Александр Бушков.
   БЕШЕНАЯ 1-2


   БЕШЕНАЯ
   Капкан для Бешенной.


   Александр Бушков.
   БЕШЕНАЯ.

   Глава первая. Mademoiselle Daria.
   ...Зеленая "шестерка" свернула во двор, мазнув  тусклыми  фарами  ближнею
света по шеренге  темно-красных  гаражных  дверей,  медленно  поехала  вдоль
длиннющей блочной девятиэтажки...
   - Лажа, - сказал тот, что повыше, усатый.
   - Что? - Второй, накрывавший газетой пистолет на столе, лениво  обернулся
к нему.
   Усатый кивнул на цветной экран, где мордастый негр  неторопливо  стягивал
плавки с  пикантной  брюнетки,  сидевшей  с  широко  расставленными  ногами.
Черномордый не мог и подозревать, что  вскоре  папаша,  он  же  Чак  Норрис,
жестоко обидится на этаких вот трахальщиков его  доченьки  и  начнет  мочить
всех подряд, вдоль-поперек и всяко, не делая различий меж черными и белыми.
   - Туфту гонят,  -  сказал  усатый.  -  Пока  ты  выходил,  я  крутанул  в
замедленном действии.
   - Ну и что?
   - Трусы-то он снял, а у нее под  ними  еще  одни.  В  замедленном  хорошо
видно.
   - На то кино, - пожал плечами второй. - Если давать  всякому  черномазому
по-настоящему-то стягивать...
   - О, как он ее...
   - Ну, папуас, чего хочешь? Эй, вроде машина подошла?
   ...Широкоплечий парнишка в свитере  и  распахнутой  кожанке  выскочил  из
"шестерки", резво вбежал в подъезд и рысью припустил по лестнице.
   - Точно, тачка, - сказал усатый. - Пора бы. Встал за дверь, живо!  Смотри
у меня...
   - Да чего там, двор пустой...
   - Все равно варежкой не щелкай. До поезда - как до Китая раком.
   - А нам бы день простоять да ночь продержаться...  В  дверь  позвонили  -
уверенно, даже нагло, длинно. Второй, держа "ТТ" стволом вверх,  прижался  к
стене, встал так, чтобы видеть прихожую  в  висевшем  напротив  холодильника
зеркале.
   Усатый медленно повернул головку первого замка, второго.
   Крепыш в кожанке, энергично  нажевывая  резинку,  окинул  его  нахальным,
оценивающим взглядом:
   - Девочек заказывал?
   - Ну.
   - Тогда посторонись, братила, о-так... - Крепыш, ловко  упершись  ладонью
ему в живот,  отодвинул  от  двери,  моментально  просочился  в  прихожую  и
совершенно по-хозяйски затопотал направо, в  комнату.  Там  уже  был  полный
порядок - напарник мирно сидел за столом, держа руку  рядом  с  газетой.  На
экране  блаженно  постанывал  негр,  взгромоздившийся  уже   на   совершенно
равнодушную к происходящему брюнеточку.
   - Тут один, а ну-ка там... - Крепыш пошел в другую комнату, быстро  нашел
выключатель.
   - Эй, ты полегче... - беззлобно бросил  усатыи.  -  Гуляет  тут,  как  по
проспекту.
   - Братила, ты что, первый раз с нашим столом заказов связался? Я ж должен
окинуть заботливым взглядом, может, у тебя  в  шкафу  три  Чикатилы,  и  все
извращенцы? А девочек беречь надо. чтобы товарный вид  держали...  Мне  что,
самому ложиться?
   Усатый взирал на него мрачновато.
   - Ладно, перечирикали, - пожал он плечами. - Иди, гони телок.
   - Друг ты мой единственный, вот с телками накладка.  Ну  не  было  у  нас
двоих, хоть ты меня режь. Разобрали. Время на  дворе  холодное,  зима,  всем
погреться охота. Одна есть. Чем богаты. От сердца отрываю.
   - Ну слушай...
   - Да фирма веников не вяжет! - заторопился крепыш. -  Обоих  обслужит  по
мировым стандартам. Девочка классная, в Париже работала.
   - Заездишь.
   -  Жопу  ставлю.  Сама  докажет.  -  И  хрипло  пропел:  -  "Она  была  в
Пар-риже..." Не,  честно.  Работала  в  Париже.  Хрусти  капустой,  господин
клиент, у нас вперед, как в лучших домах Лондона. Четыреста.
   - Чего?
   - А того. Ты ж сам  заказывал  до  утра?  А  телка  клевая,  не  отбросы,
опять-таки парижская школа... А то я поехал, без тебя  хватит  любителей  на
парижскую выучку...
   - Ладно, тормози, - усатый вытянул из  кармана  толстую  пачку  свернутых
вдвое бумажек, отсчитал восемь. - Хоккей?
   - Хоккей. Значит, в шесть утра я ее забираю, усек? Да, братила, я отолью?
В подъезде холодно...
   - Валяй в темпе. И гони телку.
   Усатый немного расслабился, но  из  прихожей  не  ушел,  стоял,  подпирая
плечом косяк, и ладонь держал на свитере,  прикрывавшем  заткнутый  за  пояс
пистолет.
   В туалете шумно, оглушительно спустили воду, выскочил крепыш, бросил:
   - Дверь не закрывай, сейчас будет  парижаночка.  -  И,  топоча,  ссыпался
вниз.
   Дверь осталась распахнутой. Усатый переместился  к  ней,  сузил  глаза  и
напряженно  вслушивался.  Этаж  был  последний,  девятый,  так  что  верхней
площадки не имелось, и сюрпризов следовало ожидать только снизу.
   Слышно было в покойной вечерней тишине, как внизу  с  лязгом  переключили
передачу, взвыл мотор и машина уехала. Внизу зацокали каблучки.  Девушка  не
спеша поднималась. Усатый ждал, чуть приподняв большим пальцем край толстого
свитера.
   В квартире работал телевизор, чирикали вовсю англоязычные голоса и, плохо
успевая за ними, гнусаво бубнил переводчик.
   Девушка  поднялась  на  девятый  этаж  -  довольно  высокая,   с   рыжими
распущенными волосами, в распахнутой шубке  из  искусственного  меха,  якобы
леопарда, и черном коротком платьице.
   Помахивая пластиковым пакетом, она совсем медленно  преодолела  последний
лестничный марш, шумно отдышалась и сказала непринужденно:
   - С тебя девять баксов. По баксу за этаж,  милый.  Не  так-то  и  приятно
чапать пешедралом на стройных ножках и высоких каблучках...
   Усатый хмыкнул, но, оглядев ее  внимательно,  должен  был  признать,  что
ножки и впрямь неплохи. Годочков ей, правда, не меньше  двадцати  пяти,  но,
если прикинуть, как раз в его вкусе - не слишком юна и не слишком стара и на
шлюху, что приятно, обликом не похожа.
   - Ладно, - сказал он, чуть  расслабившись.  Прислушался,  но  внизу  было
тихо. - Заходи. А насчет  премии  будет  видно,  к  утру  соберем  заседание
месткома, обсудим твое поведение, там и решим...
   Когда она сняла шубку, проворно перехватил  из  рук,  запустил  пальцы  в
карманы, но ничего не обнаружил. Взял из рук пакет, заглянул. Там отыскалась
лишь коричневая резиновая маска Кинг-Конга и  синие  пакетики  с  импортными
презервативами. Да обернутая в целлофан фотография.
   - А обезьян зачем? - хмыкнул он. Окинул ее взглядом с ног до головы. Нет,
что-либо спрятать под этим платьицем было решительно невозможно.
   - А некоторым нравится,  -  она  дернула  плечом  и  улыбнулась  довольно
озорно. - Надевает, понимаешь ли, маску, ставит невдалеке - напротив зеркала
и балдеет...
   - Вообще-то, мысль, - фыркнул он. - Там побачим...
   - А обыскивал зачем?
   - А насчет клофелинчика,
   - Это как? - она уставилась самым невиннейшим взором.
   - Не знаешь? - хохотнул напарник, вышедший тем временем в прихожую. - И в
водочку, поди, в жизни не подливала?
   - Ма-альчики... У нас серьезная фирма. Обижаете невинную девочку, Я туфли
сниму, ладно? На шпильках на девятый - облезешь...
   - Да ты уж все снимай, - жизнерадостно посоветовал второй.
   - Ну, так-таки и сразу? - Девушка, покачивая бедрами, прошла  в  комнату.
Уселась в потертое кресло, закинула ногу на  ногу  и  вытащила  сигарету  из
валявшейся на столе пачки "Мальборо". Огляделась.  -  Нет,  мальчики,  делаю
вывод, что мне сегодня решительно  повезло.  Вид  у  вас  самый  славянский,
квартирка на бич„вскую блатхату не похожа, хвосты селедочные на скатерти  не
валяются...
   - Мы, вообще-то, ребята приличные, - подтвердил тот, что  был  без  усов.
Сел на подлокотник и положил ей руку на  колено.  -  Только  требовательные.
Если уж в вашей шарашке двоих не  нашлось  -  придется,  лялька,  поработать
ударником капиталистического труда. И двустволочкой, да и всяко.
   - Так бывало и вертолетиком, дяденька, - прощебетала она голоском младшей
школьницы. Зажмурилась, когда его ладонь скрылась под платьем,  с  закрытыми
глазами выдохнула дым. - Оголодавший мальчик, а?
   - Да не то чтобы, - сказал он хрипло. -  Просто  сидим  тут  два  часа  и
пялимся на импортное траханье - Природа уж и требоват, как говорится.
   - По вашим брючкам видно, сэр... Хоть фонарик вешай, как на  негабаритный
груз.
   - И моментально они поняли друг друга... - Он расслабился  совершенно.  -
Ну, сядь, как примерная школьница в классе.
   - Ага, и мигом останусь без плавок. Хозяин! - девушка глянула через плечо
зависшего над ней парня. - Еще немного - и ваш друг с меня трусики стянет...
   Усатый, как раз кончивший откупоривать  "Амаретто",  цепко  посмотрел  на
нее, улыбнулся одним губами а промолчал.
   - Он  у  вас  всегда  такой  серьезный?  -  громко,  театральным  шепотом
поинтересовалась рыжая.
   - Да с детства такой, - сказал второй. - Папа его  в  доценты  налаживал,
вот и привык делать физиономию... Макс, что ты, в натуре? Ляльку  доставили,
все путем, расслабляемся...
   Усатый пилил три стакана, одним глотком опорожнил свой. Похоже было, он и
в самом деле искренне пытается расслабиться, но что-то мешает.
   Он сидел на стуле так, что пистолет из-под свитера совершенно не выпирал,
держал правую ладонь на колене, пальцами левой постукивал  по  столу,  молча
разглядывал девушку, и холодок во взгляде не таял.
   - Значит, Макс? А ты кто?
   - А я - Билли. Как Клинтон.
   - Ну да? - она наконец села, как примерная школьница в классе, раздвинула
коленки,  предоставив  руке  заказчика  охальничать,  как  вздумается.  -  И
получается у нас сплошной импорт. Потому что я - Жанна.
   - А вчера кем была? - поинтересовался Макс.
   - Все зависит от клиента, -  пожала  она  плечами.  -  Если  ему  так  уж
приспичит, можно и Прасковеей... Только после Парижа Жанной  стать  -  самое
обычное дело...
   - Ты что, там точно была?
   - Век воли не видать, Билли... - Она деликатно сняла его руку, достала из
пакета фотографию и подала ему с весьма горделивым видом.
   Билли уставился на цветной полароидный снимок, Долго разглядывал,  нехотя
отдал напарнику:
   - Слушай, и вправду, похоже...
   Макс всмотрелся. Жанна - или как ее там -  стояла  рядом  с  злегантнейше
одетым типом средних лет,  на  заднем  плане  величаво  вздымалась  Эйфелева
башня, зеленели клумбы, раду! ой пестрели автомобили,  сплошь  импортные,  и
весь окружающий пейзаж в самом деле не особенно-то и походил на декорацию.
   - Ну да, - с ноткой зависти сказал  Билли.  -  Вам,  мочалкам,  в  Париже
обустроиться легко, не то, что нам... А, Макс?
   - Это точно. - Макс положил фотографию на стол. - Нам с  тобой,  конечно,
пришлось бы потруднее...
   Даже Жанна подметила, что в этой невинной фразочке таился  некий  двойной
смысл - очень уж многозначительно фыркнул Билли.
   Он поинтересовался:
   - И как оно там, в Париже? Подожди, так ты что, язык знаешь?
   - Да вовсе не обязательно, - призналась Жанна. - Я тебе  честно  скажу  -
черт-те  сколько  можно  продержаться  на  двух   фразах:   "Ля   минет"   и
"Мани-мани-мани"... Выше крыши.
   - Ну, насчет ля минет и тут соображаем не хуже, чем там... - Билли  вновь
принялся поглаживать ее бедро. - А что, в Париже наши ценятся?
   - Там, знаешь, больше всего ценятся трансвеститы, - сообщила Жанна.
   - Это кто?
   - А это мужики, переделанные в  женщин.  Последний  писк  моды.  Французы
торчат.
   - Тьфу ты... - Билли сплюнул вполне  искренно.  -  Для  такого  дерьма  в
музыке и слов нет... Что же из Парижа улетела? Я бы на твоем месте за  такой
городок держался...
   - Конкуренция, - вздохнула Жанна. - Развитой капитализм  -  это  тебе  не
вздохи на скамейке. А от тамошней ментовки так  просто  не  откупишься.  Тот
мужичок, что на фотографии, даже и замуж звал, да грубо разлучили полицаи...
   - Ну вот, пошли романы, - хмыкнул Макс, уже добродушнее, правда. - У тебя
их, поди, в запасе...
   - Профессия такая, -  ослепительно  улыбнулась  Жанна.  -  Между  прочим,
древнейшая. Или одна из. Про  нас  аж  в  Библии,  между  прочим,  написано.
Довольно даже неодобрительно, правда, но все-таки... Билли, подай стаканчик,
как сущий джентльмен... Мерси боку.
   Она выпила половину, отставила и спросила:
   - Рассказать вам про Париж?
   - Соловья баснями не кормят, - отмахнулся Макс. - Билли, ну-ка погуляй  в
и комнату, да посиди, помедитируй. Я за тобой потом зайду.
   - Ну вот. - проворчал Билли,  нешуточно  огорченный,  медленно  встал.  -
Вечно вы, гражданин, без очереди, а потом, я б  и  тут  посидел,  с  не„  не
убудет...
   - Групповухи не люблю, - сказал Макс. - Сам знаешь.  Не  хнычь,  дитятко,
она потом хорошо подмоется, а времени - до утра... Ну ключ на старт?
   - Есть ключ на старт, - безрадостно сказал Билли, взял со стола непочатую
бутылку и побрел в другую комнату.
   Жанна погасила в пепельнице довольно длинный чинарик:
   - Чует моя душа, пошла работа... Ты как,  любишь  женщин  раздевать,  или
самой? - встала и потянулась, закинув руки за голову.  -  Помнится,  мы  тут
что-то говорили за премиальные...
   - Не суетись под клиентом, - с улыбкой  посоветовал  Макс.  -  Я  ж  тебе
говорил - через утренний местком, а до утра времени немеряно.
   Он подошел вплотную, постоял перед ней, чуть выдвинул вперед левый бок.
   Жанна лукаво глянула на него - оба были почти одного роста, потянулась  к
пряжке его пояса, массивной, выпиравшей под свитером. Макс быстро  отвел  ее
руку, еще какое-то время пытливо смотрел девушке в глаза,  что-то  для  себя
окончательно определяя, и в глубине его зрачков все еще таился  нерастаявший
холодок.
   - Ты что, в самом деле с эскортом до  сих  пор  не  общался?  -  тихо,  с
подначкой спросила Жанна. - Такое впечатление...
   - Знаешь, резинок терпеть не могу, -  сказал  он  так  же  тихо,  наконец
решившись.
   - Ну, доплатишь за риск?
   - А у тебя - ничего? Подлеплю - убью потом...
   - Фирма веников не вяжет. - сказала Жанна.  -  Я  на  минутку  в  ванную,
о'кей? Чтобы уж все путем...
   - Валяй.
   Макс  посмотрел  ей  вслед,  палил   себе   еще   полстакана   импортного
фальсификата,  выпил  медленно.  Достал  из-под  свитера  пистолет,  снял  с
предохранителя, сунул назад, под газету. Покосился в сторону  шкафа.  Стянул
свитер, расстегнул пару верхних пуговиц рубашки и стоял,  зажмурившись,  изо
всех сил пытаясь расслабиться полиостью,  слушая  тишину.  Клацнул  пряжкой,
медленно стянул джинсы.
   Вернулась Жанна, в  одних  узеньких  белых  трусиках,  положила  на  стул
аккуратно свернутое платье, скользнула довольно-таки бесстыжим  взглядом  по
его фигуре, недвусмысленно отражавшей естественную мужскую реакцию  на  едва
прикрытую лоскутком ткани красотку.  Покачивая  бедрами,  подошла  вплотную,
ловко, одним движением ладони  управившись  с  топырившимся  естеством  так,
чтобы не мешало им прижаться друг к другу, шепнула на ухо;
   - Поехали?
   Макс опустил руки ей на плечи,  девушка  почувствовала,  что  он  в  долю
секунды расслабился, будто наконец-то выдернули  некий  невидимый  стержень.
Жесткие ладони медленно проползли по ее спине, по  талии,  скользнули  ниже,
Макс обеими руками прижал ее к  себе,  постоял  пару  секунд,  чутко  поводя
ноздрями, выдохнул:
   - Хорошо пахнешь...
   - Франция.
   Вслед за тем  она  гибко  высвободилась,  подхватила  со  стола  дурацкую
обезьянью маску и,  состроив  физиономию  балованной  и  капризной  девочки,
выпрашивавшей у бабушки варенье, шепотом предложила:
   - Нет, ну надень, здорово возбуждает, посмотришь...
   И подняла маску к его лицу. Макс, фыркнув,  со  снисходительной  усмешкой
уступил, подумав чуточку философски, что целовать эту  шлюху  все  равно  не
придется, черт ее знает, что там час назад пребывало в этом ротике.  Девушка
поправила резиновую харю, чтобы клиент мог нормально видеть сквозь  дырочки.
Опустилась перед ним на колени, медленно стянула с  него  трусы,  погладила,
бросила вверх быстрый,  смеющийся  взгляд.  Повинуясь  се  пальцам,  мужчина
пошире расставил ноги.
   И нечеловечески взревел от удара кулаком -  снизу  вверх,  в  аккурат  по
причиндалам.
   Он еще валился на пол, воя, скорчившись, -  а  девушка  уже  взмыла,  как
распрямившаяся стальная пружина.
   Мимолетным ударом ладони чуть сбила маску - отчего Макс полностью  ослеп,
задохнувшись, когда нос а рот закрыла пахнущая тальком резина, - метнулась к
платью и выхватила из кучки черного щелка отливавший черным глянцем писюлет.
   - Стоять. Руки, -  совершенно  нормальным  голосом  сказала  она  ошалело
ворвавшемуся в комнату Билли и,  не  давая  передышки,  заорала:  -  Стоять,
козел!
   Он  попятился,  уперся  спиной  в  стену,  так  и  не   подняв   руки   в
совершеннейшем обалдении от столь молниеносных перемен. Покосился  на  стол.
За спиной девушки корчился и стонал на полу Макс.  Девушка  почти  неуловимо
для глаза крутнулась волчком. В следующий миг удар пяткой в  подмышку  -  по
всем правилам диверсантов НКВД - швырнул Билли на пол.
   На экране  телевизора  окаянствовал  Чак  Норрнс,  паля  по  криминальным
элементам всех цветов кожи.
   Жанна  метнулась  к  двери,  щелкнула  обоими  замками.  В   первый   миг
показалось, что в тесную прихожую ураганом ворвался целый взвод. Секунды три
спустя, когда молниеносное мельканье массивных мужских  фигур  прекратилось,
обнаружилось,  что  их  всего  четверо  -  двое  в  камуфляже   без   всяких
опознавательных знаков и черных масках-капюшонах, двое в цивильном.
   - Этого - туда! - резко распорядилась Жанна. Крепыш в  кожанке,  давешний
мажордом при шлюхах, подхватил с пола Билли, все  еще  скрюченного  -  такой
удар, нанесенный по всем правилам, ненадолго парализует,  -  головой  вперед
зашвырнул в другую комнату, зашел следом и закрыл за собой  дверь.  Один  из
камуфляжных, проследив за  взглядом  Жанны,  поднял  газету,  удовлетворенно
хмыкнул и отложил, не прикасаясь к пистоле там.
   Макс все еще  стонал  и  охал,  но  уже  не  орал.  Камуфляжники  надежно
припечатали его к полу, один заломил руку,  второй  сграбастал  пятерней  за
волосы, задрал голову. Миска слетела. Наступил полный порядок и  благолепие,
никто не суетился, никто не кричал. Что-то вроде немой сцены.
   Натянув платье через голову, Жанна вышла в другую комнату. Шепнула что-то
на ухо крепышу, села подальше, так, чтобы оклемавшийся Билли не смог достать
ее ногой в прыжке,  положила  на  небрежно  застеленную  кровать  свой  ПСМ,
неспешно закурила и созерцала пленника, чуть заметно улыбаясь. Спросила:
   - Что, сучонок, ждешь небось, что тебе заявят, будто пришла милиция и  ты
арестован? Легкой жизни захотел...
   Билли, уже украшенный  наручниками,  еще  более  занервничал  после  этой
реплики.
   Крепыш достал из-под кожанки черный пистолет изящного импортного  облика,
снабженный столь же черным, внушительным цилиндрическим глушителем, застыл у
двери, словно робот. Физиономия у него  не  то  чтобы  стала  агрессивной  -
просто бедняга Билли, впервые в жизни на  секунду  обретя  дар  ясновидения,
сообразил, что этот спокойный, несуетливый тип с равнодушным выражением лица
выполнит самый жестокий приказ.
   -  А  правда,  Билли,  я  очаровательное  создание?  -  весело   спросила
рыжеволосая. - Что-то побледнел у нас Билли, и вот уже никакого стояка  я  у
нею что-то не наблюдаю... - Она сузила  глаза,  голос  зазвучал  холодно,  с
издевкой. - Ну, так что  это  вы  натворили,  дрочилы-мученики?  Стоял  себе
обменный пункт, никого не трогал, налоги платил и  "крыше",  и  государству,
крепил рынок, менял себе денежку, ту на эту и наоборот... Так нет,  налетели
добры молодцы, вольные стрелки, сгребли  капусту,  напакостили...  Ты  зачем
мочканул охранника, жертва аборта? В глаза мне смотри, блядь такая! -  вновь
улыбнулась, как ни в чем не бывало. - Ну, так с чего вы решили, что  бояться
следует в первую очередь ментов?
   - Это не я... охранника...
   - Ну да? - ухмыльнулась Жанна. - А Максик сейчас очухается и скажет,  что
ты...
   - Это Абдулла... Из своего... У него "Вальтер", можно  же  посмотреть  по
пуле.
   - Сейчас. Будем пули смотреть. И капуста у Абдулл