им  примитивно  устроили  засаду  и
посекли из автоматов все живое.  Вполне  вероятно,  встречная  машина  вдруг
резко встала  поперек  дороги  -  там  вроде  бы  есть  симптоматичный  след
покрышек... - он заперхал тяжелым кашлем курильщика. - Вот только как-то  не
выглядят покойники безвинными жертвами нападения - в машинах целый  арсенал,
там у них четыре автомата, а пистолетов  и  вовсе  несчитано.  Бек  мчал  на
разборку, ручаться можно, но  его,  похоже,  ухитрились  опередить.  С  двух
сторон в лесу стояли автоматчики - вон там и там россыпи гильз.  Знали,  что
он едет, и знали куда... И еще, такое у меня впечатление, знали, что  ничего
хорошего от встречи ждать не придется, - поливали, как из лейки...
   "Ну конечно, - подумала Даша.  -  Не  удержал  его  Фрол,  где  тут  было
удержать, когда он узнал, что Женя умерла.  Выходит,  он  должен  был  точно
знать, кто все это устроил? Дорога эта ведет к поселку роскошных новорусеких
дач - но и к "Золотой пади" тоже, совсем недалеко поворот на "Падь"... врагу
своему не пожелаешь столкнуться в подобной ситуации с разъяренным Беком..."
   Вообще-то, на месте тех, кто  начал  массированную  атаку  на  шантарских
"черных баронов", она организовала бы подобную мясорубку, даже не дожидаясь,
когда Бек кинется в бой. Согласно неписаной табели о рангах, Бек  был  самой
крупной фигурой после Фрола.  Поторопился  Бек.  Прдставился.  В  городе,  в
окружении охраны, могли и не достать. Вот и гадай теперь: то ли Женю  убрали
оттого, что много знала, то ли исключительно для того, чтобы привести его  в
состояние амока и подловить? А может, все сразу?
   - Ну что, Дарья Андреевна? - сказал Чегодаев. - Начинается веселая жизнь,
а? Пошли переделы... Можно вам задать нескромный вопрос?
   - Попробуйте, - равнодушно сказала она.
   - Ваши ребятки прессовали Камышана?
   - Ни капельки, - сказала Даша.  -  Можете  верить  или  не  верить,  мне,
откровенно говоря, наплевать. Я вам одно скажу: мне это  его  скоропостижное
признание было совершенно не нужно. Даже наоборот:  только-только  кончиками
ногтей ухватила ниточку, как этот сукин кот преподнес сюрприз...
   - Значит, его признанию вы не верите?
   - Нисколечко. Чистейшей воды самооговор. Кто-то  был  в  квартире  Монро,
запрограммировал видак, а возможно, и шкатулочку перевернул,  чтобы  мы,  не
дай бог, не приняли происшедшее за  несчастный  случай...  Можно,  теперь  я
задам вам нескромный вопрос? На вас не пытались  давить  из  Большого  дома?
После того, как все материалы на Камышана вкупе с признанием перешли к вам?
   - Не пытались, - сказал Чегодаев. - Это-то и есть самое удивительное, вам
не кажется? Господин губернатор  и  пальцем  не  шевельнул,  чтобы  выручить
верного помощника, - а ведь он к Камышану относился весьма даже неплохо.
   - Есть ведь еще одно признание... - сказала Даша. - Того  же  Камышана...
Насчет  крайне   любопытных   взаимоотношений   меж   покойной   певицей   и
губернатором...
   - Вы мне факты найдите, - сказал Чегодаев  зло.  -  Не  о  том,  что  они
трахались, а о том, что возможно иное решение загадки... Есть у  вас  факты?
То-то... Вам бы и сосредоточиться на этом, а вы вместо  того  задираетесь  с
военными...
   - Помилуйте, как мне с ними не задираться, если они у меня украли сначала
свидетеля, а потом и курсанта. Ксану Белякову мы до сих пор не нашли, словно
в воздухе растаяла девка...
   -  Опять-таки,  где  факты?   Вон   какое   роскошное   алиби   они   вам
предоставили...
   - У вас есть установка на то, чтобы меня сожрать? - спросила Даша.
   - Вот за что я вас люблю, Дарья Андреевна, так это за ваш язычок... Нет у
меня установки. Пока что. Однако могу вас  обрадовать  -  поступила  на  вас
любопытная бумажка. О том, что вы в Шантарске организовали этакий  "эскадрон
смерти" по образу и подобию латиноамериканских, что этот ваш эскадрон ментов
летучих имеет прямое отношение и к кончине Тяпы, и к кончине Фрола... Да вы,
никак, улыбаетесь?
   - От радости, - сказала Даша. - Очень долго я ждала, когда на меня начнут
катать телеги в  связи  с  известными  нам  обоим  обстоятельствами,  вот  и
сподобилась наконец, как же тут не улыбаться...
   - Вы к этому посерьезнее отнеситесь. Бумага пока  что  состоит  из  общих
словес,   но   есть   недвусмысленные   намеки   на   то,   что    последует
документированное продолжение...
   - Кто? - спросила Даша в лоб.
   Чегодаев, глядя на нее без  улыбки,  поднял  руку,  двумя  растопыренными
пальцами провел по плечу, то сводя пальцы, то разводя.  Среди  криминалитета
этот жест означает "погон" - предупреждение о  том,  что  в  поле  видимости
объявился мент...
   - Волхович старается?
   - Дарья Андреевна, я вам не враг, потому и  предупреждаю...  Постарайтесь
опередить их до. того, как сделают попытку сожрать вас.
   - Хорошенький совет, - сказала Даша. - Думаете, мне  не  хочется?  А  вот
поможете вы  мне  вытащить  на  легонький  допросик  его  превосходительство
губернатора?
   - Боюсь, что нет.
   - Вот то-то, - сказала Даша. - А между прочим, под  ногтями  у  Маргариты
Монро были микрочастицы того самого ковра, что  лежит  на  одной  из  дач  в
"Золотой пади", где его превосходительство иногда изволит отдыхать  душой  и
телом...
   - Почему это не отражено в деле?
   - Потому что волоконца для сравнительного анализа мне  птичка  на  хвосте
принесла, а в серьезную бумагу такое не впишешь, вот и нет бумаги...
   - Опять ваши нетрадиционные методы?
   - Да что вы, - сказала Даша. - Совпадение такое вышло, долго объяснять.
   - В конце концов, что это доказывает? Что она была  на  той  даче,  и  не
более того. Мы с вами это и так знаем. Вы мне факты дайте. - Он покосился  в
сторону изрешеченных пулями машин. - Пока вас не... опередили...
   - Я бы рада, - уныло сказала Даша. - Так где ж их взять-то...

   ...Майор Шевчук - тот,  что  мужского  рода  -  обожал,  возникнув  после
долгого исчезновения, гордо выложить некий нестандартный гостинец.  Каковому
обыкновению не изменил и на  сей  раз,  плюхнув  на  стол  домашним  образом
закопченную сохатину и сопроводив комментарием:
   - Чтобы пожрала как следует, а то осунулась тут  без  меня...  В  майорах
нелегко, меня самого из майоров выперли, так что учен жизнью.
   - Не переживай, - сказала  она  рассеянно.  -  Меня,  может,  тоже  скоро
выпрут, вот и будем квиты. Только не надо трагических гримас, я тебя умоляю,
пошутила просто... Не ожидается пока громов с молниями.
   - А почему тогда тебя пасут? - серьезно спросил отец.
   - Ты что городишь, майор?
   - Да ничего. Двое многообещающих мальчиков торчали в подъезде, и  пока  я
поднимался, один пошел следом, с понтом звонить в квартиру повыше - только я
в прихожей послушал, как он потом на цыпочках назад возвращается...
   "Волхович? - подумала Даша. - А может,  и  Фрол  -  в  целях  бережения".
Правда, будь это Фрол, выдумал бы что-нибудь нестандартное, вроде  выездного
заседания клуба филателистов аккурат возле ее площадки...
   - Мальчики на криминальных не похожи, - уточнил майор.
   - Глупости, - сказала она. - Показалось.
   - Ни хрена подобного.
   - Ну ладно, поделюсь служебными секретами, - лихо солгала она.  -  Охрана
это, родитель. Ничего страшного, не переживай, просто пару  деньков  следует
поберечься...
   Подумала: не вызвать ли Пашу Горбенко с  соответствующим  сопровождением?
Не мог майор ошибиться, по пустякам панику, не поднимает.  Нет,  не  пойдет.
Возьмешь их, а потом окажется, что это благонамереннейшие - по документам  -
обыватели... Не будут мочить - никакого чувства опасности нет, так что пусть
себе топчут подъезд...
   - Ага, - сказал майор. - То-то у тебя карман халата  пушечкой  оттянут...
Слушай, может, мне свистнуть своих частников и устроить панихиду с танцами?
   - Остынь, - сказала она решительно. -  Нет,  серьезно,  будь  это  опасно
по-настоящему, не стала бы  я  дома  торчать.  Так,  игры  конца  двадцатого
века... У молодежи кровь играет. - Подумав, она добавила: - С  бело-зелеными
малость поцапалась. Сам подумай, какой от них  вред?  Пустячки...  Шарахнуть
разок в потолок, им и хватит.
   И выдержала его взгляд с самым невинным видом. Поверил, кажется.
   - Ну да, говорил мне кто-то, что ты их намедни потрепала... Лопай мясо.
   - Где это тебе перепало?
   - В "пятнашке", - поведал майор. -  Они  там  сейчас  веселенькие  ходят,
деньги поступили. Наша фирмочка туда перевозила кое-что, то  есть,  конечно,
перевозил заказчик, а мы охраняли. В обстановке жуткой тайны.
   - Тоже мне, тайны, - сказала Даша. - Лепят они там зенитные комплексы для
эллинов, а перевозили вы, скорее  всего,  электронику  из  "Шантартриггера".
Заказик и в самом деле хлебный... только об этом каждая  собака  знает,  так
что не строй ты из себя Джеймса Бонда...
   - Точно, знают?
   - Вся губерния вкупе со всей Россией, - сказала  Даша.  -  Газеты  читать
надо, а не одну только "Секс-миссию"...
   Когда раздался звонок в дверь, она даже не вздрогнула - с чего бы  вдруг?
- спокойно поднялась.
   - Сиди, - сказал майор, ловким движением извлекая на свет  божий  тяжелый
газовик. - Сам пойду, и если что, влеплю резинкой промеж глаз, так что  мало
не покажется...
   Она все же двинулась следом, опустила руку в  карман  халата  и  сдвинула
предохранитель. Паниковать раньше времени не стоило, но и сегодняшний  налет
на машины Бека беспечности не прибавлял.
   Взвела кругленький курок плоского ПСМ  и  стояла  так,  чтобы  при  нужде
моментально шарахнуть  поверх  отцовского  плеча.  Майор  оглянулся,  оценил
обстановку и, подавшись вправо,  чуть  приоткрыл  дверь,  держа  газовик  за
спиной.
   Даша  досадливо  вздохнула  про  себя:  на  площадке  стоял  Роман  -   с
невозмутимой американской улыбкой, с большой коробкой, перевязанной  розовой
лентой, с ярким пакетом и упакованным в целлофан букетиком.
   Майор вопросительно кашлянул.  Устраивать  при  нем  выяснение  отношений
никак не хотелось, и Даша, вынув руку из кармана, спросила:
   - Какими судьбами?
   - Ты же приглашала, - сияя белозубой улыбкой, как  ни  в  чем  не  бывало
заявил Роман. - Вот и осмелился... Впустишь?
   - Заходи, - сказала она, чертыхнувшись мысленно.
   Роман вошел, преподнес ей цветы, поздоровался с  майором,  едва  успевшим
сунуть газовик за пояс под свитер, совершенно непринужденно подал ему пакет,
пояснив: "Тут, по русскому обычаю..." - и протянул Даше коробку:
   - Должок от нашего общего знакомого, полковника...
   - Вот от полковника я и спички горелой не приму, - сухо сказала она.
   - Вру, - сказал Роман с видом крайнего  раскаяния.  -  На  самом  деле  -
подарок от меня. Я-то, кажется,  ничем  не  прогневил?  -  Он  повернулся  к
майору: - Рассудите, как беспристрастный арбитр: может мужик сделать подарок
близкой женщине от чистого сердца?
   - А запросто, - сказал майор. - Смотря что, конечно...
   - Да пустяк, платьишко из "Шарма".
   - Ну, это вполне в традициях, - с непроницаемым видом  одобрил  майор.  -
Ежели близкой - тогда конечно...
   Даша не сомневалась, что в  глубине  души  любящий  родитель  если  и  не
надрывается  от  хохота,  то  все  равно  считает  происходящее   бесплатным
развлечением.  В  его  взгляде   определенно   читалось:   "Самостоятельная,
говоришь,  и  в  личной  жизни  терпеть   не   можешь   подсказок?   Вот   и
выкарабкивайся... Не маленькая, чай". Примерно так  он  иногда  и  выражался
вслух.
   Она сердито приняла дурацкую коробку, тут же положила на ящик для  обуви,
сунула сверху букет.
   - Я тут коньячок прихватил, - сообщил Роман, вешая дубленку. -  Тот,  что
тебе на даче понравился. Если ты не в настроении, выставляй без церемоний, я
ж на тебя сердиться совершенно не в состоянии, проклятье ты мое...
   Майор невозмутимо принялся натягивать пуховик:
   - Ну, я побежал, а то еще машину раскурочат,  я  ее  на  сигнализацию  не
ставил. Даш, а этих, в подъезде, мимоходом воспитаю, не беспокойся...
   - Я вас умоляю, не надо, - сказал Роман. - Это мои, изволите  ли  видеть,
охраннички, дергаются следом, положено им. Времена нынче беспокойные, вот  и
опасаются, только что в туалет не таскаются.
   - Вот оно что, - успокоился майор. -  Тогда,  конечно,  не  буду.  Ну,  я
исчез, а ты, егоза, гостя не обижай, гость, знаешь ли, от бога...
   - Хорошо, папочка, - сказала она тоном воспитанной девочки (но прямо-таки
источавшим змеиный яд). - Постараюсь.
   Когда за майором звучно захлопнулась дверь, она спокойно  скрестила  руки
на груди и уставилась на незваного гостя:
   - Ты случайно не помнишь, кто там хуже татарина?
   - Два татарина, наверно, - пожал плечами Роман. -  Или  -  три.  Даша,  я
безумно рад тебя видеть. Хочешь, на колени встану?
   - Хочу, - сказала она с вызовом. Он, не чинясь, опустился  на  колени  и,
задрав голову, поинтересовался:
   - Долго стоять? Чтобы не выгнала?
   - Вставай, клоун, - фыркнула она со вздохом. -  От  тебя,  я  смотрю,  не
отделаешься...
   - А ты хочешь отделаться? Ну, честно?
   - Ты себя в самом деле полагаешь роковым соблазнителем?
   - Ни капельки, - сказал он. - Вот ты себя  полагаешь  роковой  красоткой?
Нет? И правильно. Я тоже кто угодно, только не роковой соблазнитель.  Мужик,
которого чертовски тянет к конкретной женщине, у которой  прикосновение  его
руки, смею надеяться, омерзения не вызывает... Я тебе  говорил,  и  еще  раз
повторю - не буду  вкручивать  про  внезапно  вспыхнувшую  любовь  и  прочие
красивости. Не те мы с тобой субъекты. Но вот  в  то,  что  мы  двое  -  два
осколочка  гармонии,  я  твердо  верю.  Ведь  не  зря  искра   проскакивает,
электрическая...
   Даша не отстранилась,  когда  он  притянул  ее  к  себе.  Немного  погодя
высвободилась, запахнула халат и, не глядя на него, сказала:
   - Подожди, рюмки достану...
   Расставляя на столике в своей комнате нехитрую утварь для легкой  пьянки,
она попыталась прислушаться к  собственным  ощущениям  -  и  вынуждена  была
признать, что в душе царит полный сумбур.  В  чем  его  обвинять,  она  пока
решительно не представляла - не было полной уверенности, что он причастен  к
происходящему, то, что поведал  Фрол,  касается  лишь  самого  Фрола  и  его
компании, пусть  специфически  сводят  специфические  счеты.  То,  что  иные
"дачники" Романа побаиваются и уважают, ни о чем еще не  свидетельствует.  В
конце концов, то, что произошло с Беком, - следствие жизни,  которую  выбрал
сам Бек. Вот  если  бы  оказалось,  что  Роман  хоть  каким-то  боком  имеет
отношение к двум другим смертям, что он наследил  на  Короленко  -  разговор
будет иной, собственно, и. не разговор вовсе...
   - Знаешь, за что ты на меня ощериваешься? - спросил Роман негромко. -  Не
за то, что я будто бы подавляю твою волю, - да  боже  упаси,  подавишь  твою
волю, как же... Сама кого хочешь подавишь... У меня  создалось  впечатление,
что ты чертовски боишься быть обыкновенной. Взять да и простецки  взвыть  от
удовольствия. Суперменшей тебе надо быть двадцать четыре часа в сутки... Вот
и щетинишься.
   - Ладно, психолог, - сказала она, усмехнувшись. - Разлей коньяк. Что  там
Волхович, он-то как щетинится?
   - Плевать мне, как он щетинится, - отмахнулся Роман. - Ежели по  большому
счету, ваши с ним дела меня не касаются. Ну зачем  мне  это  надо?  Конечно,
если он вздумает тебе делать пакости, скажи. Найду способ утихомирить.
   - Бог ты мой, какие мы влиятельные...
   - Не в том дело. Кого-кого, а уж  свою  женщину  я  защитить  обязан.  Ты
только не начинай опять, прекрасно понимаю,  что  ты  в  этом  городе  самая
крутая... Но должно же быть что-то чисто человеческое?
   - Ну, я, вообще-то, не уверена, будто я - твоя женщина, - сказала Даша. -
А защищаться сама привыкла.
   - Из-за чего Волхович у тебя на крючке?
   Даша молча смотрела на него и улыбалась.
   - Вопрос снимается, как политически незрелый, - сказал Роман весело. -  А
я у тебя не на крючке?
   - Гоняла бы я с тобой в таком случае коньяки...
   Пистолет неприятно оттягивал карман халата. Даша  сердито  вынула  его  и
сунула в секретер.
   - Я-то думал, вроде бы под подушку полагается, ежели классически...
   Она промолчала. Подумала, что сама  себе  противоречит:  то  считает  его
главной пружиной неведомого механизма, то пытается зациклиться на презумпции
невиновности. Неужели только оттого, что готова стонать в  его  объятиях  от
неприкрытого звериного удовольствия? "Я не потеряла голову, - повторяла она,
как заклинание, - я не потеряла голову, просто испытываю нечто, чего  прежде
не было, вот и  весь  сказ...  Вот  именно,  не  было.  Я  играю,  да  и  он
лицедействует,  умом  мы,  скорее  всего,  понимаем  все  про  другого,   но
присутствует еще что-то, и это загадочное нечто нельзя списать на изощренную
игру: противоестественная тяга жертвы  и  охотника,  ежесекундно  меняющихся
ролями, стремление выиграть... и тут же жажда наслаждения, не имеющая ничего
общего со сложнейшей шахматной партией... может, мы  оба  такие  уроды,  что
даже лицедействовать  стремимся  насквозь  естественно.  Неразрывно  сплести
охоту и удовольствие друг от друга? Что  ж,  в  мире,  где  столько  уродов,
никого это не удивит ни капельки..."
   Она машинально доложила ногу на ногу, перехватила его взгляд  и  уселась,
как школьница в классе.
   - Интересно, ты краснеть умеешь? - спросил он тихо.
   - Разучилась, - отрезала Даша. - Музыку поставим?
   - Подожди, я сам.  -  Он  вынул  из  кармана  кассету.  -  Запись  где-то
уникальная - домашний концерт Риточки Монро, который в  серию  не  пошел  по
причине несоответствия примитивным вкусам толпы... Вмажем?
   Она  налила  себе  доверху  немаленькую  рюмку,  спасаясь  от   тягостных
раздумий, ахнула, как воду. И тут же наполнила вновь, откинулась  на  спинку
потертого кресла, слушая ленивый, богатый, хрипловато-сонный голос:
   - Афиши старого спектакля
   мы в речку выбросим, смеясь.
   Вина не пролили ни капли,
   но жизнь до капли пролилась.
   Творим легенды невозбранно,
   и непохожи оттого
   герои вашего романа
   на героиню моего...
   Она прикрыла глаза - казалось, засасывает некая бездна. Она раздвоилась -
на рыжую стерву, умевшую  бить  так,  что  хрустели  кости,  и  беспомощную,
испуганную девочку. И поразилась лицу Романа, слушавшего песню  с  небывалой
сосредоточенностью, - у него был вид человека, тщетно пытавшегося  вспомнить
растаявший сон.
   - Но в парадоксы мы одеты,
   но сроду нет на нас креста,
   и не хотим держать в секрете,
   что жизнь запутанно проста.
   И только небо, только звезды под ногами,
   и все вопросы чуть жестоко решены,
   и ей одной, лишь ей одной, Прекрасной Даме
   все наши мудрые грехи посвящены...
   - Как ты думаешь, кто ее убил? - спросила она.
   - Кого? - Роман и в самом деле очнулся, как разбуженный. - А... Жизнь.  У
жизни есть свойство убивать... Дашенька, до того я устал  от  этой  жизни...
Что самое скверное, другой не хочется... "Ибо иго  мое  благо  и  бремя  мое
легко". Евангелие от Матфея. А вот  интересно,  могла  бы  ты  войти  в  мою
жизнь?
   - Дорогой шлюхой? - усмехнулась она.
   - Волком в стаю, Дашка.
   - Настоящие волки из стаи в стаю не переходят. Так-то вот.
   Они сидели, касаясь друг друга коленями, и Даша поразилась странной смеси
жестокости  и  беспомощности,  на  миг  исказившей  его  лицо.  Впервые   ей
встретился человек, которого невозможно было понять до конца...
   Через миг она оказалась в его объятиях. Первое время боролась - совсем не
так, как следовало бы бороться  обученной  боевой  собаке,  чисто  по-женски
трепыхаясь. Что-то за всем за этим стояло, и объятия были не просто объятия,
и в воздухе неощутимым  электричеством  витало  что-то  непонятное...  мотом
сломалась, позволила опустить  себя  на  диван,  закинула  руки  за  голову,
подчиняясь его движениям, не шевельнулась, когда он длинным и прочным поясом
от старого халата привязывал ее  запястья  к  обшарп