одому капитану,
чей первый день  в  качестве  командующего  корабля  превращался  в  подобие
кошмара, причем корабль  был  неукомплектован  и  плохо  снаряжен:  Но  если
Гарриману не удастся придумать другой план, то симпатия симпатией, а...
   - Как  насчет  выброса  плазмы  из  искривляющих  двигателей?  -  спросил
Гарриман в пустоту. - Это может ослабить силу захвата ленты.
   - Есть, сэр, - ответил навигатор. - Выбрасываю двигательную плазму...
   Гарриман (это было видно) задержал дыхание на  мгновение,  затем  перевел
взгляд на Кирка, который ободряюще тепло улыбнулся ему.
   - Это не действует, сэр, - сказал навигатор. - Я думаю...
   -  Сэр!  -  вскрикнула  Демора.  -  Корпус  корабля  по   правому   борту
коллапсирует!
   На  экране  один  из  кораблей,  обвитый  концом  ленты,   разлетелся   в
ослепительном взрыве. Все на мостике "Энтерпрайза" внезапно замолчали, когда
вспышка взрыва угасла и превратилась в облако разлетающихся осколков.
   - Сколько беженцев было на корабле? - спросил Чехов, охваченный ужасом.
   Не ему подобало сейчас говорить, тем более задавать такой резкий  вопрос.
Это была обязанность капитана корабля. Но в ужасе, который царил на мостике,
этого, похоже, никто не заметил, и  уж,  конечно,  не  Гарриман,  который  с
расширенными глазами и открытым ртом смотрел на экран.
   - Двести шестьдесят пять, - спокойно ответила Демора.
   Плечи двух человек поникли под грузом этого ответа..,  одни  принадлежали
Гарриману, другие - Кирку.
   "Вежливый дьявол! - сказал себе Кирк. - Двести шестьдесят пять... Я знаю,
через что он сейчас  проходит,  но  ведь  нельзя  же  так  просто  сидеть  и
наблюдать, как это произойдет еще раз. Если он, не дай Бог,  не  спросит,  я
сам скажу ему..."
   Демора заговорила снова, ее голос был встревоженным:
   - Целостность корпуса "Лакула" упала на двенадцать процентов, сэр!
   Гарриман медленно повернулся и встретился глазами с нетерпеливым взглядом
Кирка. Неуверенность мелькнула на  лице  молодого  человека.  Кирк  понимал:
Гарриман не хотел показаться в столь невыгодном свете перед лицом всей своей
команды и теперь уже смолкших  репортеров.  Но  здесь,  рядом,  была  помощь
опытного человека и на кон были поставлены еще двести жизней...
   - Капитан  Кирк,  -  сказал  Гарриман  с  восхитительным  достоинством  и
спокойствием, - я оценил бы любое предложение, которое вы можете высказать.
   Его  слова  произвели  поразительный  эффект  и  словно  высвободили  все
чувства, кипевшие в душе Кирка. Именно это он испытал во сне прошлой  ночью:
свободное падение, такое же, как в парке Йосемитэ - падение с  Эль-Капитана;
он ощутил тот же трепет, который чувствовал, паря над  планетой  в  небесном
нырянии, еще вчера. Однако сейчас было и кое-что еще:  сильное  возбуждение,
которое он пытался найти в своих приключениях, но так и не обрел... Он знал,
почему: потому что на этот раз делал кое-что важное - он изменял ситуацию.
   Кирк выстрелил из кресла, как пробка из бутылки шампанского, и менее  чем
через секунду стоял подле Гарримана, глядя на молодого человека  глазами,  в
которых, как он надеялся, отразилось его уважение и благодарность.
   - Первое, - сказал он таким  тихим  голосом,  чтобы  мог  слышать  только
капитан, - приблизьтесь на расстояние телепортов и транспортируйте людей  на
борт.
   Гарриман уставился на него с нескрываемым удивлением:
   - Но как насчет гравитационных нарушений? Они разорвут нас на части!
   Кирк положил руку на плечо молодого человека и сказал очень  тихо  и  без
малейшего намека на упрек:
   - Риск - это часть игры, если вы хотите сидеть в этом кресле.
   Гарриман замер, но лишь на мгновение,  затем  расправил  плечи  и  мрачно
повернулся к картинке на экране.
   - Руль, - приказал он, - приблизиться на расстояние телепортов.
   Кирк сощурился от внезапного ослепительного света и поднял  глаза,  чтобы
увидеть оператора, который сейчас  подходил  к  капитанскому  креслу,  чтобы
получить лучший угол съемки.
   - И второе! - рявкнул он  так,  чтобы  его  голос  был  слышен  по  всему
мостику. - Выключите эту чертову штуку!
   Оператор заколебался лишь на мгновение. Ярость на лицах  двух  капитанов,
очевидно,  убедила  его.  Он  выключил  камеру  и  присоединился  к   другим
журналистам.
   "Энтерпрайз" осторожно двинулся вперед. На экране бьющаяся плеть  энергии
становилась все ближе и ближе..,  пока  внезапно  не  ринулась  на  корабль,
пройдя  мимо  него  в  каких-нибудь  метрах.  Кирк  облегченно  вздохнул   и
поблагодарил про себя Зулу за то, что тот передал свое умение рулевому.
   - Мы на расстоянии, сэр, - сообщила Демора.
   Гарриман, побледнев, смотрел на экран:
   - Телепортируйте их прямо в больничный отсек.
   "Напрямую?"  -  чуть   было   не   воскликнул   Кирк:   внутрикорабельное
телепортирование было в лучшем случае рискованным занятием, но  прежде,  чем
он смог издать хотя бы звук, Гарриман вскинул на него глаза, очевидно, читая
его мысли. Если  бы  ситуация  не  была  такой  критической,  он,  возможно,
улыбнулся бы:
   - Все в порядке, капитан. Как я сказал,  новый  корабль  обладает  новыми
возможностями.
   Озабоченно сдвинув брови, Чехов шагнул вперед и склонился к Гарриману:
   - Сэр, сколько у вас медперсонала?
   Моментальная вспышка гордости Гарримана сменилась выражением неловкости:
   - Медперсонал не прибудет до вторника.
   Чехов не терял  времени  на  то,  чтобы  задавать  ненужные  вопросы.  Он
выпрямился и показал на двух репортеров, которые наблюдали за  происходящим,
сидя неподалеку.
   - Вы и вы! Считайте, что вы только что стали медслужащими. Пошли.
   Все трое бросились к турболифту, когда Демора сказала:
   - Основной инженерный  отсек  докладывает  о  колебаниях  в  искривляющих
плазменных реле.
   Скотт был уже на ногах, прежде чем она закончила говорить.
   - Обойти реле и  перейти  на  аварийные  системы,  -  сказал  он,  быстро
двигаясь в направлении руля.
   Кирк, забавляясь, взглянул на него с видом, который говорил: "Это  не  ты
ли пихал меня под ребра несколько минут назад?.."
   Скотт не снизошел до того, чтобы отреагировать.
   - Сэр, - худощавый молодой лейтенант, явно только выпущенный из Академии,
повернулся от кормовой консоли с паническим выражением на лице. - Я не  могу
поймать цель. - Он снова посмотрел  на  свою  панель  и  покачал  головой  с
выражением полного недоумения - Они,  похоже,  находятся  в  своего  рода..,
темпоральном потоке.
   - Скотти? - позвал Кирк, но прежде,  чем  он  успел  повернуть  голову  к
своему бывшему инженеру, тот уже оставил руль и стоял теперь рядом с молодым
лейтенантом, хмурясь при взгляде на консоль.
   Он зашипел от удивления:
   - Что за черт?..
   Кирк  подошел  и  встал  рядом.  Скотт  полуобернулся  к  своему  бывшему
капитану,  не  отрывая  взгляда  от  сверхъестественных,  не  правдоподобных
показателей на консоли.
   - Их признаки жизни... В ФАЗЕ, они то появляются, то исчезают  из  нашего
пространственно-временного континиума.
   - Исчезают? - переспросил Кирк. - Куда? - Он выпучил глаза на консоль, но
информация на ней была такой же невозможной, как и слова Скотта.
   Скотт ничего  не  ответил,  но  наклонился  и  начал  быстро  работать  с
консолью, а лейтенант с уважением отодвинулся в сторону, уступая место.
   - Сэр! - вскрикнул навигатор, и тон его голоса был наэлектризованным, что
соответствовало виду на экране. - Корпус коллапсирует!
   Во второй раз энергетическая лента обхватила обреченный корабль,  подобно
огромному ослепительному питону, который  пожирал  свою  жертву.  Пока  Кирк
наблюдал за  этим,  "Лакул"  взорвался  в  феерическом  фонтане  вращающихся
обломков. Кирк мгновенно повернулся к Скотту, на лице которого  теперь  было
усталое, виноватое выражение, которого Кирк давно уже не видел у инженера.
   - Я  снял  сорок  семь,  -  сказал  Скотт  среди  внезапно  воцарившегося
молчания, казалось, что его слова наполнили  все  пространство  мостика.  Он
опустил глаза. - Из ста пятидесяти.
   Не было времени для того, чтобы горевать об этом. Пол  под  ногами  Кирка
резко дернулся, бросив его на кресло Гарримана. Каким-то образом ему удалось
удержаться  на  ногах,  отреагировать,  инстинктивно  подняв  руку  на  звук
металлического скрежета, чтобы заслонить лицо, когда  неожиданный  дождь  из
обломков перегородки посыпался на него.
   И тут все так же быстро закончилось, и корабль восстановил свое положение
так резко, что Кирк чуть было снова не потерял равновесие. Он опустил руку и
огляделся. Покореженная перегородка, никакой  пробоины  в  корпусе,  как  он
боялся. Никаких серьезных  повреждений,  все  в  порядке..,  за  исключением
навигатора, который лежал, распростертый неподвижно на  своей  консоли;  его
глаза были открыты, голова залита кровью, а шея вывернута так неестественно,
что Кирку не нужно было проверять человека,  чтобы  убедиться,  что  он  был
мертв. Рядом, с полными скорби глазами и побелевшими губами  сидела  Демора,
уцепившись руками за свою консоль.
   - Доклад! - выкрикнул Кирк, перекрывая визг  клаксона,  в  то  время  как
Скотт осторожно отодвинул в сторону мертвого человека и занял его место.
   Демора с усилием вздохнула и взяла себя в руки:
   -  Мы  пойманы  гравитационным  полем,   источником   которого   является
пространственная энергетическая лента.
   На этот раз Гарриман не нуждался ни в ободрении, ни в совете:
   - Все двигатели, полный реверс!

Глава 3

   Секундами ранее на борту "Лакула" Толиан Соран сидел, скрестив  ноги,  на
полу переполненной беглецами пассажирской кабины и  безразлично  смотрел  на
видовой экран, где сияющая лента билась в объятиях ночи космоса.
   В отличие от других, которые стонали и ныли, услышав сообщение о том, что
их второй корабль уничтожен, Соран не  испытывал  страха  перед  лентой.  На
самом деле он приветствовал ее.
   С первого же дня, как он был спасен "Лакулом", Соран  все  время  собирал
силы для того, чтобы покончить счеты с жизнью. Он пытался сделать именно это
- ввести свой аварийный шаттл под смертельные лучи боргов,  -  когда  узнал,
что Садориан Сити, его родной город, дом Леандры, был уничтожен. Его жена  и
дети погибли, их убили, и он с ужасом наблюдал за этим из своего безопасного
укрытия на орбитальной обсерватории.
   По чистой случайности пролетавший "Лакул" обнаружил его и  телепортировал
на борт.., совершенно против его воли. Он был уже  мертв  в  душе,  умер  от
горя. Он просто хотел, чтобы его телесная оболочка соединилась  с  духовной,
хотел встретиться с семьей. Но ему не дали сделать этого.
   Соран наблюдал за языками пламени на  экране  и  мрачно  улыбался.  Лента
выглядела как сверкающее лезвие, как смертельные лучи боргов, которые изрыли
его родную планету. Наконец-то они пришли за ним, чтобы  дать  ему  умереть,
как это было предназначено, так же, как умерли Леандра, Эмо и Мара.
   Содрогающийся  корабль  накренился,  когда   по   нему   ударила   лента.
"Наконец-то", - подумал Соран. Среди криков  и  хаотичных  движений  тел  он
сидел, вцепившись руками в колени, и отдавался на волю  стихии.  Перегородки
вокруг него начали сминаться. Кусок металлического обломка ударил в  лоб,  и
струя крови потекла на бровь и дальше, к глазам.
   Но Соран только улыбался.
   И вот посреди смятения сверкнул ослепительный свет, заставляя перегородки
ломаться посередине, шевеля волосы на затылке Сорана. Он  наполнил  воздухом
легкие, окунаясь в смерть, ожидая разрешения своих страданий;  его  сознание
сфокусировалось на единственной мысли:
   "Леандра..."
   Тьма. Спокойствие. Тишина.
   "Так вот она какая, - с удивлением подумал он.  -  Смерть..."  Однако  он
понимал, что  все  еще  находится  в  сознании,  и  понимание  это  принесло
разочарование. Он надеялся раствориться и превратиться  в  ничто,  в  полное
отсутствие мыслей, в пустоту. Но вот он здесь, слушает собственное дыхание и
биение своего сердца.., ощущает движение прохладного, влажного воздуха своей
кожей.
   И другое теплое тело рядом.
   Он открыл глаза во тьме. Это не была полная чернота,  так  как  за  окном
мерцали звезды, посылая вниз мягкий свет. Пошевелился и почувствовал мягкую,
гладкую ткань простыни на обнаженной коже спины, услышал тихие  звуки  волн,
накатывавших на берег, почувствовал  запах  соленого  воздуха,  смешанный  с
ароматом экзотических цветов. Даже в этих густых сумерках он вдруг  осознал,
что это Талаал, курорт, где они любили друг друга в первую свадебную ночь.
   Он повернулся на бок и обнаружил ее,  лежащую  рядом  с  собой;  ее  лицо
светилось серебряными бликами от сияния  звезд,  темные  волосы,  длинные  и
мягкие, были разбросаны по подушке и пахли, как цветы.
   - Леандра, - прошептал он и заплакал: с трудом сдерживаемые столько  дней
эмоции неожиданно прорвались наружу. Он обнял ее и прижал к груди, зарывшись
лицом в волосы. Чудо из чудес, она  была  твердой,  теплой..,  не  сном,  но
РЕАЛЬНОСТЬЮ, она действительно была здесь, в его руках.
   - Леандра, о, боги, дорогие  боги,  Леандра...  Все  во  Вселенной  снова
встало на свои места.
   - Толиан? - прошептала она сонным голосом. - Дорогой, что  такое?  -  Вид
его искаженного мукой лица моментально отогнал от нее последние остатки сна.
   - Что произошло? Тебе снились кошмары?
   - Да, всего лишь снились, - сказал он с горечью, целуя ее лицо. -  Обещай
мне. Обещай мне, что ты никогда не уйдешь...
   - Конечно, я никогда не уйду от тебя, Толиан. Ты знаешь это. Но что...
   Ее образ потускнел, стал полупрозрачным, как  исчезающий  призрак.  Соран
закричал, почувствовав, что держит в руках не ее  твердое,  теплое  тело,  а
лишь воздух. Однако он все еще видел перед  собой  ее  тусклую  тень;  лента
лунного света озаряла ее лицо, обеспокоенные глаза. Видеть  ее  и  не  иметь
возможности коснуться...
   - Леандра! - закричал он, но не смог услышать слова, которые срывались  с
ее шевелящихся  губ.  В  то  же  мгновение  он  осознал  присутствие  другой
реальности, которая теперь окутывала его, обволакивала: он  стоял  вместе  с
беженцами с "Лакула" на борту другого корабля.., корабля Федерации.
   - Нет! - закричал Соран  с  яростью  и  горечью,  пытаясь  ухватиться  за
протянутые руки Леандры, но его собственные проходили сквозь пустоту.
   - Нееееее...т!

***

   На какое-то мгновение Павел Чехов заколебался, остановившись в дверях,  и
в изумлении посмотрел внутрь больничного  отсека  -  но  не  на  медицинское
оборудование по последнему слову техники и не на более  изысканный  и  более
практичный дизайн больничного отсека, а на ужасную сцену, которая  предстала
его глазам.
   Около пятидесяти беженцев  с  "Лакула"  -  изящные  гуманоиды;  последние
представители расы эль-аурианцев, - лежали в  бессознательном  состоянии  на
диагностических кроватях, сидели, ошеломленные, на  ковре,  прислонившись  к
перегородкам, издавая стоны. Но не их раны и увечья заставили Чехова и  двух
репортеров,  стоявших  по  бокам  от  него,  застыть  на  месте.   Наоборот:
большинство беженцев, казалось, физически не пострадали, но Чехова  ужаснуло
выражение глаз эль-аурианцев, их взгляды,  которые,  как  он  ясно  осознал,
никогда не сможет забыть.
   Он никак не  мог  отделаться  от  мысли,  что  вошел  в  сумасшедший  дом
восемнадцатого века.
   Те, кто были в сознании, смотрели куда-то  вдаль,  на  что-то  невидимое,
недоступное и такое прекрасное, что некоторые сидели молча. Другие цеплялись
руками за воздух, пытались  ухватиться  за  что-то  незримое,  но  желанное.
Однако все видели разное, каждый был погружен в собственный внутренний  мир.
Стоны, шепот, тихий плач  сливались  в  мрачное,  потустороннее  бормотание,
напоминающее молитву:
   - Цвета касаются меня...
   - Я пойман в стекле...
   - Я вижу секунды...
   - Помогите мне, помогите...
   В это утро Чехов понял, почему капитан Кирк не хотел подниматься на  борт
"Энтерпрайза-В". Он тоже не хотел этого. Чехов не видел  ничего  хорошего  в
том, чтобы сидеть на борту звездного корабля и чувствовать себя бесполезным.
Однако, как и капитан, он не смог остаться в стороне.
   В то мгновение, когда Кирк взял  на  себя  командование  кораблем,  Чехов
ощутил  невероятное  возбуждение.  В  первый  раз  за   последний   год   он
почувствовал, что его существование имеет цель, что его действия  правильны,
что он нужен здесь и сейчас. Он не чувствовал ничего подобного со дня  своей
отставки, так что, не раздумывая  ни  секунды,  взял  на  себя  командование
больничным отсеком. Ускоренный курс медобучения, пройденный в качестве главы
службы безопасности на борту "Релианта", сослужил ему сейчас хорошую службу.
   Он замешкался у входа в больничный отсек лишь на мгновение, затем  быстро
взял себя в руки и определил местонахождение  диагностических  сканеров.  Он
дал по одному сканеру каждому из журналистов, женщине и  мужчине  (оба  были
земляне), затем коротко проинструктировал их.
   Прежде чем он закончил инструктаж, корабль резко накренился,  бросая  его
на ближайшую перегородку.
   - Боже мой! - закричал мужчина, когда Чехов столкнулся с ним; выпавший из
его руки сканер застучал по палубе. - Что это было?
   Чехов быстро восстановил  равновесие,  схватил  с  пола  прибор  и  снова
протянул мужчине, который с нескрываемым страхом посмотрел на него.
   - Возьмите это, - приказал он. - Нам нужно работать...
   Глаза женщины были расширенными от страха.
   - Но что это было? Вы думаете, энергетическая лента...
   Корабль снова дернулся, она бросила сканер и ухватилась за перегородку.
   - Не имеет значения, что это такое, - сказал резко Чехов. -  Оставим  это
тем, кто сейчас на мостике. Здесь больным нужна помощь. - И когда в ответ на
него снова устремились два испуганных взгляда, он прогремел:
   - Не думайте! Просто ДВИГАЙТЕСЬ! - с такой силой,  что  двое  помощников,
наконец, подобрали свои сканеры и пошли за ним к стонущей толпе.
   - Не прогоняй меня; пожалуйста, разреши мне остаться...
   - Я пойман, отпусти меня.
   - Помогите мне. Кто-нибудь, помогите...
   - Все хорошо, - сказал  Чехов.  Он  встал  на  колени  рядом  с  красивой
женщиной с каштановыми волосами; по ее лицу трудно было определить  возраст.
Казалось, она была не ранена. Ее глаза, в которых  стояла  скорбь,  смотрели
мимо него, взгляд сосредоточился на каком-то далеком  невидимом  объекте.  -
Все в порядке. Мисс.., мэм.., вы меня слышите?
   Она не ответила; казалось, она вообще не знала о его  присутствии,  в  то
время как он быстро проверял ее сканером. То же самое можно было сказать и о
следующем из выживших: то  же  состояние  полукататонии  и  всего  несколько
царапин. Стоя около третьего пациента, Чехов повернул голову  к  журналисту,
который сканировал легкораненую жертву.
   - До сих пор только легкие повреждения, - сказал он,  и  мужчина  кивнул,
показывая, что обнаружил то же самое.
   Осмотрев  двух  эль-аурианцев,   женщина-репортер   встала   и   кивнула,
соглашаясь. Чехов продолжил:
   - Но такое  впечатление,  что  они  страдают  от  необъяснимого  нервного
шока...
   - Что могло быть причиной? - спросила женщина. - Стресс от того, что  на,
них напали?
   В то время как она говорила, ее  коллега  двинулся  к  другому  пациенту,
который сидел на биокровати,  -  бледному  мужчине  с  еще  более  светлыми,
серебряными волосами и глазами, которые показались Чехову похожими на  яркое
пламя  свечей.  Полоса  кроваво-красного  цвета  пролегла  от  его  лба   до
переносицы и затем шла ниже, захватывая глаз, и спускалась по щеке.
   - Вероятно, нет, - ответил Чехов. - По крайней мере,  не  было  бы  такой
массовой реакции. Может, энергетическая лента...
   - Зачем? - вдруг вскрикнул бледный мужчина. Чехов  повернулся  и  увидел,
как хрупкий эль-аурианец схватил более крупного журналиста за плечи  и  стал
притягивать к себе. - Зачем?
   При виде безумного отчаяния в глазах раненого эль-аури