свое
сходство с аппетитной птичкой. Но сам открыть рот без приказа побаивался.
   - Ну что, сукин кот? - дружелюбно спросила Даша. - Похоже, кому-то из нас
пора на нары? И чует мое сердечко, что это никак не я...
   - Да я...
   - Головка от фуя, - сказала Даша. - У меня  ребра  все  еще  ноют,  тварь
такая... В подвал тебя, что ли, сводить? Там  архитектура  интересная,  есть
пятый угол, только вот искать его придется долго и старательно...
   Ты глаза-то не закатывай, Кирилл Иваныч. поздно под дурачка косить, врачи
уж уехали давно.
   - Адвоката...
   - Есть у нас адвокат, - сказала Даша. - Не помню только, в какой  камере,
но если тебе гак  нужно,  могу  уточнить...  Ты  пузырек  с  кокаином  успел
выкинуть, но пальчики на стекле четко пропечатались...
   - Не мои. Я его увидел на столе, взял и посмотрел для интереса, повертел,
назад поставил...
   - Но ты же, родной, был в кумаре, когда повязали...
   - А что, пока я спал статью про употребление опять вернули в кодекс?
   -  Что  ты,  голубь,  пока  речь  идет  о  порошочке,   вполне   уверенно
держишься... Значит, дома у тебя ничего не запрятано, а? Бесполезно и  обыск
делать,  ишь,  приободрился,  улыбочка  проявляется...  У   кого   покупаешь
деликатес?
   - Да про что вы?
   - Ну, как хочешь, - сказала Даша. - Мне самой интересно побыстрее перейти
от порошочка к известному инциденту... Ну, и зачем ты меня пинал, сволочь?
   - Разочек...
   - Два. Уж мне-то лучше знать.
   - Да я себя не помнил...
   - Ты историю криминалистики знаешь?
   - Не сподобился, - буркнул он.
   - А я, знаешь ли. изучаю в свободнее время, - сказала Даша. -  У  каждого
свое  хобби.  Так  вот,  только  в  Австро-Венгерской   империи   смягчающим
обстоятельством служило патологическое опьянение - и  то  исключительно  для
мелкого хулиганства, того, что у нас идет  258  под  первым  пунктом  двести
шестой. А у нас опьянение,  тем  более  наркотическое,  что  характерно,  не
облегчает, а усугубляет.
   - И все равно...
   - Все равно хороший адвокат отмажет? Ты это имеешь в виду?
   Пожидаев     состроил     робко-многозначительную     мину,      наглядно
свидетельствовавшую, что именно это он я имеет в виду.
   - Ну-ка, порепетируем, - сказала Даша довольно мирно. - Изложи основания.
Представь, что я прокурор и представляю тебя присяжным как отпетого  циника,
злостно попинавшего капитана милиции... Ну, смелее, бить не буду, хоть  руки
и чешутся, скажу тебе откровенно...
   - Вы же не предъявляли удостоверения, были без формы,  тут  и  совершенно
трезвый человек может ошибиться. А я ведь был в нешуточном  кумаре...  иначе
рука бы не поднялась на такую женщину...
   - Ах, я вся таю от ваших комплиментов... У тебя рука и не поднялась. Нога
поднялась.
   - Я же говорю, вы ничего не предъявили...
   - А ты  все  подробности  того  сабантуйчика  помнишь?  -  деловым  тоном
спросила Даша.
   - Ну, не все...
   - А помнишь, что ты мне вякнул? -  нехорошо  прищурилась  Дата.  -  Чтобы
капитан Шевчук не валяла дурочку и не  отпиралась.  За  точность  цитаты  не
ручаюсь, но и фамилию, и звание ты совершенно правильно произнес...  Что,  и
после этого будешь звиздеть, что принимал меня за шансоньетку?
   - Свидетелей бы еще найти...
   Он замолк и смотрел выжидательно.
   - Угадал, паршивец, - сказала Даша. - Не было у меня при себе  микрофона,
и не могу я предъявить голосок... Но дать показания в суде могу и,  заверяю,
с превеликой охотой выступлю... А дело гнилое. Вы же  не  могли  знать,  что
вокруг дачи засели опера, вы не осуществили  свое  преступное  намерение  по
независящим от вас обстоятельствам - кодекс это именно так формулирует.
   - И все равно... - сопротивлялся он не особенно упорно, все время обрывал
фразы, словно оставлял  лазейку  для  капитуляции  и  старался  не  особенно
сердить Дашу.
   - Конечно, - сказала Даша. - Адвокат может и вытащить. Но ты же на  свете
живешь достаточно долго  и  ты  у  нас  вовсе  не  затурканный  бюджетник  -
новорусский строитель капитализма. И представляешь примерно, на что способен
мстительный мент.  Особенно  в  тех  ситуациях,  когда  можно  обойтись  без
вопиющего нарушения законности. У тебя три магазинчика, так? И имеешь долю в
агентстве "Арго", в торговлишке квартирами и прочей мелкой  недвижимостью...
Как  по-твоему,  если  долго  и  вдумчиво  рассматривать  твои   бизнеса   в
электронный микроскоп, а потом, как только адвокат тебя отмажет,  установить
нежнейшую опеку - вскроется что-нибудь подсудное?  Сердце  мне  вещует,  что
вскроется. И даже если тебя опять отмажут - кому нужен деловой  партнер,  за
которым по пятам ходит уголовка и персонально Рыжая? В наших-то условиях?  Я
тебя не буду уничтожать. Во всем, что касается бизнеса, ты  у  меня  станешь
сущим ангелом - а они-то в суровых условиях России вымирают  побыстрее,  чем
мамонты.
   - Ну хотите, я на колени встану?  Или  вместо  тех  шмоток,  что  на  вас
порвали, настоящее карденовское. платье  добуду?  Чем  хотите  клянусь,  был
накумаренный, как мешок конопли. Или хотите - за каждый  тот  пинок  по  три
плюхи?
   - Я, вообше-то, женщина незлопамятная, -  сказала  Дата.  -  И  будь  все
чуточку иначе, зашвырнула бы  на  пятнадцать  суток,  да  и  забыла  о  тебе
начисто... Только игра идет крутая. И коли уж ты имел несчастье подставиться
с исторической фразочкой насчет "капитана Шевчук", я с тебя не  слезу,  пока
не расколешься. Сам должен понимать. В общем, либо ты начнешь чирикать, либо
начнется кадриль... да нет, насчет подвала я пошутила.  Пойдешь  куковать  в
камеру, только и дел. А я начну просеивать вчерашний  улов  и  непременно  в
конце концов найду золотую рыбку, которая мне выложит то  же  самое,  только
послабление за это достанется не тебе, а ей...Смекаешь?
   - Может, и не найдете...
   - Намекаешь, что ты у меня незаменим?
   - Как знать... Даша ухмыльнулась:
   - А ведь это у нас пошла уже торговля  и  дипломатия...  А?  Я  правильно
догадалась?
   Пожидаев медленно кивнул, проворчав:
   - Не отца же родного закладывать, в самом-то деле...
   - Да уж, - сказала Даша. - По рукам?
   - А не обманете?
   - Я свое слово держу. Что тебе нужно? Чтобы я забыла, как ты меня  пинал,
правильно? Хорошо, начинаю помаленьку  забывать.  Снег  кружится  и  тает...
Только тебе, парень, придется  стать  для  меня  незаменимым.  -  Она  вновь
придвинула протокол и взяла авторучку. - Будем писать?
   - Будем... Щепоточку бы...
   - Потерпишь. Кто тебе сказал,  что  я  -  не  куруманская  лесбитошка,  а
капитан Шевчук?
   - Житенев.
   - Веня?
   - А что, есть еще один? Конечно, Венька.
   - Так... - сказала Даша весело. - Значит, гражданин  Житенев...  В  самом
деле, давай-ка  забудем  об  этих  злополучных  пинках  и  начнем  с  самого
начала... Ты у нас убежденный сатанист, или как?
   - Да какой из меня сатанист... Развлекался просто.
   - Там, в амбаре, ты целую речь толкал, совершенно в их духе...
   - Что вы хотите? Пообщаешься несколько месяцев - поневоле нахватаешься, а
под наркотиком в голове и вообще прочна засядет роль...
   - Сколько месяцев?
   - Если конкретно, то четыре с днями.  Встретил  Веньку,  мы  ведь  старые
приятели, только не виделись давненько, зашел из любопытства -  и  прикипел.
Тут получалась двойная выгода. Во-первых, у них бывают порой весьма товарные
бабы, к каким при другой раскладке и близко не подойти, а  во-вторых...  Там
можно делать дела. И неплохие. Те из "Листка",  кто  посерьезнее,  сидят  на
хорошей коммерческой информации, да И, в общем,  Помимо  их  иногда  кое-что
слетает с языка. Из-за того, что дура Светик  сронила  с  блудливого  язычка
всего пять слов, я за неделю наварил восемь лимонов. И  никакого  криминала.
Девочки от папанек всякого наслушаются...
   - Ты их тоже пользовал?
   Пожидаев сделал оскорбленное лицо, и Даша решила не настаивать -  ее,  по
большому счету, это совершенно не касалось.
   - Может, ты их запечатлевал на пленочку?
   - Э, нет, вот этого не нужно! Я  перед  их  папашами  человек  совершенно
мизерный. Калибр решительно не тот. Они, может, и выкупили  бы  пленочки  по
рыночной цене, только мне через месячишко непременно сорвался бы  на  голову
кирпич - с ясного, безоблачного  неба.  Я  то  же  самое  пытался  и  Веньке
втолковать, но у него крыша ехала  чем  дальше,  тем  больше,  вбил  себе  в
голову, что за каждую из четырех кассеток возьмет по "мерсу".
   - Четырех?
   - Ну. У него было четыре.  А  вы  сколько  нашли?  Две  были  захованы  у
Кравченко, Венька при мне отдавал, а остальные - врать  не  буду  -  незнамо
где. И не стремился знать, прямо говорю. Я на такие сеансы не ходок...
   Дверь тихонечко приотворилась, просунулся Толя и с победным видом показал
два листочка бумаги. Даша показала  пальцем  на  бумаги,  себе  на  стол,  а
верному адъютанту изобразила жестами, что самому ему, положив улов, надлежит
мометалыю сваливать.
   Взглянув на украшавший первую гриф, она невольно Присвистнула - ничего не
скажешь, оперативно ухитрились договориться с аквариумными пираньями...
   "Предъявленное для экспертизы холодное оружие представляет собой штык-нож
к штурмовой винтовке Г-3. Последняя принята на вооружение бундесвером, равно
как и многими  другими  странами  Западной  Европы,  Азии,  Африки  и  Южной
Америки, В целом ряде  стран  вышеперечисленных  регионов  производится  или
производилась по лицензии. Имеющаяся на штык-ноже маркировка не позволяет  в
столь краткие сроки установить страну-изготовителя. Предположительное  время
производства - от семи до четырех лет назад. Майор..."
   Вторая бумажка была заключением научно-технического отдела:  микрочастицы
крови, обнаруженные в месте крепления рукоятки  к  клинку,  имеют  первую  и
третью группы. У Шохиной была первая, у Ольминской и  Артемьевой  -  третья.
Ура?
   Даша бережно спрятала бесценные бумажки в ящик стола и спросила:
   - Может, ты и Мастера знал? Или предполагаешь, кто это такой?
   - А что тут предполагать? Мастер - это Венька.
   - Если ты мне запускаешь косяка - шкуру спущу...
   - Да какой мне смысл? Если лавочка, как я полагаю, прочно  закрылась?  Я,
простите, не шизик, как Венька. Порошочек нюхаю, что есть  то  есть,  но  не
килограммами. Был у меня родничок ценной  информации  -  и  высох.  Придется
другой искать, а не беречь тайны этой дурдомовской компании...
   - Только  не  рассчитывай,  что  прямо  сейчас  пойдешь  домой.  Привезем
Венечку...
   - Да ради бога. Если вы мне твердо гарантируете, что забыли  о  кой-каких
деталюшках нашей недавней встречи - как в старицу говаривали -  располагайте
всецело. Ни телом, так душой.
   - Повеселел, орел, повеселел... - покачала головой Даша.
   - Верю вашему слову. Хотите, я  в  искупление  вашей  конторе  что-нибудь
полезное подарю - факс там или рацию? У вас же вечно...
   - Обойдемся. - сказала Даша, нажимая кнопку вызова конвоира. - Но если ты
мне навешал лапши - сам заранее вешайся...
   Отправив повеселевшего бизнесмена в камеру, она зашла в соседний кабинет.
Славка сидел, вдохновенно уставясь в потолок и прижимая к уху рацию,  что-то
энергично пищавшую.
   - Ну что? - спросила Даша, когда он отключил японское чудо.
   - Да вот совета как раз просят, - сказал Славка, озабоченно хмурясь. - На
работе его нет, по знакомым не нашли, дома никто  не  открывает,  но  потом,
когда они во второй раз приехали, обошли вокруг "свечки" т узрели, что  свет
горит во всей квартире - а времени-то едва  к  обеду...  Телефон  все  время
занят, Колян в темпе обежал соседей, и бабушка, что  этажом  ниже,  уверяет,
будто  в  верхней  квартире,  часов  в  девять  утра,  имел   место   жуткий
грохот...А?
   - Бэ, - сказала Даша. - Побегу искать Федю, а ты с ними свяжись,  передай
от моего имени, пусть найдут  понятых  и  вскрывают  дверь,  если  прокол  -
отмотаемся, нам на фоне сегодняшних достижений и не такое простят... Аллюр!
   ...На сухом жаргоне протоколов это, конечно же, было описано стандартно:
   "Труп  гражданина  Житенева  Вениамина  Степановича  лежит  лицом   вверх
примерно посередине комнаты. Расстояние от...  Расстояние  от...  Расстояние
от...  В  правой  руке  покойного  находится  пистолет  системы   "Макаров".
Стреляная гильза находится в тридцати шести сантиметрах от трупа.  В  правом
виске находится входное отверстие..."
   Как ни стараешься избегать слова "находится", а  оно,  клятое,  всплывает
порой по три раза в предложении...
   Похоже, что на свет  божий  всплыл  подаренный  кем-то  Ольге  Ольминской
"Макар", о котором упоминал вскользь Марзуков.  На  пистолете  обнаружили  с
дюжину отпечатков, один принадлежал Ольминской, остальные - Житеневу. Можно,
конечно, снова предполагать происки, но пока что факт самоубийства  сомнений
не вызывал. Гораздо интереснее, нежели  рассуждать  о  происках  загадочного
врага, оказалось копаться  в  вещах  усопшего  под  испуганно-любопытными  и
взглядами понятых.
   Даша и ее сподвижники открыли, что в квартире  находится  (тьфу,  опять!)
богатая библиотека сатанистской  литературы  -  книги,  вырезки,  статьи  из
журналов, какие-то  ксерокопии,  репродукции,  пара  картинок  с  автографом
шизанутой Вики, напоминавшим шифр: "В-666". Когда прошлись по ящикам стола и
содержимому шкафа, выплыли сувениры поинтереснее: ножны, на  первый  взгляд,
вроде бы подходившие к штык-ножу, две черных мантии  и  еще  одна  маска  из
черной  замши  (но  эта  была   украшена   изображенными   золотой   краской
пентаграммами и ликом Сатаны во лбу).  Отыскалось  с  десяток  фотографий  в
стиле "ню": Олечка в одиночестве, Олечка  и  Житенев.  Олечка  и  субъект  в
черной маске с золотыми Пентаграммами, по сходству тела  -  предположительно
опять-таки Житенев.
   Всю груду видеокассет прихватили с собой, чтобы  вдумчиво  просмотреть  в
угро.
   К вечеру выяснилось, что ножны и в  самом  деле  иделально  подходят  для
орудия убийства, обе маски прямо-таки заляпаны отпечатками пальцев Житенева,
но среди кассет не нашлось ни одной, где появились бы Светик с Ингой,  равно
как и другие участники веселых забав.
   - Как по-твоему, мог их кто-то забрать? - спросил  Воловиков,  когда  они
сидели тет-а-тет в его кабинете.
   - Тут уж я судить не берусь, - сказала Даша, - С одной стороны, в комнате
у него бардак был жуткий, пустых футляров от кассет хватало там  и  сям.  Но
когда мы у него были с визитом у живого, все выглядело точно  так  же.  Один
аллах ведает. Если он и в самом деле попытался шантажнуть папанек  и  кто-то
из них обиделся, не представляю, как и искать концы, честно вам говорю...
   - Думаешь, все же убийство?
   - Не похоже, - сказала Даша. - Вы мне лучше скажите, будем мы у  Паленого
обыск делать, или как?
   Шеф увел взгляд в сторону, помолчал и нехотя поведал;
   - Мы будем. Завтра. Пока что опечатали хату, сержанта поставили...
   - Мы - это значит, без меня?
   - Дарья, ну ты взрослый человек...
   - Что, опять пошли дружеские советы? - спросила она без особого сарказма.
   - Не будем дразнить гусей, Дарья. Хорошо  еще,  что  самая  бульварная  в
Шантарске газетка будет молчать, как рыба, - по  причинам  вполне  понятным.
Кое-что неминуемо просочится, но особого шума решено не подымать. Казаки,  я
думаю, тоже промолчат... Политика, свет  мой  Дарья.  Грядущие  выборы.  Для
кого-то все случившееся - большая печаль, а для кого-то -  отличный  козырь.
Начнут вопить на всех  углах,  что  один  из  столпов  демократии,  медальки
удостоенный в свое время, на почве шизы и сатанизма мочил  тесаком  невинных
девочек - а вдруг, спросят ехидно, он уже в те времена был сдвинутый? И  все
такое прочее... Короче говоря, дело будут потихонечку спускать на  тормозах,
благо главных виновников перед судом уже  не  поставишь  -  что  не  значит,
конечно, будто второстепенные своего не получат. Огребут.  Тебя  что,  такой
финал удручает?
   - Господи, да с чего бы вдруг? - пожала она плечами. - Скажу честно, есть
у меня ноющие занозы... - Ты про что?
   - Да пустяки, наверное,  -  сказала  Даша  задумчиво.  -  Так,  некоторые
нестыковочки... Ладно, банкиршу  мы  завтра  вежливо  пригласим  глянуть  на
жмурика со шрамом. А заодно и на  второго.  Анжелика,  паршивка,  так  и  не
отыскалась, но тут тоже что-нибудь придумаем, долго она у меня в розыске  не
пробегает... Меня другое занимает: Пожидаев заверяет, будто часа за  два  до
того, как мне приехать, Веня назвал ему мою  настоящую  фамилию,  и  звание.
Когда мы к нему пришли, по фамилии  и  званию  представились  только  вы.  А
Пожидаеву я верю.
   - Значит, где-то ты засветилась. Нельзя же, в  самом  деде,  столько  лет
пахать в ментовке и ни разу не засветиться перед журналистами. Слушай, а  не
мог Житенев видеть твою фотку в погонах в квартире у твоего... знакомого?
   - Сроду не дарила, - сказала Даша. - И дома, Глеб говорит, Венька у  него
не бывал...
   Глава восемнадцатая. Слишком много незнакомцев.
   Даше уже третий час адски хотелось миндальной настойки, хоть это питье  и
напоминает по запаху цианистый калий (все равно она цианистого калия в жизни
не обоняла). Увы, в преддверии возвращения  начальства  такую  роскошь,  как
сладкая настоечка, нипочем нельзя было себе позволить.
   - Даша, анекдот рассказать? - уныло предложил Славка.
   - Сама расскажу, - ответила она еще более уныло. - Жил-был барабанщик,  а
через год умер.
   - Чего?
   - Классику читать надо, - сказала Даша. Она сидела на подоконнике, качала
ногой и старательно поглядывала в окно - не покажутся ли "Волги"  Дронова  и
Воловикова, отправившихся на квартиру Паленого.
   - "Война и мир"?
   - Швейк, дубина...
   Крутая банкирша Казмина к одиннадцати  утри  без  проволочек  явилась  на
опознание,  во  время  коего,  надо  отдать  ей   должное,   держалась   так
хладнокровно, словно перед ней были не дохлые сатанисты, а уцененные  акции.
Житенева они не опознала, зато  в  Паленом  без  особых  колебаний  признала
незнакомца из подъезда. И заявила, что живой он выглядел  непохожим,  а  вот
теперь, как ни странно - в точности такой же. Что ж,  со  свидетелями  такое
случалось не впервые. Даша обиняками заговорила с ней о  художнике.  Казмина
охотно    подтвердила,    что    не     раз     конфликтовала     с     этим
алкашом-собаконенавистником, но всякий раз обливала его презрением и тут  же
забывала о столь ничтожном человечишке - а если  когда-нибудь  и  припугнула
банковскими охранниками, что в том  плохого,  если  такую  угрозу  серьезный
деловой человек никогда не станет приводить в исполнение, когда речь идет  о
противнике в весе мухи? И величественно отбыла.
   Часа через два наконец-то отловили ветреную Анжелику - на квартире  одной
из школьных подруг. Тезка знаменитой маркизы особенными угрызениями  совести
не терзалась, объяснив, что пустилась  в  бега,  потому  что  ей  надоели  и
некурящая Надька, благо  срок  контракта,  в  общем,  истек,  и  Даша  с  ее
вопросами. Нахально  глядя  в  глаза,  девчонка  твердила,  что  ни  к  кому
советоваться не ездила, "хвост" сбила исключительно с  целью  избавиться  от
Даши, а метод этот вычитала в каком-то романе. Уличить ее во  лжи,  увы,  не
представлялось возможным.
   В морг она идти категорически не хотела, пришлось  пригрозить,  что  Даша
начнет вдумчивую разработку Анжеликиных работодателей и до предела затруднит
дальнейшие попытки  подкалымить  на  ниве  эротического  маскарада.  Кое-как
девчонку уговорили, вызвав мамашу и  наплетя  той  сорок  бочек  арестантов.
Житенева Анжелика не опознала - но, едва глянув на  Паленого,  заявила,  что
это был именно он, что узнала его еще в прошлый  раз,  когда  для  опознания
предъявляли живого, но побоялась -  еще  зарежет.  И  такое  со  свидетелями
случалось не  впервые.  Отправив  ее  в  полуобморочном  состоянии  домой  в
сопровождении расстроенной мамаши, Даша вернулась  к  себе  в  кабинет,  где
пришлось предаться самому угнетающему бездел