ин  борт,   лежал   на   боку,
удерживаемый  канатами,  привязанными  к  мачтам  и  продетыми  под   килем,
привалившись всеми ста десятью футами корпуса к песчаному  берегу  глубокого
заливчика в ста ярдах от скопления палаток и хижин, а Шанданьяк плелся  туда
по берегу в компании пиратов, пошатываясь не только от непривычного ощущения
земной тверди под ногами, но и от  усталости,  поскольку  пираты  с  детской
непосредственностью посчитали, что как новый член команды он должен работать
за двоих.
   - Ах, черт меня побери, -  заметил  щербатый  парень,  шагавший  рядом  с
Шанданьяком, - мой нос чует свеженькую жратву.
   Шанданьяк уже успел узнать,  что  парня  звали  Скэнк.  Заваленный  набок
корабль за их спинами натужно скрипел шпангоутами и канатами, а птицы  -  по
крайней мере Шанданьяк предположил, что это  птицы,  -  протяжно  кричали  и
возились в сумрачных джунглях.
   - Свеженькая, это верно, - кивнул Шанданьяк. Судя  по  багровым  сполохам
впереди, запахам и  многоголосым  крикам,  предстоящий  обед  был,  по  всей
видимости, не просто свеженьким, но еще даже и не пойманным.
   Слева над кронами пальм показался округлый скальный выступ.
   - Форт, - ткнул пальцем в темноту щербатый спутник Шанданьяка.
   - Форт? - Шанданьяк прищурился и различил стены  и  башню,  сложенные  из
того же камня, что и сама скала. Даже отсюда, с  берега,  он  мог  различить
проломы в неровной линии стен. - Вы что, выстроили здесь форт?
   -  Не-а,  испанцы.  А  может,  англичане.  Они  все  считают  его   своим
собственным. Не сосчитать, сколько раз он переходил из рук в руки, но  когда
Дженнинг нашел этот остров и решил основать  здесь  пиратский  городок,  там
отыскался одинединственный житель -  выживший  из  ума  старикан.  Англичане
считают, что теперь форт принадлежит им - король Георг  даже  присылал  сюда
парня с помилованием для каждого, кто перестанет  пиратствовать  и  займется
мирным трудом: земледелием или еще чем добропорядочным. Да только и это  все
не надолго.
   Они пробирались между кострами, огибая кучки  людей,  расположившихся  на
песке. Большинство из  них  опирались  спинами  на  бочки  и  обломки  мачт,
воткнутых в землю. Люди выкрикивали  приветствия  новоприбывшим,  размахивая
бутылками и подгорелыми кусками мяса. Шанданьяк нервно оглядывал  освещенные
пламенем лица, с удивлением обнаружив, что около четверти населения  острова
составляли женщины.
   - "Дженни" стоит на якоре вон там, - сказал Скэнк, махнув  в  темноту.  -
Они уже должны были развести огонь и, если повезло,  найти,  что  бросить  в
котел.
   Земля по-прежнему ощущалась Шанданьяком, как раскачивающаяся  под  ногами
палуба, и, перешагивая  через  кучу  песка,  он  споткнулся.  Джону  удалось
сохранить равновесие, однако он неловко выбил куриную  ножку  из  рук  одной
женщины.
   Господи Иисусе, в ужасе подумал он.
   - Простите... - пробормотал Шанданьяк. - Простите, я...
   Но женщина лишь пьяно расхохоталась, схватила другой кусок мяса с  блюда,
казавшегося сделанным из золота, и что-то неотчетливо  выкрикнула  на  смеси
французского и итальянского. Шанданьяк был почти уверен, что она  пригласила
его заняться любовью, однако сленг был непривычен, да и  грамматика  изрядно
хромала.
   - Э-э-э, - поспешно обратился он к Скэнку, восстанавливая  равновесие.  -
"Дженни"?
   - Да шлюп же, на котором мы  брали  ваш  "Кармайкл",  -  пояснил  молодой
пират. - Ara, - добавил он,  вглядываясь  вперед,  когда  они  поднялись  на
гребень следующей дюны, усыпанной мусором. -  Они  уже  поставили  на  огонь
котел с морской водой и даже успели туда что-то кинуть.
   Скэнк тяжело припустил рысью, меся песок.  Вслед  за  ним  устремились  и
остальные люди Дэвиса. Шанданьяк последовал за ними более медленно.  Да,  на
берегу действительно пылал огонь и на поленья был водружен  огромный  котел,
край которого доставал человеку  до  пояса.  Шанданьяк  разглядел  несколько
обезглавленных  выпотрошенных  кур,  никак  иначе  не  обработанных,  их  со
всплеском кинули в котел. Затем  из  тьмы,  пошатываясь,  появился  один  из
пиратов и выплеснул туда же ведро бурой жидкости с плавающими в ней  комками
чего-то. Усилием воли Шанданьяк подавил позыв к тошноте, а  потом  улыбнулся
своей реакции: похоже, пиратов он боялся куда меньше, чем их еды.
   Какой-то коренастый старик, лысый, однако с бородой, торчащей в  стороны,
как крона пальмы, перегнулся через костер,  запустил  татуированную  руку  в
похлебку и принялся помешивать ее.
   - Еще не нагрелось толком, - недовольно пробурчал он. Он  вытащил  мокрую
курицу, отступил в сторону и впился зубами в крыло.  Зрелище  белых  перьев,
перепутавшихся с прядями бороды, поразило  Шанданьяка.  И  даже  сквозь  гул
всеобщей болтовни Шанданьяк ясно расслышал, как хрустнули  кости  курицы.  -
Ага, похоже, уже начинает приобретать вкус,  -  решил  пират,  швыряя  тушку
обратно в котел.
   - Давайте споем, - крикнул кто-то, - пока дожидаемся ужина.
   Раздались одобрительные  возгласы,  но  тут  в  освещенный  круг  ступила
ухмыляющаяся фигура.
   - К черту песни, - рявкнул Филип Дэвис,  глядя  прямо  на  Шанданьяка.  -
Давайте устроим кукольное представление.
   Насмешка, прозвучавшая в голосе пирата, заставила  Шанданьяка  вспыхнуть.
Может, Дэвис и шутил, но другие пираты восприняли его слова с энтузиазмом.
   - Это точно! - заорал пират, единственный уцелевший глаз которого едва не
выскочил из орбиты  от  возбуждения.  -  Этот  парень  с  "Кармайкла"  умеет
управлять марионетками! Он покажет нам представление, правда ведь?
   - Он покажет, - пьяно рыгнул толстяк, сидевший у костра неподалеку. -  Он
покажет или... я пну его в задницу. - И он с яростью потряс  кулаком,  грозя
пустоте.
   Все  остальные  присоединились  к  этому  мнению  и  уже  через   секунду
Шанданьяка довольно грубо выпихнули на освещенный участок перед толпой.
   - Что... но... - Он огляделся по сторонам. Пустая угроза пьяницы, похоже,
на самом деле была совсем  нешуточной,  и  ему  живо  припомнилась  страшная
обыденность гибели Чаворта.
   - Так ты показываешь или нет, парень? - с издевкой поинтересовался Дэвис.
- В чем дело? Твой балаган слишком хорош для нас, да?
   Какой-то негр, выкатив глаза, ткнул пальцем в Шанданьяка:
   - Он обозвал меня собакой!
   - Подождите! - громко сказал Шанданьяк, вскидывая руку. - Погодите-ка.  Я
устрою вам представление, но мне нужны ээ-э... нитки, крепкая  игла,  острый
нож и кусок мягкого дерева... ну, скажем, величиной с  трехгаллонный  кувшин
Несколько пиратов вскочили с радостными воплями.
   - Да, - добавил Шанданьяк  уже  более  уверенно,  -  и  несколько  кусков
материи и маленькие гвозди. И еще, я вот смотрю, вы тут передаете друг другу
бутылки, как там насчет выпивки для кукольника?
   Несколькими минутами позже он уже сидел, нагнувшись над куском дерева, по
очереди то работая, то отхлебывая из  бутылки  действительно  очень  хороший
бренди. Выстругивая торс, конечности и  голову  куклы  из  куска  пальмового
ствола, он размышлял, что же может  прийтись  по  вкусу  этой  разношерстной
публике. Шекспир явно отпадал. Правда,  была  парочка  скабрезных  диалогов,
которые иногда исполнял в трактирах  его  отец,  когда  полагал,  будто  его
маленький сынишка отправился в постель. Шанданьяк подозревал, что эти сценки
составляли значительную  часть  репертуара  старика  в  годы  до  того,  как
немецкое духовенство ввело запрет на участие актеров в  представлении.  Если
Шанданьяку удастся припомнить хотя бы один из них, то представление  пройдет
на "ура".
   С мастерством, о котором он, казалось,  давно  забыл,  Шанданьяк  вырезал
грубые, но выразительные лица. Затем он  нарезал  несколько  полосок  ткани,
которые прибил к рукам и  ногам  кукол,  чтобы  сделать  их  подвижными.  Из
больших кусков ткани выкроил одежду. Ему  потребовалось  не  больше  минуты,
чтобы соединить все это и прикрепить веревочки к головам, рукам,  коленям  и
спинам марионеток, а  другие  концы  -  к  небольшой  крестовине.  Управлять
одновременно двумя куклами  -  дело  сложное,  ему  пришлось  отказаться  от
отдельного стержня, двигавшего ногами, но он давно уже научился  дергать  за
веревочки, идущие к коленям марионеток. большим и указательным пальцами.
   - Ну что ж, приступим, - сказал он наконец, стараясь казаться  уверенным:
так всегда советовал ему отец,  когда  приходилось  выступать  перед  буйной
аудиторией вроде нынешней. - Все  садитесь!  -  объявил  он  громко.  -  Эй,
кто-нибудь, киньте-ка мне этот... эту поломанную бочку, пожалуйста. Уж лучше
такая сцена, чем совсем никакой.
   К его удивлению,  один  из  пиратов  с  готовностью  поднялся,  принес  и
осторожно опустил бочку перед ним на песок. Шанданьяк оглядел  выбитое  дно,
потом решительно вышиб ногой половину  заклепок,  отодрал  разбитые  планки,
снял верхний обруч и отступил в сторону.
   - Вот это наша сцена, - кивнул он. Большинство пиратов расселись на песке
и даже примолкли. Шанданьяк взял крестовину и пропустил пальцы в  петли.  Он
приподнял марионетку, чьи ноги были спрятаны в грубое подобие штанин.
   - Наш герой, - объявил он громко и, поднимая куклу в платье, добавил: - А
вот женщина, которая встретилась ему по дороге.
   Его зрители сочли такое начало многообещающим.
   Женскую марионетку  Шанданьяк  поместил  в  полукруг  разбитой  бочки,  и
кукла-мужчина начала приближаться к ней.
   Шанданьяк остро почувствовал, что находится на другой стороне мира, перед
толпой пьяных убийц. Устраивать здесь кукольное представление  казалось  так
же нелепо и неуместно, как украшать цветочными гирляндами  виселицу...  или,
неожиданно пришло ему в голову, как танцевать и петь перед тем, как взять на
абордаж торговый корабль и перебить половину его команды.
   Откуда-то от других костров  приковылял  старик,  такой  древний,  какого
Шанданьяку уже давно не доводилось видеть,  пожалуй,  с  самой  Англии.  Его
борода и длинные, свалявшиеся волосы были  цвета  старых  истлевших  костей,
лицо походило на обтянутый  темной  кожей  череп.  Шанданьяк  не  взялся  бы
определить его национальность, однако когда пираты  встретили  его  веселыми
криками, именуя "комендантом", и  потеснились,  уступая  ему  лучшее  место,
Шанданьяк понял, что это, должно быть, и есть тот  самый  "выживший  из  ума
старикан",  которого  помянул  Скэнк:  тот   самый   старик,   который   был
единственным обитателем острова, когда пираты наткнулись на это место.
   Кукла-мужчина подошла к бочке и, похоже, собиралась пройти мимо,  но  тут
женщина выглянула из двери - отверстия в бочке - и кивнула прохожему.
   -  Добрый  вечер,  сэр,  -  произнес  Шанданьяк   тонким,   пронзительным
фальцетом, чувствуя себя полным идиотом. - Вы не поставите выпивку леди?
   - Прошу прощения. - Вторая марионетка пародировала интонации  английского
аристократа. - У меня очень...
   - Пожалуйста, погромче, сэр, - перебила его кукла-женщина. - Я  не  очень
хорошо слышу.
   - ...плохо со слухом.
   - Что-что, сэр? Со страхом плохо? Ну, кажется, я понимаю,  сэр,  куда  вы
клоните. Да только нечего вам меня бояться, я обещаю...
   - Нет, нет, со слухом, со слухом...
   - Что-что? Уха с луком? Да что же вы, совсем голодный?  Ладно,  хватит  о
рыбе, не заняться ли нам делом?
   - Каким делом? И никакой я не холодный...
   - О, замечательно, сэр, замечательно. Не холодный? Ну  стало  быть,  пылу
вам не занимать, вот и отлично - Это ловушка! - неожиданно  завопил  во  всю
глотку один из пиратов. - Она сдаст его прямо в лапы вербовщиков! Вот  и  со
мной такое было!
   - Женщина?! - недоверчиво переспросил другой пират. - А  мне  вот  просто
поднесли выпивку. Я даже и половины выхлебать не успел, как они огрели  меня
по голове, и очнулся я только на корабле Его Величества.
   Дэвис засмеялся, откупоривая новую бутыль.
   - А меня вот поймали на конфетку. Мне было пятнадцать, и я возвращался из
плотницкой, где работал подмастерьем.  -  Он  запрокинул  бутылку  и  сделал
большой глоток.
   - Да это же запрещено! - изумленно воскликнул один из пиратов. - Не имеют
права, подмастерья до восемнадцати лет не подлежат вербовке. Ты  должен  был
все рассказать капитану, Фил, и он бы высадил тебя на 6epea с извинениями.
   - Королева Анна издала этот закон в 1703-м, но меня-то забрали за  четыре
года до этого. - Дэвис опять ухмыльнулся, глотнул ил бутылки и, вытирая усы,
добавил - В данном случае закон обратной силы  не  имеет.  -  Он  глянул  на
Шанданьяка - Да, пусть она его сдаст вербовщикам.
   -  Э-э-э...  хорошо.  -  Шанданьяку  приходилось  видеть,   как   орудуют
вербовщики в разных странах, хотя то ли его возраст, то  ли  национальность,
то ли взятка, вовремя сунутая отцом кому надо, позволили ему  избежать  этой
горькой участи.
   - Вот сюда, сэр, вот сюда! -  завлекающе  заговорила  марионетка-женщина,
пятясь в глубину бочки. - Мы можем выпить,  прежде  чем  перейдем  к  другим
делам.
   Голова куклы-мужчины по-идиотски закивала:
   - Прошу прощения...
   - Я говорю, я знаю хорошее местечко. Давайте пропустим по кружечке.
   - Что? Дружочки? Это ваши дружочки? Сомнительная  компания.  Мне,  право,
кажется, что я... что мне...
   Кукла-мужчина последовала внутрь бочки, и  Шанданьяк  принялся  энергично
трясти ее и стучать носком башмака в стенку.
   - Оу! - вскрикивал он на разные лады. -  Ох!  Ах!  Смотри!  Хватай!  Ага!
Держи его! Вот, сэр! Позвольте мне первому поздравить  вас  с  тем.  что  вы
избрали для себя жизнь на море, полную приключений и романтики.
   Шанданьяк намеревался направить свое  представление  в  привычное  русло,
однако аудитория теперь требовала, чтобы его  незадачливый  герой  попал  на
военный корабль. Он повалил бочку на бок, изобразив подобие  корабля,  затем
быстренько подколол у куклы-женщины платье, соорудив  таким  образом  брюки,
чтобы получить исполнителя разнообразных мужских ролей.
   Побуждаемый аудиторией, ударившейся в  воспоминания,  Шанданьяк  заставил
свою куклу - чей аристократический выговор уже исчез - всячески страдать  от
презираемых и в то же время грозных офицеров. Ему отрезали ухо за  ответ,  в
котором мичман узрел скрытый сарказм, выбили  зубы  за  другое  прегрешение,
потом его "секли по флоту", то есть с помпой перевозили с одного корабля  на
другой и поочередно секли  на  каждом  судне  в  назидание  всем  остальным.
Наконец аудитория смилостивилась  над  несчастным  героем  и  позволила  ему
сбежать с корабля в тропическом порту и вплавь добраться до берега. На  этом
месте часть пиратов утратила интерес к представлению и  принялась  горланить
песни, а парочка за пределами освещенного круга стала фехтовать на палках.
   Несмотря на все это, Шанданьяк продолжал и спрятал беглеца в  джунглях  в
ожидании пиратского корабля, на который он мог бы  наняться.  Но  тут  самый
древний обитатель острова вскочил на ноги.
   - Родник! - завопил он во всю глотку. -  Вода  там  вонючая,  тухнет,  не
успев проступить из земли, - Все путем, губернатор, - сказал Скэнк. - Но  ты
же мешаешь представлению.
   - Лица в брызгах. Потерянные души.
   - Заткнись, Сауни! - завопил кто-то  еще,  -  А-а?  -  Старик  недоуменно
огляделся по сторонам, словно бы очнувшись. - Винный уксус,  -  торжественно
произнес он, словно сообщая им пароль в Царствие Небесное, - избавит вас  от
вшей.
   - Я не собака! - завопил негр, из-за которого Шанданьяк  согласился  дать
представление.
   - Экипаж Чарли  Вейна  нуждается  в  твоем  совете  куда  больше  нашего,
комендант, - заметил Дэвис. Предводитель передал  старику  свою  бутылку,  в
которой еще оставалось больше трети. - Почему бы не пойти и не  сообщить  им
это?
   Сауни отпил и зашаркал во тьму, раза два остановившись, чтобы  прокричать
назидательно звучащие цитаты из Ветхого Завета.
   В этот момент кто-то крикнул, что  еда  готова,  и  Шанданьяк  облегченно
вздохнул. Он положил кукол и двинулся  вслед  за  остальными  к  котлу.  Ему
передали доску с дымящейся,  мокрой,  покрытой  странными  пятнами  курицей.
Запах, однако, от нее  шел  довольно  приятный:  содержимое  ведра,  которое
выплеснули в котел, оказалось карри, которое команда другого  корабля  нашла
слишком острым. Шанданьяк вытряхнул курицу  из  обвисшей  кожи  с  остатками
перьев, насадил ее на щепку  и  принялся  обжаривать  над  огнем.  Несколько
пиратов, которым, как видно, полусырое мясо  тоже  не  слишком  пришлось  по
вкусу, последовали его примеру,  и  после  того,  как  все  поели  и  запили
сомнительный обед изрядным  количеством  бренди,  кто-то  потребовал,  чтобы
кукольника официально назначили коком.
   Раздались одобрительные крики,  и  Дэвис,  который  был  среди  тех,  кто
позаимствовал у Шанданьяка идею обжаривания  курицы,  шатаясь,  поднялся  на
ноги.
   - Встань, кук!
   Предпочтя воспринять обращение как уменьшительное от  слова  "кукольник",
Шанданьяк не спеша поднялся, правда, без улыбки.
   - Как тебя зовут, кукольник?
   - Джон Шанданьяк.
   - Шанд... что?
   - Шанданьяк.
   В костре треснула доска, подняв маленький сноп искр.
   - Э, приятель, жизнь слишком коротка для подобных имен. Тебя звать Шэнди.
И поверь мне, для кока это еще  весьма  увесистое  имя.  -  Он  обернулся  к
остальным пиратам, которые вповалку валялись на песке,  словно  полегшие  на
поле брани. - Знакомьтесь, это Джек Шэнди, - сказал  он  достаточно  громко,
перекрывая общий гул болтовни. - Теперь кок - он.
   Все,  кто  разобрал  его  слова,  остались   довольны.   Скэнк   водрузил
несъеденную мокрую курицу на треуголку Шанданьяка и  заставил  его  в  таком
виде осушить кружку рома.
   После этого вечер для новоиспеченного кока превратился в череду отдельных
неясных впечатлений. Вот  он  плещется  в  воде,  вот  принимает  участие  в
каком-то замысловатом общем танце под музыку, ритм  которой  задают  прибой,
порывы теплого ночного бриза и даже биение его собственного сердца. Позже он
вырвался наконец из общей кучи, убежал на берег и  долгое  время  бродил  по
песчаной полосе между водой  и  зарослями,  обходя  костры  и  шепча:  "Джон
Шанданьяк" - снова и снова, поскольку ему  вдруг  почудилось,  что,  получив
новое имя, он вдруг стал забывать старое, здесь, в этом мире смерти, рома  и
крохотных красочных островков. Какое-то время спустя он увидел группку нагих
ребятишек, которые нашли его кукол  и  заставляли  их  теперь  танцевать  на
разные лады. Они не прикасались к марионеткам руками, те отплясывали как  бы
сами по себе, и каждый гвоздик, забитый  в  деревянные  тельца,  светился  в
темноте багрово-красным отсветом. В конце концов он осознал,  что  сидит  на
мягком песке и что лежать на нем было  бы  еще  приятнее.  Шанданьяк  лег  и
только теперь понял, что треуголка с курицей до сих пор у  него  на  голове.
Неловким движением руки он скинул ее, случайно угодил рукой в распотрошенную
курицу, подскочил, согнулся, и его стошнило. Потом он снова лег и уснул.

Глава 3

   Лето 1718 года  было  нетипичным  для  пиратской  республики  на  острове
Нью-Провиденс. Обычно карибские пираты большие суда чистили весной, и  когда
на корпусах не оставалось ракушек и водорослей, а прогнившие доски и такелаж
были заменены, трюмы заполнялись провизией,  водой  и  отборной  добычей,  и
корабли отплывали на северо-запад, по пути огибая острова  Берри  и  Бимини.
Неторопливый Гольфстрим нес  их  к  берегам  Северной  Америки.  Губернаторы
английских колоний обычно бывают рады пиратам,  приветствуя  приток  дешевых
товаров. Карибское море  летом  превращалось  в  рассадник  малярии,  желтой
лихорадки и всяких прочих заболеваний, не говоря  уж  об  ураганах,  которые
бывали особенно яростны именно в это время года, налетая из открытого океана
мимо Барбадоса и Кубы на Мексиканский залив, создавая, разрушая, а иногда  и
полностью сметая на своем пути острова.
   Однако  сейчас  стоял  июнь,  а  гавань  Нью-Провиденса  все   еще