бству,  которое
всегда бесплодно,
   Свобода привела к  чрезмерным  налогам;  но  чрезмерные  налоги  ведут  к
рабству, а рабство ведет к уменьшению налогов.
   Азиатские  монархи  издают  ежегодно  указы,   избавляющие   от   налогов
какую-нибудь  провинцию  их  государства89:  каждое  изъявление  их  воли  -
благодеяние. У нас же, в Европе90, указы государей огорчают  подданных  даже
прежде, чем станет известно их содержание, п
   отому что там всегда говорится о нуждах государей и никогда  -  о  нуждах
подданных.
   Непростительная беспечность  правителей  азиатских  стран,  обусловленная
образом правления и часто климатом, приносит народам ту выгоду,  что  их  не
обременяют беспрестанно новыми  требованиями.  Расходы  там  не  возрастают,
потому что там не создают новых проект
   ов, а если когда-либо такие проекты и возникают, то их всегда доводят  до
конца, не ограничиваясь одним началом. Лица,  управляющие  государством,  не
держат его в постоянной тревоге, потому что они сами не  охвачены  тревогой.
Что же касается нас, то установи
   ть какой-нибудь порядок в наших финансах нет возможности, потому  что  мы
всегда знаем, что будем что-то делать, но никогда не знаем, что именно.
   У  нас  великим  министром  называют  уже  не  того,   кто   благоразумно
распределяет общественные доходы, а того, кто отличается  изворотливостью  и
всегда находит средства выпутаться из затруднительного положения.
   ГЛАВА XVI О завоеваниях магометан
   Чрезмерные налоги были причиной той  поразительной  легкости,  с  которой
магометане совершали свои завоевания. Народы, уплачивавшие ранее бесконечный
ряд тяжких поборов, изобретаемых жадностью императоров, теперь  должны  были
платить один простой налог, кото
   рый было легко и уплачивать, и взимать. И они  предпочитали  повиноваться
этим варварам, чем  испорченному  правительству,  под  властью  которого  им
приходилось претерпевать все неудобства уже не существующей  свободы  вместе
со всеми ужасами существующего рабст
   ва.
   ГЛАВА XVII Об увеличении войска
   Новая болезнь распространилась в Европе; она захватила наших государей  и
заставила  их  содержать  беспорядочную  массу  войск.  Она  усиливается   и
становится заразительной, ибо как только одно  государство  увеличивает  то,
что оно называет своими войсками, други
   е тотчас же делают то же  самое,  так  что  в  результате  не  получается
ничего, кроме всеобщего разорения. Каждый  монарх  держит  наготове  столько
войска, сколько ему пришлось бы иметь разве лишь в том случае, если  бы  его
народам угрожало истребление; и эти уси
   лия всех против всех  называют  миром.  Немудрено,  что  Европа  до  того
разорена, что если бы частные лица оказались в положении трех самых  богатых
держав этой части света1, то им  нечем  было  бы  жить.  Мы  бедны,  обладая
богатствами и торговлей всего мира;  и  при  нашем  желании  иметь  побольше
солдат скоро ничего не будем иметь, кроме солдат, и станем подобны татарам.
   Большие государства, не довольствуясь наймом войск  у  мелких  государей,
стараются приобретать себе повсюду за деньги  союзников,  что  почти  всегда
означает бросать деньги на ветер.
   Следствием такого положения является непрерывное возрастание  налогов,  а
также то исключающее всякую возможность исцеления обстоятельство, что  войны
ведутся уже не на доходы, а на самый капитал. И уже  теперь  мы  видим,  что
государства нередко закладывают с
   вои земли даже во время мира и  употребляют  для  собственного  разорения
средства, которые  они  называют  чрезвычайными  и  которые,  действительно,
настолько  чрезвычайны,  что  едва  ли  до  них   может   додуматься   самый
расточительный молодой наследник,
   ГЛАВА XVIII Об освобождении от налогов
   Обычай  великих  империй  Востока  освобождать  от  налогов  пострадавшие
провинции следовало бы ввести и в монархических государствах. Во  многих  из
них он существует, но стал для них только лишним отягощением,  так  как  там
государь не уменьшает общей цифры нало
   гов, взимаемых со всего государства, вследствие чего  все  государство  и
является солидарным в их  уплате.  Чтобы  облегчить  одну  деревню,  которая
платит неисправно, обременяют другую, которая платит исправнее, и, не оказав
существенной помощи первой, разоряю
   т последнюю. Народ, раздираемый между необходимостью  платить  из  страха
вымогательств и опасностью платить из страха надбавки, приходит в отчаяние.
   Хорошо  управляемое  государство   должно   всегда   держать   в   запасе
определенную сумму  на  непредвиденные  нужды.  Общество  подобно  отдельным
лицам, которые разоряются,  если  расходуют  без  остатка  доходы  со  своих
земель.
   Круговая порука среди жителей одного и того же  села  оправдывалась  тем,
что в противном случае можно было бы
   предположить с их стороны заговор с целью обмана. Но не  бессмысленно  ли
устанавливать на основании одних предположений правило, которое само по себе
несправедливо и разорительно для государства?
   ГЛАВА XIX Что выгоднее для государя и народа: отдача налогов на откуп или
казенное управление ими?
   Казенное управление  есть  управление  хорошего  семьянина,  который  сам
расчетливо и благоразумно заведует своими доходами.
   При казенном управлении государь властен ускорять или замедлять  взимание
налогов, смотря по собственным нуждам или нуждам своих народов. При казенном
управлении он сохраняет для государства огромные барыши откупщиков,  которые
разоряют страну всевозможным
   и способами. При казенном управлении он избавляет  народ  от  неприятного
зрелища  внезапного  обогащения  отдельных  лиц.  При  казенном   управлении
собранные деньги проходят через немногие руки; они идут прямо к государю  и,
следовательно, скорее возвращаются к н
   ароду. При казенном управлении государь избавляет народ от  бесчисленного
множества  дурных  законов,  которые  всегда  вынуждает  у   него   жадность
откупщиков,  преследующих   выгоды   настоящего   посредством   мероприятий,
гибельных для будущего.
   И так как тот, у кого есть деньги,  всегда  имеет  некоторую  власть  над
людьми,  то  откупщик  приобретает  деспотическую  власть  даже  над   самим
государем. Он не может сам издавать законы, но заставляет государя  издавать
их.
   Допускаю,  что  иногда  бывает  полезно  начать   с   отдачи   на   откуп
какого-нибудь вновь установленного налога. Для предупреждения обманов  нужны
искусство и изобретательность, на которые неспособны  чиновники  и  которые,
естественно, внушаются откупщику его личным интересом. Однако после того как
откупщик установит систему взимания данного налога, можно с успехом  перейти
к казенному управлению. В Англии  система  управления  акцизом  и  почтовыми
доходами в том виде, как она теперь существует, была заимствована у отку
   пщиков.
   В республиках  доходы  государства  почти  всегда  находятся  в  казенном
управлении. Противоположный этому порядок был большим недостатком  правления
Рима. В деспотических государствах,  где  установлено  казенное  управление,
народы бесконечно счастливее: примеры
   - Персия и Китай. Несчастнее, же всего те страны, где государь отдает  на
откуп  морские  порты  н  торговые   города.   История   монархий   содержит
бесчисленные примеры зол, причиненных откупщиками.
   Нерон,   возмущенный   вымогательствами   сборщиков   податей,    задумал
неосуществимый и великодушный проект отмены  всех  налогов.  Он  не  изобрел
казенного управления, но издал четыре указа,  которыми  повелевалось:  чтобы
законы, изданные против откупщиков и до сих п
   ор содержавшиеся в тайне, были  обнародованы;  чтобы  откупщики  лишались
права взыскивать то, на что они  не  предъявляли  требований  в  продолжение
года; чтобы был назначен претор для  обсуждения  их  требований  без  всяких
формальностей; чтобы купцы были избавлен
   ы от уплаты пошлин за свои  суда.  Вот  хорошие  дни  царствования  этого
императора.
   ГЛАВА XX Об откупщиках налогов
   Все погибло, если корыстная профессия откупщиков сделается  благодаря  их
богатствам еще и уважаемой профессией. Это  явление  может  быть  уместно  в
деспотических  государствах,  где  сбор  налогов  нередко  составляет  часть
служебных обязанностей самих губернаторо
   в. Но оно неуместно  в  республике,  и  подобное  явление  было  причиной
падения римской республики. Не менее неуместно это н в монархиях: нет ничего
более  противного  духу  этого  правления.   Прочие   сословия   проникаются
недовольством, исчезает всякое уважение к ч
   ести,  люди  начинают  пренебрегать  более  медленными  и   естественными
средствами отличиться, и правление .поражено в самом своем принципе.
   В минувшие времена также нередко происходили скандальные обогащения;  это
было одно  из  бедствий  пятидесятилетней  войны;  но  тогда  эти  богатства
презирали, а мы ими восхищаемся. У всякой профессии - свой удел.  Удел  тех,
которые собирают налоги и богатства
   , как бы в вознаграждение за их профессию и  есть  это  самое  богатство.
Честь и слава - удел знати, которая не знает, не видит,  не  понимает  иного
истинного блага, кроме славы и чести. Почет и уважение остаются на долю  тех
министров и чиновников, которые, получая в награду за свой труд все новые  и
новые труды, дни и ночи неустанно трудятся на пользу государства.
   КНИГА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ О законах в их отношении к свойствам климата
   ГЛАВА I Общая идея
   Если справедливо, что характер ума и страсти сердца чрезвычайно  различны
в различных климатах, то  законы  должны  соответствовать  и  различию  этих
страстей, и различию этих характеров.
   ГЛАВА II Насколько люди различны в различных климатах
   Холодный воздух производит сжатие окончаний внешних волокон нашего  тела,
отчего напряжение их увеличивается и усиливается приток крови от конечностей
к сердцу. Он вызывает  сокращение  этих  мышц  и  таким  образом  еще  более
увеличивает их силу. Наоборот, тепл
   ый воздух ослабляет наружные волокна, растягивает  их  и,  следовательно,
уменьшает их силу и упругость.
   Поэтому в холодных климатах люди крепче. Деятельность  сердца  и  реакция
окончаний волокон  там  совершаются  лучше,  жидкости  находятся  в  большем
равновесии, кровь энергичнее стремится к сердцу, и  сердце  в  свою  очередь
обладает большей силой. Эта большая сила должна  иметь  немало  последствий,
каковы, например, большее доверие к самому себе,  т.  е.  большее  мужество,
большее сознание своего превосходства, т. е. меньшее желание мстить, большая
уверенность в своей безопасности, т. е. больше прямоты, меньше подозри
   тельности,  политиканства  и  хитрости.  Поставьте  человека   в   жаркое
замкнутое помещение, и он по вышеуказанным  причинам  ощутит  очень  сильное
расслабление сердца. И если бы  при  таких  обстоятельствах  ему  предложили
совершить какой-нибудь отважный поступок, то
   , полагаю, он выказал бы очень мало расположения  к  этому.  Расслабление
лишит его душевной бодрости,  он  будет  бояться  всего,  потому  что  будет
чувствовать себя ни к чему не способным. Народы жарких климатов  робки,  как
старики; народы холодных климатов отва
   жны, как юноши. Обратив внимание на последние войны 92, которые по  своей
близости к нам позволяют подметить  некоторые  легкие  и  незаметные  издали
влияния, мы  увидим,  что  народы  севера,  сражаясь  в  южных  странах,  не
совершили там таких прекрасных подвигов,
   как их  соотечественники,  которые,  сражаясь  в  своем  родном  климате,
обладали всем своим мужеством.
   Благодаря силе своих мышц народы севера извлекают из  пищи  самые  грубые
соки.  Отсюда  два  последствия:  во-первых,  частицы  лимфы  вследствие  их
значительного размера крепче утверждаются в  волокнах  и  лучше  питают  их,
во-вторых, по причине своей грубости они м
   енее способны придавать некоторую остроту нервному соку, поэтому  у  этих
народов будут крупные тела и мало живости,
   Нервы, которые со всех сторон примыкают к нашей кожной ткани, соединены в
нервные пучки. Обыкновенно возбуждается не  весь  нерв,  а  лишь  бесконечно
малая часть его. В жарких климатах, где кожная ткань ослаблена, концы нервов
развернуты и доступны самому сл
   абому действию самых ничтожных предметов. В холодных странах кожная ткань
сокращена, бугорки ее сжаты и малые нервные клеточки  как  бы  парализованы;
впечатление доходит до мозга лишь в том случае, если оно чрезвычайно  сильно
и овладевает всем нервом целик
   ом. Но  известно,  что  воображение,  вкус,  чувствительность  и  живость
зависят от восприимчивости к бесконечному множеству малых впечатлений,
   Я наблюдал внешнюю  ткань  языка  овцы  в  том  месте,  где  она  кажется
невооруженному глазу покрытой бугорками. В микроскопе  я  заметил,  что  эти
бугорки покрыты волосиками, чем-то вроде пуха, а между бугорками  находились
пирамидки, которые заканчивались как бы
   кисточками. Есть большая вероятность,  что  эти  пирамидки  и  составляют
главный орган вкуса.
   Я заморозил половину этого языка и увидел  простым  глазом,  что  бугорки
значительно уменьшились, а несколько рядов их углубилось в  свои  влагалища.
Обследовав ткань под микроскопом, я уже совсем не увидел пирамидок. По  мере
того как язык оттаивал, бугорки з
   аметно для простого глаза  приподнимались,  а  в  микроскопе  можно  было
наблюдать постепенное появление нервных кисточек.
   Это наблюдение подтверждает сказанное мною о том, что в холодном  климате
нервные кисточки менее развернуты, они углубляются в свои влагалища, которые
защищают их от действия внешних предметов, понижая, таким  образом,  живость
ощущений.
   В холодных климатах чувствительность человека к наслаждениям должна  быть
очень мала, она должна быть более значительна в странах умеренного климата н
чрезвычайно сильна в жарких странах. Подобно тому как различают  климаты  по
градусам широты, их можно был
   о бы различать, так сказать, и  по  степеням  чувствительности  людей.  Я
видел оперы в Италии и Англии: те же были пьесы и те же актеры, но одна и та
же музыка производила на людей обеих наций столь различное впечатление,  так
мало волновала одну и приводила
   в такой восторг другую, что все это казалось непонятным.
   Так обстоит дело и с ощущением боли:  она  возбуждается  п  пас  разрывом
волокон нашего тела. Создатель природы устроил так, что боль  ощущается  тем
сильнее, чем значительнее эти разрывы. Но очевидно,  что  массивные  тела  и
грубые волокна народов севера способн
   ы подвергаться такому расстройству  менее,  чем  нежные  волокна  народов
жарких стран, душа их поэтому менее чувствительна  к  ощущению  боли.  Чтобы
пробудить в московите чувствительность, надо с него содрать кожу.
   При такой нежности органов людей жарких стран душа их  в  высшей  степени
восприимчива ко всему, что связано с соединением обоих полов; там все  ведет
к этому предмету.
   В северном климате физическая сторона любви едва ощущается с  достаточной
силой;   в   умеренном   климате   любовь,   сопровождаемая    бесчисленными
аксессуарами, прельщает разными приманками, которые кажутся любовью, хотя на
самом деле все это еще не любовь; в боле
   е жарком климате любовь  любят  ради  нее  самой,  там  она  единственная
причина счастья, там она сама жизнь.
   В южных странах организм нежный,  слабый,  но  чувствительный,  предается
любви, которая беспрерывно зарождается и удовлетворяется  в  гареме,  а  при
более независимом положении  женщин  связана  со  множеством  опасностей.  В
северных странах организм здоровый, креп
   ко  сложенный,  но   тяжеловесный,   находит   удовольствие   во   всякой
деятельности, которая может  расшевелить  душу:  в  охоте,  странствованиях,
войне к вине. В северном климате вы увидите людей, у которых  мало  пороков,
немало добродетелей и много искренности и пря
   модушия. По мере приближения к югу вы как бы удаляетесь от самой  морали:
там вместе с усилением страстей умножаются преступления, и каждый  старается
превзойти других во всем, что  может  благоприятствовать  этим  страстям.  В
странах умеренного климата вы уви
   дите народы, непостоянные в своем поведении и  даже  в  своих  пороках  и
добродетелях, так как недостаточно определенные свойства этого климата не  в
состоянии дать им устойчивость.
   В  климате  чрезмерно  жарком  тело  совершенно  лишается   силы.   Тогда
расслабление тела переходит и на душу: такой человек ко всему равнодушен, не
любопытен,  не  способен  ни  на  какой  благородный  подвиг,  ни  на  какое
проявление великодушия, все его склонности при
   обретают пассивный характер, лень становится счастьем,  там  предпочитают
переносить наказания, чем принуждать себя к  деятельности  духа,  н  рабство
кажется более легким, чем усилия разума, необходимые для того, чтобы  самому
управлять собою.
   ГЛАВА III Противоречия в характере некоторых южных народов
   Индийцы от природы лишены мужества. Даже европейцы,  рожденные  в  Индии,
утрачивают мужество, свойственное европейскому климату. Но как совместить  с
этим их жестокость, их обычаи и варварские наказания? Мужчины там подвергают
себя невероятным мукам, а женщ
   ины сами себя сжигают: вот сколько силы при такой слабости.
   Природа, которая дала этим людям слабость, делающую их робкими,  наделила
их вместе с тем столь живым воображением, что все поражает их сверх меры. Та
же самая чувствительность органов, которая  заставляет  их  бояться  смерти,
заставляет их страшиться многог
   о более смерти. И та же самая  чувствительность,  которая  заставляет  их
избегать опасностей, дает им силу презирать эти опасности.
   Подобно тому как хорошее воспитание более необходимо для детей,  чем  для
людей  зрелого  ума,  народы  этих  климатов  более   нуждаются   в   мудрых
законодателях, чем пароды нашего  климата.  Чем  люди  впечатлительнее,  тем
важнее, чтобы получаемые ими впечатления были  правильными,  чтобы  они.  не
усваивали предрассудков и чтобы ими руководил разум.
   Во времена римлян народы Северной Европы жили без ремесел, без воспитания
и почти без законов; и тем не менее благодаря одному лишь здравому рассудку,
связанному  с  грубыми  волокнами  тела  жителей  этих   климатов,   они   с
удивительной мудростью противостояли р
   имскому могуществу и, наконец, вышли из своих лесов, чтобы разрушить его.
   ГЛАВА IV Причина неизменяемости религии,  нравов,  обычаев  и  законов  в
странах Востока
   Если к этой нежности органов, благодаря которой народы  Востока  получают
самые сильные в мире впечатления, вы  присоедините  некоторую  леность  ума,
естественно, связанную с такою же ленью тела, что делает их неспособными  ни
к какому подвигу, ни к какому уси
   лию, ни к какому самообладанию, вы поймете, почему душа их, раз восприняв
те или иные впечатления, не может уже более изменить их. Вот отчего  законы,
нравы и обычаи, относящиеся даже к таким,  невидимому,  безразличным  вещам,
как одежда, остаются и теперь
   на Востоке такими, какими они были тысячу лет тому назад.
   ГЛАВА V О том, что дурные законодатели - это те, которые поощряли пороки,
порожденные климатом, а хорошие - те, которые боролись с этими пороками
   Индийцы полагают, что покой и небытие составляют  основу  и  конец  всего
существующего. Таким образом, полное  бездействие  является  для  них  самым
совершенным состоянием и главным предметом их желаний. Они  дают  верховному
существу название неподвижного. Жител
   и Сиама считают, что высшее блаженство  состоит  в  том,  чтобы  не  быть
обязанным приводить в движение свое тело.
   В этих странах, где чрезмерная жара обессиливает и подавляет людей, покой
доставляет  такое  наслаждение,   а   движение   так   тягостно,   что   эта
метафизическая система  кажется  вполне  естественной.  Будда,  законодатель
Индии, следовал внушению собственных чувств,
   рекомендуя людям состояние полной пассивности; но его учение, порожд