не могу.
   - Две нити в ткани угнетения, - произнес старик. - Нить Конфликтов и нить
нашего порабощения... Я даю тебе шанс распутать их.
   Молодой мужчина повесил голову, рассматривая носки своих  ботинок,  будто
ожидая от них подсказки для принятия решения.
   Триеннор поднялся и положил руку на плечо сына. Даннор не помнил, когда в
последний раз отец делал так.
   - Ничего, я тоже долго  ждал,  когда  ко  мне  придет  храбрость.  Все  в
порядке.
   Сын взглянул вверх и увидел морщинки вокруг золотистых глаз.  А  в  самих
глазах  сияла  уверенность,  не  имеющая  отношения  ни  к  заговору,  ни  к
правосудию, ни к Совету.
   - Послушай, - сказал отец,  -  будь  осторожен...  Очень  осторожен.  Той
ночью, в таверне, тебя могли убить. Они подумали - ты шпионишь за ними...
   Я знал, что это не так, потому что ни один военный  не  придет  туда  без
оружия. Но если бы ты оказался шпионом... если бы ты  представлял  опасность
нашему движению и нашим жизням... я бы не стал вмешиваться.
   Даннор внимательно посмотрел на своего отца, на выражение его лица...
   Такое знакомое и одновременно  незнакомое...  И  вдруг  понял  -  это  не
угроза, а просто забота о нем, его сыне.
   - С того вечера за тобой следили, - продолжил  Триеннор.  -  Если  бы  за
тобой заметили намерение обратиться к властям, тебе бы помешали. Если бы  ты
проявил неблагоразумие и попытался поговорить с другими рабочими... тебя  бы
опять остановили... Ты, надеюсь, понимаешь, о чем я говорю?
   Даннор кивнул.
   - Хорошо. Тогда об этом больше не будем... Возможно, мы  еще  встретимся.
Кто знает?
   С явной неохотой старик убрал ладонь и медленно  удалился,  оставив  сыну
сверхтяжелый груз, с которым ему не выжить.
   Даннор смотрел, как уходит его отец, сопровождаемый хором визгливых птиц,
пока тот не скрылся в темноте.

***

   Во время возведения моста каждые два дня  к  ним  приезжали  проверяющие,
чтобы  узнать,  как  продвигается  дело.  Последний  появился  сразу   после
завершения строительства. Одетый в темный  бронежилет  и  шлем,  закрывающий
голову, он осмотрел объект: прошел от начала  до  конца  и  обратно,  иногда
останавливаясь в некоторых местах, особенно  там,  где  бревна  подгоняли  с
особой тщательностью.
   Очевидно, качество работы его удовлетворило. Проверяющий ничего не сказал
по этому поводу, но если бы его что-то не устроило, он бы немедленно  указал
на недостатки.
   Мост выстроен, проверка закончена, и, казалось бы, делать больше  нечего.
Но строители, несмотря на то, что постройка  оказалась  вполне  пригодной  к
эксплуатации,  знали  -  нет   на   свете   строения,   которое   невозможно
усовершенствовать. Поэтому из оставшихся материалов они  возвели  еще  одну,
дополнительную, опору, хотя  хватало  и  одной.  А  в  завершение  разобрали
остатки прежнего моста и растащили по частям.
   Первая реальная проверка конструкции произошла, когда  Джорди  заканчивал
укреплять в щелях скалы веревки от вторичной системы опор. Он  усилием  воли
подавил в себе желание посмотреть вверх и узнать,  что  же  там  происходит,
пока не завязал последний узел.  Затем  выбрался  на  поверхность  площадки,
восхищаясь прочностью деревянного настила под ногами.
   -  Что  случилось?  -  поинтересовался  он  у   одного   из   строителей,
пробегавшего мимо и привлеченного каким-то зрелищем.
   - Повозки, - последовал ответ. - Во-о-н там, наверху.
   Джорди проследил взглядом за направлением его руки и увидел сам.
   Конечно, это повозки, перевалившие хребет на другой стороне ущелья.
   Строители насчитали восемь  фургонов,  следующих  друг  за,  другом.  Ими
управляли темные большие фигуры в шлемах и доспехах, как и у проверяющих, но
эти люди казались крупнее. Уже был различим стук колес по  камням,  несмотря
на шепот строителей и шелест ветра.
   Теперь, наконец, станет понятно, хорошо ли сделан мост.  Джорди  надеялся
на успех. Действительно, приятно смотреть и осознавать, что ты тоже принимал
участие  в  таком  добром  деле.  Для  полного  счастья  не  хватало  только
уверенности, что такой вес сможет выдержать построенная конструкция.
   Вскоре  первая  телега  въехала  на  настил,  и  толпа  рабочих  медленно
расступилась, освобождая проезд. Джорди тоже оказался на  мосту.  Постепенно
он смог разглядеть первых возчиков. Они сидели бок о бок на одном сидении.
   Один погонял животных, другой, видимо, отдыхал, ожидая своей очереди.
   Когда они проезжали мимо, Джорди отметил, что они вооружены.
   У проверяющих тоже было оружие, но не такое  большое  и  тяжелое.  Джорди
полагал, оно необходимо для отпугивания диких  животных,  которые  по  ночам
изредка наведывались к мосту. Звери ни разу ни на кого не напали, но это  не
означало, что они не способны  охотиться  на  людей.  А  эти  повозки  могли
проезжать через районы, где дикие животные более активны  и  могут  проявить
свою агрессивность каждую минуту.
   Могут...
   Но Джорди не верил в это. Что-то во  взглядах  возчиков,  заметных  через
узкие глазные щели, заставляло задуматься о другом:  а  не  используется  ли
оружие для иных целей. Конечно, никакого смысла в убийстве строителей нет.
   Ведь они помогают, дают возможность проехать на другую сторону ущелья.
   Джорди убедил себя в безопасности происходящего и  чуть-чуть  успокоился,
но третья повозка заставила снова вернуться к мысли об  истинном  назначении
оружия.
   Если в первых двух телегах груз закрывался брезентом, то в  третьей  весь
оказался на виду. Такую поклажу нельзя укрыть тентом, потому  что  это  были
живые существа.
   Джорди стало как-то неуютно и холодно, когда до  него  дошло,  что  везут
людей. Эти двое очень походили на него самого и имели по две ноги и  по  две
руки. Только отсутствовал зрительный прибор  на  глазах,  но  он  уже  давно
пришел к выводу о своей уникальности.
   Пленных связали парами, спина к спине. Проезжая  мимо,  они  смотрели  на
строителей с той же смесью любопытства и опасения, с какой рассматривали  их
самих. У одного из связанных по виску стекала кровь, хотя рана  не  казалась
глубокой, потому что раненый четко реагировал на происходящее крутом. Даже в
своем жалком положении он держался с привычным достоинством.
   В следующих повозках тоже находились пленные. Большинство  из  них  имели
ранения. В некоторых случаях - очень серьезные, судя по тому, как они стонут
при каждом толчке транспорта на неровностях моста.
   Что это значит? Кем являются эти люди? Почему их так безжалостно связали?
Что с ними станет?
   После всех этих вопросов к Джорди вернулись  старые  опасения.  Он  снова
почувствовал, как перед ним  зияет  бездонная  дыра...  Снова  ему  пришлось
вытаскивать себя из нее,  ухватившись  за  мысль,  что  он  не  спит  и  все
происходящее ему не грезится.
   "Это неправильно! - подумал он. - Они же - люди! Их  нельзя  связывать  и
перевозить, как неодушевленные предметы. Они должны быть свободными!"
   И  тут  до  Джорди  дошло,  в  чем  состояла  его  цель...  Его  и   всех
строителей... Они должны облегчить перевозку этих бедняг,  содействовать  их
порабощению!
   Как же он оказался не прав! Невероятно не прав! До сих пор, присоединяясь
к толкавшим бревно, Джорди верил, что мост не может служить плохим делам.  А
теперь ему пришлось убедиться в обратном.
   Его словно грязью облили. Мужчина почувствовал отвращение к самому  себе,
оглянулся... Некоторые рабочие тоже выражали признаки смущения, недоумения и
негодования одновременно. Но, правда, не в такой степени, как Джорди.  Может
быть, они встречались раньше с подобным обращением с людьми?
   А может быть... уже привыкли к подобному зрелищу?
   Первая повозка тем временем съехала с  моста  и  остановилась.  Извозчики
слезли с телег размять суставы, когда следующий фургон остановился рядом.
   Джорди поглядел в небо,  отмечая  положение  солнца.  Скоро  стемнеет.  А
уступы, если  обоз  отправится  дальше,  менее  пригодны  для  ночлега,  чем
строительная площадка.
   Когда и третья повозка со своим страшным грузом подъехала к первым, стало
очевидно: охранники решили расположиться лагерем и провести здесь ночь.
   Джорди простоял на мосту до тех пор, пока не проехал последний экипаж. Он
постарался запомнить, как расположились повозки, особенно  те,  с  пленными,
хотя еще не знал, зачем делает это.

***

   -  Мутировала?  -  переспросил  Райкер,  изумленно  глядя  на   Фреди   и
Вандервентера через прозрачный барьер лазарета.
   - Да, - подтвердил Буртин. - В организме размножалась культура, абсолютно
не реагирующая на наш  антибиотик.  И  она,  в  отличие  от  первоначальной,
заразна, как вы сами видите.
   - Насколько заразна?
   Буртин вздохнул.
   - Хороший вопрос... Пока заразился только Вандервентер.  Он  находился  в
близком контакте с Фреди порядочное время.  Но  это  не  обязательно  что-то
должно значить. Вполне  возможно,  достаточно  краткого  прикосновения...  В
таком случае любой человек, с которым общался голландец в последнее время, -
кандидат на получение той же болезни. Ну и, что вполне понятно,  те,  с  кем
входили в контакт вышеназванные лица.
   Райкер посмотрел на него.
   - Значит, вы утверждаете фактическую  возможность  заражения  на  корабле
любого члена экипажа? Если этого, конечно, уже не произошло...
   - Именно, - подтвердил Буртин. - Вот поэтому мне необходимо поговорить  с
вами лично, а не по интеркому. - Он постучал по барьеру пальцами. - Я  смогу
справиться с дюжиной случаев заболевания,  может,  еще  с  двумя-тремя,  без
особых осложнений... Пока переливаем кровь, они, по крайней мере, не  умрут,
но сама эпидемия захватит весь корабль, и я не  смогу  справиться.  Ведь  на
борту  находится  ровно  столько  устройств,  переливающих  кровь,   сколько
положено по стандарту, а у нас возникла явно не ординарная ситуация... Да  и
места в госпитале не хватит.
   Плотно стиснутые  челюсти  Райкера,  прикрытые  бородой,  задвигались  от
напряжения и осознания сложившегося положения.
   - Я понимаю ваше беспокойство, - сказал первый офицер, нахмурившись.
   - Значит, вы хотели бы, чтобы мы вернулись на  ближайшую  Звездную  Базу,
где сможем получить  все  необходимое  для  борьбы  с  эпидемией  и  большое
количество крови для переливания. Верно?
   - Да, - произнес  Буртин.  -  Даже  если  мы  не  получим  разрешения  на
телепортацию наших пациентов вниз, чтобы  избежать  инфицирования  населения
Базы, нам можно будет рассчитывать на их ресурсы.
   - Однако если я выполню вашу просьбу о возвращении, мне придется оставить
здесь капитана Пикара и всю спасательную команду, не  говоря  уже  о  людях,
ради которых мы, собственно, и прилетели к этой планете. Вы  хоть  понимаете
это?
   - Понимаю, - ответил доктор. - Поверьте, я  все  прекрасно  понимаю...  А
также помню, что одна из пропавших - Кэт  Пуляски.  Но  у  меня  долг  перед
экипажем корабля, перед тысячью с лишним человек, которые находятся  с  нами
здесь... И, в соответствии с обязанностями, я делаю  официальное  заявление:
нам нужно улететь отсюда, старший помощник,  пока  мы  держим  ситуацию  под
контролем.
   Райкер взглянул прямо в глаза Сэму и вздохнул;
   - Ну и задали вы мне задачку!
   - Я выполняю свою работу, - ответил Буртин. - Для этого здесь и нахожусь.
   - Разумеется... Но пока что у вас нет твердых убеждений и  доказательств,
что дело обернется эпидемией.  Вы  сами  сказали:  возможно,  для  заражения
необходим  длительный  контакт  с  больным.  В  то  же  время   угроза   для
спасательной команды очевидна. Если я оставлю их, есть  большая  вероятность
их гибели в этих кровавых побоищах, прежде чем мы успеем вернуться.
   Буртин сохранял  молчание,  высказав  свои  предложения,  и  пришла  пора
действий первого офицера.
   - Я думаю, - произнес наконец Райкер, - что нам лучше всего  остаться  на
время здесь. - Он бросил внимательный  взгляд  через  прозрачный  барьер  на
Фреди и Вандервентера. - Но вы должны постоянно  информировать  меня  об  их
состоянии. Также дайте мне знать, если кто-нибудь еще подхватит эту  чертову
болезнь или если бактерия начнет снова мутировать... Договорились?
   - Хорошо, - отозвался доктор. - Тем не менее, я  собираюсь  занести  свое
требование в медицинский журнал корабля. Таковы правила.
   Лицо первого офицера смягчилось.
   - Не вижу  проблем...  Поступайте  так,  как  считаете  нужным  в  данной
ситуации, доктор.
   И Райкер развернулся, собираясь уйти.
   - Старший помощник? - остановил его Буртин.
   Вилл обернулся.
   - Извините, что поставил вас в такое положение, - произнес Сэм. -  Мы  не
очень близко знакомы друг с другом, но знаете, я не из тех врачей, кто кроме
своих больных ничего не замечает. Мне понятно ваше  колебание  при  принятии
решения...
   Старпом улыбнулся.
   - Не волнуйтесь... Вы просто дали мне понять  срочность  и  необходимость
моих ближайших действий. Я благодарю вас за это.
   Закончив фразу, Райкер удалился из лазарета походкой  делового  человека.
Двери мягко закрылись за ним.
   Буртин  почувствовал,  как  задеревенели  мышцы  шеи  от  напряжения,   и
помассировал их. Он знал заранее, каким  будет  решение  старпома.  Если  бы
доктор сам сидел сейчас в командирском кресле, то поступил бы точно так же.
   Наверное, он сделал свое заявление официальным из-за  паники,  неожиданно
охватившей его. Тем более, вздумал заносить его в журнал...
   Интересно, стала бы Пуляски реагировать так же, или Буртин принял слишком
близко к сердцу то, к чему можно относиться спокойнее?
   Черт возьми, неужели  он  так  и  будет  сидеть,  сложа  руки?!  Если  не
расточать любезности первому офицеру, а уйти с головой в  работу,  то  можно
найти лекарство в ближайшее время!
   Вздохнув, Сэм Буртин направился в лабораторию.

***

   Несколько  дней  назад  несколько  товарищей  Ворфа  предприняли  попытку
пробраться в крепость, спрятавшись в вражеских повозках с продовольствием.
   Однако, операция не удалась.
   Теперь они решили воспользоваться более прямыми методами, а самое главное
- осадой. Различные группировки, включая и команду, где  находился  клингон,
спустились с гор и соединились  на  пути  к  цитадели.  Вскоре  под  стенами
укрепления собралось более сотни отрядов, посматривающих  на  крепость,  как
хищный зверь на свою добычу.
   Лестницы привезли  позднее  в  разобранном  виде,  чтобы  их  легче  было
переправлять на трудных горных дорогах. Тележки толкали тощие худые люди без
доспехов и без оружия. Они же и собрали привезенные осадные  приспособления,
прежде чем ушли.
   Ворф подивился слаженности и организованности происходящего.
   Кто послал гонцов для сбора многих отрядов? Кто  позаботился  о  доставке
лестниц? Поговаривали даже, что скоро появится таран. Об этом рассказал один
из ветеранов,  которому  уже  приходилось  принимать  участие  в  нескольких
осадах.
   Такого большого количества воинов, собравшихся здесь,  не  помнил  никто.
Ветераны клялись, что нынешнее сборище - случай беспрецедентный.
   - Все меняется, - проворчал один из опытнейших  бойцов  в  группе  Ворфа,
когда они ели жидкую кашу из общего котла. Его звали Харрх. Обладатель этого
имени имел огромную  черную  копну  волос,  из-под  которой  едва  виднелись
крошечные розовые глаза; воин постоянно втягивал воздух через  отверстие  на
лице, служившее ему носом. - Если бы я не знал этого, то все равно бы учуял.
   Кто-то, зачерпывая очередную порцию безвкусной массы, спросил:
   - Что ты имеешь в виду, говоря об изменениях? Из  всех,  с  кем  пришлось
сталкиваться Ворфу, только Харрх отличался своей  памятью,  которая  хранила
удивительные события прошлых лет.  Конечно  имелись  воины  и  постарше,  но
бывалый воин - он единственный, кто  дольше  всех  прожил  здесь,  постоянно
сражаясь. Этим он заработал себе изрядную долю уважения со стороны товарищей
по битвам.
   -  Сейчас  мы  деремся  гораздо  чаще,  -  ответил  Харрх,  на  мгновение
встретившись глазами с Ворфом, - и большими группами. Стало больше  смертей,
больше крови...
   - Разве это плохо? - спросил другой воин и рассмеялся.
   Харрх пожал плечами.
   - Нет, не так уж плохо... Если только ты не  среди  мертвых  и  не  готов
отправиться в рай.
   Клингону показалось, что в словах ветерана есть неодобрение, даже скрытое
предупреждение. Но ни Харрх, ни другие воины не могли говорить о страхе  или
заботиться о товарищах. Воины так себя не ведут. Все это признаки  слабости,
и никто не станет рядом со слабаком в бою.
   К счастью, никто  не  помнил,  как  раньше  Ворф  пытался  уклоняться  от
сражений. Те, кто  видел  это,  погибли,  а  сегодняшние  друзья  просто  не
поверили бы в  такие  россказни.  Как  может  такой  яростный  боец  в  душе
оказаться трусом? Пока что все воины твердо верили: Ворф -  самый  отчаянный
рубака и беспощадный убийца. И, конечно, никто в бою не останавливался и  не
подсчитывал его жертв.
   За нападение Ворфа на своего же союзника никто не упрекал и не проявил  к
нему неприязни. Даже сам пострадавший... Слава берсерка покрыла этот случай,
а для такой репутации Клингону пришлось немало потрудиться.
   Одно дело - знать о  собственной  непригодности,  а  другое  -  позволить
узнать об этом другим.
   Ворф осмотрел лица сидящих вокруг костра.  Возможно  ли,  что  кто-нибудь
тоже уверен в своей неподготовленности к войне? В конце концов, он  ведь  не
наблюдал за ними в бою... Не могли ли они притворяться, как и он  сам?  Или,
все же, Клингон один такой, а значит, совершенно  одинок?  Ворф  рефлекторно
обнажил зубы при этой мысли, чем вызвал опасливые взгляды сидящих напротив.
   Тьфу ты, пропасть! Даже тот, одной расы с Ворфом,  не  выдал  ни  единого
признака мучившего клингона чувства... Даже соотечественник, брат по расе, и
тот не смог понять Ворфа и его проблемы!
   В небе раздался грохот. Клингон поднял голову, взглянул на  тяжелые  тучи
без всякого интереса; погода портилась в течение дня, сейчас начнется дождь.
Глава 13

   Когда Райкер подходил к столу для заседаний и к собравшимся  за  ним,  то
инстинктивно направился к своему обычному месту. Ему пришлось остановиться и
вспомнить, что теперь - он глава корабля и должен  занять  кресло  капитана.
Трои, несомненно, заметила эту заминку, но остальные, кажется, - нет.
   Райкер постарался занять место Пикара как можно непринужденнее.
   Усевшись, увидел отсутствие Модиано, хотя  Мерривезер,  вторая  помощница
Джорди, находилась за столом заседаний.
   - Где Модиано? - спросил первый помощник, обращаясь к собравшимся.
   - Слег от болезни, сэр,  -  отозвалась  Мерривезер.  Ее  голос  прозвучал
чуточку звонче, чем всегда, из-за волнения; она не  привыкла  находиться  на
собраниях подобного уровня.
   Заболел Модиано... Итого, три человека, два из которых - не медики.
   Райкер запомнил  эту  информацию,  наметив  себе  еще  раз  повидаться  с
Буртином. Разумеется, после окончания совещания.
   - Как вы знаете, - произнес старпом, - мы  наблюдали  за  Аклах  довольно
большой отрезок времени, но не наткнулись ни на один знакомый биопрофиль.
   Нам необходим другой подход к этой проблеме.  -  Он  оглядел  лица  своих
помощников и не мог не признать, что ему не достает опыта пропавших  коллег.
- Дэйта сказал мне... Кажется, у мистера Фонга есть некоторые идеи  на  этот
счет? - Райкер повернулся к временному заместителю Ворфа. - Прошу вас, Ли.
   Офицер службы безопасности собрался с мыслями и произнес:
   - Я считаю, сэр, что эти сражения, или Конфликты, по  местному  названию,
вероятно, являются видом развлечения, как предположил мистер Дэйта, и  берут
свое начало в войне клахкиммбрийцев с флотилией кантильяков.
   Фонг указал большим пальцем за плечо,  в  направлении  планеты,  хотя  на
таком расстоянии ее нельзя было различить среди звезд.
   - Кантильяки, естественно, не имели цели уничтожить развивающуюся Империю
Аклах. Они покидали Галактику только по им самим вед