своими  детьми.  Сколько  частновладельческих  земель
вышло из имуществ, первоначально предн
   азначавшихся для содержания духовенства! Короли второй  династии  осыпали
его своими щедротами. Но затем  приходят  норманны,  которые  все  грабят  и
опустошают; больше всего преследуют они священников и монахов, ищут аббатств
и не пропускают ни одного святого
   места: они приписывали духовенству уничтожение их идолов  и  все  насилия
Карла Великого, которые заставили их искать убежища на севере. Это вызвало в
них такую ненависть, что  промежуток  в  сорок  или  пятьдесят  лет  не  мог
погасить ее. При таком положении веще
   й какую массу имуществ потеряло духовенство! Едва оставалось  достаточное
число  духовных  лиц,  чтобы   требовать   их   возврата.   Таким   образом,
благочестивые  чувства  третьей  династии   имели   достаточно   поводов   к
пожертвованиям вкладами и землями. Повсеместно расп
   ространенные в  то  время  верования  могли  бы  лишить  мирян  всего  их
имущества, если бы только  они  обладали  достаточной  честностью.  Но  если
духовенство было одержимо честолюбием, не лишены были  его  и  миряне:  если
умирающий дарил, наследник пытался взять пода
   ренное  назад.  Не  было  конца  спорам  между  сеньорами  и  епископами,
дворянами и аббатами, и надо думать, что борьба эта была духовенству  не  по
силам, так как оно вынуждено было отдаваться под  покровительство  некоторых
сеньоров, которые недолгое время его за
   щищали, а потом сами начинали притеснять.
   Лучший порядок гражданских  отношений,  утвердившийся  за  время  третьей
династии, давал духовенству возможность увеличивать свои имущества.  Но  вот
появились кальвинисты и обратили в монету все золото  и  серебро,  найденное
ими в церквах. Как могло быть духове
   нство уверено в сохранности своего имущества, когда оно не было уверено в
своем существовании? Оно занималось обсуждением спорных вопросов, а  у  него
жгли архивы. Что пользы было требовать от разоренного дворянства возвращения
того, чего у него уже не был
   о или что было уже тысячу раз заложено и перезаложено? Духовенство всегда
приобретало и всегда возвращало, но приобретает оно и поныне.
   ГЛАВА XI Состояние Европы времен Карла Мартелла
   Карл Мартелл, предпринявший ограбление духовенства, находился для этого в
самых благоприятных условиях: его любили и боялись военные люди,  о  которых
он заботился, а предлогом послужили  его  войны  с  сарацинами.  Сколько  бы
духовенство его ни ненавидело, он
   в нем не нуждался; папа, которому он был необходим, простирал к нему свои
объятия:
   известно знаменитое посольство, посланное к нему Григорием III,  Эти  две
власти заключили между собой тесный союз, потому что не могли обойтись  одна
без другой: папа искал во франках опоры против лангобардов  и  греков;  Карл
Мартелл нуждался в папе, чтобы у
   низить греков, привести в  затруднение  лангобардов,  приобрести  большее
уважение в своем королевстве и утвердить за собой права, которые он имел,  и
права, на которые он и его дети могли иметь  притязания.  Итак,  он  не  мог
потерпеть неудачи в своем предприяти
   и.
   Святой Евхарий, епископ  Орлеанский,  имел  видение,  поразившее  князей.
Необходимо упомянуть  здесь  о  письме,  написанном  собравшимися  в  Реймсе
епископами Людовику Немецкому, который вступил  во  владения  Карла  Лысого;
письмо это дает нам ясное представление о
   положении вещей и настроении умов  в  то  время.  В  нем  говорится,  что
"святой Евхарий, перенесенный на небо, видел, как  Карл  Мартелл  мучится  в
преисподней по велению  святых,  которые  должны  присутствовать  с  Иисусом
Христом на страшном суде; что он был пригов
   орен к этому наказанию еще при жизни за то,  что  отобрал  у  церквей  их
имущество и тем самым принял на  себя  грехи  тех,  от  кого  имущество  это
перешло к церкви; что король Пнпин созвал по этому случаю собор  и  приказал
возвратить церквам все, что он только мо
   г взять обратно из церковных имуществ; а так как вследствие его  раздоров
с Вайфа-ром, герцогом Аквитанским, могла быть получена обратно только  часть
отобранного у церквей имущества, то он приказал  на  недостающую  часть  его
составить в пользу церквей грамо
   ты на временное пользование доходами и  вместе  с  тем  установил,  чтобы
миряне платили десятину с церковных имений, которыми они владели,  и  по  12
динариев с каждого дома;
   что Карл Великий не раздавал церковных  имуществ  -  напротив,  он  издал
капитулярий, в котором обязался за себя и за своих  наследников  никогда  не
раздавать церковных имуществ;
   что все ими утверждаемое доказывается письменными свидетельствами  и  что
многие  из  них  сами  слышали,  как   все   это   рассказывалось   Людовику
Благочестивому, отцу обоих королей".
   Распоряжение короля Пипина, о котором  говорят  епископы,  состоялось  па
соборе в Лептнне. Церкви  оно  было  выгодно  в  том  отношении,  что  лица,
получившие  ее  имущество,  сохраняли  его   лишь   на   правах   временного
пользования; она же, кроме того. получала с них де
   сятину и по 12 динариев с каждого принадлежавшего ей жилища.  Однако  это
был только паллиатив, зло продолжало существовать.
   Но и эта мера встретила противодействие, и Пипин вынужден  был  составить
другой капитулярий, которым предписывал владельцам этих  бенефициев  платить
указанную десятину и  подать  и  даже  содержать  в  порядке  епископские  и
монастырские строения под страхом лише
   ния самых имуществ. Карл Великий возобновил распоряжения Пипина.
   То, что епископы говорят в том же письме, будто Карл  Великий  обещал  за
себя и своих наследников не  раздавать  более  церковных  имуществ  военным,
подтверждается капитулярием этого государя, данным в Аахене  в  803  году  с
целью рассеять возникшие на этот счет
   опасения духовенства; но сделанные раньше пожалования  остались  в  силе.
Епископы справедливо добавляют, что Людовик Благочестивый  следовал  примеру
Карла Великого и вовсе не раздавал церковных имений военным людям.
   Между тем прежние злоупотребления усилились и  дошли  до  того,  что  при
детях Людовика Благочестивого миряне ставили и прогоняли священников в своих
церквах, не испрашивая на то согласия епископа. Церкви подвергались  разделу
между наследниками; а в тех случ
   аях, когда их держали в неподобающем виде, епископы не имели иных средств
воздействия, кроме удаления из иих мощей.
   Капитулярий, данный в Компьене, определяет, что  посланный  короля  имеет
право  осматривать  все  монастыри  вместе  с  епископами,  с  ведома  и   в
присутствии их владельцев. Это общее правило доказывает, что злоупотребление
было всеобщим.
   Происходило это не оттого, что  не  было  законов,  определяющих  возврат
церковных имуществ: когда папа упрекнул епископов в их небрежном отношении к
восстановлению монастырей, они написали Карлу Лысому, что этот упрек  их  не
касается, потому что они ни в чем неповинны, и обратили его внимание на  все
то, что было им обещано,  решено  и  определено  на  столь  многих  народных
собраниях. Последних они действительно насчитывают девять.
   Так тянулся спор, пока нашествие норманнов не водворило согласие.
   ГЛАВА XII Установление десятины
   Постановления короля Пипина дали церкви скорее надежду на облегчение, чем
действительное облегчение,  и  если  Карл  Мартелл  нашел  все  общественное
достояние в руках духовенства, то Карл Великий няшел имущество духовенства в
руках военных. Нельзя было застав
   ить  этих  последних  возвратить  то,  что  им  было  дано;  к  тому   же
обстоятельства того времени делали это еще менее исполнимым, чем когда-либо.
С другой стороны, нельзя было оставить христианство погибнуть от  недостатка
в церковнослужителях, храмах и просвеще
   нии.
   Это побудило Карла Великого установить десятину -  новый  род  имущества,
который имел  для  духовенства  то  удобство,  что  составлял  исключительно
достояние  церкви,  так  что  впоследствии  можно  было   легко   установить
злоупотребления им.
   Некоторые приписывали этому учреждению более отдаленное происхождение; но
источники, на  которых  основывают  это  мнение,  утверждают,  мне  кажется,
противное. В конституции Хлотаря говорится только, что определенные десятины
не будут вовсе взиматься с церков
   ных имуществ. Итак, церковь в то время была далека от того, чтобы взимать
десятины; все, чего она добивалась, - это не  платить  их.  Второй  собор  в
Ма-коне, состоявшийся в 585 году, предписывая сбор  десятины,  действительно
говорит, что в старое время пла
   тили десятину;
   но он говорит также, что в его время ее более не платили.
   Никто, конечно, не сомневается, что и до Карла Великого читали  Библию  и
проповедовали пожертвования и  приношения,  следуя  книге  Левит.  Я  говорю
только, что до этого государя уплату десятины могли только проповедовать, но
она не была еще установлена.
   Я уже  упоминал,  что  постановления,  состоявшиеся  при  короле  Пипине,
обязывали тех, кто владел церковными имуще-ствами на праве  феодов,  платить
десятину и поддерживать в исправности  церковные  здания.  Заставить  высших
представителей нации посредством закона
   , справедливость которого была неоспорима, служить примером для других  -
это было уже много.
   Карл Великий сделал еще больше: из капитулярня 6е У////5 мы видим, что он
принял обязательство уплачивать десятину со своих  собственных  земель;  это
был другой великий пример.
   Но  простой  народ  не  очень-то  склонен  отказываться   от   соблюдения
собственных интересов под влиянием примера, франкфуртский  собор  представил
ему более веское побуждение к платежу десятины. На этом  соборе  был  принят
капитулярий, в котором говорилось, что во время последнего  голода  находили
много пустых колосьев; что демоны пожирали зерно и что можно  было  слышать,
как они  порицали  людей  за  неплатеж  десятины.  Поэтому  всем  владельцам
церковных имений предписывалось платить десятину, а вскоре этого потребовали
и от всех остальных.
   Намерение Карла Великого сначала  не  удалось:  повинность  эта  казалась
слишком обременительной. У евреев десятина входила в общий план основания их
государства; здесь же десятина .была бременем, не связанным  с  учреждениями
монархии. Из постановлений, прило
   женных к закону лангобардов, можно  видеть,  с  какими  трудностями  было
соединено включение десятин в  гражданское  законодательство;  по  различным
соборным  канонам  можно  судить,  какие  затруднения  доставлял   сбор   их
церковному законодательству.
   Народ согласился, наконец, платить  десятину  с  условием  сохранения  за
собой права ее выкупа. Постановления Людовика  Благочестивого  и  сына  его,
императора Лотаря, не разрешили этого.
   Законы Карла Великого об установлении десятины были делом  необходимости.
Побуждением для них служила только религия, а отнюдь не суеверие.
   Его знаменитое разделение десятины  на  четыре  части  -  для  содержания
церквей, для бедных, для епископа и для церковнослужителей - доказывает, что
он хотел вернуть церкви ту устойчивость и крепость, которые она утратила.
   Его завещание обнаруживает  желание  загладить  зло,  причиненное  Карлом
Мартеллом, его дедом. Он разделил все свое движимое имущество на три  равные
части и хотел, чтобы две из них были подразделены на двадцать одну  часть  -
по одной на каждую из двадцати о
   дной митрополии его империи; чтобы каждая из этих последних частей была в
свою очередь разделена между митрополией и зависевшими от нее епископствами.
Остающуюся затем треть он делил на четыре части: одну отдавал своим детям  и
внукам, другую присоединял
   к двум  уже  распределенным  частям,  а  две  остальные  предназначал  на
богоугодные дела. Казалось, он смотрел на колоссальный  дар,  приносимый  им
церкви, не как на акт благочестия, а как на акт политического возмездия.
   ГЛАВА XIII О выборах в епископствах и аббатствах
   После того как церкви  обеднели,  короли  перестали  пользоваться  своими
избирательными правами в епархиях и других церковных бенефициях. У них  было
теперь меньше забот по  назначению  священнослужителей,  и  соискатели  реже
обращались к содействию их власти. В
   этом церковь получала как бы вознаграждение за те имущества, которые были
у нее отняты.
   Если Людовик  Благочестивый  действительно  предоставил  римскому  народу
право избрания пап, то это было одним  из  проявлений  господствующего  духа
того времени, который требовал,  чтобы  по  отношению  к  римскому  престолу
поступали так же, как и по отношению к др
   угим.
   ГЛАВА XIV О феодах Карла Мартелла
   Не  могу  сказать,  жаловал  ли  Карл  Мартелл  церковные   имущества   в
пожизненное или в вечное  пользование.  Знаю  только,  что  во  время  Карла
Великого и Лотаря  I  существовали  этого  рода  имущества,  переходившие  к
наследникам и поступавшие в раздел между ними.
   Кроме того, я вижу, что часть их была отдана на правах аллодов, а  другая
- на правах феодов.
   Я уже говорил, что не только владельцы феодов, но и собственники  аллодов
были обязаны нести военную  службу.  Несомненно,  это  и  послужило  отчасти
причиной того, что  Карл  Мартелл  раздавал  эти  имущества  одинаково  и  в
качестве аллодов и в качестве феодов.
   ГЛАВА XV Продолжение той же темы
   Следует заметить, что так как феоды  обращались  в  церковные  имения,  а
церковные имения - в  феоды,  то  те  и  другие  приобрели  черты  взаимного
сходства. Так, церковные имущества стали пользоваться привилегиями феодов, а
феоды - привилегиями церковных имущ
   еств,  в  том  числе   -   почетными   правами   церкви,   возникшими   в
рассматриваемое время. А так как эти, права всегда были соединены  с  правом
высшего суда, в особенности с тем, что мы  теперь  называем  феодом,  то  из
этого следует, что вотчинный суд был установле
   н одновременно с этими правами.
   ГЛАВА XVI Слияние  должности  майордома  с  королевским  званием.  Вторая
династия
   Следуя  порядку  изложения  предмета  по  его   содержанию,   я   нарушил
хронологический порядок, - говорил о Карле Великом  прежде,  чем  сказать  о
знаменитой эпохе, которую составляет переход короны к Каролингам при  короле
Пипине, - событие, которое, с точки зрен
   ия отступления от обычного течения вещей, быть может,  обращает  на  себя
более внимания теперь, чем в то время.
   Короли  совсем  не  имели  власти,  но  имели   имя;   сан   короля   был
наследственным, а должность майордома - выборной. Хотя майордомы в последнее
время сажали на престол того из Меровингов,  кого  хотели,  они  никогда  не
брали короля из другого рода, так что древн
   ий закон, предоставлявший корону определенному роду, незыблемо хранился в
сердцах франков. Личность короля  была  почти  неизвестна  в  монархии,  (но
королевский сан был хорошо известен всем. Сын Карла Мартелла Пипин  полагал,
что следует соединить оба достоин
   ства, причем оставалось сомнение по поводу того, будет ли .новая монархия
наследственной или нет; а этого было достаточно для того, кто к королевскому
достоинству присоединял сильную  власть.  Таким  образом,  власть  майордома
соединилась с властью короля.
   В слиянии этих двух властей произошло своего рода  примирение.  Должность
майордома была выборной, королевский сан - наследственным; корона  в  начале
правления второй династии была избирательной, потому что народ избирал;  она
сделалась наследственной, пот
   ому что он избирал короля всегда из одного и того же рода.
   Лекуант вопреки свидетельству всех памятников отрицает, что папа дал свое
разрешение на столь  важную  перемену,  и  подкрепляет  свое  мнение,  между
прочим,  тем  соображением,  что  в  противном  случае  папа   совершил   бы
несправедливость. Удивительно, что историк о
   сновывает свое суждение о том, как люди поступали, на том, как они должны
были поступать! Если бы все так рассуждали, то не было бы и истории.
   Как бы то ни было, не подлежит сомнению, что с  той  минуты,  как  герцог
Пипин одержал  победу,  его  род  сделался  царствующим,  а  род  Меровингов
перестал быть таковым. Коронация его внука Пипина внесла лишь  ту  перемену,
что одним обрядом стало больше и одним п
   ризраком  меньше.  Все,  что  он  приобрел,  это  -  знаки   королевского
достоинства; в государстве же не произошло никакой перемены.
   Я говорю это, чтобы установить момент  переворота,  чтобы  не  впадали  в
заблуждение, принимая за переворот то, что было лишь его следствием.
   Когда  в  начале  правления  третьей  династии  короновался  Гуго  Капет,
перемена была значительнее, потому что  государство  от  анархии  перешло  к
правлению, каково бы ни было это правление; но когда корону принимал  Пипин,
страна получила то же правление, какое и имела.
   Когда был коронован Пипин, он переменил только имя;
   когда же коронован был Гуго Капет, изменилась самая  сущность  дела,  так
как присоединение к короне большого феода прекратило анархию.
   Когда  был  коронован  королем  Пипин,   королевское   достоинство   было
присоединено к самой важной в государстве  должности;  когда  был  коронован
Гуго Капет, достоинство короля было присоединено к самому крупному феоду.
   ГЛАВА XVII Особенность в избрании королей второй династии
   Из формулы коронования Пипина видно, что  Карл  и  Кар-ломан  были  также
помазаны миром н благословлены  и  что  французские  сеньоры  обязались  под
страхом интердикта и церковного отлучения  никогда  не  избирать  короля  из
другого рода.
   Из завещания Карла Великого и Людовика Благочестивого следует  заключить,
что франки избирали себе королем одного из  королевских  детей,  что  вполне
отвечает только что приведенному условию. Когда же императорское достоинство
перешло к другому дому, избират
   ельное право, которое было ограниченным и условным, сделалось  простым  и
безусловным, и старая конституция подверглась, таким образом, изменению,
   Чувствуя приближение смерти, Пипин созвал духовных и светских сеньоров  в
Сен-Дени и разделил свое королевство между своими двумя сыновьями - Карлом и
Карломаном. Хотя акты этого собрания не дошли до нас, мы находим известие  о
том, что на нем происходил
   о, в  старом  историческом  сборнике,  изданном  Канизием,  и  в  Мецских
анналах, как это было указано Балюзом. Я нахожу здесь два некоторым  образом
противоречащих друг другу  обстоятельства:  во-первых,  что  Пипии  произвел
раздел с согласия своих вельмож, и, во-в
   торых,  что  он  сделал  это  в  силу  своего  родительского  права.  Это
доказывает то, о чем я уже говорил, а именно,  что  право  парода  при  этой
династии заключалось в избрании  короля  из  королевской  семьи.  Собственно
говоря, это было скорее правом исключения, чем правом избрания.
   Это своеобразное право выбора подтверждается памятниками второй династии.
Сюда принадлежит н капитулярий Карла Великого о разделе империи между  тремя
его сыновьями, в котором, определив их доли, он говорит, что "если  один  из
трех братьев будет иметь сына
   , которого народ захочет избрать наследником его отцу,  дяди  его  должны
будут подчиниться этому".
   Это самое распоряжение  содержится  в  разделе,  произведенном  Людовиком
Благочестивым между его тремя сыновьями - Пипином, Людовиком и  Карлом  -  в
837 году на Аахенском съезде, н еще  в  другом  разделе  того  же  государя,
произведенном 20 годами раньше между Лотарем,  Пипином  и  Людовиком.  Можно
также сослаться на  присягу  Людовика  Косноязычного,  принесенную  при  его
коронации в Компьене. "Я, Людовик, поставленный королем  милостью  божиею  и
избранием народа, обещаю..." Сказанное мною подтверждается актами  съезда  в
Валенсе, созванного в 890 году для избрания Людовика, сына  Бозона,  королем
Арля. Людовик был избран, и в качестве главных поводов к его  избранию  было
выставлено то, что он происходил из императорской семьи,