еческих законах
   Не следует ни делать предметом постановлений божественного закона то, что
относится к законам человеческим, ни решать посредством человеческого закона
то, что подлежит законам божественным.
   Эти два рода законов отличаются один  от  другого  своим  происхождением,
своей целью и своей природой.
   Все согласны в  том,  что  природа  человеческих  законов  отличается  от
природы религиозных законов. Это есть великий принцип, но он в свою  очередь
подчинен другим принципам, которые следует определить.
   1.  Человеческим  законам  свойственно  от   природы   подчиняться   всем
видоизменяющимся  обстоятельствам  действительности  и  следовать  за  всеми
изменениями воли людей; напротив, свойство религиозных законов - никогда  не
изменяться. Постановления человеческих за
   конов относятся к благу; установления религии - к  высшему  благу.  Благо
может иметь какую-то иную цель, потому что существует много различных  благ;
но высшее благо едино и, следовательно, изменяться не  может.  Законы  можно
изменять, потому что они призна
   ются законами только тогда, когда они  хороши;  но  установления  религии
всегда считаются наилучшими.
   2. Есть государства, где законы ничего не значат и служат лишь выражением
прихотливой и  изменчивой  воли  государя.  Если  бы  в  таких  государствах
религиозные законы были однородны с человеческими законами, то они также  не
имели бы никакого значения. Между т
   ем для общества необходимо, чтобы  существовало  что-то  постоянное;  это
постоянное и есть религия.

   3,  Сила  религии  покоится  главным  образом  на  вере  в  нее,  а  сила
человеческих  законов  -  на  страхе  перед  ними.  Древность  существования
благоприятствует религии; степень веры часто соразмеряется  с  отдаленностью
предмета, в который мы верим, ибо наш ум при эт
   ом бывает свободен от побочных  понятий  той  отдаленной  эпохи,  которые
могли бы противоречить нашим  верованиям.  Человеческим  законам,  напротив,
дает преимущество новизна их происхождения. Она указывает на  особое,  живое
внимание законодателя, направленное н
   а то, чтобы добиться их исполнения.

   ГЛАВА III О гражданских законах, противоречащих естественному праву
   "Если раб, - говорит Платон, - защищаясь, убьет свободного человека,  его
следует судить как отцеубийцу". Вот гражданский  закон,  который  карает  за
естественную самозащиту.
   Закон,  согласно  которому  при  Генрихе  VIII  выносился   обвинительный
приговор  над  человеком  без  очной  ставки  со  свидетелями,  противоречит
естественной самозащите. Действительно, для  того  чтобы  осудить  человека,
необходимо, чтобы свидетели удостоверились, чт
   о человек, против которого они показывают, и обвиняемый - одно  и  то  же
лицо, и чтобы обвиняемый имел право сказать: тот, о ком вы  говорите,  вовсе
не я.
   Закон того же царствования, осуждавший всякую девушку, которая состояла с
кем-либо в недозволенной связи и не объявляла о том королю до  вступления  с
этим человеком в брак,  нарушал  естественную  защиту  стыдливости.  В  этом
случае так же неразумно требовать
   от девушки признания, как и требовать от мужчины, чтобы он не  защищался,
когда жизни его угрожает опасность.
   Закон Генриха II,  осуждавший  на  смерть  девушку  в  случае  гибели  ее
ребенка, если  она  не  объявила  властям  о  своей-беременности,  не  менее
противоречит естественной защите. Было бы достаточно обязать ее  объявить  о
том одной из своих ближайших родственниц, ко
   торая позаботилась бы о ребенке.
   Какое другое признание могла  бы  она  сделать  под  пыткой  естественной
стыдливости?  Воспитание  только  усилило  в  ней   сознание   необходимости
сохранять это чувство стыда, и в эти ми-нуты у нее едва ли оставалось  самое
понятие об утрате жизни.
   Много  говорилось  об  английском  законе,  который  позволял  семилетней
девочке избирать себе мужа. Закон этот был возмутителен в  двух  отношениях:
он  совершенно  упускал  из  виду  как  время,  определенное  природой   для
умственной зрелости, так и время, определенно
   е ею для зрелости физической.
   У римлян отец мог заставить дочь развестись с мужем.  хотя  бы  брак  был
заключен с его согласия. Между тем совсем  не  согласно  с  природой,  чтобы
развод мог состояться по воле третьего лица.
   Если развод и оправдывается природой, то лишь при условии согласия  обеих
сторон или по крайней мере одной из них;
   если же нет согласия ни той, ни другой стороны,  развод  является  чем-то
чудовищным. Наконец, право развода может  быть  предоставлено  только  самим
лицам, которые испытывают на себе неудобство брака и  которые  знают  время,
когда им всего лучше освободиться от этого неудобства.
   ГЛАВА IV Продолжение той же темы
   Бургундский король Гундобад постановил, что жена или сын вора, которые не
донесут о совершенном им преступлении, должны быть обращены в рабство. Закон
этот противоречил природе. Могла ли жена быть обвинительницей мужа?  Мог  ли
сын сделаться обвинителем от
   ца? Чтобы наказать одно преступное действие, он предписывал  другое,  еще
более преступное.
   Закон Ресессуинда разрешал детям женщины, повинной в  прелюбодеянии,  или
детям ее мужа выступить против нее обвинителями и подвергнуть домашних рабов
допросу с применением пытки. Этот  закон  был  также  несправедлив,  ибо  он
ниспровергал в целях охранения нра
   вственности самую природу. от которой ведет свое начало нравственность.
   Мы с удовольствием  смотрим  в  наших  театрах  на  молодого  героя,  для
которого мысль о том, чтобы обнаружить преступление мачехи, кажется столь же
ужасной, как и самое ее преступление. Его  обвиняют,  судят,  приговаривают,
изгоняют, клеймят позором, а он в сму
   щении едва решается остановиться на мысли об ужасном происхождении Федры.
Он покидает все, что  ему  дорого,  оставляет  предмет  самой  нежной  своей
привязанности - все, что говорит его сердцу,  все,  что  может  вызвать  его
негодование, и предает себя мщению б
   огов, которого совсем не заслужил. Что  доставляет  нам  при  этом  такое
удовольствие?  Голос  природы,  которому   мы   внимаем,   -   голос   самый
привлекательный в мире.
   ГЛАВА V Случаи, к которым можно применять  принципы  гражданского  правя,
видоизменяя при этом принципы естественного права
   В Афинах был закон, который обязывал сына кормить неимущего отца.  Но  он
делал исключение для детей, рожденных от куртизанки; для  детей,  целомудрие
которых отец нарушил, сделав их предметом постыдного  торга,  и  для  детей,
которых отец не научил никакому ре
   меслу, которое давало бы им средства к пропитанию.
   Закон имел в виду  в  первом  случае,  что  так  как  отцовство  подлежит
сомнению, то и естественные обязательства по отношению к  отцу  теряют  свою
определенность; во втором случае, что отец опозорил тех, кому дал  жизнь,  и
причинил детям самое большое зло, какое только мог, лишив их  принадлежащего
им положения в обществе; в третьем случае, что он сделал невыносимо  тяжелой
их  жизнь,  ибо  они  лишь  с  большим  трудом   могли   поддерживать   свое
существование. Закон здесь смотрел на отца и сына как на двух  граждан  и  в
сво
   их постановлениях руководился исключительно соображениями политического и
гражданского характера. Он полагал,  что  хорошей  республике  прежде  всего
необходимы добрые нравы.
   Я думаю, что закон Солона был хорош лишь в двух первых случаях, а именно,
когда природа оставляла сына в неведении, кто именно его отец, и  когда  она
даже как бы повелевала сыну не признавать отца;  но  нельзя  одобрить  этого
закона в третьем случае, когда о
   тец нарушал только гражданское предписание.
   ГЛАВА  VI  О  том,  что  порядок   наследования   покоится   на   началах
политического или гражданского права, а не естественного права
   Закон Вокония воспрещал назначать наследницей жену  и  даже  единственную
дочь. Никогда еще не  было  более  несправедливого  закона,  говорит  святой
Августин. Формула Марку льфа называет нечестивым  обычай,  лишающий  дочерей
наследства после их отцов. Юстиниан на
   зывает варварским право наследования мужчин в ущерб дочерям. Эти  понятия
были следствием того, что на право наследования детей после  отцов  смотрели
как на вывод из естественного права, чего и действительности нет.
   Естественный закон требует от отцов, чтобы они кормили своих детей, но не
обязывает  делать  их  своими  наследниками.   Раздел   имущества,   законы,
касающиеся этого раздела, наследование после  лица,  участвовавшего  в  этом
разделе, - все это может быть урегулиров
   ано только обществом, т. е. политическими или гражданскими законами.
   Правда, соображения политического или гражданского порядка часто  (но  не
всегда) требуют, чтобы дети наследовали после родителей.
   Наши  законы  о  феодах  могли  иметь  известное  основание,  когда   они
устанавливали, что старший сын или  ближайший  мужской  родственник  получал
все, а дочери - ничего. Рявно могли иметь основание и лангобардские  законы,
определявшие, что сестры, побочные  дети  и  прочие  родственники,  -  а  за
неимением их  казна  -  должны  принимать  участие  в  наследстве  вместе  с
дочерьми.
   Некоторыми китайскими династиями было принято за правило, что  императору
должны  наследовать  его  братья  и  что  дети  ему  не  наследуют.  Если  к
составлению  такого  закона  побуждало  желание  иметь  государем  человека,
обладающего известной опытностью, опасение по
   следствий   несовершеннолетия   императора,    намерение    предотвратить
постоянное занятие престола  детьми  вследствие  происков  евнухов,  -  этот
порядок наследования мог вполне соответствовать  цели.  Некоторые  писатели,
считавшие братьев этих государей узурпатора
   ми, руководствовались в своих  суждениях  понятиями,  заимствованными  из
законов наших странСогласно обычаю, существовавшему  в  Нумидии,  царю  Гале
наследовал брат его Эльзацнй, а не сын Масннисса. Еще и в настоящее время  у
берберских арабов, где каждое селение имеет своего вождя, наследником ему  в
силу этого древнего обычая избирается дядя или и
   ной родственник.
   Есть монархии  чисто  избирательные,  и,  поскольку  определение  порядка
наследования есть дело политических или гражданских  законов,  монархии  эти
сами должны решать, в каких  случаях  рассудок  требует,  чтобы  наследовали
дети, и в каких наследование должно быть предоставлено другим родственникам.
   Там, где существует многоженство, у государя бывает много детей. В  одних
странах их бывает больше, в других меньше. Есть государства, где  содержание
детей  государя  было  бы  не  по  силам  народу.  В  них  естественно  было
утвердиться порядку, устраняющему от пр
   естолонаследия детей государя в пользу детей его сестры.
   Слишком  большое  количество  детей  подвергает   государство   опасности
страшных междоусобий. Порядок престолонаследия, предоставляющий корону детям
сестры, у которой их будет не более, чем мог бы  иметь  государь  при  одной
жене, предотвращает это неудобство.
   Есть народы, у которых соображения государственной пользы или  какое-либо
религиозное правило требуют, чтобы престол принадлежал  неизменно  одному  и
тому же роду. Таким же побуждением в  Индии  служит  привязанность  к  своей
касте и страх утратить принадлежнос
   ть к ней. Это привело к мнению, что наследника  следует  брать  из  детей
старшей сестры государя, чтобы иметь всегда государей царской крови.
   Общее  правило:   кормление   детей   есть   обязанность,   установленная
естественным  правом;  предоставление  им   наследства   есть   обязанность,
возлагаемая  гражданским  или  государственным  правом.  Отсюда  различия  в
постановлениях относительно незаконнорожденных детей
   в разных странах, так как постановления эти следуют за  гражданскими  или
политическими законами каждой отдельной страны.

   ГЛАВА VIIО том, что не следует разрешать вопроса на основании предписаний
религии, когда дело идет о предписаниях естественного закона
   Абиссинцы соблюдают 50-дневный  очень  строгий  ноет,  который  до  такой
степени ослабляет их, что они после него долго не в состоянии ничего делать;
и турки, пользуясь этим, не упускают случая нападать  на  них  после  поста.
Религии в интересах естественной защ
   иты следовало бы ограничить этот обычай.
   Евреям было предписано соблюдать субботу; но они дошли при этом до такого
безрассудства, что не сочл-и возможным защищаться, когда враги выбрали  этот
день для нападения на них.
   Камбиз, осаждая Пелузий,  выставил  в  первом  ряду  множество  животных,
считавшихся у египтян священными, и гарнизон поэтому  не  решался  стрелять.
Для кого не очевидно,  что  требования  естественной  самозащиты  выше  всех
предписаний!
   ГЛАВА VIII О том, что не  следует  подчинять  принципам  так  называемого
канонического права то, что регулируется принципами гражданского права
   По римскому гражданскому праву человек, похитивший  из  священного  места
вещь, принадлежащую частному лицу, подлежал наказанию только  за  кражу;  по
праву каноническому он подвергался наказанию за  святотатство.  Каноническое
право имеет в виду место, гражданс
   кое право - вещь. Но обращать внимание только на место значит упускать из
виду  как  природу  и  определение  краж1И,  так  и  природу  н  определение
святотатства.
   Как муж может требовать развода по причине неверности жены, так и жена  в
прежнее время могла требовать развода по  причине  неверности  мужа.  Обычай
этот, противный римским законам, проник  в  церковные  суды,  принимавшие  к
руководству лишь правила каноническо
   го права. И  действительно,  если  относиться  к  браку  с  точки  зрения
исключительно духовной, в связи  с  представлениями  о  будущей  жизни,  оба
случая нарушения брака будут тождественны;  но  политические  и  гражданские
законы почти у всех народов с полным основ
   анием различают эти два случая.  Они  требуют  от  женщины  скромности  и
воздержания в такой мере, в какой вовсе не требуют их от мужчины, потому что
потеря стыдливости предполагает у женщины отречение  от  всех  добродетелей;
потому  что  жена,  нарушившая  брачные   законы,   выходит   из   состояния
естественной зависимости; потому что природа отмечает неверность жен  ясными
признаками, не говоря уже о том, что рожденные в прелюбодеянии дети жены  по
необходимости достаются мужу и поступают на его попечение, тогда как рож
   денные в прелюбодеянии дети мужа не достаются жене и не поступают  на  ее
попечение.

   ГЛАВА IX О том, что вопросы,  которые  должны  быть  подчинены  принципам
гражданского права, редко могут быть подчинены принципам религиозных законов
   Законы религии более величественны, законы гражданские  обладают  большей
широтой.
   Законы совершенства, заимствованные из религии, имеют в виду  не  столько
качества общества, в котором они соблюдаются,  сколько  качества  отдельного
человека, который их соблюдает. Гражданские законы, напротив, имеют  в  виду
более нравственное достоинство лю
   дей вообще, чем отдельного человека.
   Таким образом, как бы почтенны ни были сами по себе  понятия,  вытекающие
непосредственно из религии, они не всегда должны служить руководящим началом
для гражданских законов, потому что эти  последние  имеют  иное  руководящее
начало - благо общества в его
   целом.
   Римляне издавали постановления для охранения в республике  нравственности
женщин; это были постановления политического  характера.  Когда  утвердилась
монархия, они стали  издавать,  по  тому  же  предмету  гражданские  законы,
придерживаясь при этом принципов граж
   данского управления. После принятия христианства вновь появившиеся законы
имели уже менее связи с чистотой нравов вообще, чем со святостью брака.
   Союз двух полон рассматривался уже не столько с  гражданской,  сколько  с
духовной точки зрения.
   Во-первых, по римскому закону муж, принявший жену в свой дом после  того,
как  она  была  обвинена  в  прелюбодеянии,  подвергался  наказанию  как  ее
соучастник в разврате. Юстиниан, руководствуясь иным  взглядом,  постановил,
что муж может в продолжение двух лет в
   зять жену из монастыря.
   Если жена не получала никаких  сведений  о  муже,  который  находился  на
войне, она могла в прежние времена беспрепятственно вступить в  новый  брак,
потому что имела право на получение развода. Закон  Константина  потребовал,
чтобы она ждала четыре года, после ч
   его могла послать начальнику мужа  письменное  требование  о  расторжении
брака;  если  муж  возвращался  позднее,  он  уже  не  мог  обвинять  ее   в
прелюбодеянии. Но Юстиниан постановил, что, сколько  бы  времени  ни  прошло
после отлучки мужа, жена не могла вступить в н
   овый брак, если только не представляла доказательства его смерти в  форме
удостоверения в том его военного начальника под присягой. Юстиниан имел  при
этом в виду нерасторжимость брака; по можно  сказать,  что  он  придавал  ей
чрезмерное значение. Он требовал
   положительного  доказательства  там,  где  было   совершенно   достаточно
доказательства  отрицательного;  он  ставил  трудно  выполнимое   требование
представления отчета о судьбе человека, находящегося в отдаленной  стране  и
подвергающегося всякого рода случайностям;
   он  предполагал  преступление,  именно  дезертирство  мужа,  когда  всего
естественнее было бы прийти к заключению, что его нет в живых;  он  погрешал
против общественного блага, лишая женщину права вступить в брак; он  нарушал
ее частные интересы, подвергая ее бе
   счисленным опасностям.
   Закон Юстиниана, принимавший за один из поводов к разводу согласие мужа и
жены на вступление в монастырь, не имел ничего общего с  основными  началами
гражданского права. Развод следует признать в порядке  вещей,  если  причины
его кроются в таких препятствия
   х,  которые  нельзя  было  предвидеть  до  брака;  но  желание  сохранить
целомудрие можно было предвидеть, потому что оно заключено в нас самих. Этот
закон покровительствует непостоянству в таком состоянии, которое по  природе
своей должно быть постоянным; он нар
   ушает основное начало развода, которое терпит расторжение брака только  в
виду надежды на новый брак. Наконец, даже с точки зрения  чисто  религиозной
он совершает заклание богу без жертвы.

   ГЛАВА Х В каком случае  должно  следовать  гражданскому  закону,  который
разрешает, а не закону религии, который воспрещает
   . Когда религия, воспрещающая многоженство, проникает в страну,  где  оно
дозволено, то исключительно с точки зрения политической  нельзя  утверждать,
что  закон  должен  допустить  принятие  новой  религии  человеком,  имеющим
несколько жен, если только власти или
   муж не вознаградили их, возвратив им, томили другим способом, их  прежнее
гражданское состояние; иначе они оказались бы в самом плачевном положении:
   они,  которые  повиновались  только  законам,   лишились   бы   важнейших
общественных преимуществ.

   ГЛАВА XI Не следует подчинять человеческие суды правилам судов, имеющих в
виду загробную жизнь
   Суд  инквизиции,  учрежденный   христианскими   монахами   на   основании
представления о суде над кающимися грешниками, противен всякому гражданскому
порядку. Он вызвал против себя всеобщее негодование и уступил  бы  протесту,
если бы сторонники его не воспользовал
   ись этим самым протестом в своих интересах.
   Этот суд невыносим при всех образах  правления.  В  монархиях  он  только
создает доносчиков и изменников; в республиках плодит  бесчестных  людей;  в
деспотическом государстве является таким же разрушителем,  как  и  само  это
государство.

   ГЛАВА XII Продолжение той же темы
   Одно из злоупотреблений этого суда состоит в том, что из двух  обвиняемых
в одинаковых преступлениях тот, кто отрицает преступление, приговаривается к
смерти, а тот, кто сознается в  нем,  избавляется  от  смертной  к