вязь  и  сбежит,  если  его
держать на пустой болтушке, или в крайнем  случае  плюнет  на  вверенное  ею
попечению добро, заляжет себе в будку и примется гавкать по графику;  раз  в
сутки. И попробуйте, киньте в него камень. Высоким властям, конечно, некогда
- они решают чересчур уж глобальные  проблемы.  Особенно  теперь,  когда  до
выборов  в  Думу  осталось  недели  три.  Правда,  в  преддверии   очередных
судьбоносных  перемен  все  без  исключения  кандидаты  обещают   всем   без
исключения молочные реки с кисельными берегами и Луну с неба, но  когда  эти
обещания выполнялись?
   - Да ладно, - сказала Даша. - Не горит. Прокручусь как-нибудь.
   - Я тебе подкину.
   - Да ну.
   - Подкину. Я акции толкнул.
   - Ну? - фыркнула она. - Это которые?
   - Кангарского молибденового. Все твердят - то ли он  закрывается,  то  ли
консервируется. В общем, скоро упадут до нуля.
   Даша, тяжко вздохнув, завела глаза к потолку, но вслух комментировать  не
стала - привыкла. Кроме женщин и возни с "Нивой", майор  вот  уже  пять  лет
предавался третьей страстишке - игре с ценными бумажками (точнее, с тем, что
в родном отечестве именовалось "ценными бумагами"). Голову он  при  этом  не
терял, то есть последние штаны не закладывал и вещи из дома на  толкучку  не
тащил, но страстишка была  постоянная.  Вполне  возможно,  любил  говаривать
безбожник майор, кто-то из его предков в  прошлом  воплощении  был  биржевым
маклером, а то и он сам. Самое смешное и странное, что у него и в самом деле
образовалось некое чутье - поскольку больших капиталов у майора не  имелось,
не случалось и больших потерь, а вот кое-какая прибыль  временами  выпадала.
Во всяком случае, с развеселого  поезда  под  названием  "МММ"  майор  успел
соскочить вовремя,  не  отбив  печенок,  чем  нешуточно  гордился.  (Ваучер,
правда, он некогда демонстративно пропил, заявив, что не желает  участвовать
в разграблении отечества.)
   - Штук пятьсот я тебе дам, -  пообещал  майор,  выкинув  в  ведро  пустые
чашки. - А то ведь Колосов может и не выцарапать...
   Даша рассеянно кивнула, думая о своем. Точнее, о том, что ей в  последнее
время  не  нравятся  верные  кадры  -  Толя  и  Славик.  Она  уже  научилась
определять, какое выражение лица бывает  у  собрата-сыскаря,  когда  смутные
побуждения бросить все к черту  неуловимо  перетекают  в  твердое  намерение
написан, рапорт. Так вот, оба носили на лице именно эту  печать...  А  жаль.
Чертовски. Все-таки - сыгранная  группа,  даже  если  уйдет  только  один...
Хватит с нее и Косильщика.
   - Дарья, - осторожно сказал майор.
   - Ну? - откликнулась она, враз насторожившись от этого его тона.
   - Вообще-то, у меня в агентстве мест навалом...
   - Да пошел ты, родитель! - Она резко встала. - Не всякая  собака  ловится
на колбасу...
   И хлопнула кухонной дверью, злая на весь свет. У себя в  комнате  сердито
влезла в джинсы, чувствуя, что эта злость  не  пройдет,  а  будет  отравлять
жизнь до вечера. Вчерашний успех, как ему  и  полагается,  быстро  отошел  в
прошлое, прямо-таки унесся с реактивной скоростью  -  потому  что  настоящее
было очень уж паскудным.
   Накинула свитерок, присобачила кобуру на пояс и вышла в  гостиную.  Майор
заворожено созерцал  по  восемнадцатому  каналу  очередную  серию  импортной
бесконечной жвачки - на сей раз, правда, это оказалось  что-то  мало-мальски
динамичное, то и дело пыряли друг друга шпагами разодетые кавалеры,  шнырял,
плетя интриги, одноглазый  монах,  красотка  с  огромным  вырезом  охлаждала
пылавшее сердце шампанским, порой появлялся красивый  парусный  фрегат.  Или
корвет - кто там разберет такие  тонкости.  Судя  по  завлекательно-пугающей
музыке,  всякий  раз  сопровождавшей  его   появление,   корабль   играл   в
происходящем немаленькую роль...
   - А убийца - определенно усатый, - сказала Даша.
   - Что? - майор не сразу сообразил. - Да нет там  никакого  усатого,  а  у
Раймонда железное алиби... - он опомнился. - Тьфу ты, все опошлишь...  Такая
залипуха!
   - Алиби у Раймонда липовое, - безжалостно заключила  Даша,  представления
не имевшая, кто этот Раймонд и как он выглядит.
   - Скажешь тоже... Держи вот деньги.
   - За деньги спасибо, - сказала Даша, пряча пестрые бумажки (на  некоторых
красовался шантарский мост, неведомо отчего удостоившийся таких  заслуг).  -
Только, родитель, я тебя умоляю - не заикайся ты больше о  своем  агентстве,
иначе кусаться начну, право слово...
   - Я ж - как лучше.
   - Когда хочешь  как  лучше,  получается  как  всегда,  -  заключила  Даша
философски. - Не уяснил еще?
   - Тебе машина нужна?
   - Не подлизывайся.
   - Да я не подлизываюсь. Просто у меня нынче выходной.
   - Давай подумаем. Если...
   В дверь позвонили, и она пошла открывать, так и не  решив,  нужна  ли  ей
машина. А открыв, поняла, что не нужна - верный кадр Славик стоял перед ней,
как лист перед травой, с кривой виноватой улыбочкой.  Прекрасно  она  знала,
что означают такие улыбочки и такие визиты.
   - Тьфу ты, пошлости какие, - сказала Даша с сердцем. - Как в кино, ну что
ты скажешь...
   - Поехали, начальник, - сказал Славик тихо.
   И ясно уже, что это не очередной обменный  пункт  и  даже  не  шизофреник
Алабин с охотничьим тесаком, растворившийся на просторах миллионного города,
чтобы убивать, убивать и убивать...
   Чертыхнувшись про себя, Даша в темпе напялила куртку, нахлобучила  шапку,
проверила, лежат ли в кармане перчатки и ключи, крикнула в глубь квартиры:
   - Майор, я упорхнула в неизвестность!  И  хлопнула  дверью.  Верный  кадр
понесся вниз, скача через две ступеньки. У подъезда астматически  похрипывал
мотором грязно-синий "Москвич" старой модели с незнакомым водителем,  совсем
мальчишкой на вид.
   - Пулей на место. - сказал ему Слава.
   - Какой тут пулей... - проворчал сержант под нос, включил синюю мигалку -
только она и выдавала принадлежность  "антилопы-гну"  к  доблестным  органам
сыска - и выехал со двора.
   - Здрасьте, товарищ капитан. -  вежливо  поздоровался  сидевший  рядом  с
водителем Косильщик.
   - Привет. - хмуро сказала Даша.
   Это приобретение даже при хронической  нехватке  людей  ее  не  радовало.
Правда, наедине с собой она вынуждена была сознаться, что  для  неприязни  к
парню нет пока что никаких оснований, и все равно...
   Косильщик, он же старший лейтенант Сергей Свечкин,  до  самого  последнею
времени трудился в  РУОПе,  у  достославного  полковника  Бортко  по  кличке
Ведмедь, среди прочего, героя летних баталий вокруг клада Чингисхана.  Очень
похоже, что старлей был не самой  ценной  жемчужиной  в  коллекции  Ведмедя.
Очень похоже... Иначе не  предложили  бы  уматывать  по-хорошему.  Да  и  не
вляпался бы в такую историю путный сыскарь.
   Еще в августе Свечкин неведомыми путями  вышел  на  бабусю,  лелеявшую  в
огороде изрядное количество мака. После  чего  по  всем  правилам  искусства
произвел налет на бабкину фазенду. самолично накосил этого мака столько, что
набралось пол-"уазика" -  и  торжественно  доставил  по  начальству.  Однако
начальство особой радости не проявило - быстро выяснилось, что мак  не  того
сорта, на производство какой бы то ни было дури категорически не пригоден, а
пригоден лишь в пироги и рулеты. И выяснить это, между  прочим,  можно  было
загодя  без  лишнего  шума  и  суегы,  не  привлекая  группу   поддержки   в
бронежилетах и с автоматами - стоило лишь послать в сумерках  пацана,  чтобы
нарвал с дюжину головок, благо собаки у бабки в хозяйстве не имелось...
   Видимо, у Свечкина и до того хватало за душой всякого. Потому  что  после
провала "макового дела" Бортко его тихонько и непреклонно выпер.
   Ну, а дальше началась большая политика.  Дело  в  том,  что  РУОП  и  его
отделения в милиции не особенно-то любимы. И  понять  причину  этой  нелюбви
трудно, не зная кое-каких тонкостей...
   Управление по организованной преступности, расположенное в областном  или
краевом центре, подчиняется лишь одному-двум высшем милицейским чинам данной
области или края. И только. Остальных УОП игнорирует.  И  поскольку  все  мы
люди, все человеки, поставьте себя на место иных полковников и  генералов  -
возможно, вы их поймете. Представьте, что на территории, где вы - царь,  бог
и  воинский  начальник,  существует  совершенно  независимое  подразделение,
штыков этак в сотню, сущие гвардейцы кардинала, которыми вы  командовать  не
вправе, хоть и хочется. Представили? Добавим еще: в городе, где  расположено
не просто УОП, а  его  региональный  центр  (как  это  имеет  место  быть  в
Шантарске), "кардинальские гвардейцы" и вовсе не зависимы,  косясь  лишь  на
столицу...
   Словом, определенная неприязнь и трения, чего греха таить, существуют.  И
посему в результате нехитрой дипломатии обиженного  старшего  лейтенанта  (к
которому моментально и намертво приклеилась кличка  Косильщик)  в  городском
УВД  взяли  и  пригрели.  И  таково  уж  было  Дашино  невезение,  что   сие
сомнительное приобретение досталось ее группе. И ничего тут  не  попишешь  -
сама жаловалась на вопиющий некомплект, а  дареным  косильщикам  в  зубы  не
смотрят...
   Собственно, работать Косильщик мог и умел. За три месяца претензий к нему
у Даши не нашлось. Могло подвернуться нечто и похуже. И все равно...  Парень
не дурак, расторопный, исполнительный, а не  лежит  к  нему  душа,  хоть  ты
тресни. То ли жажда выдвинуться  у  него  зашкаливает  за  некий  неуловимый
предел, то ли постоянно сравниваешь его  с  Дудпевым,  чье  место  Косильщик
занял.
   А Дудиев вернулся с Кавказа в цинковом пиджаке - ибо, родившись и выросши
в Сибири, Костя Дудиев  все  же  остался  в  душе  совершеннейшим  осетином.
Кровный долг всякого порядочного осетина - как он объяснял Даше -  прирезать
за свою жизнь хотя парочку вайнахов, сиречь ингушей с  чеченцами.  Чтобы  не
было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. Даша поначалу смеялась  и
не принимала всерьез, но с началом чеченской заварушки Дудиев  бомбардировал
начальство рапортами, пока его все же не откомандировали...
   - Что там стряслось? - спросила она громко.
   - Убийсгво на Садовой, - поторопился первым ответить трудяга Косильщик. -
Женщина.
   - Грабеж? Или маньяк?
   - Вот то-то и оно, что очень похоже на маньяка, - буркнул Слава. - А вы в
свое время язык за зубами не держали, мадам начальник...
   - Та-ак, - сказала Даша. - А что это я ляпнула и где?
   - Убийство на Кутеванова. На прошлой неделе. Это же  ты  во  всеуслышанье
заявила насчет шарфика?
   - Я в этом и сейчас уверена, - сказала Даша. - Не ее это шарф, чем хочешь
клянусь. Шарф ей навязал тот, кто мочканул. Ну я ж женщина,  Слава,  у  меня
чутье должно быть на такие вещи...  Шарфик  этот  с  е„  одеждой  ничуть  не
гармонирует. Нисколечки. И потому, что дешевка  по  сравнению  с  остальными
шмотками, и вообще... Ни одна женщина к такому прикиду этот шарфик не надела
бы, да еще столь небрежно.
   - Да я тебе охотно верю, - сказал Слава. - Только это  дело,  знаешь  ли,
полчаса назад на нас взвалили. Вспомнив твои чрезвычайно толковые  замечания
на прошлой неделе...
   - Стоп, - сказала Даша. - Там что, снова шарф?
   - Не знаю. Очень похоже. Иначе почему бы вдруг...
   - Бог ты мой, как мне  весело...  -  сказала  Даша.  -  Ну  жили  же,  не
тужили...  Дернул  черт  за  язык.  -  Вытащила  сигарету  и  зло   чиркнула
зажигалкой. - Сержант, что слышно? У нас ведь самые информированные  люди  -
шоферы, они же шофера...
   - А как же, - не без гордости отозвался сержант- -  Только  так,  товарищ
капитан... Вышли машины за Трофимовым и Дроновым. В общем, большой  сбор.  А
про вас, я слышал, полковник Шмагин сказал, что вы уже  ловили  сексуального
маньяка, и потому дело следует немедленно вам и передать...
   - Интересно, почему не Масленникову? - вслух подумала  Даша.  -  В  конце
концов, он тоже взял маньяка, березовского...
   - Так в Березовке дело долго тянулось, - пояснил всезнающий сержант. -  А
вы своего маньячка взяли гораздо быстрее и  чище,  и  успел  он  нашинковать
гораздо меньше, чем березовский...
   - Шмагин так сказал?
   - Ну. Вашему шефу. Сказал, вы тогда провернулись просто блестяще,  просто
грешно будет вас и сейчас не задействовать.
   - Ну, спасибочки Шмагину... - тихо проворчала Даша.
   Прошлого маньяка, тронувшегося хирурга, вырезавшего у женщин печень,  она
отловила, если честно, исключительно  благодаря  сплетению  случайностей.  В
сыскном деле такое бывает  чаще,  чем  можно  подумать.  Случайная  встреча,
случайный разговор, взгляд, даже то, что в гот день ты  был  не  усталым,  а
свежим, и оттого обошел еще один подъезд, позвонил в дверь не  пять  раз,  а
десять, энергичнее работали мозги, вдруг оказались сорванными  троллейбусные
провода, и ключевой свидетель вернулся от остановки...
   Вот только никому это не объяснишь - а уж начальству особенно.  Логика  у
начальства простая: получилось один раз - и второй получился. А приказы, как
известно, не обсуждают. И то, что англичане в свое время так и  не  отловили
своею знаменитого Джека-Потрошителя, оправданием тебе служить не может.  Как
не волнует никого и то, что платят тебе далеко не так, как платят  англичане
своим сыскарям.
   - Что-нибудь еще известно? - спросила она громко. - Опять нож, или что?
   - Да ничего неизвестно, - сказал Слава.
   - Это почему? - ревниво встрепенулся сержант-водила. - У нее опять  крест
на лбу, как в тот раз. Гонорейщики по рации говорили.
   - Кто-кто?
   - Ну, группа немедленного реагирования. Сокращенно-то  гэ-нэ-эр...  А  на
эти буквы само напрашивается...
   - Отставить, - сказала Даша. - Значит, крест?
   - Ну.
   - Интересно, почему в прошлый раз никто не додумался назвать  эти  порезы
"крестом"? - сказала Даша.
   - А я кино смотрел, - сказал сержант. - Про вампиров. Там  один  мэн  все
хотел поступить в вампиры, крест переворачивал. А  перевернутый,  он  так  и
выглядит. Как у нее на лбу.
   Глава третья. Перевернутый крест.
   Восемь утра - время бойкое, даже для ноября. Разве что еще  темно.  Снег,
как случалось и в прошлые годы, пока что не выпал, и там, куда  не  достигал
свет  уличных  фонарей  и  фар,  стоял  совершеннейший  мрак,   со   свистом
продуваемый холодным ветром. В этом мраке довольно густым потоком тянулись к
остановке обитатели близлежащих домов, и чуть ли  не  каждый  второй  считал
своим святым долгом задержаться у оцепления и вдосыт потаращиться на  суету.
Те, кому спешить было, должно быть,  некуда,  образовали  сплоченного  кучку
голов в двадцать, притопывали, сжидись под ветром, но  вахту  несли  стойко.
Все, как обычно. И. как всегда бывает, на лету рождались самые разнообразные
версии - уж это непременно...
   Когда они вылезли из "Москвича",  ветер  радостно  ударил  в  лицо.  Даша
затянула молнию до горла, поежилась - все же следовало надеть пуховик.
   Огляделась, пытаясь с маху угадать окружающий пейзаж. Пейзаж был донельзя
привычный для Шантарска и довольно унылый - огромный  квадрат,  образованный
шеренгами девятиэтажных и двенадцатиэтажных домов  (последних  -  поменьше).
Внутри - темное здание, по  виду  напоминающее  школу,  изрядное  количество
гаражей, образовавших несложный лабиринт.  И  еще  остается  изрядно  пустою
пространства. Район не самый престижный, далеко не  центр,  но  вес  же  при
обменах и продаже квартир котируется неплохо.
   Оцепление, надо сказать, поставили на совесть - человек десять образовали
полукруг, где воображаемым диаметром служила стена гаражей,  ряд  однотипных
дверей  с  зиявшим  почти   посередине   темным   проходом.   Слева,   возле
девятиэтажки, теснилось с десяток машин - у большинства  горят  фары,  почти
все в боевой милицейской раскраске, с мигалками и  матюгальниками.  В  лучах
фар  то  и  дело  мелькали  деловито  суетившиеся  фигуры,  главным  образом
обмундированные. Ослепляя дальним светом, во двор свернули еще машины. В той
же стороне Даша расслышала энергичное хаканье и повизгивание собаки.
   - За Толькой заезжать приказа не было? - спросила Даша, не оборачиваясь.
   - Ага. Нам-то по дороге, если за тобой...
   - Ну, пошли, - сказала она, как всегда в таких случаях ощущая нечто вроде
легкого головокружения.
   И первой направилась к ведущему в глубь гаражного лабиринта проходу,  где
скользили,  скрещиваясь,  лучи  сильных  фонарей  и  мелькнула  генеральская
папаха. Милиционер дернулся было в ее сторону,  но  Даша  с  разлету  прошла
мимо, небрежно задев плечом,  он,  должно  быть,  сообразил,  что  почем,  и
препятствовать не пытался.
   Сзади, еще громче, повизгивала собака - уже довольно жалобно.
   "Ничего у нее не вышло",  -  мельком  отметила  Даша.  И,  замедлив  шаг,
приблизилась к небольшой группе людей, стоявших молча у входа в лабиринт.  А
там и вовсе встала выжидательно. Любой,  кто  носит  какие  бы  то  ни  было
погоны,  прекрасно  знает,  что  не  стоит  без   нужды   лезть   на   глаза
отцам-командирам - в особенности в такой ситуации.
   То еще созвездие, констатировала она, чуточку сутулясь под  пронизывающим
ветром. Генерал Трофимов, второй человек в областном  УВД,  генерал  Дронов,
"номер  первый"  УВД  Шантарска,  полковник  Шмагин,   тоже   чин   немалый,
непосредственный Дашин начальник подполковник Воловиков, а  там  и  прокурор
города, и чин из областной прокуратуры, и  чин  из  управления  общественной
безопасности,  и  еще  чин  и  еще...   Короче,   мечта   террориста.   Либо
процитированный страницами закрытый телефонный справочник.
   Ее подчиненные остановились на пару шагов подальше,  побуждаемые  той  же
старой солдатской  мудростью.  Незнакомые  в  штатском,  числом  целых  три,
целеустремленно прошагали мимо Даши и скрылись за поворотом - там, похоже, и
пребывал труп, из-за  поворота  вырывались  лучики  фонарей,  кто-то  громко
распоряжался. Потом из-за спины Даши вынырнул еще один незнакомый  в  форме,
подошел к генералам и громко доложил, что собака  след  не  берет.  Один  из
генералов вполголоса прокомментировал  донесение  матом,  второй  промолчал.
Зато полковник Шмагин ни довольно громко поинтересовался у Воловикова:
   - Ну, где там ваш спец по маньякам?
   "Господи, - тоскливо подумала  Даша.  -  Уже  "спец  по  маньякам".  Хоть
вешайся..."
   И шагнула вперед, пред ясны очи милицейско-прокурорского истеблишмента.
   Шмагин, явственно вздохнув с облегчением, тут же посунулся к Трофимову  и
зашептал  на  ухо.  Трофимов,  такое  впечатление,  столь   же   обрадованно
развернулся к ней. Даша подошла еще ближе:
   - Товарищ генерал-лейтенант, капитан Шевчук... Как оно в жизни и  бывает,
обоих генералов она видывала раз в год - ну, и они ее, естественно, не чаще.
Трофимов, правда, вручал ей часы за доктора-маньяка два месяца назад, но мог
и забыть фнзиогномию, ибо орлы летают в поднебесье.
   Даша расслышала торопливое бормотапье Шмагина, из  коею  явствовало,  что
капитан Шевчук - ценнейший  кадр.  суперстар  и  надежда  розыска,  достойно
пронесшая к тому же знамя российской  милиции  по  улицам  Парижа.  Трофимов
хмуро покачал папахой и спросил:
   - Сколько у вас дел в работе?
   - Мизер, - сказала Даша. - Семь.
   - Они только что взяли группу Дударова, - торопливо напомнил Шмагин.
   - Сможете передать дела другим в кратчайшие сроки?
   Господи ты боже мой, да нет для сыскаря занятия  приятнее  и  легче,  чем
спихнуть другим  излишки  производства...  Вслух  этого  Даша,  конечно,  не
сказала, просто выразительно кивнула.
   - Лады, - сказал генерал, - Виктор Палыч, вы там сами  распишите,  что  и
кому. Пусть у нее заберут все дела, - и вновь угрюмо уставился на Дашу. -  А
вы - беритесь за этого... - он все же проглотил матерное слово.  -  И  чтобы
дни и ночи, как в песне. Любое содействие И так далее... Воловиков где? Ага.
Слышали? Это уже серия, газетки завтра же раскрутятся... Приступайте.
   - Есть. - сказала Даша, потому что ничего другого  в  такой  ситуации  не
скажешь