шапки.  Она  закрыла  глаза  и   постояла,
покачиваясь, пытаясь взять себя в руки.
   Открыла глаза. Над крышами -  только  небо,  затянутое  сероватой  хмарью
очередного смога.
   Подошла к киоску, пошарила по карманам - к счастью, кошелек оказался  при
ней. Купила самое большое мороженое, какое у них  только  было,  присела  на
зеленую лавочку и во мгновенье ока  съела,  откусывая  большими  кусками,  с
животной  радостью  ощущая,  как  ледяные  комья  проваливаются  в  желудок,
ненадолго отгоняя волны удушливого жара. Холодной рукой  провела  по  лбу  -
положительно, чуточку полегчало...
   Может, съесть еще одну таблетку? Вдруг настоящие..
   Нет, не рискнула. Направилась к телефонам.
   У Воловикова оказалось не занято.
   - Это я, - сказала Даша. - Тут такие дела...
   - А, Петр Степаныч! Наконец-то!
   Она решила, что окончательно сходит  с  ума,  но  тут  же  сообразила:  в
кабинете у шефа есть кто-то посторонний .
   - А я-то ждал, - беззаботно  продолжал  Воловиков.  -  Куда  это,  думаю,
Степаныч запропастился... Вы откуда - из дома?
   - Нет. С улицы.
   - У меня  тут  люди,  позвоните  через  пару  минут  в  кабинет  капитана
Шевчук...
   Она выкурила еще  одну  сигарету,  прохаживаясь  поодаль.  Освободившийся
телефон тут же заняла какая-то соплюшка без шапки, с  длиннющими  белокурыми
волосами, и пришлось ждать не пару минут, а добрых пять.
   - Дэвушка, ты нэ подскажешь, где в этот город можно хорошо  отдохнуть?  С
табой вмэстэ?
   Даша обозрела сына  гор,  хрустевшего  кожей  и  сверкавшего  золотом,  и
решила, что он настоящий.
   - Вон туда, за тот угол, и  пройти  квартал,  -  сказала  она,  показывая
рукой. - Только без меня.
   - А что там, да?
   -  Там  казачья  штаб-квартира,  -  сообщила  Даша.  -  Они  тебе   такие
развлечения устроят, каких ты в жизни никогда не видел...
   Соплюшка наконец смоталась. Даша кинула жетончик, сняла трубку и,  набрав
номер, нарочито громко спросила:
   - Уголовный розыск?
   Сына синих гор как ветром сдуло.
   - Дарья? - спросил Воловиков напряженным, зажатым голосом. - Ты где?
   - Говорю, на улице.
   - Что у тебя на Королева случилось? Мне телефон обрывают, приезжал Ивакин
из областной инспекции по кадрам, только что сплавил...
   - Что он говорит?
   - Даша, у тебя все в порядке?
   - Что он говорит? - настойчиво повторила Даша. - меня мало времени...
   - Туда еще с утра звонили  из  психушки,  просили  проследить,  чтобы  ты
пришла на обследование. говорят, на тебя лежит во-от такое досье... А  потом
приехал Ивакин и рассказал, что ты бросалась  на  психиатров  с  пистолетом.
Запросили по радио машину, Федя твой говорит, что ты пошла в дом к  какой-то
знакомой и сказала, что через полчасика вернешься, а номера квартиры  он  не
знает,  помнит  только,  что  это  на  втором  этаже,  ты,  мол,   мимоходом
упоминала...
   "Молодец парень", - подумала Даша и спросила:
   - Так какие итоги?
   - Итоги... Ты-то как?
   - Я нормальная, - сказала Даша. - И ни на кого я с  пушкой  не  кидалась.
Это наш друг пакостит... понимаете?
   - С разноцветной растительностью?
   - Ага.
   - Ты, правда, в порядке?
   -  В  полном,  -  сказала  Даша,  оглядываясь.  По  перекрестку   проехал
длиннющий, серебристый с черным автомобиль вроде "роллс-ройса". Даша сначала
не поняла, где в нем нелепость, и тут же догадалась: длины в нем было метров
десять, и вышиной - с "Ка-маз"...
   Большой палец левой руки дергался помимо ее воли.
   - Дарья, ты в порядке?
   - Ну, вообще-то...
   - Мне тут рассказали про вчерашнее...
   - Слушайте внимательно, -  сказала  Даша.  -  Не  знаю,  сколько  у  меня
времени. Тут и в самом деле имеют место определенные глюки, но я  держусь...
Не перебивайте! Это наркотик, какой-то наркотик, нет сомнений, очень уж  все
яркое, химические такие оттенки... Я держусь, я в  сознании,  понимаю  пока,
что это мне мерещится... Они меня подловили.  Не  знаю  как,  но  ухитрились
подловить.
   - Даша...
   -  Молчите  вы!  Я  тут  попытаюсь  что-нибудь  изобрести,  а  вы  должны
действовать. Нужна какая-то  независимая  экспертиза,  может,  поговорить  с
Ларичевым, уж в нем-то я уверена...
   - Поезжай сюда немедленно.
   - Нет, - сказала Даша. - Не рискну.
   - Ты что, охренела? - Он опомнился и резко сбросил тон: - Даш, ну  мне-то
ты веришь?
   - Верю пока, - сказала она безнадежно. - Организуйте что-нибудь этакое...
Они же меня топят в двух шагах от финала! Я уже  начинаю  нащупывать  финал,
хоть концы и не сходятся... Этот гад, двухцветный, меня топит...
   - Езжай сюда. Я тебя так просто не отдам.
   - Как только что-нибудь придумаете.
   - Да придумаем, сообразим... Что?  -  его  голос  отдалился.  -  Скажите,
сейчас приду. Даша, к Дрыну приехали...
   - Вот видите, - сказала она. - Шевелитесь. Я еще позвоню...
   Ударила пальцем по рычажку, кинула еще жетончик и стала накручивать номер
Глеба, молясь в душе неведомо каким богам: только бы  он  был  дома,  только
бы...
   - Слушаю.
   - Глеб, это я, - сказала она, вновь ощущая волны  тепла,  прокатывавшиеся
по телу. - Ты никуда не уходишь?
   - Да нет пока. Что стряслось?
   - Потом расскажу. У тебя есть  какие-нибудь  знакомые  психиатры?  Только
надежные, чтобы без дурацких вопросов помогли? Врачи, в общем?
   - Поискать - так найдем... А кого нужно загнать в психушку?
   - Скорее наоборот... - сказала Даша. - Глеб, дела хреновые.  Мне  чего-то
подсыпали. Глюки пошли.
   - Ты серьезно?
   - Серьезней не бывает.
   - Ты где? Сейчас хватаю тачку и еду.
   - Нет, - сказала Даша. - Я сама приеду (не  говорить  же,  что  ей  стало
страшно оставаться на улице). Слушай, сделай, что можешь, но  раздобудь  мне
надежного спеца, вдруг  начнется  быстрей,  чем  я  рассчитываю...  Хорошего
снотворного бы,  чтоб  срубить  моментально...  Я  к  тебе  еду,  понимаешь?
(Показалось, что в трубке зазвонили колокола и раздалось странное фырканье).
Слышишь?
   - Слышу. Ты ко мне едешь... Даша, правда, мне не стоит самому лететь?
   - Ищи врача, - сказала Даша. - Я приеду... Повесила трубку, оглянулась  и
быстро направилась к автобусной остановке.  Замотала  головой,  заморгала  -
Показало