больного усиленному надзору?
   - Неужели так плохо?
   - Голубушка... - выговорил он как-то совершенно естественно. -  Случается
иногда,  конечно,  что  больные  видят  в  прибывших  медиках  спасителей  и
избавителей. Но такое случается не менее редко, нежели падение метеорита  на
крышу жилого дома. Ваш отец, прежде  чем  ему  успели...  ну,  пазовом  вещи
своими  именами  -  надеть  смирительную  рубашку...  Прежде  чем  оказаться
полностью безопасным для окружающих, он ухитрился привести в бессознательное
состояние  одного  из  санитаров,  а  вы,   должно   быть,   имеете   полное
представление о их комплекции и богатом опыте... Ничего страшного, - тут  же
успокоил он. - Переломов нет,  не  покалечен  наш  оплошавший  бедолага,  но
провалялся без сознания чуть не два часа.
   - Майор может... - кивнула Даша.
   - Теперь понимаете, что у  нас  не  было  другого  выхода?  Предвижу  ваш
очередной вопрос и спешу заверить, что видеться с ним сейчас нельзя. Спит  и
будет спать еще долго. Мы делаем  все,  что  в  таких  случаях  предписывает
медицина... Пришлось для купировки возбуждения  применить  довольно  сильные
средства.
   - Если нужны какие-то лекарства, я достану...
   - Не нужно, что вы. Все есть. О нас в последнее время пишут массу  жуткой
чуши, но, смею вас заверить, тяжелобольные получают должное  лечение.  Через
недельку сможете увидеться.
   - Неделю?!
   - Никак не раньше. Это не тот случай, когда  достаточно  длительною  сна.
Боюсь, он еще долго будет в крайне плохом состоянии. Через неделю. Так будет
лучше и для вас, и для него- Значит, вы решительно утверждаете, что  запоями
он в последнее время не лил?
   - Не пил, - сказала Даша. - И особо сильного переутомления  я  что-то  не
замечала. Наоборот, ходил бодрый.-- как обычно, - поторопилась она добавить.
- Никакой болезненной оживленности... А откуда его привезли?
   - С частной квартиры некоей гражданки...
   - Адрес можно узнать?
   - Вряд ли  в  этом  есть  необходимость...  Даша,  справившись  с  первым
ошеломлением, разглядывала его уже внимательнее. Волосы  русые,  с  красивой
проседью, чересчур уж ранними серебряными ниточками, а вот  густые  брови  -
черные. Вроде бы  это  в  старые  времена  считалось  признаком  благородной
породы. Выглядит весьма уверенным в себе.
   - Значит, вы еще не поставили диагноз? - спросила она.
   - Это не так просто, как вам кажется, - объяснил врач  мягко.  -  Пройдет
какое-то время... Сначала  мы  подозревали  запои  или  наркотики,  как  вы.
наверное, поняли. Но если вы уверяете, что ничего подобного не было... И все
же я не сбрасывал бы со счетов переутомление.
   Он отложил заполненный  разграфленный  бланк  и  придвинул  большой  лист
чистой бумаги. Что-то записал - хаотично, в  нескольких  местах,  словно  бы
продвигаясь от краев листа к центру. Даша нерешительно полезла в  карман  за
сигаретами.
   - Ради бога, - кивнул он, углядев уголок пачки.  -  Я  тоже,  знаете  ли,
подвержен греху... Диагноз... Травмы черепа у него были? Сотрясения мозга?
   - Ну, я не припомню ничего серьезного. Однако милиционеры из тех, что  не
проводят всю жизнь над бумажками, в его годы бывают битыми и ломаными. И  по
голове, случается, получают. С мотоцикла  его  сбрасывали  на  полном  ходу,
дверцей машины били, кастетом получал...
   - Вот видите... - психиатр, ободряюще кивая и не поднимая головы, написал
еще несколько слов. Как Даша ни старалась, не могла прочитать  закорючки.  -
Такие  травмы  с  годами  дают  о  себе  знать.   Это   своеобразная   мина,
накапливается с годами, и однажды... Острый галлюциногенный психоз...
   Даша вздрогнула:
   - Как?!
   Решив, должно быть, что она не поняла, врач повторил медленно и внятно:
   - Острый галлюциногенный психоз.
   - Возрастные изменения сосудов мозга? - подхватила Даша.
   - Да, вы и в самом деле немножечко разбираетесь... Я бы допускал и  такую
вероятность. Пятьдесят пять лет - возраст рискованный с точки зрения  врачей
самых разных специальностей. Особенно в  его  случае,  -  он  глянул  как-то
загадочно. - Когда примешиваются столь сложные обстоятельства...
   - Что вы имеете в виду? - Эти загадочные взгляды и явные недомолвки стали
ее настораживать. - Почему я все-таки не могу узнать, откуда  его  привезли?
Поняла уже. что от женщины...
   - Значит, вы ее не знаете?
   - Слышала о ней, но не видела. Если это та самая, мне бы с  ней  хотелось
поговорить. - Зачем?
   - То есть как это - зачем? Должна же я... -  она  запнулась  и  прикусила
язычок.  Совершенно   незачем   посвящать   этого   уклончивого   симпатягу,
определенно затаившего что-то за пазухой, в некие тайны.
   - Что вы должны? - На ней недолго остановился цепкий взгляд.
   В кабинет тихо вошел санитар, остановился у  двери.  Даша,  фиксируя  его
краешком глаза, вдруг испытала дурацкий страх,  порой  охватывающий  в  этих
стенах самых нормальных людей - а что, если ее тут оставят? Из-за  какого-то
нелепого, жуткого недоразумения?
   Она тут же с этим справилась, зажгла новую сигарету.
   - Что там? - глядя через ее плечо, спросил врач.
   - Пал Василич, я ходил в отделение. Спит майор, как сурок.
   - Отлично. Идите, Степа... Вот видите, спит. Прекрасно, а  то  я,  знаете
ли, опасался... Да, совсем забыл. Все его вещи, те, что были при нем на  той
квартире, Находятся у нас,  самым  тщательным  образом  переписанные  -  вы,
наверное, знаете порядок, если уже работали в нашей епархии? Может быть, вам
нужно взять оттуда деньги? Он очень беспокоился, что у вас нет денег.
   - Да, знаете ли, зарплату задерживают...
   - И у вас?!
   - Мы ж не особые, - горько усмехнулась Даша.
   - Не стесняйтесь, я сейчас  распоряжусь...  -  он  снял  трубку.  -  Вера
Семеновна, возьмите из ячейки Шевчука все деньги и принесите ко мне. Дочь, с
зарплатой в точности, как у нас... Да, у меня.
   Он  повесил  трубку,  прежде  чем  Даша  успела   отказаться,   понимающе
улыбнулся;
   - Там триста с чем-то тысяч, вам пригодятся. Он весьма беспокоился.
   Буквально через  пару  минут  полная  пожилая  женщина  принесла  деньги,
заставила Дату расписаться  в  какой-то  ведомости,  где  уже  стояла  сумма
прописью, и, бросив сочувственный взгляд, вышла. Врач смотрел  выжидательно,
словно деликатно давал понять, что ей пора и честь знать.
   Дата колебалась. Деньги были как  нельзя  более  кстати,  и  после  такой
любезности как-то неловко и настаивать... Но она сейчас шла  по  тропе  -  и
потому решилась;
   - Доктор, мне все-таки нужно знать, откуда его привезли...
   - Не стоит, право. Я вас прекрасно понимаю, на  многое  в  этом  кабинете
насмотрелся, в конце концов, вы давно  уже  совершеннолетняя,  и  на  многое
смотрят ныне совершенно иначе, чем всего пару лет назад... И все равно,  так
ли уж это нужно?
   - Что вы имеете в виду? - резко спросила Даша.
   - Вы меня прекрасно понимаете.
   - Я вас совершенно не понимаю. А кое в чем, простите, вам не  уступаю.  Я
следователь, и привыкла чуять подтекст... Я ею сейчас  чую,  но  не  понимаю
сути.
   - Вы непременно хотите поднять этот печальный подтекст?
   - Да.
   Врач черкнул еще пару слов на своем странном листе - середина  его  сияла
белым пятном, а по  четырем  углам  теснились  закорючки  -  опустил  глаза,
поворошил без нужды бумаги на столе:
   - Дарья Андреевна, если уж настаиваете... Я имею в виду ваши  сексуальные
отношения с отцом.
   - Что-о?! - взвилась Даша;
   - Успокойтесь, прошу вас. Повторяю, в последние годы  многие  критерии  и
устои сместились... Вы, главное, де волнуйтесь.  В  этой  жизни  встречаются
всякие сложности... И охотно верю, что  до  определенного  момента  в  ваших
отношениях  все  протекало   нормально,   но   потом,   чувствую,   появился
определенный надлом, не собираюсь лезть вам в душу, но рискну  предположить,
что у вас появился любовник на стороне, и это его подкосило...
   - Да вы что, ох... - она вовремя  опомнилась  и  сжала  губы.  -  Что  за
идиотство? Какие еще отношения? Да в жизни ничего...
   - Да-арья Андреевна... - протянул врач  с  ласковой  укоризной-  -  Я  же
пытался, как  мог,  избежать  этого  болезненного  аспект,  но  коли  уж  вы
настояли... Повторяю, мое  личное  -  личное  -  мнение  как  раз  в  том  и
заключается, что у вас появился любовник, а ваш отец об этом узнал. Для него
все  замкнулось  на  строго  систематизированном  бреде  ревности   -   всех
окружающих он подозревал в том, что они пытаются отобран, у нею вас - и  при
этом  довольно  подробно,  я  бы  сказал,  весьма  красочно  вещал  о  ваших
отношениях, с такими, уж простите эскулапа, убедительными деталями...  -  он
помялся, по продолжил: - Про вашу "дорожку" в форме "трека", которую  вы  по
его просьбе выстригли, например...
   - Идиотство, - сказала Даша. - Кто-то тут рехнулся...
   - Вот именно. Только я на вашем месте не употреблял бы столь  вульгарного
термина...
   - Ничего не было. Никогда.
   Он смотрел ласково, проникновенно. И не верил, Даша остро чувствовала, ни
единому слову.
   - Значит, вы мне не скажете, откуда его привезли?
   - Простите, нет. Бога ради, я не считаю вас психически ненормальной, ни в
малейшей степени, но тут возможны любые проявления чисто  женской  натуры...
Мало ли что меж вами и ею может произойти. К чему это вам?
   -  Я  вам  повторяю  -  никогда  не  было  ничего,  хотя   бы   отдаленно
напоминающею...
   - Ну конечно же, - сказал он мягко. - Конечно, Помилуйте, я вам верю,  вы
же не на исследовании, в самом-то деле...
   Но его глаза говорили другое. Даша встала - взлетела с жесткого стула:
   - Говорите, через неделю?
   - Никак не раньше. Вот мой телефон. Хотулев Павел Васильевич.
   Дата не помнила, как вылетела наружу, чувствуя  даже  не  стыд  -  откуда
стыду-то взяться, с какой стати? - сколько тягостную тоску. Значит, вот  так
едет крыша. Бог ты мой. ну как ему такое в голову пришло? И ведь  эта  морда
никаким клятвенным опровержениям не верит... "Дорожка"? Стоп...
   Распахнула дверцу и плюхнулась на сиденье рядом с Федей. Тог сочувственно
косил глазом, но с утешениями не лез. Совсем близко, за досками,  послышался
нечеловеческий вопль, и Федю передернуло.
   - Перебо-ор... - тихо сказала она, глядя перед собой сухими глазами.
   Конечно,  совпадения  бывают  самые   невероятные.   Два   мужика   почти
одинакового возраста  могут  угодить  в  психушку  со  схожим  диагнозом  на
протяжении какой-то недели. Вот только почему эго стряслось с двумя из  двух
десятков так или иначе замешанных в тайну? Двое из примерно двадцати  -  это
не двое из миллиона шантарских жителей...
   И все же она бы поверила в совпадение. Возможны самые дурацкие... Если бы
не знала совершенно точно, что майор за последние лет пятнадцать голой ее не
видел ни разу. "Дорожку" эту она выстригла недели  две  назад,  когда  им  с
Глебом попал в руки  свежий  номер  "Пентхауза".  А  Мастер  и  сатанистская
компания в голом виде ее как  раз  лицезрели...  И  могли  рассмотреть  иные
детали.
   Вот  только  как  это  доказать?  Можно  добиться,  чтобы  за  породистым
эскулапом установить слежку, - только много воды утечет, прежде чем  удастся
что-то нащупать...
   Уставясь на грязный двор. она тихо пропела:

   - Мне придется променять
   венок из скомканных роз -
   на депрессивный психоз,
   психоделический рай -
   на три засова в сарай...

   Федя косился вовсе уж испуганно.
   - Не боись, Хведор, - сказала она устало. - Коли уж весь мир идет на меня
войной, я неуклонно стервенею... Да успокойся  ты.  Тихонько  концентрируюсь
перед забегом, только и делов... Поехали.
   - Куда?
   - На Чернышевского. Агентство "Бармица" знаешь? Ничего, я покажу...
   ...С "Бармицей" все прошло гладко - в отличие от некоторых других, не  то
чтобы насквозь криминальных, но предельно закрытых,  это  агентство  на  три
четверти состояло из бывших, но правильных ментов,  и  отношения  с  Дашиной
конторой  поддерживало  довольно  сердечные  (ну,  в  определенных   рамках,
конечно). К счастью, майорову симпатию там знали. Еще часа полтора  ушло  на
рутинные почти сыскные хлопоты -  до  конца  рабочего  дня  было  далеко,  и
зазнобушки дома не оказалось. В пятом часу Даша нервно  прохаживалась  перед
Институтом цветных металлов, не сводя глаз с крыльца.
   Ага, серое пальто, волосы светлые...  Женщина  остановилась  на  крыльце,
столь  же  нервно  озираясь.  Даша  махнула  ей  рукой.  Майорова   симпатия
приближалась довольно медленно, не без робости.
   Тут уж работало не сыскарское, а чисто  женское  чутье,  с  некоей  дозой
ревности - конечно, ревности не в том гнусненьком  смысле,  какой  вкладывал
эскулап.  Мать  Даша  почти  не  помнила,  но  все  равно  что-то   ревнючее
шевельнулось.
   Она, пытаясь  остаться  объективной,  пришла  к  выводу,  что  Анна  свет
Григорьевна,  преподаватель  инглиша,  выглядит  па  пару  лет  моложе,  чем
значится в паспорте, и не такая уж красотка, но  мужикам  должна  нравиться.
Майора можно понять.
   Светловолосая Анна отчаянно искала первые слова.
   - Ладно, - сказала Даша  наигранно  весело,  протянула  руку.  -  Давайте
знакомиться, что ли. Подумаешь, чего в жизни не бывает...  Коли  уж  суждена
мачеха, пусть она будет молодая и симпатичная.
   - Он вам говорил?
   - Да намекал. Эти мужики вечно менжуются, как дети малые, правда? -  Даша
взяла ее под локоток и отвела подальше от крыльца, к самой чистой скамейке -
Давайте уж сядем... И расскажите мне подробно, как было дело.
   - Даша, я... Я в толк не возьму, отчего...
   - Кто ж вас-то обвиняет? - Даша играла голосом, как Актриса. - Мне просто
нужно знать подробно, вот и все...
   - Я понимаю... Совсем рано, часов в шесть, наверное. Он еще вчера вечером
был какой-то не такой...
   - А конкретно?
   - Подойдет к окну, выглянет, странно так потрясет головой, отойдет, сядет
или  заговорит  -  но  все  равно  впечатление  такое,   будто   к   чему-то
прислушивается, видит что-то такое... Я внимания не обратила сначала, стирку
затеяла, потом стала чуть волноваться- Ну буквально через каждые пять  минут
- подойдет, глянет, отойдет... Один раз даже попросил меня выглянуть  -  нет
ли там машины.
   - И что?
   - Не было. Голый пустырь. А  он  посмотрел  так  странно,  словно  я  ему
врала... Пошел в кухню - и вдруг выскочил оттуда, глаза диковатые... Часам к
одиннадцати вечера все вроде  бы  улеглось.  Только  вот  ночью  он  вставал
несколько раз, я сквозь сон слышала. А раньше у него такой привычки не было.
спал всегда, как убитый.
   - Пил он вечером?
   - Мы бутылочку ликера выпили. Но для него это...
   - Знаю, - кивнула Даша, - семечки. А утром?
   - Ужас... - Анну передернуло. - Я проснулась, а он уже торчал у  окна.  С
пистолетом, газовым... Застыл, как статуя, не шевелится  совершено...  Опять
подозвал меня к спросил про машину. Я снова сказала, что ничего там нет.  Он
тогда завопил дико: "Дура, неужели не видишь?" Знаете, в жизни  на  меня  не
кричал, я изумилась  жутко...  И  окончательно  поняла,  что  с  ним  что-то
творится.  Стала  осторожненько  расспрашивать.  Он  сначала  молчал,  потом
рассказал, довольно скупо, что его со вчерашнего  вечера  преследует  ч„рная
машина, что это связано с  какой-то  операцией,  с  французами...  Я  хорошо
запомнила - с французами.
   - Имена какие-нибудь называл?
   - Нет, никаких. Дымил, как паровоз, не  оборачиваясь  ко  мне,  цедил  по
словечку. Попозже стал говорить, что там уже не одна машина,  а  штук  пять,
что они выходят, в черных плащах... в широких черных плащах и шляпах бар...
   - "Борсалино"?
   - Да, "Борсалино". Что они устанавливают пулемет прямо напротив  окна,  и
мне нужно прятаться у соседей, а он постарается прикрыть. Раз  десять  писал
мне на бумажках телефоны, кричал, чтобы я  вызвала  подкрепление,  сердился,
что я не пошла к автомату... У меня дома телефона  нет...  И  ближе  к  семи
стало совсем плохо. Выскочил на площадку, начал звонить к  соседям,  кричал,
чтобы они меня спрятали, пока он будет отстреливаться, пистолет при этом  из
рук не выпускал... Они не открывали - видимо, в глазок увидели. Глаза у него
стали дикие, мертвые, мне сейчас кажется, что они уже проникли  в  квартиру,
высовывались из-за мебели...
   - Он так говорил?
   - Нет, я так думаю. То косится на кухонную дверь. то подбежит и  заглянет
в ванную. Я больше всего боялась, что начнет стрелять, у меня однокомнатная,
моментально получилась бы газовая  камера.  Так  ни  разу  и  не  выстрелил.
Какая-то частичка, видимо, работала, удерживала... А машин все прибавлялось,
там уже ракетная установка появилась, и бродила целая рога  этих,  в  черных
плащах. Знаете, я сама чуть  не  рехнулась.  Не  представляла,  что  делать.
Одного его оставлять было страшно, соседи не открывали... Боялась, он начнет
к ним ломиться, удерживала, как могла, чаю предлагала, съесть что-нибудь...
   - Ну-ну, - мягко сказала Даша, видя, что собеседница близка к истерике. -
Давайте посидим, помолчим, успокоимся... Там уже все в порядке,  лекарствами
ею накачали, и спит... Не курите? Ну и ладненько... А потом?
   - Видимо, соседи и вызвали... Позвонили в дверь,  вошли  санитары,  такие
громадные. Меня осторожненько выпроводили на площадку, я и не видела всего -
но в квартире началась катавасия... Он не давался, кричал...  Меня  позвали,
когда его уже замотали, как в кино...
   - Сколько было санитаров?
   - Двое. И врач, моих лет. Он меня расспрашивал минут десять - не  пил  ли
запоем, не  было  ли  сильных  потрясений...  Я  поехала  с  ними,  там  все
рассказала еще раз, второму врачу...
   - Седоватому? С черными бровями?
   - Да. Павел  Васильевич.  Он  говорил  про  острый  галлюциноз,  что  это
возрастное...
   - И это все, вы мне точно рассказываете?
   - Все, насколько могу вспомнить.
   Даша помолчала и тихо спросила:
   - Когда он бредил, не промелькивало ничего, хотя бы отдаленно  связанного
с сексом?
   - С сексом? - удивленно глянула Анна.  -  И  близко  не  было...  Честное
слово. Только эти шпионы, с Машинами, пулеметами, ракетными установками...
   Даша склонна была ей верить. Происходи все так, как наплел  Пал  Василич,
козел разноцветный, ни одна женщина не смогла бы держаться  столь  спокойно.
Услышать от любовника, что он давненько спит с собственной дочерью,  -  тут,
знаете  ли,  потеряешь  всякое  душевное  равновесие,   а   когда   появится
вышеупомянутая доченька, не сможешь держаться с ней абсолютно естественно...
Однако все тревоги Анны  на  Дашу  ничуть  не  проецируются,  слепому  ясно.
Отрава? Наркотик? Усачев тоже вроде бы запоями не пил...
   - Что вы ели?
   - Когда шли ко мне вечером, купили курицу, и я  ее  стушила...  Ну  хлеб,
печенье... Тот ликер  купили  в  комке  у  самого  дома.  Может,  ликер  был
какой-нибудь... фальсифицированный?
   - Тогда и у вас крыша обязательно бы поехала, - вздохнула Даша. - От  еды
и от ликера осталось что-нибудь?
   - Печенья еще полпачки, хлеба немного.  Кости  от  курицы  я  выкинула  в
ведро, еще не выносила... И бутылка стоит на кухне. Думаете, что-то попалось
недоброкачественное? Но я бы тогда тоже отравилась...
   - Сделаем так... - сказала Даша. - Давайте-ка прямо сейчас поедем к  вам,
я заберу все объедки-остатки и вообще осмотрюсь там.
   - У меня еще две пары...
   - Ерунда, - сказала Даша уверенно, вынула из внутреннего  кармана  чистый
бланк повестки, прижала его к спинке скамейки и наспех заполнила. - Покажете
потом, а я все улажу, если что - скажете, были  свидетельницей,  в  автобусе
сцапали карманника... Потом я вас научу, как  врать  подробно.  Аня,  я  вас
очень прошу.
   - С ним что, могли умышленно...
   - Идите, скажите, что убегаете в милицию, - распорядилась  Даша.  -  Ваши
лоботрясы только обрадуются...
   Она не рассчитывала на  эпохальные  открытия  в  квартире,  но  проверить
следовало все. Потому что эскулап врал, как сивый мерин...
   Минут через пя