я   на   диван,
изогнувшись, вылез из плаща - но  правый  рукав,  конечно,  снять  не  смог.
Усмехнулся:
   - Дашенька, коли уж  ты  нас  заключила  в  оковы,  придется  тебе  самой
разливать напитки. Вон то лакированное сооружение, смахивающее на беседку, -
это бар. Нажми украшеньице справа - он  и  откроется.  Всем  нам  необходимо
выпить, особенно Дарию. Он совсем плох -  не  умеет  интеллигенция  воровать
изящно и хладнокровно, что поделать...
   - Виталий! - вскинулся Москалец.
   -  Ну,  не  воровать  -  заниматься  откровенной   уголовщиной.   Разница
небольшая, Дарьюшка. Это я не  тебе,  милая,  ему,  мы  его  в  детстве  так
дразнили, без всякого потаенного смысла.  Он,  заверяю  тебя,  не  педераст,
усачевских  девочек   облизывал,   как   кот   мартовский   пузырек   из-под
валерьянки...
   Даша подошла и бегло обыскала  Москальца.  Ничего,  способного  сойти  за
оружие, не нашла.
   - У  него  -  ствол?  -  веселился  Агеев.  -  Дашутка,  ты  его  жестоко
переоцениваешь. Это я делал всю физическую  работу,  а  он,  как  доценту  и
положено, вдохновлял и теоретизировал. Такая уж мы сладкая парочка. Покойный
Марзук - не в счет, шестерка поганая.
   "Значит, кончили, - подумала Даша. - Позвонил все-таки. Ну,  у  него  был
выбор..."
   -  Дарий,  что  за  трагические  взгляды?  -  спросил  Агеев,  ничуть  не
смутившись. - Можно подумать, ты его  обожал.  Тебе  так  нужны,  извини  за
выражение, болтливые свидетели? Примитивный был мальчишенка -  и  в  постели
тоже, Юлька мне жаловалась... Я тебе его благородно заменю - в плане  Юльки.
Ну,  как  говаривал  Пятнистый  -  консенсус  достигнут,  и  процесс  пошел.
Дашенька, не нужно таращиться на меня столь пытливо. Я не под  наркотиком  -
не употребляю эту гадость. Я просто естественен, прост, как правда,  и  могу
себе позволить немного расслабиться в тесном кругу посвященных друзей.  Коли
уж все концы в воду, улик никаких, слабые звенья выпала...
   - А Казмина? - бросила Даша.
   - Екатерина Великая - слабое звено? Уморишь ты меня... Плохо  ее  знаешь.
Она ради своей доли разрисованных водяными  знаками  бумажек  стерпит  любые
иголки под ногти... которых и не будет, кстати.
   А Флиссак?
   - Тут ему не Париж. Вообще не Европа. Неосторожные белые,  странствуя  по
дикарским землям, запросто могут угодить в кухонный котел. И  даже  если  он
отсюда выберется, может в своих Европах  нести,  что  его  душеньке  угодно.
Улик, повторяю, никаких, так что воспрянь, Дарий, а то  ты  мне  напоминаешь
изнасилованную бабуином газель. Как  писал  бессмертный  Шукшин,  ты  почему
соколом не смотришь? Или тебя пугает эта вороненая игрушка у Дашутки в руке?
Она не страшная. Дашенька ни за что не стрельнет. Тут тебе  не  американское
кино с остервеневшим шерифом. Даша - девочка умная. И прекрасно  соображает:
если она кого-то из нас продырявит, с учетом событий последних  дней  угодит
даже не в тюрьму - в спецпсихушку, а это ад на полжизни. Или на всю жизнь. И
никто ее оттуда не вытащит, потому что все будет совершенно  законно.  Даша,
ты ведь согласна, что я прав?
   Он смотрел хищновато, без улыбки. И он был прав, рассчитал все точно. Она
ни за что не выстрелила бы.
   - А если я позвоню... - сказала она.
   - И наведешь на нас  кого-то  из  "авторитетов"?  -  понятливо  подхватил
Агеев. - Не смеши, Даш. Не будешь ты им звонить. Даже в такой ситуации.  Для
тебя это все равно, что продаться, не так ли?  Ох,  как  ты  мне  нравишься,
пантера рыжая... Как глаза  пылают...  Она  великолепна,  Дарий.  Сидеть!  -
бросил он, когда Москалец ободрение дернулся. - Ты ее лучше не провоцируй. И
не вздумай орать. Я не говорю, что она вообще не сможет выстрелить. Нервишки
у нее расшатаны, сами же и расшатывали, дернет нечаянно спуск... Сиди  тихо.
Даша, достань бутылочку и садись, не махай пушкой, поговорим спокойно. Лично
я ну совершенно не собираюсь дергаться и лезть  под  пулю.  Для  человека  с
хорошей валютной захоронкой в закромах у горных гномиков такое  мальчишество
было бы непростительно.
   - Выпей, там отравы нет...
   Даша открыла бар, наугад,  взяла  первую  попавшуюся  бутылку  и  бокалы.
Налила себе, поставила на столик, пододвинула к дивану ногой изящный  столик
на колесиках, сверкавший никелем и стеклом.  Опустилась  в  кресло,  положив
пистолет на колено, зорко следила за Агеевым, пока бутылка  была  у  него  в
руках - хорошо представляла, как этот балагур опасен.
   - Уймись, Дашенька, - сказал  он,  перехватив  ее  неотрывный  взгляд.  -
Неужели веришь, что я способен швырнуть  в  тебя  бутылкой?  При  всем  моем
влечении к тебе я мог бы пойти  на  крайние  меры...  будь  ты  опасна  хоть
чуточку. Но если ты и опасна, то исключительно  для  сугубо  мужской  детали
моего организма...
   Даша выпила половину и отставила бокал. Москалец сидел,  зажав  в  ладони
свой, нетронутый, проливая капли на колени. Агеев осушил  до  дна,  поставил
бокал на пол и непринужденно спросил:
   - Дашенька, у тебя, конечно, есть вопросы? На  неприветливость  Дария  не
обижайся - он в прострации. Интеллигенты, делая  пакости  другим,  отчего-то
страшно  удивляются,  когда  им   вдруг   отвечают   плюхой...   Прострация,
простата...  Придется  отдуваться  мне,   резонерствовать,   как   нанятому.
Насколько  я  понял  из  жалобного  лепета  Марзукова,   сопоставленного   с
собственными  раздумьями,  ты  себе  хорошо  представляешь  общую   картину?
Практически до всего докопалась?
   Даша достала из кармана сигареты, сделав попутно лишнее движение пальцем,
оставшееся незамеченным.
   - Ну конечно, - сказала она. - Кстати, вы сами в этом чуточку виноваты  -
ваш ЛСД, как мне  объяснили,  еще  и  творческое  воображение  раскрепощает,
может, без вашей терапии я бы и не додумалась... Двадцать пятый  кадр.  Удар
по подсознанию. Между прочим, существует закон, запрещающий такие забавы...
   - Даш, не смеши. В России - и соблюдать законы? Ты их за последнюю неделю
сколько успела нарушить?
   - Как вы до всего этого додумались, интересно? - спросила она.
   - А это не мы, - сказал Агеев. - Это Фогель, гость варяжский. Ну  который
фон Бреве. Насколько я понимаю, они этот  приемчик  уже  начали  в  глубокой
тайне помаленьку обкатывать у себя. В  Эслингене  действительно  есть  такой
институт, и Фогель там в  самом  деле  профессором  -  только  он  на  своих
придурках    вовсю    испытывает    разные    новинки,     пригодные     для
научно-промышленного шпионажа, для работы с массами... Не знаю деталей, жить
охота. Крупные концерны - что экспресс на всем ходу, а там, чувствую, где-то
на периферии еще и политики копошатся... Ты учти, я кое о чем знаю только со
слов Дария, многое сам домысливал. В общем, они положили глаз  на  несколько
наших самых вкусных предприятий. Кангарский молибденовый - это последнее  из
пяти. Когда речь шла о самом начале, Дарий был достаточно невнятен, хотя  аз
многогрешный подозреваю, что его там подловили  на  примитивной  комбинации:
компромат  плюс  обещание  златых  гор.  Он  же  старый  усачевский  клиент,
подозреваю, и в Германии ему что-то такое подсунули  -  старо,  как  мир,  а
срабатывает. Короче, когда  он  болтался  по  Германии,  красочно  повествуя
братскому  немецкому  народу  о  прыжке  России  в  демократию,  Фогель  его
заприметил, прокачал и взял на крючок. Фогель  -  это  голова,  иногда  даже
завидую. Видишь ли, акции можно  скупать  и  самым  обычным  путем,  но  это
потребует в несколько раз больше денег, людей, усилий, кто-то умный упрется,
неминуемо придется задеть чьи-то интересы, наступить на  мозоли,  влезть  на
чужую территорию, повесить на себя неизбежные разборки, слишком многих брать
в долю... Нерентабельно. А капитал, как Маркс подметил совершенно правильно,
ради трехсот процентов из кожи вывернется... Фогель все просчитал  настолько
грамотно, что мы четырнадцать месяцев работали, как  швейцарский  хронометр,
главной заботой было периодически и почаще менять подставные фирмочки  вроде
"Кроун-инвеста". Ох, будь я педиком, непременно бы в Фогеля влюбился - сидит
здесь, идиотские статеечки для Хрумкиной кропает, ни  одна  собака  "старого
шизика" за умного не держит...  Четыре  предприятия  заглотали  элегантно  и
вовсе беззвучно. Да и Кангарский контрольный пакет почти набрали. Впрочем, я
забежал вперед... Значит, Дарий помялся  и  согласился.  Дойчемарка  -  вещь
убедительная, когда ее много. А делать он ничего не умеет, вдруг и  в  самом
деле президента поменяют - не назад же в химики идти? Он  уж  и  забыл,  чем
аммиак от водки отличается... Сам Дарий,  конечно,  в  жизни  бы  ничего  не
провернул - он у нас обеспечивал бумажно-бюрократические и представительские
аспекты. Подробно рассказывать не стоит,  долго  и  скучно.  Злоупотребление
служебным положением, как вы, менты, выражаетесь. Там осторожненько направит
события в нужное русло, там  прикроет  авторитетом  и  связями,  там  весьма
искуснень-ко прикроет возможного конкурента... Словом, вертелся в  коридорах
власти. Нет, я не спорю, он во многом  помог,  но  вся  практическая  работа
лежала на мне...
   У Москальца наконец-то прорезался голос - безжизненный, тусклый:
   - Это означает, ты поставил дело и больше года  жил  сущим  бездельником,
подсчитывая дивиденды...
   -  Вот  она  -  благодарность,  -  вздохнул  Агеев.  -  И   вот   она   -
интеллигентская логика. Нет, правильно про вас сказал товарищ Ленин.  "Всего
лишь поставил дело..." Каково? Всего лишь... А кто потом дело  вытаскивал  и
спасал, кто чистил  сортиры,  когда  ты  скулил,  охал  и  ломал  руки,  как
забеременевшая  институтка?  "Виталий,   все   пропало..."   "Виталий,   все
вскроется..." На твое бы место да Казмину, вот кто не моргнув глазом  спалит
полгорода при малейшей угрозе собственному благополучию и  потом  ни  единой
слезинки не проронит. Вынесло вас в кресла, слизняков...
   - Казмина в деле? - спросила Даша.
   - А ты думала, ее привлекали для роли мелкой лжесвидетельницы? Нет, Даша,
это ферзь. Единственная, кроме меня, в ком я на сто два процента уверен.  На
дыбе висеть будет - не пискнет. Пока остается один-единственный шанс увидеть
когда-нибудь  свои   швейцарские   закрома.   Она   ворочала   всеми   этими
"Кроун-инвестамн" и "Каравелла-фондами". Кое-какие платежи и прочие денежные
операции исключительно  через  нее  проходили.  Это  наш  министр  финансов.
Кремень-старушка, а уж мозги... Я даже подумываю: может,  ее  в  губернаторы
выдвинуть?
   - Когда начались все  эти  фокусы  с  "маньяком"  и  шарфиками,  кто  был
единственной, настоящей мишенью? Ольминская?
   - Ольминская, конечно. Видишь  ли,  Дашенька,  в  нашем  многострадальном
отечестве с роковой последовательностью  опошлят  и  загадят  любую  светлую
идею. Помнишь, у Гоголя? Не успеешь поставить  забор,  как  натащат  к  нему
неведомо откуда всякой дряни... Сначала Сомов  взялся  шантажировать  -  ну,
этого успокоили мгновенно, потому что, скажу тебе честно вопреки,  чеканному
"де мортуис"... покойный был дурак редкостный. Знаешь, сколько он  запросил?
Чтобы хватило на подержанный "Мерседес" с гаражиком. Выше этого фантазия  не
поднималась. А Олечка была умница, легкие эротические завихрения  ничуть  на
ее интеллект не влияли. Встречается такое сочетание - красивая и умная -  ты
не одна такая. Она свою партию вела искуснее. Хорошо представляла, сколько в
такой ситуации можно потребовать. До-олго присматривалась,  умно  направляла
Веньку Житенева, подстраховалась посредством Крокодила. И все же мышление  у
нее было насквозь провинциальным. Сделала две ошибки. Первая  -  недооценила
масштабы предприятия. Есть масштабы, при которых шантаж автоматически влечет
за собой крайние меры, и источник опасности  вместо  выкупа  получает  пулю.
Такие уж, у них в Европе, правила. Вторая Олечкина ошибка - переоценила свои
женские чары и влияние на Крокодила. Он тоже не Сократ, но наделен  звериным
нюхом на опасность и прекрасно чувствует черту, которую  ни  за  что  нельзя
переступать. И потому не стал поднимать волну, а  предпочел  принять  мирные
предложения и отдать Олечкины  кассеты,  которые  она  сперла  и  держала  у
Крокодила в качестве страхового полиса. Кстати, на месте Крокодила, я бы  не
вздыхал облегченно, партия еще не кончена, и  что-то  Фогель  на  него  усом
задергал - но это уж не мое  дело...  одним  словом,  Дашенька,  в  какой-то
момент началась классическая  Совдепия.  Один  шантажирует,  другой  пьет  и
болтает, третий загоняет налево кассеты, которые никак не должны попадать  в
чужие руки, четвертый стучит  и  "клопов"  по  углам  прячет,  пятый  просто
комплексами мается... пришла пора рубить  концы.  В  чем-то  я  недоработал,
где-то дал маху, я же не Джеймс Бонд, да  и  импровизация  наряду  с  точным
расчетом присутствовала... но  если  мыслить  стратегически,  ты,  возможно,
согласишься, что основные цели были достигнуты - план выполнен процентов  на
девяносто, доказать ничего нельзя, все  свидетели  нейтрализованы,  включая,
прости, тебя.  Даже  Фогель,  заказчик  наш  и  кормилец,  согласен,  что  у
подрядчика, то бишь  у  меня,  все  прошло  лучше,  чем  он  рассчитывал,  и
упрекнуть меня не в чем. Он русскую душу знает,  колбасник  хренов,  у  него
папаша в абвере служил на восточном направлении,  потом  в  гэдээровское  ГБ
пролез, а там на запад смылся...
   - А "вальтерок"? - спросила Даша.
   - Согласен, накладка. Не хватило духу  у  одного  идиота  выкинуть  столь
изящную машинку. Припрятал потихоньку, я узнал только через  два  дня...  Но
это уже ничего не меняет. Нет больше ни  "Вальтера",  ни  идиота.  И  Толика
нема. Какие бы там подозрения ни зарождались в пытливых умах,  доказательств
не будет. Те, кто остался в живых на студии, ничего и не подозревают.
   - А где же "Вальтер", в конце концов?
   - В разобранном виде, в виде кусков металла покоится  в  десяти  мусорных
урнах...
   - Нет, я не то имела в виду, куда он делся со студии?
   - "Вальтер", Дашенька, этот вышеупоминавшийся идиот, то  бишь  "чеченский
террорист", завернул в целлофан и  сунул  в  бачок  унитаза.  Согласно  моим
инструкциям для запасного варианта. Никому и в голову не  пришло  лазить  по
туалету.  Марзуков  потом  забрал.   Готовилась   еще   одна   небесталанная
комбинация...
   - С моим участием? - догадалась Даша.
   - Ну, извини, - с ухмылочкой сказал Агеев. - Извини. Такой удобный случай
подвернулся - сделать и тебя, и лягушатника жертвами террора. Сунули бы тебе
они этот "восемьдесят восьмой" в  руку,  чтобы  окончательно  все  запутать,
напрочь. И отпечатков бы твоих наставили, еще кого-нибудь из него кокнув.
   - Но ведь я никак не могла бы из него уложить тех, на "пластинке"... Я  в
это время была в конторе.
   - Ну и что? Зато потом уложила бы кого-нибудь. И клубок  был  бы  запутан
несказанно.
   "Он больной, - подумала Даша, - и ум чувствуется, и логика  присутствует,
но что-то  вывихнутое  за  всем  этим  проглядывает,  не  свойственное  даже
гангстеру, - хворь, шиза..."
   - Инструкции были простые, - продолжал Агеев. - Если ты все же  появишься
к моменту  налета  террористов  -  обеспечить  твой  очаровательный  труп  с
"Вальтером" в руке. Если опоздаешь, мало ли что -  запрятать  пистолетик.  И
потом  вышло  бы  так,  что  либо  ты  пустила  себе  пулю  в  лоб,  хлопнув
предварительно из этого "Вальтера" хорошего знакомого, либо он тебя положил,
а потом застрелился.
   - Почему же так и не убили?
   - Ты не поверишь, я передумал,  -  сказал  Агеев  с  улыбкой.  -  Я  тебя
захотел. Неудержимо. Благо к тому времени стало ясно, что тебя можно вывести
из игры без крайних мер.
   - Значит, стрельба на Энгельса - это не крайние меры? - хмыкнула Даша.  -
Так, игра в войнушку?
   - Дашенька, это не я. Клянусь чем угодно. Если бы это был я, ты бы  здесь
не сидела, на твоей могилке ваши курсантики законы  бы  присягали...  Назови
мне хоть одного человека, которого я и мои ребята не завершили бы. Разве что
- Мироненко, но Толик  его  достал  и  в  больнице.  А  художника  мы  и  не
собирались убивать, все прошло строго по плану. Это не я, Даша,  работал  на
Энгельса...
   Как ни дико, но Даша готова была ему поверить. Возможно, он и больной, но
всех, кого  он  наметил  убить,  убили.  Он  и  в  самом  деле  не  оставлял
незавершенки...
   - А в Институте цветных металлов?
   - Разве ты не поняла по почерку, что это - я?
   - Но ведь был риск, что я сразу поеду с Анной к ней домой, не выпущу ее с
глаз...
   - Риск, конечно, был. Но так гораздо интереснее. Подумаешь, прикончил  бы
ее потом. Все равно  ты  не  имела  права  заполнять  официальные  протоколы
допроса.  Поди  докажи  теперь,  будто  она  тебе  совсем   другую   картину
нарисовала...
   - Но москвичей-то зачем положили?
   - Это уж чертовы  французы  виноваты.  Разыграли  комедию,  напустили  на
студию этих московских орлов, подсунули им  в  столице  фальшивые  договоры.
Хотели  привлечь  внимание,  надо  полагать.  Царапнуть  по  нервам,  в  суд
вытащить... Меня не было тогда в городе, ребята сработали грубо...
   - Ну что ты врешь? - вдруг вскрикнул Москалец. - Был ты в городе, сам дал
команду, сам с ними поехал.
   Тебе понравилось убивать, все из-за... - Дарий, я тебя  удавлю,  если  не
заткнешься, - сказал Агеев, и  в  глазах  у  него  полыхнуло  столь  темное,
звериное, что Даша невольно опустила руку на пистолет.
   Все происходящее напоминало дурную фантасмагорию - из-за  его  совершенно
спокойного  тона,  ровного  голоса,  беспечной   улыбки,   веселого   смеха,
звучавшего в залитой ярким светом роскошной гостиной.
   В горле пересохло, но приближаться к Агееву, чтобы  взять  бутылку,  Даша
опасалась. Все тот же древний ужас перед безумием. Она встала  и  вынула  из
бара новую, какое-то неизвестное ей вино. Плеснула в  тот  же  бокал,  жадно
выпила и спросила:
   - Ну, а вы что скажете, Дарий Петрович?
   - С какого-то момента все вышло из-под контроля, - сказал Москалец.
   На скуле у него проявлялся синяк.
   - Это вы про то, что начались убийства?
   - Я и не предполагал, что начнется такая мясорубка...
   - Один-другой труп вас бы вполне устроил?
   - Вы не забывайтесь! - Он дернулся, тут же обмяк, взгляд вильнул, уходя в
сторону. - Это, в конце концов, были шлюхи...
   - И  Васильков,  с  которым  вы  диссиду  на  машинке  перепечатывали?  И
москвичи? И Анна?
   - Дарья Андреевна, я такого поворота событий решительно не одобряю...  Но
Виталий прав в том, что ваше положение и в  самом  деле  безвыходное.  Может
быть, вам нужно э... денег? В моих силах и обеспечить вам не в пример лучшую
должность. Молодой красивой женщине вовсе не обязательно возиться с  дерьмом
и кровью...
   - Приходится, пока вы, мужики, родиной торгуете...
   - Ну  зачем  же  повторять  красно-коричневые  бредни?  -  пожал  плечами
Москалец.  -  Наоборот,  западный  хозяин  сможет   наладить   производство,
обеспечить... - он вновь вспомнил, где он и кто с ним, растерянно умолк.
   - Интеллигент, -  сказал  Агеев.  -  Живет  штампами.  Все  берут.  Менты
продажны.
   - А что, у вас много денег? - спросила Даша.
   - Куча! - ответил за друга детства Агеев. - Дашенька,  а  может,  тебе  и
взять примитивно денежку, пока предлагают? Ну ты же достойна бриллиантов,  а
не того тряпья, что на тебе сейчас... Я тебя не подкупаю - делюсь. Все равно
самое большее через неделю я тебя обязательно загоню в психушку, все к тому.
Ты представляешь, как можно интерпретировать этот твой  визит?  Вдобавок  ко
всему, что на тебе уже висит? Списали тебя. Никто не защитит, - он глянул на
часы. - К твоему журналисту еще час  назад...  поехали.  И  я,  ручаюсь  чем
угодно, в эту самую психушку приду и буду тебя там иметь, как хочу и сколько
хочу. Василич обеспечит. Любит марки, мразь, филателист хренов,  до  полного
безобразия. У него жена молодая, деньги пылесосом тянет,  да  и  сам  пожить
любит широко. Сам тебя к коечке