остранстве рядом с Солианской границей.  Они  думали  тогда,  что  он
погиб, но капитан выжил.
   Почему бы и теперь?..
   Но Скотт лишь вздохнул, взглянув  на  пустое  капитанское  кресло,  затем
покачал головой.
   - Просто пробежка вокруг дома, - прошептал он с горечью.
   - Нет, - сказал Чехов и почувствовал, как слезы подступили к горлу, когда
осознание реальности обрушилось на него всей своей тяжестью.
   - Этого не может быть. Я никогда не думал, что это закончится так...
   Скотт шагнул к другу и мягко положил руку ему на плечо:
   - Все когда-нибудь заканчивается, приятель.
   Двое мужчин какое-то время стояли отрешенные, замкнувшиеся в своем  горе,
не замечая репортеров и света прожектора камеры, пока Гарриман, наконец,  не
сказал:
   - Поехали домой.
   И пошел к своему центру управления и занял место капитана "Энтерпрайза".

Глава 5

   На мостике звездного корабля "Эксельсиор" капитан  Хикару  Зулу  сидел  в
командном кресле, глядя на звезды и тьму пространства  за  ними  на  видовом
экране и потягивая чай. На мостике было тихо,  как  в  море  в  безветренную
погоду. Последние несколько дней тянулись чрезвычайно медленно,  так  что  у
него было достаточно времени для размышлений.  "Эксельсиор"  возвращался  из
картографической экспедиции в  сектор  Санатос,  и  теперь  всем  предстояло
долгое и нудное путешествие домой для получения нового задания. Так что Зулу
ничего больше не оставалось  делать,  как  заниматься  созерцанием.  Сегодня
предметом его мыслей стало время:  он  думал  о  том,  что  каждую  секунду,
пролетавшую мимо, сменяла другая, и еще, и еще, и ни одну из них нельзя было
возвратить. Каждая следующая секунда вела его в неизвестное будущее.
   Зулу улыбнулся: мрачность  собственных  раздумий  позабавила  его,  и  он
решил, что она напрямую связана с запуском  "Энтерпрайза-В".  Он  чувствовал
одновременно разочарование и  облегчение  по  поводу  того,  что  не  сможет
вернуться на Землю вовремя, чтобы присутствовать на церемонии. Разочарование
- потому что хотел бы разделить с Деморой радостное волнение в  первый  день
ее первой миссии и увидеть своих старых друзей. Чувство же  облегчения  было
вызвано тем, что эта церемония снова напомнила бы о том, что старых дней уже
нельзя вернуть.
   Все же это было хорошо  -  напоминать  себе  о  бренности  вещей.  Скорбь
являлась результатом бесполезной попытки ухватиться за недостижимое; счастье
приходило после того, как ты принимал, как  должное,  все  перемены  и  даже
чью-либо смерть. Буддисты  советовали  очень  действенный  способ  медитации
специально  для  таких  случаев:  вообразить  себя  живым,  процветающим   и
счастливым.
   Теперь нужно было вообразить себя мертвым, с холодной серой кожей,  когда
твое тело костенеет...
   Вообразить свое тело разлагающимся и наполненным червями, мясо отделяется
от костей, оно растворяется, возвращается в землю...
   Зулу созерцал собственную смерть достаточное количество  раз,  чтобы  она
больше не  ужасала  его.  Но  перспектива  потерять  все  пока  еще  пугала.
Когда-нибудь, говорил себе Зулу, этот сияющий корабль уйдет от него. Так же,
как, уничтоженный, ушел в свое время и первый "Энтерпрайз", когда  они  были
на планете Дженезис и наблюдали, как он промчался  стрелой  к  смерти  через
сумеречное небо. Не дай Бог так же потерять  "Эксельсиор".  Может  быть,  он
просто передаст его более молодому капитану...
   Зулу прервал цепь своих размышлений,  когда  его  первый  офицер,  Мазауд
Волтэйн, прерывисто вздохнул. Ксеногеолог,  Волтэйн  давно  уже  маялся  без
дела, потому что исчерпал запас новых планет, где мог бы  заняться  работой.
Зулу едва скрыл теплую улыбку, увидев, как Волтэйн, который стоял  на  своем
обычном месте, слева от капитана, начал нервно дергать усы. Первого  офицера
недолюбливали в команде - отчасти из-за его абсолютного нежелания с  кем  бы
то ни было  общаться  и  из-за  его  репутации  педанта,  который  стремится
докапываться в работе до каждой мелочи. Но с течением времени  Зулу  полюбил
его, потому что  понял,  что  неловкость  Волтэйна  в  общении  с  коллегами
объяснялась не его  отдаленностью  от  других,  а  свойственной  лишь  детям
неспособностью к притворству. И, возможно, тем, что все слова он воспринимал
буквально, немного напоминая этим Зулу другого первого офицера.
   Комузел на его капитанском кресле внезапно издал тревожный  сигнал.  Зулу
надавил на клавишу краем кулака, при этом едва не выплеснув чай из чашечки.
   - Мостик.
   - Капитан, - обычно  спокойный,  несколько  монотонный  голос  лейтенанта
Джугашвили теперь звучал на пол-октавы выше. Его возбуждение было  настолько
явным, что Зулу тут же поставил чашечку на блюдце и напрягся в своем кресле,
-  магнитные  внутренние  блоки  не  функционируют,  мы  теряем  охладитель!
Искривители выходят из строя.
   Зулу поднял глаза на Волтэйна, пальцы которого перестали  дергать  усы  и
теперь замерли у губ. Ложур, навигатор-халканец,  услышал  доклад  и  теперь
смотрел на капитана через  плечо,  повернув  голову;  символ  его  рода  был
вытатуирован между бледными бровями, сейчас  плотно  сдвинутыми.  Рядом,  за
консолью руля, лейтенант Сандра Докси тоже повернулась, ее  темно-каштановые
волосы волнами ниспадали на плечи.
   Докси была новичком в команде. Она в панике взглянула  на  Ложура,  в  то
время как тот успокаивающе положил руку на спинку ее кресла. Эти  двое  были
неразлучны с того момента, как Докси  несколькими  днями  ранее  прибыла  из
Академии   Звездного   Флота;   Ложур   играл   при   ней   роль    бывалого
ветерана-инструктора при новичке.
   - Сколько у нас времени? - спросил Зулу у Джугашвили.
   - Менее трех минут, сэр.
   Недостаточно,  как  он  знал,  судя  по  последним   тренировкам,   чтобы
эвакуировать  весь  инженерный  персонал  в  основную   часть   корпуса,   а
"Эксельсиор"  оказался  слишком  далеко  в  открытом   пространстве,   чтобы
доставить их в безопасное место.
   - Всех эвакуировать на аварийные шлюпы!
   - Есть, сэр.
   - Красная тревога! - распорядился Зулу, отключив комсоединение, и клаксон
начал нервно визжать у них над головами. Капитан повернулся в  сторону  руля
так быстро, что чай  выплеснулся  из  чашки  и  обрызгал  хрупкое  китайское
блюдце. - Лейтенант Ложур, приготовьтесь отделить вторичную часть корпуса!
   - Есть, капитан. - Ложур повернулся к своей консоли и приступил к работе.
   - Докси, каково приблизительное расстояние до планет и других объектов?
   Молодой   лейтенант,   казалось,    справилась    со    своим    минутным
замешательством. Она ответила ровным голосом:
   - Полпарсека до ближайшей Звездной Базы, сэр. Никаких  планет  в  радиусе
пяти парсеков. - Зулу одобрительно кивнул.
   - Приготовьтесь перевести нас на  максимальное  искривление,  Докси.  Мне
нужно, по крайней мере, два парсека между нами и вторичным  корпусом,  когда
он взорвется. Мистер Ложур, начинайте процедуру отделения.
   - Инициирую.
   - Мистер Волтэйн...
   Волтэйн, который бросился к своему посту в ту же секунду, как только была
включена красная тревога, повернулся, чтобы ответить; его нетерпение  теперь
сменилось тем же сильным предчувствием беды,  которое  испытывали  остальные
члены команды.
   - ..сколько времени осталось до детонации? - закончил Зулу.
   - Две минуты шесть секунд, капитан. - Зулу удовлетворенно кивнул  и  стал
ожидать, считая про себя секунды, пока, наконец, не раздался голос Ложура:
   - Процедура отделения  завершена,  капитан.  -  Вид  на  экране  сменился
другим: теперь вместо звездной тьмы на нем появилось изображение  вторичного
корпуса, в котором находился инженерный отсек и искривляющие двигатели. Зулу
наблюдал за тем, как рой крохотных аварийных шлюпов вырвался из бока корпуса
подобно разгневанным пчелам, вылетающим из своего улья.
   - Время?
   - Одна минута тридцать секунд, сэр. - Зулу повернулся к навигатору:
   - Ложур, у вас осталось тридцать  секунд,  чтобы  переправить  операторов
шлюпов на борт.
   - Есть, сэр. - Пока Докси смотрела на него расширенными зелеными глазами,
Ложур приступил к  своему  занятию  с  видом,  как  заметил  Зулу,  бывалого
морского волка, показывающего новичку, как нужно работать.
   - Капитан! - Рэнд повернулась от  коммуникационной  консоли.  Ее  золотые
были заколоты сверху, открывая грациозную шею. Из всей команды мостика  Рэнд
была самой опытной. Она наблюдала за событиями спокойно и как бы со стороны.
Но теперь в ее голосе был оттенок любопытства, что заставило Зулу посмотреть
на нее с беспокойством. - Вам личное послание. С Земли.
   "От Деморы", - решил Зулу со скрытым чувством гордости. Возможно, хочет с
восторгом рассказать о своем первом дне на  борту  "Энтерпрайза-В".  Он  был
рад, что она хотела с ним поговорить, но  разочарован,  потому  что  не  мог
сейчас ответить.
   - Придется с этим подождать.
   - Это Павел Чехов, - сказала Рэнд. Только теперь небольшая дрожь в голосе
выдала подлинное состояние офицера по  связи.  -  Его  голос..,  я  думаю...
Что-то произошло, сэр!
   Сначала Зулу не понял. Затем до него медленно дошло, что Чехов был  одним
из тех, кто присутствовал на борту "Энтерпрайза-В" при его  первом  запуске.
Одна-единственная мысль тут же завладела им,  отодвинув  все  остальные;  он
больше не слышал звука клаксона и не замечал суеты на мостике:
   "Демора..."
   У него замерло дыхание, тело похолодело.
   Но нет.., это капитан Гарриман должен был связаться с ним, если бы что-то
произошло с  Деморой.  Только  если  Павел,  как  друг,  не  захотел  обойти
формальности и сообщить ему первым...
   Только если...
   -  Попросите  его  подождать.  -  Зулу  повернулся  к  Волтэйну  и  резко
потребовал:
   - Время?
   - Одна минута тринадцать секунд до взрыва искривляющего ядра, сэр.
   - Через тринадцать секунд, - сказал Зулу Докси, -  выведите  нас  отсюда.
Искривление десять. Ложур...
   - Понятно, капитан. Транспортный отсек докладывает, что все,  кроме  семи
операторов аварийных шлюпов, переправлены на борт. Мы выловим их всех, сэр.
   Зулу сделал вдох и встал с кресла, затем шагнул к посту Рэнд:
   - Выведите это через ваш блок, командующий.
   Она нажала на контроль. Небольшой видовой экран перед ней засиял  взрывом
статики, затем статика исчезла, а взору предстало лицо Павла Чехова.
   Зулу подался вперед, опираясь рукой о консоль Рэнд,  чтобы  изучить  лицо
друга.  Чехов,  казалось,  резко  постарел  с  того  момента,   когда   Зулу
разговаривал с ним в последний раз. Однако не седые волосы или новые морщины
создавали подобное впечатление.
   "Нет", - решил Зулу. Все дело было во взгляде,  наполненном  безграничной
скорбью, и красных воспаленных глазах. Этот взгляд подействовал на  капитана
"Эксельсиора" как физический удар. Он замер на месте.
   - Павел, -  сказал  он  мягко.  -  Боже  мой,  Павел...  -  Он  попытался
сформулировать вопрос, который уже дрожал на его губах, но не смог.
   Вопрос так и повис невысказанным между ними: "Кто умер?"
   - Хикару, - голос Чехова был грустным, но Павел держал себя в руках, хотя
Зулу чувствовал, что скрытые эмоции грозили  вот-вот  выйти  наружу.  -  Мне
очень  жаль,  что  именно  я  должен  сообщить  тебе.   Во   время   запуска
"Энтерпрайз-В" был пойман своего рода.., энергетическим искривлением. Корпус
был пробит...
   - Демора! - выпалил Зулу, но прежде чем последний  слог  сорвался  с  его
губ, Чехов покачал головой.
   За спиной капитана Ложур выкрикнул:
   - Все операторы аварийных шлюпов на борту!
   - Запускаю двигатели, - доложила Докси. - Искривление десять.
   Зулу слышал их лишь краем уха, как будто бы они были далеко,  и  события,
происходившие на мостике, вдруг потеряли значение.
   - С ней все хорошо, - твердо сказал Чехов. - У  нее  еще  не  закончилась
смена. Но.., капитан пошел в дефлекторную комнату, чтобы спасти корабль. Ему
это удалось, но он... - переполненный  чувствами,  Чехов  опустил  глаза,  -
..погиб...
   - Капитан? - Зулу в замешательстве вскрикнул, глядя  на  экран.  Он  знал
Гарримана, капитана "Энтерпрайза-В", лишь мельком. Но они не были  друзьями.
С чего бы это Павлу пришло в голову связаться с ним по этой причине?..
   Возглас отчаяния сорвался с губ  стоявшей  рядом  Рэнд,  прежде  чем  она
успела приложить руку ко рту.
   Зулу посмотрел на нее и понял.  Дрожь  охватила  его  тело,  а  по  спине
пробежал холодок. Он сжал до боли края консоли Рэнд и прошептал:
   - КАПИТАН...
   Сама эта мысль казалась невозможной. Он мог себе представить, что услышит
такое о Скотти или докторе, даже о Чехове, но о  Кирке...  Кирк  был  больше
самой жизни. Легенда. Бессмертие. Кирк не мог умереть...
   - Скотт взял на себя обязанность сообщить Ухуре и племяннику Кирка,  -  с
трудом произнес Чехов, как будто ища подходящие слова  и  понимая,  что  они
ускользают от него. - А я сообщу мистеру  Споку.  Звездный  Флот  устраивает
поминальную службу. - Он заколебался:
   - Мне очень жаль, Хикару. Не знаю, что еще сказать. Я не  могу  поверить,
что это произошло...
   - Павел, - Зулу коснулся края экрана, - Павел,  друг  мой!  Спасибо,  что
именно ты сказал мне об этом. Будь здоров...
   Вновь заполненное статикой, лицо Чехова исчезло с экрана.
   Зулу положил руку на плечо Рэнд, затем повернулся к команде.
   - Отменить красную тревогу. - Он говорил тихо, но в голосе была  тяжесть,
которая позволила ему перекрыть клаксон.
   - Сэр? - Волтэйн вопросительно посмотрел на капитана; Ложур и Докси также
обернулись.
   - Отменить красную тревогу. - Зулу шагнул вниз с поста Рэнд и занял  свое
кресло, затем нажал контроль на подлокотнике. - Всем: тренировка  закончена.
- Он прерывисто вздохнул:
   - Сегодня на борту "Энтерпрайза-В" погиб Джеймс Кирк. Я хотел бы  почтить
его память минутой молчания.
   Клаксон тут же замер. На мостике вдруг наступила абсолютная тишина, когда
не было ни звуков, ни движений.
   Вместе со своей командой Зулу повернулся к видовому экрану и посмотрел на
звезды, на тьму, на безмолвное будущее.

***

   Леонард  Маккой  тихо  проскользнул  в  небольшую  стилизованную  часовню
неподалеку от штаб-квартиры Звездного Флота в Сан-Франциско и занял место  в
задних рядах, там, где солнечный свет, струившийся  сквозь  мозаичное  окно,
окрашивал стулья,  ковер  и  ладони  самого  Маккоя  в  красный,  голубой  и
фиолетовый цвета. Это было маленькое  помещение  без  всяких  украшений,  за
исключением длинных  зеленых  ветвей,  испускавших  аромат  лилий,  рядом  с
подиумом. Доктор намеренно пришел за  сорок  пять  минут  до  начала,  чтобы
побыть несколько мгновений наедине с другом.
   Нет, Кирка здесь не было. Это была  всего  лишь  поминальная  служба,  не
похороны. Джим покинул их, не оставив даже телесной  оболочки:  что  ж,  это
было похоже на него. Капитан просто бесследно растворился в пространстве.
   Маккой прислонился к спинке  стула  и  глубоко  вздохнул.  Он  мало  спал
прошлой ночью. Но даже когда  удавалось  заснуть,  ему  снился  Джим,  и  он
возвращался на много лет назад, к той миссии, когда капитан исчез,  находясь
на корабле-призраке "Релиант". Тогда они тоже думали, что он  погиб.  Но  он
был просто пойман в ловушку, в подпространстве.
   В снах Маккой снова видел Кирка, парившего в волшебном полете, одетого  в
космический костюм и размахивавшего руками.., так же, как это было тогда, во
время пространственной интерфазы, когда его призрачные  очертания  появились
на мостике.
   Только во сне Кирк не просил  жестами  о  помощи,  а  приветствовал  его.
Улыбался, приглашая доктора присоединиться к нему. Маккой плакал от радости,
видя друга счастливым и умиротворенным,  и  проснулся  со  слезами,  которые
ручьями стекали по щекам.
   Наступали моменты, когда понимание  того,  что  Джим  ушел  безвозвратно,
наполняло его горечью. Однако этих моментов было гораздо  меньше,  чем  тех,
когда его скорбь отступала на второй план перед осознанием  того,  что  Джим
прожил прекрасную, достойную восхищения жизнь  и  сделал  больше,  радовался
большему, испытал больше, чем многим когда-либо удастся.
   Дверь мягко открылась. Маккой повернулся на звук и поймал  взгляд  Спока,
который смотрел через открывшуюся щель. Вулканец увидел доктора и,  отступив
назад, начал снова закрывать дверь.
   Маккой встал и шагнул в проход:
   - Нет... Постой, Спок! Пожалуйста, войди... - Спок заколебался в  дверном
проеме:
   - Я не хочу беспокоить вас, доктор.
   - Если бы это был кто-нибудь другой, Спок, я бы предпочел остаться  один.
И я никогда не надеялся встретиться с тобой при подобных  обстоятельствах..,
но я рад, что ты здесь.  -  Глядя  на  вулканца,  Маккой  почувствовал,  как
подступила новая волна скорби, когда осознал,  что  они  никогда  больше  не
соберутся втроем. Джима никогда больше не будет с ними. Слезы  подступили  к
глазам; доктор прочистил горло и взял себя в руки. Он думал, что  достаточно
долго горевал в одиночестве, чтобы не сорваться вот так,  при  других,  и  к
тому  же  пообещал  себе,  что  не  поставит  Спока  в  неловкое  положение,
расплакавшись на публике. Но обнаружил, что с трудом сдерживается, чтобы  не
разрыдаться на плече у Спока.
   Маккою удалось неуверенно улыбнуться, когда  Спок  вошел  внутрь;  радуга
цветов, отразившись от мозаичного стекла, пробежала по его лицу, на  котором
застыло  торжественное  выражение.  К  немалому   удивлению   Маккоя,   Спок
остановился перед ним, затем протянул руку:
   - Доктор! Я тоже сожалею о случившемся. Но я рад видеть вас снова.
   Маккой какое-то мгновение  смотрел  на  протянутую  руку  (вулканцы  были
телепатами и, прикасаясь, обнаруживали с помощью этого физического  контакта
людей,  у  которых,  с  их  точки   зрения,   сознание   было   хаотическим,
беспорядочным), затем поднял глаза на друга и  с  благодарностью  пожал  ее.
Пожатие Спока было твердым и теплым, и, как казалось Маккою, излучало  такую
умиротворенность, такое спокойствие и сострадание, что он почувствовал,  как
глаза снова становятся влажными.
   - Я не могу поверить в это, - сказал Маккой с неожиданной  болью.  -  Три
дня прошло, а я просто не в силах привыкнуть. Не могу представить, что  Джим
ушел.
   - Он ушел, - тон голоса Спока был спокойным,  с  едва  заметным  оттенком
горечи, - верим мы в это или нет. -  Он  медленно  выпустил  руку  Маккоя  и
кивнул на стулья:
   - Может, нам присесть?
   - Да, конечно. - Маккой снова занял свое место, вулканец устроился рядом.
Некоторое время они наслаждались тишиной, их взгляды были направлены вперед,
на лилии рядом с подиумом. Затем Маккой сказал:
   - Спок, ты помнишь, как мы были в Йосемитэ с Джимом, когда он сказал, что
всегда знал, что умрет в одиночестве?
   - Да, - ровно ответил Спок.
   - Никак не могу отделаться от мысли, что мне нужно было быть там рядом  с
ним. Конечно, я знаю, что ты не мог, что ты участвовал  в  миссии  вместе  с
отцом, но я-то просто отдыхал с Джоанной, присутствовал на церемонии выпуска
моей внучки. И, наверное, мог бы попасть на крестины  "Энтерпрайза-В",  если
бы действительно хотел этого. Но.., я не хотел. Я, честно говоря,  устал  от
Звездного Флота и не хотел тратить попусту время на борту корабля,  где  был
совсем не нужен. Я не хотел, чтобы  меня  выставили  на  витрину.  -  Доктор
заколебался. - Все время думаю, что если бы я был там, может быть...
   - Доктор, - твердо прервал его Спок, - ваше присутствие  не  изменило  бы
ничего. Капитан отослал бы вас в больничный отсек и все  равно  пошел  бы  в
дефлекторную комнату. Даже если бы вы оказались вместе с ним в  дефлекторной
комнате... - Он сделал паузу, едва заметный  оттенок  грусти  в  его  глазах
сказал Маккою, что вулканец точно так же чувствовал вину  и  просто  убеждал
себя в обратном. - ..это бы  только  осложнило  для  него  ситуацию.  Он  бы
беспокоился и о вашей безопасности.
   Маккой обдумывал эти слова какое-то мгновение:
   -