аться  земельной  собственностью,   тогда   как   можно
распоряжаться своими деньгами, должен быть признан дурным законом. Он дурен,
потому что дает преимущество движим
   ому имуществу перед землей,  потому  что  отбивает  у  иностранцев  охоту
селиться в стране и, наконец, потому что его легко обойти.


   ГЛАВА XVI О помощи, которая может быть оказана государству банкирами
   Банкиры существуют для того, чтобы менять деньги  124,  а  не  для  того,
чтобы давать их взаймы. Если государь пользуется их услугами  лишь  в  целях
дисконта, то, поскольку он делает  большие  обороты,  самая  малая  прибыль,
которую он доставляет банкирам за их пе
   реводные векселя, составляет значительную сумму. Если же от него  требуют
больших прибылей, он может быть  уверен,  что  причина  тому  заключается  в
дурной администрации. Когда, напротив, к банкирам обращаются  за  получением
авансов, искусство их должно прояви
   ться в том, чтобы получать возможно большие барыши,  не  подвергаясь  при
этом обвинению в ростовщичестве.
   ГЛАВА XVII О государственных долгах
   Существовало мнение, что государству выгодно состоять в  долгу  у  самого
себя. Предполагалось, что это умножает богатство путем усиления обращения.
   Я полагаю, что здесь  смешали  понятие  обращения  бумаг,  представляющих
собой деньги 123 или  служащих  знаком  уже  реализованных  или  предстоящих
прибылей какой-нибудь торговой компании 126, с обращением долговых  расписок
127. Первые два случая для государства очень выгодны, последний - нет;  все,
чего можно ожидать от долгового обязательства, - это, чтобы оно служило  для
частных лиц надежным ручательством  в  уплате  национального  долга,  т.  е.
доставляло следуемые по нему платежи. Но, с другой стороны, из об
   ращения таких бумаг проистекают следующие неудобства:
   1. Если в руках иностранцев находится много таких долговых  обязательств,
то они ежегодно извлекают из страны значительные суммы в виде процентов.
   2. В стране, которая состоит в постоянном долгу, вексельный  курс  должен
быть очень низок.
   3. Налог, взимаемый для уплаты процентов по долгу, вредит промышленности,
повышая заработную плату.
   4. Прямые доходы  государства  отнимаются  у  труда  и  промышленности  и
передаются людям праздным; другими словами, облегчается труд для тех, кто не
трудится,  и  создаются  затруднения  для  труда  тех,  кто  трудится.   Вот
неудобства, выгод же никаких я не знаю. Пре
   дположим, что десять человек имеют каждый по тысяче экю дохода  от  земли
или от промышленности. Для нации  это  составляет  из  расчета  5  процентов
капитал в 200 тысяч экю. Если эти десять человек употребляют половину своего
дохода, т. е. 5 тысяч экю, на упла
   ту процентов на занятые  ими  100  тысяч  экю,  то  для  государства  это
составляет те же 200 тысяч экю, ЕГЛИ на языке математики: 200  тысяч  экю  -
100 тысяч экю+, 4" 100 тысяч экю == 200 тысяч экю.
   При этом может еще ввести в заблуждение то,  что  бумаги,  представляющие
собою национальный  долг,  суть  свидетельство  богатства,  так  как  только
богатое  государство  может  поддерживать  такие  бумаги,   не   подвергаясь
разорению. Если оно не разоряется, следует за
   ключить,  что  оно  располагает  другими  большими  богатствами.  На  том
основании, что есть средства против зла, утверждают, будто нет самого зла, и
называют зло добром, потому что средства борьбы со злом сильнее зла.

   ГЛАВА XVIII О погашении государственных долгов
   Необходимо соблюдение  известной  соразмерности  между  государством  как
кредитором и государством как должником. Государство может  быть  кредитором
без ограничения, но должником оно может быть только до  известного  предела,
далее которого оно утрачивает право быть кредитором.
   Если  такое  государство  пользуется  еще  твердым  кредитом,  оно  может
последовать счастливому примеру одного  из  европейских  государств  128,  а
именно: приобрести большое количество  наличных  денег  и  предложить  своим
кредиторам - частным лицам возвращение кап
   итала, если они не предпочтут снизить  процент.  И  действительно,  когда
государство занимает, размер процента  определяется  капиталистами;  поэтому
если оно предлагает уплатить долг, то оно может  само  определить  и  размер
процента.
   Но одного уменьшения процента недостаточно; надо, чтобы сберегаемая  этим
путем сумма пошла на образование фонда погашения для ежегодной уплаты  части
капитала, - операция тем более счастливая, что выгода от  нее  возрастает  с
каждым днем 129.
   Когда кредит государства не вполне прочен, является  новая  побудительная
причина для того, чтобы образовать фонд погашения, ибо создание такого фонда
скоро возвращает государству утраченное доверие.
   1. Если это государство  -  республика,  т.  е.  имеет  образ  правления,
который  по   природе   своей   допускает   мероприятия,   рассчитанные   на
продолжительное  время  вперед,  то  капитал  фонда  погашения  может   быть
незначителен. В монархии размер его должен быть больше.

   2. Правила этой операции должны быть такого рода, чтобы тяжесть ее падала
на всех граждан государства, так как все они  несут  тяжесть  долга,  причем
кредиторы государства, внося свою долю, сами себе платят.
   3.  Есть  четыре  класса  людей,  уплачивающих   государственные   долги:
землевладельцы, лица  торговых  профессий,  земледельцы  и  ремесленники  и,
наконец, лица, живущие на доход с государственной ренты  или  капиталов.  Из
этих четырех классов последний в случае нужд
   ы,  казалось  бы,  наименее  заслуживает  пощады,  как  класс  совершенно
бездеятельный в государстве,  которое  поддерживается  деятельными  усилиями
трех остальных классов. Но так как нельзя отягощать  его  более  других,  не
уничтожая этим того чувства общественного
   доверия, без которого не могут обойтись ни государство в  целом.  ни  эти
три класса в отдельности; так как  утрата  общественного  доверия  известным
количеством граждан неизбежно заставляет думать, что  это  доверие  утрачено
всеми; так как класс заимодавцев наи
   более  подвергается   угрозе   каких-либо   преобразований   со   стороны
правительства и всегда находится, так сказать, у него на глазах и под рукой,
- надо, чтобы государство  оказывало  ему  особое  покровительство  и  чтобы
должник не имел никогда ни малейших преим
   уществ перед заимодавцами.

   ГЛАВА XIX О ссуде под проценты
   Деньги суть знаки ценностей. Ясно, что тот, кто нуждается ь этих  знаках,
должея их занимать, подобно тому как он это делает со всеми другими  вещами,
в которых имеет нужду. Разница  лишь  в  том,  что  все  другие  вещи  могут
наниматься и покупаться, тогда как д
   еньги, составляющие цену вещей, "нанимаются", но не покупаются.
   Давать  кому-либо  свои  деньги  взаймы  без  процентов  -  дело   весьма
похвальное; очевидно,  однако,  что  такое  действие  может  быть  предметом
религиозного совета, но отнюдь не гражданского закона. Для правильного  хода
торговли необходимо, чтобы деньги имели из
   вестную цену и чтобы цена эта была невысока. Если она слишком высока,  то
торговец, соображая, что  ему,  пожалуй,  придется  заплатить  по  процентам
более, чем он получит барышей, ничего не предпринимает; если  же  деньги  не
имеют цены, тогда никто не дает их в ссуду, и торговец опять-таки ничего  не
предпримет.
   Я неправ, говоря, что никто не дает денег в ссуду. Общественные  дела  не
могут оставаться без движения; устанавливаются повышенные проценты,  но  они
сопровождаются неурядицей, которая была известна во все времена.
   Закон Магомета не делает разницы между лихвой и  ссудой  из  процента,  и
ростовщичество растет в  магометанских  странах  пропорционально  строгостям
запрета. Заимодавец вознаграждает себя этим способом за риск,  проистекающий
из нарушения закона.
   В этих странах Востока большинство людей ни в чем не  имеет  уверенности.
Шансы на получение обратно суммы, отданной в ссуду, очень невелики, н потому
лихвенный процент растет пропорционально угрозе несостоятельности должника.
   ГЛАВА XX О процентах в морской торговле
   Чрезвычайно высокие проценты в морской торговле вызваны двумя  причинами:
опасностью морских плаваний, вследствие чего люди решаются  одалживать  свои
деньги лишь в расчете  получить  гораздо  больше,  и  легкостью,  с  которой
заемщик может совершать в короткий с
   рок многочисленные крупные торговые операции. Между тем  в  прочих  видах
торговли высокие проценты не имеют ни того, ни другого из этих  оснований  и
потому  воспрещены  законом  или  же,  что  гораздо   разумнее,   ограничены
справедливыми размерами.
   ГЛАВА XXI О ссуде по договору и о лихве у римлян
   Кроме  торговой  ссуды  существует  своеобразная  ссуда  по  гражданскому
договору, дающая также процент - простой или лихвенный.
   Когда могущество римского народа росло с каждым  днем,  власти  старались
угождать ему и предлагали на его утверждение такие законы, которые были  ему
наиболее приятны.  Народ  сократил  размеры  капиталов,  уменьшил  проценты,
воспретил взимать их, отменил лишени
   е свободы за долги; наконец, каждый раз, как тот или другой трибун  хотел
завоевать себе  популярность,  поднимался  вопрос  об  уничтожении  долговых
обязательств. Эти постоянные перемены, осуществлявшиеся  то  законодательным
путем, то посредством плебисцитов,
   привели к тому,
   что лихвенные проценты стали в Риме обычным явлением:
   кредиторы, видевшие в народе одновременно своего должника, законодателя и
судью, потеряли всякую  веру  в  договоры.  Народ,  как  утративший  доверие
должник, не мог достать денег взаймы иначе, как под  высокие  проценты,  тем
более что. если законы вступали в си
   лу лишь время  от  времени,  жалобы  народа  не  прекращались  никогда  и
постоянно устрашали кредиторов. В результате  в  Риме  были  уничтожены  все
честные способы брать и давать деньги взаймы  и  водворилось  самое  ужасное
ростовщичество. С ним вели постоянную борьб
   у, по оно неизменно возрождалось.  Зло  проистекало  от  того,  что  было
утрачено чувство меры. Законы, не соблюдающие пределов  в  добре,  причиняют
людям беспредельное зло. Приходилось платить и за получение денег в ссуду, и
за опасность подвергнуться каре зак
   она.
   ГЛАВА XXII Продолжение той же темы
   Древние  римляне  не  имели  законов,  определяющих  размер  процента.  В
распрях, возникших по этому поводу между плебеями и патрициями, и  во  время
самого удаления плебеев на Священную гору, одна сторона ссылалась только  на
верность данному слову, другая - на срок договора.
   Итак, в делах ссуды  стороны  руководились  частными  соглашениями,  и  я
полагаю, что наиболее распространенной нормой было 12  процентов  в  год.  Я
основываюсь на том, что на древнем языке римлян рост в 6 процентов назывался
половинным, вЗ процента - четвертным
   , полным ростом были, следовательно. 12 процентов.
   На вопрос, каким образом могли  установиться  столь  высокие  проценты  у
народа, почти не имевшего торговли, я отвечу, что народ  этот,  очень  часто
воевавший только по обязанности, без жалования, постоянно нуждался в займах;
что, поскольку эти походы обычно о
   канчивались удачно, он очень часто мог без  затруднений  уплачивать  свои
долги. Это чувствуется и  в  .повествовании  о  возникших  по  этому  поводу
распрях: в нем не  оспаривается  алчность  заимодавцев,  но  говорится,  что
жалобщики могли бы заплатить долги, если б
   ы вели более умеренный образ жизни.
   Таким  образом,  издавались  законы,  которые   нисколько   не   изменяли
существующего положения вещей: постановлялось, например,  что  кредиторы  не
будут преследовать тех, кто поступит на  службу,  чтобы  принять  участие  в
предстоящей войне; что заключенные в оковы б
   удут освобождены, а  наиболее  нуждающихся  отправят  в  колонии;  иногда
производились раздачи из общественной казны.  Народ  успокаивался,  чувствуя
облегчение от настоящих страданий; а так как он затем ничего не требовал для
предотвращения того же зла в будуще
   м, то сенат не находил нужным предупреждать его.
   В те времена, когда сенат  с  большой  настойчивостью  отстаивал  высокие
проценты, римлян  отличали  любовь  к  бедности,  воздержание  и  довольство
скромным положением. Государственное  устройство  было  таково,  что  первые
граждане несли все повинности, простой же н
   арод не платил ничего. Каким  образом  можно  было  лишить  первых  права
преследовать своих должников и в то же время требовать, чтобы они  исполняли
свои  обязанности  и  приходили   на   помощь   настоятельным   потребностям
республики?
   Тацит говорит, что закон двенадцати таблиц установил  размер  роста  в  1
процент в год. Очевидно, он ошибся, приняв за закон двенадцати таблиц другой
закон, о котором мы будем  говорить  ниже.  Если  законы  двенадцати  таблиц
действительно определили размер рост
   а, то невозможно понять, почему в возникавших впоследствии  спорах  между
заимодавцами и должниками никто на него ни разу не сослался? Мы  не  находим
нигде следов этого закона о  росте;  к  тому  же  достаточно  самого  общего
знакомства с римской историей, чтобы
   понять, что подобный закон не мог быть делом децемвиров.
   Закон Лициния, изданный 85 лет спустя после закона двенадцати таблиц, был
одним из тех временных законов, о которых говорилось  выше.  Он  предписывал
уменьшение капитала на сумму внесенных уже процентов  и  уплату  его  в  три
срока равными частями.
   В 398 году от основания Рима трибуны  Дуэлий  и  Менений  провели  закон,
ограничивший размер роста до 1 процента в год. Это и был  тот  самый  закон,
который  Тацит  смешал  с  законом  двенадцати  таблиц,  -   первый   закон,
установивший у римлян определенный размер ро
   ста. Десять лет спустя этот  рост  был  уменьшен  вдвое,  а  впоследствии
отменен совершенно - в 413 году от основания Рима, при консулах  Кае  Марции
Рутилии и Квинте Сервилии,  если  верить  свидетельству  некоторых  авторов,
которыми пользовался Тит Ливии. б эти
   м  законом  произошло  то  же,  что  и  со  всеми  законами.  в   которых
законодатель впал в крайность, а именно: найдено было средство обходить его.
Чтобы его утвердить, исправить и ввести в  должные  рамки,  пришлось  издать
целый ряд других законов. В одних случаях
   оставляли законы, чтобы следовать  обычаям;  в  других  покидали  обычаи,
чтобы следовать
   законам, причем обычаи все-таки легко одерживали  верх.  Занимая  деньги,
человек встречает препятствие со стороны того самого закона, который  создан
для защиты его интересов;
   противниками этого закона оказываются и тот, кого  он  защищает,  и  тот,
кого  он  осуждает.  Претор   Семпроний   Азеллио,   разрешивший   должникам
действовать согласно закону, был умерщвлен заимодавцами за то, что осмелился
напомнить о неукоснительности в исполнени
   и закона, которого не могли более переносить.
   Оставляю город, чтобы бросить взгляд на провинции. Я говорил уже 130, что
римские провинции были разорены деспотическим и жестоким правлением. Но  это
не все: они были разорены еще и страшным ростовщичеством.
   Цицерон говорит, что саламинцы хотели сделать заем в Риме, но не могли по
причине закона Габиния. Следует объяснить, что это был за закон.
   После того как  в  Риме  были  запрещены  займы  из  процентов,  начались
всевозможные измышления с целью обойти закон. Так как союзники и  латины  не
были подчинены гражданскому законодательству римлян, то  стали  прибегать  к
содействию латина или союзника, который давал свое имя и  принимал  на  себя
роль кредитора. Таким  образом,  закон  достиг  только  того,  что  подчинил
заимодавцев новой формальности, но народу от этого не стало легче.
   Народ начал жаловаться на этот обман, п народный трибун Марк Семпроний по
распоряжению сената пропел плебисцит, который распространял действие закона,
воспрещающего заключение займов из процента между двумя римскими гражданами,
на сделки между римским гр
   ажданином и союзником или латином.
   В те времена союзниками называли  народы  собственно  Италии  до  Арно  и
Рубикона,  которые  не  подлежали  управлению,  установленному  для  римских
провинций.
   Тацит говорит, что это не пресекло новых обходов законов  о  росте.  Если
нельзя было больше ни брать, ни давать взаймы под  личиной  союзника,  можно
было легко заменить его  провинциалом,  дававшим  свое  имя  для  заключения
сделки.   Потребовался   новый   закон,   который   прекратил   бы   и   это
злоупотребление. Габиний, создавший знаменитый закон,  целью  которого  было
устранить подкуп при  подаче  голосов,  естественно,  должен  был  прийти  к
заключению, что лучшим средством к тому было сделать затруднительными займы.
Подку
   пы и займы  были  между  собой  тесно  связаны:  рост  на  деньги  всегда
увеличивался ко времени выборов, так как деньги были нужны для  приобретения
голосов. Очевидно, Габиниев закон  распространил  на  провинциалов  действие
Сем-пронисва сенатского постановления, т
   ак как саламинцы не могли занять денег в Риме  именно  по  причине  этого
закона. Брут под чужими именами дал им деньги взаймы из четырех процентов  в
месяц и получил на это два сенатских постановления: в  первом  из  них  было
сказано, что заем этот не будет счи
   таться обманным обходом закона и что правитель Киликии  должен  разбирать
это дело согласно договору, изложенному в заемном документе саламинцев.
   Так как займы из процентов между провинциалами и римскими гражданами были
воспрещены законом Габиния, римские же граждане имели в  то  время  в  своих
руках деньги всей вселенной, то приходилось соблазнять их обещанием  высоких
процентов, которые заставляли а
   лчных людей забывать об опасности, грозившей  отданной  взаймы  сумме.  К
тому же в Риме находились  сильные  люди,  которых  боялись  сами  власти  и
которые заставляли безмолвствовать закон; они. смело давали взаймы  и  смело
требовали очень высоких процентов. Поэт
   ому провинции одна за другой подвергались ограблению со стороны всех, кто
только пользовался влиянием в Риме;
   а так как  всякий  новый  правитель,  вступая  в  управление  провинцией,
издавал свой эдикт, в котором определял размер  роста  по  произволу,  то  и
выходило, что корыстолюбие и законодательство подавали друг другу руку.
   Необходимо, чтобы дела шли своим чередом: государство  погибает,  если  в
нем  все  бездействуют.  Были  случаи,  когда  города,  сословия,  городские
общества, частные лица, понуждаемые крайней необходимостью, занимали хотя бы
для того, чтобы исправить опустошения
   , произведенные армиями, хищениями властей, лихоимством должностных лиц н
дурными привычками, которые укоренялись с каждым днем; ибо  никогда  еще  не
было  ни  столько  богатства,  ни  столько   бедности.   Сенат,   обладавший
исполнительной властью, по необходимости
   , а часто и по попустительству разрешал займы у римских граждан и издавал
соответствующие  сенатусконсульты.  Но  эти  се-натусконсульты   были   сами
опорочены законом и могли послужить для народа поводом  к  требованию  новых
таблиц т. Все это, усиливая риск поте
   ри капитала, еще более увеличило  размер  роста.  Опять  повторю:  людьми
управляет умеренность, а не крайности. Тот платит меньше,  говорят  Ульпиан,
кто платит  позже.  Вот  принцип,  который  руководил  законодателями  после
разрушения римской республики.

   КНИГА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ О законах в их отношении к численности населения
   ГЛАВА I О людях и животных с точки зрении продолжения рода
   Рода Энеева мать, людей и бессмертных услада, О благая Венера!
   ...Тобою все сущие твари  Жить  начинают  и  свет,  родившися,  солнечный
видят. Ветры, богиня, бегут перед тобою; с твоим приближеньем Тучи уходят  с
небес,  земля-искусница  пышный  Стелет  цветочный  ковер,  улыбаются  волны
морские, И умиренная гладь сияет разливш
   имся  светом