ию избрать сеньора или короля, и  это
распоряжение находится в согласии с мно
   гими другими.
   Итак, можно сказать, что существовало три рода войска левдов, или  верных
людей короля, которые имелиу себя других, зависимых  от  них  верных  людей;
войска епископов.  или  других  представителей  церкви  и  их  вассалов;  и,
наконец, войска графа, который вел своб
   одных людей.
   Я не говорю, чтобы вассалы не могли  быть  подчинены  графу  как  частные
начальники, находящиеся в зависимости от общего начальника.
   Мы видим даже, что граф и королевские посланные могли  взыскивать  с  них
штраф за неисполнение связанных с их феодами обязательств.
   Точно так же в тех случаях, когда королевские вассалы совершали  грабежи,
они подлежали наказанию, налагаемому графом,  если  только  не  предпочитали
наказания от .короля.
   ГЛАВА XVIII О двойной службе
   Один из основных принципов монархии состоит в том, что подчинение военной
власти лица должно соединяться с подчинением и его  гражданской  юрисдикции.
Поэтому и капитулярий Людовика  Благочестивого  от  815  года  ставит  рядом
военную власть графа и его граждан
   скую юрисдикцию по отношению к свободным людям;  поэтому  и  суды  графа,
водившего на войну свободных людей, носили название судов  свободных  людей;
отсюда, несомненно, ведет свое начало то правило, что только на суде  самого
графа, а не его чиновников могли
   разбираться вопросы о свободе. Точно так же  графы  не  водили  на  войну
вассалов епископов и аббатов, потому что они не  подлежали  его  гражданской
юрисдикции; не водили они на войну и подвассалов левдов; поэтому в глоссарии
английских законов значится, что т
   е,  кого  саксы  называли  сор/е5,  у  норманнов  назывались  графами   и
товарищами (сотргез, сотрапот), так как они  делились  с  королем  судебными
штрафами; поэтому мы видим во все времена, что обязанность всякого вассала в
отношении его сеньора состояла в том, чт
   обы ходить с ним на войну и судить своих пэров в его суде.
   Одна из причин, почему право чинить суд соединялось с  правом  водить  на
войну, заключалась в том, что тот, кто водил на войну,  взыскивал  в  то  же
время казенные пошлины,  состоявшие  в  некоторых  повинностях  по  поставке
подвод свободными людьми и в известных
   судебных пошлинах, о которых я скажу ниже.
   Сеньоры имели право суда в своем феоде на  том  же  самом  основании,  на
котором графы имели его в своем графстве; говоря точнее, в своих изменениях,
происходивших в  разные  времена,  графства  следовали  изменениям,  которые
происходили в феодах: графства и феод
   ы управлялись по одному общему плану  и  на  основании  одних  и  тех  же
понятий. Одним словом, графы в своих графствах были левдами, а левды в своих
владениях были графами.
   Мнение, что графы - это судебные чины, а герцоги  -  чины  военные,  было
ошибочным; и те и другие были одинаково н военными  и  гражданскими  чинами.
Вся разница состояла в том, что герцогу  было  подчинено  несколько  графов,
хотя некоторые графы не подчиняли
   сь никакому герцогу, как мы узнаем из хроники Фредегара.
   Могут подумать, что правление у франков было в то время  крайне  суровым,
так как в одних и тех же руках соединялась  власть  военная,  гражданская  и
даже фискальная, что составляет, как я уже говорил в предыдущих книгах, один
из отличительных признаков деспо
   тизма,
   Но не следует думать, что графы решали дела одни и  чинили  суд,  подобно
турецким пашам; они  разбирали  дела  в  своего  рода  судебных  заседаниях,
ассизах, на которые призывались нотабли.
   Чтобы дать ясное представление о том, что говорится о  суде  в  формулах,
законах варваров и капитуляриях, я скажу, что обязанности графа, гравиона  и
сотника были одни и те же;
   что судьями, рахимбургами и эшевенами были под разными именами одни и  те
же лица; это были помощники графа, обыкновенно в  числе  семи.  Но  так  как
требовалось не  менее  двенадцати  человек  для  вынесения  приговора,  граф
пополнял недостающее число нотаблями.
   Кому бы ни принадлежало право суда - королю,  графу,  гравиону,  сотнику,
сеньорам или духовенству,  -  они  никогда  ке  судили  одни.  Обычай  этот,
вышедший из германских лесов, удержался и  после  того,  как  феоды  приняли
новую форму.
   Что касается фискальной власти, то она была такого рода, что граф не  мог
ею злоупотреблять. Повинности, уплачиваемые государю свободными людьми, были
чрезвычайно просты и, как я уже сказал, состояли только в поставке некоторых
подвод для определенных общ
   ественных нужд; относительно  же  судебных  пошлин  существовали  законы,
предупреждавшие злоупотребления.
   ГЛАВА XIX О композициях у варварских народов
   Так как более или менее  углубленное  понимание  нашего  государственного
права невозможно без  основательного  знания  законов  и  нравов  германских
народов, то я несколько остановлюсь на исследовании этих нравов и законов.
   Судя по  Тациту,  германцы  знали  только  два  преступления,  каравшиеся
смертной казнью: они вешали изменников и то-. пили трусов; это  считалось  у
них  единственными  преступлениями  общественного  характера.  Если  человек
причинял вред другому, то за обиженного и
   ли понесшего ущерб вступались его  родственники,  и  вражда  прекращалась
удовлетворением. Удовлетворение это принадлежало  обиженному,  если  он  мог
получить его, а также его родственникам, если  оскорбление  или  обида  были
нанесены всем им вообще или когда всле
   дствие смерти обиженного или понесшего ущерб удовлетворение переходило  к
ним по праву.
   Судя по тому,  что  говорит  Тацит,  удовлетворение  это  совершалось  по
обоюдному соглашению между сторонами. Поэтому в законах варваров оно и носит
название композиции, т. е. соглашения, сделки.
   Только  у  одних  фризов,  насколько  мне  известно,  закон  предоставлял
враждующим семьям полную свободу в удовлетворении их природных страстей;  не
стесняемые никаким  политическим  или  гражданским  законом,  они  могли  по
произволу предаваться мести до получения п
   олного удовлетворения. Но и этот закон был  смягчен:  было  постановлено,
что тот, смерти которого добивались, может иметь мир в своем доме, на пути в
церковь и из церкви, а равно по дороге от места суда.
   Компиляторы  салических  законов  приводят  древний  обычай  франков,  по
которому человек, вырывший мертвое тело с  целью  ограбления,  изгонялся  из
общества, пока родственники умершего не давали согласия на его  возвращение;
а так как до получения этого согласия
   воспрещалось всем и каждому и даже жене  виновного  давать  ему  хлеба  и
пускать его в дом, то такой изгнанник  находился  в  отношении  к  другим  и
другие люди находились в отношении к  нему  в  первобытном  состоянии,  пока
таковое не прекращалось посредством композ
   иции.
   Вместе с тем мы видим, что мудрые люди  у  различных  варварских  народов
пришли к мысли о том, чтобы самим совершать то, что так медленно и с  такими
опасностями  досталось  путем  взаимного  соглашения  сторон.  Они  обратили
внимание на установление справедливой
   композиции  в  пользу  потерпевшего  вред  или  оскорбление.  Все  законы
варваров  представляют  в  этом  отношении  удивительную  точность;  в   них
проводится  тонкое  различие   между   отдельными   случаями   и   тщательно
взвешиваются все обстоятельства. Закон ставит себя в по
   ложение обиженного и требует для него такого  удовлетворения,  какого  он
сам потребовал бы по зрелом размышлении,
   Благодаря  введению  этих  законов  германские  народы  вышли   из   того
первобытного состояния, в котором они, невидимому, находились еще  во  время
Тацита.
   Ротарь в законе лангобардов объявляет, что он  увеличил  размер  штрафов,
налагаемых  древним  обычаем  за  нанесение  ран,  чтобы   раненый   получил
удовлетворение и могла прекратиться неприязнь. Действительно, после того как
этот первоначально бедный народ обогати
   лся при покорении Италии. прежние размеры штрафов оказались ничтожными  и
примирения прекратились. Я не  сомневаюсь  в  том.  что  то  же  соображение
побудило  предводителей  и  других  победоносных  народов   к,   составлению
различных законодательных кодексов, сохрани
   вшихся по настоящее время.
   Основной композицией был штраф, который  убийца  уплачивал  родственникам
убитого. Различие в сословном положении соответствующим  образом  отражалось
на размерах штрафа. Так, например,  по  закону  англов  за  смерть  эделинга
полагалось шестьсот солидов композици
   и, за свободного человека - двести, а за крепостного  -  тридцать.  Таким
образом, высокая композиция, которой оплачивалась жизнь человека, составляла
одно из  важнейших  его  преимуществ,  потому  что  у  народов,  склонных  к
насилиям, она возвышала его личность и обеспечивала большую безопасность.
   В этом убеждает  нас  закон  баварцев:  он  перечисляет  имена  баварских
семейств, получавших двойную композицию, потому что они были  первыми  после
Агилольфингов. Агилоль-финги были герцогского  рода,  и  из  них  избирались
герцоги;
   они получали композицию,  вчетверо  превышавшую  обычную.  Композиция  за
жизнь  герцога  превосходила  на   одну   треть   ту,   которая   полагалась
Агилольфингам. "Так как он герцог, - говорит закон, - ему воздается  большая
честь, чем его родственникам".
   Все эти композиции были установлены в денежной форме. Но так  как  народы
эти имели мало денег - в особенности пока они жили в Германии,  -  то  можно
было уплачивать штраф скотом, хлебом, домашней утварью,  оружием,  собаками,
ловчими птицами, землями и пр. Ч
   асто закон определял даже цену этим вещам, и это объясняет, каким образом
при столь малом количестве денег у  них  могло  быть  так  много  де  нежных
штрафов.
   Итак, эти законы старались со всей точностью разграничить различные  роды
вины, оскорблений и преступлений, чтобы всякий мог точным образом определить
меру понесенного им убытка или оскорбления и следуемого ему вознаграждения;
   главное же, чтобы никто не рассчитывал на получение большего.
   С этой точки зрения понятно, что тот, кто мстил, после того  как  получил
удовлетворение, совершал большое преступление. Преступление  это  носило  не
только частный, но и общественный характер:  это  было  пренебрежение  самим
законом. и законодатели не оставили его без наказания.
   Было еще другое преступление, которое считалось  особенно  опасным  в  то
время, когда эти народы, получив гражданское  управление,  отчасти  утратили
дух независимости, а  короли  стремились  дать  государству  лучший  порядок
управления, Преступление это заключалос
   ь в нежелании давать  удовлетворение  и  в  нежелании  получать  его.  Мы
находим в разных кодексах  варваров/что  законодатели  обязывали  к  тому  и
Другому. Действительно, кто отказывался  от  получения  удовлетворения,  тот
хотел тем самым сохранить за собой право ме
   сти;
   а кто отказывался дать его, тот оставлял обиженному его  право  мести.  В
этом  отношении  мудрые  люди  исправили  германские  установления,  которые
призывали, но не обязывали к уплате композиции,
   Я только что упомянул о тексте салического закона,  которым  законодатель
предоставлял  на  усмотрение   обиженного   принимать   или   не   принимать
удовлетворение; это тот самый закон, который воспрещал человеку, ограбившему
труп, вся кие сношения с людьми, пока ро
   дственники  умершего,  получив  композицию,  не  испросят  провинившемуся
разрешения снова жить среди людей. Почтение к  священным  предметам  сделало
то, что составители салических законов в этом случае не  коснулись  древнего
обычая.
   Было бы несправедливо определять композицию в пользу родственников  вора,
убитого в момент совершения кражи, или родственников жены, отосланной  мужем
после развода по причине нарушения ею супружеской верности.  Закон  баварцев
не устанавливал композиции в п
   одобных случаях и наказывал родственников, если они  пытались  мстить  за
обиду.
   В кодексах варваров нередко приходится встречать композиции  за  действия
непроизвольные. Закон лангобардов почти всегда носил разумный  характер:  он
требовал в таком случае, чтобы размер композиции предоставлялся  великодушию
платящего и чтобы родственники
   после этого не смели мстить ему.
   Хлотарь II издал очень мудрый закон, воспрещавший обокраденному  получать
композицию втайне и без постановления судьи. Мы сейчас увидим  мотивы  этого
закона.

   ГЛАВА XX О том. что впоследствии называли судом сеньора
   Кроме композиции, которую приходилось платить родственникам за  убийство,
убытки и оскорбления, нужно было еще платить известную  пошлину,  которая  в
кодексах варваров носит название 1ге(1ип}.(680) Мне придется много  говорить
о ней;
   чтобы дать о ней некоторое понятие, я скажу, что она была вознаграждением
за покровительство, оказываемое против права мести. И в настоящее  время  на
шведском языке слово /уес/ означает мир.
   У этих буйных народов чинить суд - значило не более как оказывать  защиту
обидчику  против  мести  со  стороны  обиженного,  чтобы   заставить   этого
последнего принять следуемое ему удовлетворение; таким образом, у  германцев
в противоположность всем другим наро
   дам суд существовал для ограждения преступника со стороны лица,  от  него
пострадавшего.
   Законы варваров представляют случаи, когда требование этого /гвс1ит  было
обязательно.  В  тех  же  случаях,  когда  родственники  не  могли   мстить,
}гес!игп(680) не взималось. И действительно, где не было мести, там не могло
быть и права на покровительство проти
   в мести. Так, по закону лангобардов тот, кто случайно  убивал  свободного
человека,  уплачивал  соответствующую  композицию,  но  не   платил   гедит:
невольное убийство исключало право родственников на мщение. Так.  по  закону
рипуариев, если человек был убит куском  дерева  или  каким-либо  предметом,
сделанным  руками   человека,   этот   предмет   или   этот   кусок   дерева
рассматривались как виновники смерти, и родственники убитого  брали  их  для
своего употребления, но не могли требовать Угедит.
   Точно так же, если человека убивало  животное,  тот  же  закон  определял
композицию без /ге(]ит,(680) потому что родственники убитого не несли обиды.
   Наконец, по салическому  закону,  если  совершал  проступок  ребенок,  не
достигший двенадцатилетнего возраста, то с  него  взималась  композиция  без
1ге(1ит, так как он не мог еще носить оружия и,  следовательно,  не  отвечал
условию, при котором потерпевшая сторон
   а или родственники могли требовать мести.
   Виновный платил /ге(1ит за свое спокойствие и  безопасность,  которых  он
лишился по собственной вине и  которые  мог  вернуть  через  покровительство
закона; но ребенок не лишался безопасности: он не был взрослым  человеком  и
потому не мог быть исключен из челов
   еческого общества.
   Ргедигп было местной пошлиной в пользу судьи  данного  округа.  Но  закон
рипуариев запрещал ему взыскивать /гес!ит(680)
   самому; он требовал, чтобы сторона, в пользу которой  решено  было  дело,
получила эту пошлину и представила в казну, чтобы мир,  как  говорит  закон,
оставался вечным среди ри-пуариев.
   Размер !ге<1ит(681) соответствовал значению оказываемого покровительства;
так, гедит за  покровительство,  оказываемое  королю,  было  выше  гедит  за
покровительство, оказываемое графу и другим судьям,
   Я уже вижу начатки суда  сеньоров.  Феоды,  как  видно  из  бесчисленного
множества памятников, составляли обширные территории.  Я  уже  доказал,  что
короли не брали ничего с земель, доставшихся по разделу франкам;  еще  менее
притязаний могли они предъявлять на ка
   кие-либо сборы с феодов. Те, кто их получил, имели  самые  широкие  права
пользования ими и извлекали из них все плоды и все доходы; а так как один из
наиболее  значительных  доходов  составляли   судебные   пошлины   (/тес/а),
взимаемые по обычаям франков, то и вых
   одило, что тот, кто имел феод, имел также право суда  в  нем;  право  это
проявлялось в получении композиции в пользу родственников и пошлин в  пользу
сеньора. Оно было не чем иным, как правом взыскивать законные  композиции  и
требовать законные пошлины.
   О том, что феоды действительно пользовались этим правом,  свидетельствуют
формулы,  заключающие  в  себе  закрепление  или  передачу  феода  в  вечное
владение, левду или  верному,  или  же  предоставление  привилегий  церквам,
владеющим феодами. То же доказывается бесч
   исленным  множеством  грамот  в  которых  судьям  или  чиновникам  короля
запрещается въезжать на чужие территории для совершения каких бы то ни  было
судебных действий и для взыскания каких бы  то  ни  было  судебных  доходов.
Когда королевские судьи уже не могли бол
   ее ничего взыскивать  в  каком-либо  округе,  они  в  пего  не  въезжали,
отправление их обязанностей переходило к тем,  под  чьей  властью  оставался
этот округ.
   Королевским   судьям   воспрещается   обязывать   стороны    представлять
поручительство в том, что они явятся на суд;
   следовательно, делать это мог  тот,  кто  владел  территорией.  Посланные
короля не могли требовать постоя; оно и понятно, так как на  них  не  лежало
более никаких обязанностей.
   Итак, суд в старых и новых феодах составлял право, неотделимое от  самого
феода, право на доход, составлявшее часть самого феода. Во  все  времена  на
него так и смотрели, откуда произошло правило, что  право  суда  во  Франции
есть право вотчинное.
   Некоторые полагали, что право суда  возникло  в  результате  освобождения
королями и сеньорами своих крепостных. Но не
   одни германские народы и те, которые от них произошли,  освободили  своих
рабов, и в то же время только они одни учредили вотчинный суд.  Кроме  того,
мы видим из формул Маркульфа, что и свободные люди первое время зависели  от
этих судов. Следовательно, креп
   остные были подведомственны этим судам, потому что находились  на  данной
территории; но они не могли дать начало феодам, потому что сами были  частью
феода.
   Другие избрали еще более краткий путь:  сеньоры  насильственно  присвоили
себе право суда, сказали они, - и этим  все  было  сказано.  Но  разве  одни
только народы германского происхождения захватили права  государей?  История
достаточно убедительно доказывает на
   м, что и другие народы посягали на своих государей; но мы еще  не  видим,
чтобы это служило поводом к  возникновению  так  называемого  суда  сеньора.
Происхождение его следует поэтому искать в обычаях германцев.
   Здесь я предлагаю познакомиться с мнением Луазо о том,  какими  способами
сеньоры постепенно развили и захватили в свои руки различные судебные права.
Из того, что он говорит, следовало бы заключить, что это был самый хитрый на
свете народ; что они крали н
   е так, как грабят воины, но так.  как  обкрадывают  друг  друга  сельские
судьи и прокуроры;
   можно подумать, что эти воины во всех отдельных провинциях королевства  и
в столь многих королевствах выработали одну общую  систему  политики.  Луазо
заставляет их рассуждать подобно тому,  как  он  сам  рассуждает  у  себя  в
кабинете.
   Повторяю: если суд не был  принадлежностью  феода,  то  почему  мы  видим
повсюду, что обязанности, соединенные? с владением феодом, состояли в службе
королю или сеньору в их судах и в их войнах?
   ГЛАВА XXI О территориальном церковном суде
   Церкви приобрели весьма значительное  имущество.  Мы  знаем,  что  короли
давали им обширные поместья, т. е. обширные феоды, и находим с самого начала
в этих владениях особые  суды.  Откуда  могла  получить  свое  начало  столь
необычайная привилегия? Она была в при
   роде самого предмета. Церковное имущество имело  эту  привилегию,  потому
что оно не было лишено ее. Церкви давали недвижимое имущество.  оставляя  за
ним те же права, которые оно  имело  бы,  если  быдосталось  левду.  Поэтому
владени