тия  тел,  а
именно:  закрытие  не только мешает  вхождению  внешнего  воздуха (о чем уже
сказано),  но  также  мешает выходу духа из тела,  внутренние части которого
исследуются. Ибо  для  работающего над  природными телами необходимо,  чтобы
количество  тела оставалось неизменным, т. е. чтобы ничто не испарялось и не
вытекало. Ибо глубокие изменения в телах происходят тогда, когда, в то время
как  природа препятствует  уничтожению  тела,  искусство  препятствует  даже
потере  или удалению какой-либо части. Относительно этого укоренилось ложное
мнение  (если  бы оно  было истинным,  то надо  было бы почти  отказаться от
надежды сохранить известное количество тела без уменьшения), что  дух  тел и
воздух, утонченный сильным нагреванием,  никакими преградами нельзя удержать
в сосудах, ибо они улетают через тончайшие поры сосудов. К этому мнению люди
пришли на  основании общеизвестного опыта  с опрокинутым над водой стаканом,
внутри  которого  горит свеча или  бумага, отчего вода вовлекается  вверх; а
также  на основании  примера кровососных банок, которые, будучи  нагреты  на
огне, втягивают тело. Полагают, что в обоих случаях утонченный воздух  вышел
и  поэтому  уменьшилось  его  количество,  которое заполнили  вода  или тело
вследствие  движения  сцепления.  Но  это  совершенно  ложно.  Ибо воздух не
уменьшается  в  количестве, а  сжимается  в  пространстве,  и  это  движение
заполнения водой  не начинается прежде, чем  пламя  не погаснет и  воздух не
охладится; так что  врачи накладывают  поверх банок смоченные холодной водой
губки для того, чтобы банки притягивались  сильнее. Поэтому нет  причины для
того, чтобы люди очень боялись легкого  выхода воздуха или духа.  Ибо хотя и
правда, что даже наиболее твердые тела имеют поры,  однако  воздух или дух с
трудом  претерпевают размельчение до такой тонкости, подобно тому как и вода
отказывается вытекать через малейшие щели.
     Относительно  второго  из семи упомянутых способов следует прежде всего
заметить, что, действительно, сжатия и тому подобные насильственные движения
имеют величайшее значение для  пространственного движения,  как  это видно в
метательных орудиях, а  также  для  разрушения  органических тел  и  тех  их
способностей,  которые состоят исключительно в движении. Ибо всякая жизнь да
и  всякий  огонь и  воспламенение  разрушаются  сжатием, как и всякая машина
портится и  приводится в беспорядок  им же. Оно также разрушает способности,
которые заключаются в расположении и более явной неоднородности  частей, как
это  бывает  в  цвете  (ибо  не  один  и  тот же  цвет  у  целого  цветка  и
раздавленного или у целого янтаря и растолченного), а так же и во вкусе (ибо
не один  и  тот же  вкус у  незрелой  груши и у нее  же, когда она  сжата  и
размягчена, -- тогда  она явно получает  большую сладость). Однако для более
глубоких изменений и превращений однородных тел эти  насильственные движения
мало значат,  ибо  при их посредстве тела не  приобретают какого-либо нового
постоянного и  спокойного состояния, а только состояние преходящее и  всегда
стремящееся вернуться к прежнему и освободиться  от нового. Однако  не лишне
было  бы произвести  более тщательный  опыт над  этим, а именно  установить,
могут ли сгущения  или разрежения  вполне  однородных тел (как воздух, вода,
масло  и  тому  подобное),  произведенные насильственно, стать  постоянными,
прочными  и  как бы перешедшими в  природу  тел. Это сначала надо произвести
посредством простого  продолжительного  выдерживания,  а  затем  посредством
вспоможения и согласия. Это мы  легко могли сделать  (если бы пришло на ум),
когда  сжимали  воду  (об  этом  мы говорили  в  другом месте)[156]
молотом  и прессом,  пока она не  вырвалась.  Мы  должны  были  предоставить
сплющенный шар на несколько дней  самому себе и  потом только извлечь  воду,
чтобы испытать, тотчас  ли она заполнила бы прежний объем, который она имела
перед  сжатием. Если бы она этого  не сделала  ни тотчас, ни хотя  бы спустя
короткое время, то это сжатие можно было бы рассматривать как  постоянное; в
противном случае было бы очевидно,  что произошло восстановление и,  значит,
сжатие  было  преходящим.  Нечто  подобное  надо  было   сделать  также  при
вытягивании воздуха из стеклянных яиц.  После высасывания  воздуха надо было
сразу крепко  затянуть отверстие, затем оставить  эти яйца  закрытыми  таким
образом в течение  нескольких дней и  тогда  наконец испытать,  войдет ли  с
шипением  воздух,  если  открыть отверстия,  или  также  будет ли  в  случае
погружения в  воду  втянуто такое же  самое количество воды,  какое  было бы
втянуто  вначале,  когда  еще  не прошло  известное время.  Возможно (или по
крайней мере достойно испытания), что это  могло бы и может произойти, ибо с
течением времени  это происходит в  несколько  менее однородных  телах. Так,
после некоторого  времени  согнутая  палка  не  разгибается,  и  не  следует
приписывать это какой-либо потере в количестве дерева за истекшее время, ибо
то же  самое  (если увеличить время)  происходит и  с  железной  пластинкой,
которая не  подвержена  испарению. Но если посредством простого выдерживания
опыт не  удается,  то все  же  надо  не  оставлять его,  а применить  другие
вспоможения. Ибо немалая будет выгода, если окажется возможным насильственно
сообщать телам  прочные  и  постоянные свойства. Так, можно  было бы  воздух
обратить в  воду посредством сжатия  и сделать многое другое  в том же роде,
ибо  человек   более  властен  над   насильственными   движениями,  чем  над
остальными.
     Третий из семи способов относится к тому великому  орудию  в работе как
природы, так и  искусства, которым  являются тепло и холод. Но именно в этой
области человеческое могущество как бы  хромает на одну ногу. Ибо  мы  имеем
тепло огня,  которое бесконечно  могущественнее и сильнее тепла солнца в том
его виде,  как оно доходит до нас,  и тепла  животных. Но нет холода,  кроме
того, который бывает в зимнюю погоду,  или в погребах,  или от снега и льда;
этот холод по силе, пожалуй, можно сопоставить с теплом полуденного солнца в
какой-либо  знойной области, увеличенным притом посредством отражения от гор
и стен, ибо как тепло, так и холод  такой величины животные могут переносить
короткое время.  Но  они  почти ничто рядом  с теплом пылающей  печи  или  с
каким-либо холодом, который соответствовал бы  этой  мере. Поэтому все у нас
сводится к разрежению, иссыханию и истреблению и почти ничего -- к  сгущению
или  смягчению,  кроме  как  посредством  смешения  и почти  несостоятельных
способов. Поэтому  примеры холода надо изыскивать со всей тщательностью. Они
встречаются тогда, когда в сильные морозы тела  выставляют  на башнях; когда
тела помещают в подземных пещерах, в окружении снега и льда в более глубоких
местах и  в  местах,  вырытых  для этого;  когда тела  опускают  в  колодцы,
погружают в ртуть и в металлы; когда тела потопляют в воде, которая обращает
дерево в  камень; когда тела закапывают  в землю  (так в  Китае приготовляют
фарфор,  причем,  как  говорят, массы  вещества, предназначенные для  этого,
остаются в земле  сорок  или  пятьдесят лет  и  передаются по наследству как
некие искусственные  рудники)  и  т.  д.  Помимо  того, точно  так  же  надо
исследовать все сгущения в природе, происходящие от холода, чтобы, познав их
причину,  перенести  их в искусства. Такие сгущения  наблюдаются в  выступах
мрамора и  камней, в  оседании  росы на стекле с  его внутренней стороны под
утро  после холодной  ночи; в возникновении и собирании под землей паров, от
которых часто бьют ключи, и во многих других явлениях этого рода,
     Помимо тех, холодных  на ощупь,  встречаются и  некоторые другие  тела,
содержащие скрытый  холод,  которые  также сгущают. Они,  видимо,  действуют
только  на тела  животных  и  едва  ли на остальные тела. Такими оказываются
многие  из  лекарств  и пластырей.  При  этом одни  из них  сгущают  мясо  и
осязаемые  части,  каковы стягивающие, а  также крепящие  лекарства;  другие
сгущают дух, что более всего наблюдается в снотворных средствах. Но есть два
рода  сгущения  духа  посредством  снотворных  и  усыпляющих лекарств.  Одни
действуют посредством  успокоения  движения, другие -- посредством  изгнания
духа.  Ибо  фиалка, высушенная  роза, латук  и  тому  подобные  благотворные
лекарства   своими   дружественными   и  умеренно  охлаждающими  испарениями
призывают  духи  к соединению и обуздывают их резкое и неспокойное движение.
Розовая вода, приложенная  к ноздрям  во  время  обморока, также  заставляет
собраться рассеянный  и  слишком расслабленный  дух и как бы питает его.  Но
опий и родственные  опию лекарства обращают дух в бегство своими враждебными
и коварными свойствами. Поэтому если  их приложить  к внешним частям, то дух
тотчас  убегает от этих  частей и  не  возвращается туда  охотно. Если же их
принять внутрь, то их  пары, поднимаясь  к голове, полностью прогоняют  дух,
содержащийся в желудочках мозга. Так как эти духи, отступая, не могут никуда
уйти,  то они вследствие  этого сходятся и  сгущаются,  а иногда  совершенно
загашаются  и  удушаются,  хотя  те  же  самые  опийные  лекарства, принятые
умеренно, благоприятствуют духу  вследствие привходящего вторичного действия
(т. е. того сгущения, которое происходит от схождения духа), укрепляют дух и
подавляют его  бесполезные  и  воспламененные движения,  почему  и  приносят
немалую пользу для лечения болезней и продления жизни.
     Нельзя также  пренебречь и приготовлением тел к восприятию холода. Так,
слегка теплая вода легче замерзает, чем совершенно холодная, и т. д.
     Кроме того, так как природа столь скупо  доставляет нам холод, то нужно
делать так, как обычно  поступают аптекари, которые, когда не могут получить
какого-либо вещества, берут его замену (quid pro quo, как они говорят). Так,
они   берут   вместо    ксилобальзама    дерево   алоэ   и   кассию   вместо
корицы[15][7].   Подобным  же   образом   надо   тщательно
рассмотреть, нет ли замены у холода, а именно каким образом можно достигнуть
сгущений в телах иными средствами,  кроме холода, который производит  их как
свое преимущественное действие. Эти сгущения, насколько это явствует до  сих
пор, бывают  четырех  родов.  Первое из  них производится  простым  сжатием,
которое  немного  может дать  для постоянного сгущения (ибо тела упруги), но
все же может быть вспомогательным  средством.  Второе  сгущение производится
сближением более плотных частей в каком-либо теле после отлетания  или ухода
более тонких  частей, как это  происходит при затвердевании тел  от действия
огня,  при повторных закалках металлов  и  в других подобных случаях. Третье
сгущение  производится  схождением  наиболее  плотных  однородных  частей  в
каком-либо теле,  которые раньше были  рассеяны  и смешаны с  менее плотными
частями. Так это  бывает при восстановлении сублимированной ртути, которая в
порошке  занимает гораздо большее  пространство, чем  простая ртуть, а также
при очищении всех металлов от шлака. Четвертое  сгущение производится в силу
симпатии приближением  тел,  которые  сгущаются  благодаря  свойственной  им
скрытой силе. Эти симпатии пока  редко обнаруживаются, и неудивительно,  так
как трудно надеяться на исследование симпатий раньше, чем успешно завершится
открытие  форм  и схематизмов.  Конечно, нет сомнения,  что для тел животных
есть много лекарств  как  для внутреннего, так и для наружного употребления,
которые сгущают как бы по  симпатии,  о чем мы говорили немного раньше. Но в
неодушевленных телах такое действие происходит  редко. Правда, распространен
как в писаниях, так и в устной молве рассказ о дереве на одном из Терсерских
или Канарских островов (хорошо  не помню), с которого  постоянно каплет, так
что  оно  предоставляет  жителям не  малое  удобство  в  отношении  воды.  А
Парацельс рассказывает,  что  трава, называемая "росою  солнца",  в  полдень
полна  росы при палящем солнце, когда все  другие  травы сухи. Но мы считаем
оба эти рассказа сказочными;  а  если бы эти примеры были верны, они были бы
весьма полезны и наиболее  достойны рассмотрения. Мы не думаем также, что те
медовые росы, которые находят на листьях дуба  в мае, происходят и сгущаются
от  какой-либо симпатии  или от свойств листьев  дуба. Мы  полагаем, что эти
росы одинаково падают на  все  листья, но удерживаются и  остаются только на
листьях дуба, потому что эти листья плотны,  а не губчаты,  как  большинство
других.
     Что  же касается  тепла,  то, конечно, у человека есть  его  изобилие и
возможность  распоряжаться  им.  Однако  в  некоторых  случаях, и  притом  в
наиболее  необходимых,  недостает  наблюдения  и  исследования,  как  бы  ни
хвастались спагирики ([Author ID1:  at Sun Jan 2 13:14:00 2000  ]т. е[Author
ID1: at Sun Jan 2  13:17:00 2000 ]. [Author ID1:  at Sun Jan 2 13:14:00 2000
]алхим[Author ID1: at Sun Jan 2 13:18:00 2000 ]ики)[Author ID1: at Sun Jan 2
13:14:00  2000  ],  ибо  отыскиваются и замечаются  действия более  сильного
тепла;  действия же более умеренного,  которые  наиболее совпадают с  путями
природы, не испытываются  и потому остаются скрытыми. Поэтому мы видим,  что
от того  прямо  вулканического  жара,  которым  столько занимаются,  дух тел
чрезвычайно  возносится, как  это  бывает  в кислотах  и в некоторых  других
химических  маслах; осязаемые части затвердевают  и  после отгонки  летучего
иногда закрепляются;  однородные части отделяются, а разнородные часто грубо
сочетаются  и  смешиваются;  но  более  всего разрушаются  и  перепутываются
соединения  сложных тел и тонкие  схематизмы.  Надо,  однако, исследовать  и
испытать  действия более мягкого  тепла,  откуда  могли бы быть порождены  и
выделены,  по примеру природы и в подражание действиям солнца,  более тонкие
смешения  и упорядоченные схематизмы, как это мы отчасти наметили в афоризме
о   примерах  союза.  Ибо  дела  природы  совершаются   с   гораздо  большей
постепенностью  и через  более совершенные и разнообразные расположения, чем
дела  огня  в его нынешнем применении.  Тогда,  действительно,  будет  видно
увеличение могущества человека, если посредством  тепла и искусственных  сил
окажется возможным представить творения природы в  их форме, воспроизвести в
их способности и разнообразить  в количестве; к этому надо прибавить также и
ускорение  во  времени.  Ибо  ржавление железа происходит в  течение долгого
времени,  тогда как его обращение в  марсов шафран[158] совершается
тотчас.  Так же обстоит и с ярью-медянкой и белилами;  кристалл образуется в
течение долгого времени,  а  стекло вздувается сразу; камни растут в течение
долгого времени, а кирпичи  тотчас выжигаются и т. д. Возвращаясь к  тому, о
чем идет речь, нужно тщательно и  прилежно изыскать  и  собрать отовсюду все
разновидности  тепла  и  их  действия:  тепло  небесных тел,  воздействующее
посредством   своих   прямых,   отраженных,   преломленных   и  собранных  в
зажигательных стеклах лучей; тепло  молнии, пламени, огня  от  угля, огня от
разных    материалов,   огня    открытого,    запертого,    стесненного    и
распространяющегося,  огня,  видоизмененного  различным  устройством  печей,
огня, возбужденного дутьем, спокойного и не  возбужденного, огня, удаленного
на большее или  меньшее расстояние, огня,  проходящего через  разные  среды:
тепло влажное,  как,  например,  от водяной ванны[159],  от  навоза
внешнее  тепло  животных, внутреннее тепло животных,  тепло  запертого сена;
сухое тепло -- от пепла, извести, теплого песка; вообще тепло  любого рода в
различных его степенях.
     Главным  же образом  надо  попытаться исследовать и  открыть действия и
последствия  тепла,  прибывающего  и  убывающего  постепенно,  упорядоченно,
периодически,   в   должные  промежутки  времени.   Ибо   эта  упорядоченная
неравномерность поистине  есть дочь  небес  и матерь рождения,  а  от  тепла
неистового, или быстрого, или скачкообразного  не  следует ожидать чего-либо
великого.   Это   совершенно  очевидно   и   в   растениях;   велика   также
неравномерность тепла и в матке животных вследствие движения, сна, питания и
различных  состояний  самки   во   время  беременности.   Наконец,   эта  же
неравномерность имеет место и силу и в недрах  земли, где образуются металлы
и  ископаемые.  Тем более обращает на себя внимание невежество иных из новых
алхимиков, которые думали, что при помощи равномерного  тепла и непрерывно и
ровно горящих ламп они достигнут  своей цели[160]. Итак, о работе и
действиях  тепла сказано  достаточно.  Глубокое  же  изыскание  их  было  бы
несвоевременным, пока не будут дальше исследованы и извлечены на  свет формы
вещей и схематизмы тел Ибо тогда только, когда явится  образец, должно будет
искать, применять и приспособлять орудия.
     Четвертый  способ действия  состоит в выдержке,  которая  действительно
является  как бы  прислужницей и  ключницей  природы. Выдержкой  мы называем
предоставление тела на некоторое  время  самому себе,  причем оно защищено и
ограждено  от  какой бы  то  ни  было внешней силы.  Ибо внутренние движения
производятся и  совершаются  тогда,  когда  внешние  и привходящие  движения
прекращаются.  А  работа времени  много тоньше работы  огня. Ведь невозможно
посредством огня достигнуть такого очищения вина, как посредством  выдержки;
и испепеления,  произведенные огнем, также не  столь тонки, как разложения и
истребления,   произведенные  веками.   Так  же  и   внезапные   и   быстрые
взаимопроникновения и смешения тел, произведенные посредством огня,  гораздо
ниже  тех,   что   произведены  посредством   выдержки.  А   неоднородные  и
разнообразные схематизмы,  которые тела стремятся  воспринять  при  выдержке
(таковы гниения),  разрушаются посредством  огня или  более сильного  тепла.
Вместе  с  тем  нелишне  заметить, что в движении совершенно заключенных тел
есть некоторая насильственность, ибо это заключение мешает самопроизвольному
движению  тела. Поэтому  выдержка  в  открытом  сосуде  больше  способствует
разделению, в совершенно  закрытом сосуде -- смешиванию,  в сосуде не вполне
закрытом, куда  немного проходит  воздух,  -- гниению.  Вообще надо отовсюду
тщательно собрать примеры дел и действий выдержки.
     Немалую силу имеет и управление движением  (которое  представляет пятый
способ  действия).  Об  управлении  движением  мы  говорим, когда  встречное
самостоятельное тело мешает  движению другого  тела, отталкивает, не пускает
или направляет  его.  Оно заключается большей частью в формах и расположении
сосудов. Действительно, поставленный прямо конус способствует сгущению паров
в перегонных  кубах,  а  перевернутый  конус  способствует очищению сахара в
опрокинутых сосудах. Иногда же требуется изогнутость, перемежающиеся сужения
и расширения и тому подобное. Сюда же относится и всякое процеживание, когда
встречающееся  тело  открывает  дорогу одной  части  другого тела, но другие
части  его закрывает. Не всегда процеживание или другое управление движением
совершается  извне;  оно совершается также посредством тела в теле.  Так это
бывает,  когда бросают камешки в воду  для того,  чтобы собрать  ее  илистую
часть, или когда очищают  сиропы посредством яичного белка,  добиваясь того,
чтобы  к  нему  пристали  более  густые части, которые затем  можно было  бы
отделить.  К этому  управлению  движением  Телезий  довольно легкомысленно и
невежественно относил  формы животных, создаваемых, как он полагал, каналами
и складками матки. Но он должен был заметить подобное  же формообразование в
скорлупе яйца, где нет ни  морщин,  ни  неровностей.  Однако  верно то,  что
управление движением совершает формообразование при отливках с образцов.
     Действие  же,  совершающееся   посредством  согласий   или  расхождений
(которые составляют  шестой  род),  часто  скрыто в  глубине.  Ибо  эти  так
называемы