их страстями,
   Другой пример может нам представить Парагвай. То, что было сделано здесь,
хотели вменить в преступление обществу42, которое в удовольствии  повелевать
видит единственное благо жизни. Но управлять людьми, делая  их  счастливыми,
всегда прекрасно.
   Это общество достойно славы за то, что первое  показало  в  этих  странах
пример сочетания религии с гуманностью. Исправляя опустошения, произведенные
в стране испанцами, оно приступило к  излечению  одной  из  величайших  ран,
когда-либо нанесенных человечеству.

   Топкая чувствительность этого общества ко всему, что оно называет честью,
его рвение к религии, которая в гораздо большей степени  смиряет  тех,  кому
она проповедуется, чем  тех,  кто  ее  проповедует,  позволили  ему  затеять
великие предприятия и успешно выполн
   ить их. Оно вызвало из лесов  рассеянные  в  них  народы,  обеспечило  их
пищей, снабдило их одеждой; и если бы все это повело лишь к тому, что больше
людей стало заниматься промышленностью, то и этим одним было  бы  уже  много
сделано.
   Те, кто пожелает создать подобные учреждения, должны установить  общность
имущества республики Платона, благочестие, которого он требовал по отношению
к богам, отчуждение от иностранцев  для  охранения  нравов;  нужно  поручить
ведение торговли государству, а
   не отдельным гражданам;
   нужно дать людям наши искусства без нашей роскоши и наши нужды без  наших
желаний.
   Нужно запретить употребление  денег,  которое  ведет  к  тому,  что  люди
увеличивают свои богатства выше меры, положенной природой, бесполезно хранят
то, что они бесполезно накопили, и до бесконечности умножают  свои  желания.
Деньги как бы восполняют природу, к
   оторая дала нам очень ограниченные средства для  того,  чтобы  возбуждать
наши страсти и развращать друг друга.
   Граждане Эпидамна, почувствовав, что  нравы  у  них  портятся  вследствие
сношений с варварами, избрали особое должностное лицо для заведования  всеми
торговыми оборотами от имени города и для города.  Таким  образом,  торговля
перестает вносить разложение в госу
   дарственное устройство, а государственное устройство не  лишает  общество
выгод торговли.
   ГЛАВА VII В каком случае могут быть полезны эти своеобразные учреждения
   Учреждения подобного рода могут быть уместны в  республиках,  так  как  в
основе их лежит политическая добродетель. Но для того, чтобы развить чувство
чести  у  подданных  монархии  и  внушать  страх   подданным   деспотических
государств, не требуется так много забот
   .
   Кроме того, такие учреждения возможны лишь в небольших государствах,  где
можно весь народ воспитывать, как одно семейство, в одном,  общем  для  всех
направлении.
   Законы Миноса, Ликурга и Платона  предполагают  бдительный  надзор  одних
граждан  над  другими,  на  который  нельзя   рассчитывать   при   смятении,
рассеянности и обширном характере дел народа крупного государства.
   Эти учреждения требуют, как было уже сказано, отмены денег. Но в  больших
обществах многочисленность, разнообразие, сложность, важность дел,  удобства
купли-продажи  и  медленность  обмена  требуют  общей  денежной  меры.   Для
повсеместного распространения своей в
   ласти или повсеместной  защиты  ее  надо  иметь  то,  с  чем  люди  везде
связывают власть.
   ГЛАВА VIII Объяснение одного парадоксального мнения древних, относящегося
к воспитанию нравов
   Полибий, рассудительный Полибий, говорит нам, что музыка была  необходима
для смягчения нравов обитателей Аркадии, которые жили  в  стране  суровой  и
холодной,  и  что  жители  Кинета,  пренебрегавшие  музыкой,   превзошли   в
жестокости всех прочих греков, так что не было города,  где  совершалось  бы
столько преступлений, как у них. Платон не побоялся даже сказать, что нельзя
внести никакого  изменения  в  музыку,  которое  не  повлекло  бы  за  собой
соответственного изменения в государственном устройстве. Аристотель, который
написал свою Политику, кажется, только для того, чтобы противопоставить свои
идеи идеям Платона, согласен, однако, с ним в мнении о важном влиянии музыки
на нравы. Теофраст43, Плутарх, Страбон44 - все  древние  писатели  разделяли
эту точку зрения. И это у них не необдуманное мнение,  а  одно  из  основных
начал их политики. Так они создавали законы; так, думали они, надо управлять
государствами.
   Полагаю, что я буду в состоянии объяснить это. Надо иметь в виду,  что  в
греческих городах и особенно в тех, главным  занятием  которых  была  война,
всякий труд и всякая профессия,  которые  имели  целью  денежный  заработок,
считались недостойными свободного чел
   овека. "Большая часть ремесел, - говорит Ксенофонт, - калечит тела людей,
занимающихся ими;
   они заставляют сидеть в тени или близ огня и не оставляют времени ни  для
общения с друзьями, ни для участия в  государственных  делах".  Ремесленники
стали гражданами в некоторых демократиях только в пору разложения последних.
И Аристотель, сообщая нам об э
   том, утверждает, что благоустроенная республика никогда не даст им  права
гражданства.
   Земледелие тоже считалось  делом  рабским,  и  занимался  им  обыкновенно
какой-нибудь покоренный народ:  илоты  у  лакедемонян,  пе)риэки  у  критян,
пенесты у фессалийцев и другие порабощенные народы в других республиках.
   Наконец,  всякая  мелкая  торговля  считалась  у  греков  постыдной.  Она
заставляла гражданина оказывать услуги рабу, постояльцу,  иностранцу,  мысль
об этом возмущала свободолюбие эллина, и  Платон  в  своих  законах  требует
наказания для гражданина, занявшегося тор
   говлей.
   Таким  образом,  греческие  республики  были  в   очень   затруднительном
положении. Они не хотели, чтобы граждане занимались торговлей,  земледелием,
ремеслами, но не хотели также,  чтобы  они  проводили  время  в  праздности.
Граждане не имели никаких других занятий,
   кроме  гимнастических  и  военных  упражнений.  На  греков  надо  поэтому
смотреть как  на  общество  атлетов  и  воинов.  Но  эти  упражнения,  столь
пригодные для воспитания людей  грубых  н  диких,  требовали  противовеса  в
других занятиях, способных смягчать нравы. Музыка как искусство, действующее
на душу через посредство органов  тела,  была  очень  подходящим  для  этого
средством. Она  занимает  середину  между  телесными  упражнениями,  которые
делают людей жестокими, и  отвлеченными  умствованиями,  которые  делают  их
нелюдимыми.
   Нельзя  сказать,  чтобы  музыка  внушала   добродетель.   Это   было   бы
непостижимо;  но  она  противодействовала  ожесточающему   влиянию   грубого
учреждения и в области воспитания отводила и для души место, которого у  нее
без этого не было бы.
   Предположим, что среди нас есть общество людей, до того страстно  любящих
охоту, что они ею одной только и занимаются. Нет сомнения, что такое занятие
подействовало бы на них ожесточающим образом. Но если  бы  эти  люди,  кроме
того, получили бы еще и вкус к
   музыке, то вскоре в их  обращении  и  нравах  мы  заметили  бы  некоторое
различие  сравнительно  с  прежним.  Наконец,  обычные   упражнения   греков
возбуждали в них лишь грубые страсти: суровость, гнев, жестокость. Музыка же
пробуждает все чувства и дает душе ощутить кротость, сострадание,  нежность,
тихую отраду. Наши сочинители  моральных  рассуждений,  с  такою  строгостью
запрещающие нам посещать театры, этим достаточно убеждают  нас  в  силе  той
власти, которую И1меет музыка над душой человека.
   И если бы обществу, о котором я говорил, дали одни барабаны и трубы,  то,
не правда ли, поставленной цели, было бы труднее достигнуть, чем если бы ему
дали более нежную музыку. Древние поэтому были правы, отдавая в определенных
обстоятельствах предпочтени
   е тому или другому средству воздействия на нравы. Но почему же,  спросят,
отдавать предпочтение музыке? Потому, что изо всех чувственных  удовольствий
она менее всего способна повреждать нравы. Мы краснеем, читая у  Плутарха  о
фиванцах, которые для смягчени
   я нравов молодежи узаконили у себя некоторый род  любви,  который  должен
был бы быть осужден всеми пародами мира.
   КНИГА ПЯТАЯ
   Законы, издаваемые законодателем, должны соответствовать принципу  образа
правления
   ГЛАВА I Идея этой книги
   Мы уже установили, что законы воспитания должны соответствовать  принципу
каждого  правления.  То  же  следует  сказать  и  о   законах,   создаваемых
законодателем для всего  общества.  Это  соответствие  законов  с  принципом
правления приводит в действие все пружины пр
   авления, и самый принцип получает от этого  новую  силу.  Так  в  области
физических движений за всяким действием всегда следует  противодействие.  Мы
рассмотрим это соответствие для каждого вида правления отдельно и  начнем  с
государства республиканского, принц
   ип которого - добродетель.
   ГЛАВА II Что такое добродетель в политическом государстве
   В республике  добродетель  есть  очень  простая  вещь:  это  -  любовь  к
республике, это -  чувство,  а  не  ряд  сведений.  Оно  столь  же  доступно
последнему человеку в государстве, как и тому, который занимает в нем первое
место. Раз усвоив себе добрые правила, н
   арод  держится  за  них  дольше,  чем  так  называемые  порядочные  люди.
Разложение редко начинается с него, и часто из  своих  скудных  познаний  он
черпает более сильную привязанность к тому, что установлено,
   Любовь к отечеству порождает  добрые  нравы,  а  добрые  нравы  порождают
любовь к отечеству. Чем менее мы можем удовлетворять  наши  личные  страсти,
тем более  мы  отдаемся  общим.  Что  заставляет  монахов  так  любить  свои
монашеские ордена? Именно то, чем они всего
   более несносны для них. Уставы орденов лишают их членов всего, что питает
обычные страсти человека, оставляя место  только  одной  страсти  -  к  тому
самому уставу, который удручает нх. И чем он более суров, т. е.  чем  больше
склонностей он урезывает, тем бо
   лее силы придает он тем склонностям, которые не подвергаются его запрету.
   ГЛАВА III Что такое любовь к республике в демократии
   Любовь к республике в демократии есть любовь к  демократии,  а  любовь  к
демократии есть любовь к равенству.
   Любовь к демократии есть, кроме того, любовь к умеренности. Так  как  все
должны там пользоваться  одинаковым  благополучием  и  выгодами,  то  каждый
должен иметь такие же удовольствия и предаваться таким же  надеждам,  что  и
прочие; а все это возможно только при общей умеренности.
   Любовь к равенству в демократии ограничивает честолюбие  одним  желанием,
одним счастьем - послужить отечеству  более  важными  деяниями,  чем  прочие
граждане. Все не могут быть для него равно полезны, но все равно должны быть
ему полезны. Граждане уже с сам
   ого рождения находятся в неоплатном долгу перед отечеством.
   Таким образом, самые отличия вытекают там  из  принципа  равенства,  даже
когда последнее, по-видимому, совсем устраняется превосходством таланта  или
удачным служением.
   Любовь к умеренности ограничивает  в  демократии  стремление  приобретать
желанием иметь необходимое для семьи, а излишек - для  отечества.  Богатство
дает власть, которую гражданин не может употреблять для собственной  пользы,
потому что он перестал бы быть
   равным другим гражданам. Оно доставляет наслаждения, которыми он тоже  не
должен пользоваться, потому что этим также нарушалось бы равенство.
   Поэтому  благоустроенные  демократии,  утвердив  умеренность  в   области
домашней жизни, открыли двери для роскоши в области жизни общественной,  как
это и было в Афинах и в Риме. Так умеренность явилась источником изобилия  и
великолепия, и как  религия  требует,  чтобы  жертвы  богам  были  приносимы
чистыми руками, так законы устанавливают умеренность в  нравах,  чтобы  была
возможность приносить дары отечеству.
   Здравый  смысл  и  благополучие  отдельных  лиц  в  значительной  степени
обусловливаются посредственностью их  талантов  и  достатка.  Республика,  в
которой  законы  воспитают  большое  число   людей   посредственных,   будет
управляться благоразумно, ибо она будет состоять
   из людей благоразумных; она будет очень счастлива, ибо ее население будет
счастливо.
   ГЛАВА IV Как внушается любовь к равенству и умеренности
   Любовь к равенству и умеренности доводится до высшей  степени  самими  же
равенством и умеренностью у людей, живущих в обществе, где  и  то  и  другое
установлено законом.
   В  монархиях  и  в  государствах  деспотических  никто  не  стремится   к
равенству; даже мысль об этом  никому  не  приходит  в  голову;  там  каждый
стремится к возвышению. Люди самого низкого положения желают выйти  из  него
лишь для того, чтобы господствовать над други
   ми людьми.
   То же и с умеренностью: чтобы  полюбить  ее,  надо  наслаждаться  ею.  И,
конечно, не люди, развращенные роскошью, могут полюбить воздержание; если бы
этот переход был явлением естественным и обычным, то  Алкивиад  не  стал  бы
предметом восхищения всего мира. Не
   полюбят умеренность и те,  которые  завидуют  роскоши  других  людей  или
восхищаются ею; люди, которые имеют перед глазами  только  или  богачей  или
таких же бедняков, как они сами, ненавидят свою бедность, не любя и не ведая
того, что составляет середину между
   бедностью и богатством.
   Итак, вполне истинно правило,  что  для  развития  любви  к  равенству  и
умеренности в республике нужно, чтобы они были там установлены законами,
   ГЛАВА V Как законы водворяют равенство в демократии
   Некоторые древние законодатели, как, например, Ликург и Ромул,  разделили
земли поровну. Это могло произойти лишь при основании новой  республики  или
когда старая была до того испорчена и состояние умов в ней было таково,  что
бедные считали необходимым дом
   огаться подобного средства, а богатые - допустить его. Если законодатель,
совершив такой раздел, не установит особых законов  для  его  охранения,  то
создание его будет недолговечно: неравенство проникнет в него с той стороны,
которая не защищена законом, и республика погибнет.
   Поэтому для поддержания этого порядка  необходимо  регулировать  приданое
женщин, дарения, наследования, завещания. наконец, все роды  договоров.  Ибо
если бы было дозволено передавать свое имущество кому угодно и  как  угодно,
то каждая отдельная воля подрывал
   а бы положения основного закона.
   Солон, дозволив афинянам в случае  бездетности  передавать  имущество  по
завещанию кому угодно, пошел вразрез с древними  законами,  не  дозволявшими
выхода  имущества  из  семьи  завещателя.  Он  стал  вразрез  и  со   своими
собственными законами, так как, уничтожая до
   лги, он добивался равенства.
   Закон,  запрещавший  получать  более   одного   наследства,   был   очень
благоприятен  для  демократии.  Он  коренился  в  равном  разделе  земельных
участков между гражданами. Он не допускал скопления в одних руках нескольких
участков.
   Из такого же источника вытекал закон, предписывавший брак наследницы с ее
ближайшим родственником. Он был  установлен  у  евреев  после  подобного  же
раздела. Платон, законы которого основаны на этом разделе,  тоже  дает  этот
закон; и это был закон Афинской рес
   публики.
   В Афинах был один закон, дух которого, насколько мне известно,  никто  до
сих пор не мог уяснить. Он разрешал жениться на сестре единокровной,  но  не
на сестре единоутробной. Этот обычай вел свое  происхождение  от  республик,
которые согласно господствовавшем
   у в них духу не допускали сосредоточения в  одних  руках  двух  земельных
участков, а следовательно, и двух наследств. Человек, вступивший в  брак  со
своей сестрой с отцовской стороны, мог получить только одно наследство -  от
своего отца; но если он вступал в брак с  сестрой  единоутробной,  то  могло
случиться, что отец этой сестры за неимением  у  него  детей  мужского  пола
сделал бы ее своей наследницей, вследствие чего ее брат, женившийся на  ней,
получил бы два наследства.
   И пусть не возражают мне указанием на Филона, который говорит, что если в
Афинах разрешалось жениться на сестрах единокровных, а не единоутробных,  то
в Спарте можно было жениться лишь на единоутробных,  а  не  на  единокровных
сестрах. Ибо у Страбона мы чита
   ем, что в Лакедемоне сестра, вышедшая замуж за брата, получала в приданое
половину части, приходившейся на долю брата. Ясно, что этот закон был  издан
для предупреждения нежелательных последствий

   нарушается только кажущееся равенство, так как человек,  разорившийся  на
службе обществу, оказался бы в  худшем  положении,  сравнительно  с  прочими
гражданами,  и  этот   самый   человек,   будучи   вынужден   необходимостью
пренебрегать своими служебными обязанностями, мог бы этим  поставить  прочих
граждан в положение, худшее даже по сравнению с его собственным, и т. д.
   ГЛАВА VI Как законы должны поддерживать умеренность в демократии
   В благоустроенной демократии земельные  участки  должны  быть  не  только
равными, но также и небольшими, как у римлян. "Не дай бог, -  говорил  Курий
своим  воинам,  -  чтобы  гражданин  почитал  слишком  малым  кусок   земли,
достаточный для прокормления человека!"

   Как  равенство  состояний  поддерживает  умеренность,   так   умеренность
поддерживает равенство состояний.  Хотя  это  две  различные  вещи,  но  они
таковы, что одна без другой существовать не может;  каждая  из  них  есть  и
причина и следствие;
   если одна покидает демократию, другая всегда уходит вслед за нею.
   Правда, в демократиях, которые основаны на торговле, может случиться, что
отдельные липа будут обладать большими богатствами,  а  нравы,  несмотря  на
это. останутся неповрежденными. Дело в том, что дух торговли влечет за собою
дух  воздержания,  бережливости,  умеренности,   трудолюбия,   благоразумия.
спокойствия,  порядка  и  исправности,  поэтому,  пока  этот  дух  держится,
богатства, производимые им,  не  оказывают  никакого  дурного  влияния.  Зло
наступает лишь после того как этот дух торговли будет уничтожен излишним н
   акоплением богатств. Тогда все неурядицы неравенства, которые до той поры
не давали себя чувствовать, вдруг выступают наружу.
   Чтобы поддержать этот дух торговли,  надо,  чтобы  первые  граждане  сами
занимались ею; чтобы этот дух господствовал безраздельно,  не  смешиваясь  с
другим; чтобы все законы охраняли  его;  чтобы  те  же  законы,  распределяя
богатства по мере того, как они увеличив
   аются   торговлей,   доставляли   каждому   бедному   гражданину    такое
благосостояние, которое давало бы ему возможность работать,  как  прочие,  а
каждого богатого гражданина ставили бы в такое умеренное положение,  которое
заставляло бы его трудиться, чтобы приобрет
   ать и сберегать.
   Закон, уделяющий всем детям равную долю  из  наследства  их  отца.  очень
благоприятен для торговой республики. Благодаря этому закону, как бы ни  был
богат отец, дети всегда будут беднее его и  потому  будут  склонны  избегать
роскоши и трудиться по примеру своег
   о отца. Говоря это, я имею в виду лишь торговые республики; для прочих же
есть немало других мер, о которых следует подумать законодателю.
   В Греции было два рода республик: одни - военные, как Лакедемон, а другие
- торговые, как Афины. В одних хотели сделать граждан праздными, в других им
старались внушить любовь к труду. Солон считал  праздность  преступлением  и
хотел, чтобы каждый гражд
   анин отдавал отчет  в  том,  каким  образом  он  приобретает  средства  к
существованию. В самом деле, при хорошей демократии, в  которой  все  должны
ограничиваться   необходимым,   каждый   должен   приобретать   средства   к
существованию своим трудом, так как никто не може
   т их ему предоставить.
   ГЛАВА VII Другие средства, содействующие принципу демократии
   Равный  раздел   земель   возможен   не   для   всех   демократий.   Есть
обстоятельства, когда такая мера была бы  неудобоисполнима,  опасна  и  даже
могла  б