у глазу, и тогда  мы  поднимемся  по
всем этим ступеням, которые здесь есть, и возьмем корабль на  Хай-маркет,  и
будем танцевать прямо под солнцем.
   - Скоро, - прокаркал другой голос.
   - О да, уже скоро, дорогая, потому что тьма твердеет, твердеет как  толща
ила, и мы хотим выбраться отсюда до того, как она обратится в камень, - нет,
мы не хотим навеки остаться в ней.
   - Нет, не в ней... - вмешалась вторая.
   - Нет, не в ней, мы не хотим с  моей  прелестной  сестрицей  быть  навеки
закованы в камень, которым станет затвердевшая тьма! Открой дверь, дорогая!
   Джеки забилась в угол. Она старалась не  дышать,  искренне  надеясь,  что
каменная плита, когда падала  обратно,  заклинилась  намертво  и  никто  уже
никогда не сможет ее поднять.
   И тут-то  она  услышала  приближающиеся  шаркающие  шаги,  и  два  голоса
залопотали в испуге.
   - Один из твоих собратьев идет, - сказал первый  голос.  -  Но  мы  скоро
вернемся... скоро.
   - Скоро... - эхом отозвался второй голос. Все стихло. Потом слабый звук -
словно листья ветер гонит по мостовой, и  Джеки  увидела  наверху  в  глазке
открытого люка красное свечение - все ярче и ярче. И вот она уже слышит, как
Данги насвистывает дурацкую  песенку,  ту  самую,  которую  Хорребин  всегда
заставлял его петь.
   Через несколько мгновений в отверстии люка появилось лицо Данги и факел.
   - Как это тебе удалось сдвинуть крышку? - спросил карлик.
   - Ох, Данги, - пролепетала Джеки, попытавшись встать и пошатываясь - ноги
почему-то как ватные, совсем не слушаются. Она встала прямо под  отверстием,
чтобы Данги мог ее лучше видеть - сейчас она была рада любому  человеческому
существу. - Это не я. Это какие-то две мерзких твари, они сказали,  что  они
сестры. Это они сдвинули крышку люка, и они предлагали мне сокровища в обмен
на мои глаза.
   Джеки видела, что карлик напряженно  всматривается  в  темноту  ямы,  но,
учитывая расстояние от люка до пола ее камеры, бесполезность такого  осмотра
вполне очевидна.
   - Ох-хо-хонюшки... - сказал он наконец.  -  Здесь  внизу  водится  всякая
такая нечисть. Плоды неудачных экспериментов Хорребина... -  о  черт!  -  да
здесь, пожалуй, еще ползают  и  те,  кого  я  сам  сотворил...  -  Он  опять
посмотрел вниз, в темноту ямы. - Доктор Ромени и Хорребин считают, что ты из
команды, работающей против них. Это так?
   - Нет.
   - Я тоже думаю, что нет. Но вполне достаточно, что Хорребин так думает. -
Карлик явно колебался, говорить дальше или не  стоит.  -  Если  я...  выпущу
тебя, ты мне поможешь убить его?
   - Ну разумеется, Данги, буду очень рад, - искренне сказала Джеки.
   - Обещаешь?
   Карлик мог запросить практически любую цену, и Джеки бы заплатила.
   - Я обещаю. Да.
   - Хорошо. Но если мы собираемся  работать  вместе,  ты  должен  перестать
называть меня Данги. Меня зовут Теобальдо. Называй меня Тэй. - Лицо  карлика
исчезло, и Джеки услышала, как он мычит от натуги, пытаясь  сдвинуть  плиту,
потом  плита  поддалась,  и  карлик  заглянул  вниз   сквозь   расширившееся
отверстие, в руках у него была крепкая палка с намотанной посередине длинной
веревкой, один конец  веревки  свободно  болтался.  -  Надеюсь,  ты  сможешь
подняться по веревке, - сказал Теобальдо.
   - Конечно, - поспешила уверить его Джеки, но про себя подумала:  "Вот  мы
скоро и выясним, смогу я или нет".
   Карлик положил палку поперек отверстия  и  скинул  веревку  вниз.  Быстро
размотавшись, веревка упала кольцами у ног Джеки. Сделав глубокий вдох,  она
подошла к веревке, ухватилась покрепче, стараясь дотянуться как можно  выше,
и попробовала подтянуться на руках...
   Еще несколько перехватов, и вот - не прошло и двух секунд, как одна рука,
а еще через мгновение - уже обе руки ухватились за палку.
   - Хватайся  за  край  плиты,  -  сказал  Теобальдо.  Джеки  с  удивлением
обнаружила,  что  ей  каким-то  образом  удалось  подтянуться  на  руках   и
выкарабкаться из ямы без опоры для ног. Выбравшись из ямы и встав  на  ноги,
она мрачно уставилась на своего спасителя: она вдруг  вспомнила,  при  каких
обстоятельствах слышала имя Теобальдо.
   - Раньше ты был здесь за главного, - спокойно сказала она.
   Старый карлик оценивающе на нее глянул, продолжая сматывать веревку.
   - Да, это так.
   - Я слышал, что... что раньше ты был  высоким.  Карлик  уселся  на  бухту
смотанной веревки и поставил ноги на противоположный край  дыры.  Он  поднял
руки и неохотно сказал:
   - Подтолкни-ка эту штуку, а? Я попробую подхватить  и  тихонько  опустить
плиту на место. Предполагалось, что я принес тебе обед, а  обед  ведь  можно
опустить и через люк,  верно?  Незачем  трогать  плиту.  Поэтому,  если  они
услышат, как с грохотом падает плита, они все сбегутся.
   Джеки встала поустойчивее, заклинив ноги  в  сандалиях  в  выемках  между
булыжниками, и, поднатужившись, приподняла плиту.
   Карлик принял вес  плиты  на  протянутые  ладони  и  под  тяжестью  плиты
пригнулся  к  земле,  потом  сделал  несколько  глубоких  вдохов,  чуть-чуть
приподнял и перехватил снизу край плиты. От страшного  напряжения  его  губы
побелели и на лбу выступил пот, руки дрожали.  Он  медленно  опускал  плиту,
потом разжал руки и поспешно отскочил. Плита  упала  на  место  -  с  лязгом
захлопнувшейся двери.
   Тэй, тяжело дыша, опустился на пол.
   - Так... ладно, - выдохнул он. - Они... не  услышат.  -  Он  с  огромными
усилиями, кряхтя и охая, поднялся на ноги. - Да, я был высоким  когда-то.  -
Он поднял факел и посмотрел на Джеки. - Ты колдовать умеешь?
   - Боюсь, что нет.
   - Ладно, мы его перехитрим. Сейчас я вернусь туда, наверх, и  скажу  ему,
что ты хочешь поговорить. Но только не с доктором Ромени - ты  боишься,  что
Ромени все равно убьет тебя, даже если ты ему все расскажешь. Я  скажу,  что
ты хочешь купить себе свободу. Ты можешь рассказать Хорребину так много, что
он будет так же силен, - черт, нет, не так же! - гораздо сильнее, чем доктор
Ромени. У тебя есть Слова Власти, скажу  я.  Он  стал  неплохим  чародеем  -
Хорребин, я имею в виду. Да, неплохим чародеем,  целых  восемь  лет  он  был
правой рукой Ромени, и все эти восемь лет он хотел,  чтобы  старик  дал  ему
хотя бы одно Слово Власти или лучше - два. Ромени никогда этого не делал. Ну
и мы скажем, что твоя команда знает все о планах Ромени в Турции. Да, да - в
Турции, потому что это тоже не дает покоя Хорребину. Но  Ромени  не  говорит
Хорребину ничего, вернее - почти ничего,  только  то,  что  тому  необходимо
знать, чтобы покончить с Лондоном. Ио-хо-хо... - сказал старик уныло,  -  на
это он обязательно клюнет. Конечно, Хорребин  спросит,  почему  ты  позволил
себя схватить, если ты такой замечательный колдун, но тут-то я как раз  имею
что сказать. Я скажу ему, что ты сказал...  ну,  не  знаю...  допустим,  что
звезды как  раз  сейчас  не  благоприятствуют  таким  вещам.  Ведь,  правда,
здорово!
   - Да вроде бы... Но зачем так сложно? - немного  нервно  спросила  Джеки,
уже пожалев, что дала обещание помогать ему в этом рискованном предприятии.
   - А затем, чтобы он оказался здесь внизу один, - прокудахтал Тэй, - один,
без своих мордоворотов-охранников. Он не захочет, чтобы  они  слышали  Слова
Власти или хотя бы только заподозрили, что он якшается с врагами Ромени.
   - И что мы будем делать, когда он придет сюда? Убьем его? - Хотя Джеки  и
была рада, что выбралась из ямы, сейчас ей стало очень не по себе. - У  тебя
есть пистолет?
   - Нет, но это не важно. Пистолет  тут  не  поможет.  Одно  из  заклинаний
доктора Ромени дает ему магию, отражающую пули. Я видел, как в него стреляли
в упор, но пуля так и  не  коснулась  его,  только  окно  поодаль  вдребезги
разлетелось. И я дважды видел, как занесенный нож  остановился  в  дюйме  от
него и сломался, будто наткнулся на что-то, все выглядело так, словно на нем
костюм из толстого прозрачного стекла. Единственный раз, когда  видели,  что
его можно ранить, это было пару лет назад.  Он  отправился  на  Хэмпстедскую
пустошь объяснить городские дороги цыганам.  В  то  время  они  думали,  что
цыгане могут быть полезны в организации ограблений.  И  цыган,  которому  не
пришлась по душе эта идея, сказал Хорребину Бенг. Да, так он сказал,  а  это
значит - дьявол, и этот цыган подскочил, вырвал из  земли  кол  от  шатра  и
вонзил этот кол в  ногу  клоуна.  Так  вот,  этот  кол  не  отразился  и  не
остановился в считанных дюймах от его ноги - нет, он проткнул ногу насквозь,
и из клоуна хлынула кровь, так, будто бурдюк с вином проткнули,  и  он  чуть
было не упал с ходулей, и если бы цыган успел  нанести  еще  один  удар,  он
вывел бы клоуна из игры. Джеки с сомнением кивнула:
   - А что такого особенного было в той палке от шатра?
   - Земля на ней, парень,  вот  что  такого  особенного  в  этой  палке,  -
проворчал Тэй. - До того как доктор  Ромени  сделал  Хорребина  магом,  этот
клоун не разгуливал весь день на ходулях. Но связав свою  судьбу  с  магией,
ты... ну, как бы расплачиваешься  за  это.  Вернее  будет  сказать  -  магия
назначает цену... Словом, ты теряешь связь с землей - с  почвой,  с  грязью.
Прикосновение к земле ужасно болезненно для всех этих магических  мальчиков,
которые любят побаловаться магией. Именно поэтому Ромени носит такие башмаки
на пружинах, а Хорребин ходит на ходулях. Их магия не работает на грунте,  и
поэтому грязный кол разорвал его чары, как паутину. - Карлик вытащил  килжал
из-под своего бесформенного одеяния и протянул  Джеки.  -  Здесь  достаточно
грязи между булыжниками. Вотри побольше в  лезвие  и  спрячься  подальше  от
этого места, где-нибудь в углу. Когда он склонится над ямой, я собью  его  с
ног, тем временем подоспеешь ты и зарежешь его -  вот,  собственно,  и  все.
Подземный док - там,  через  арку,  и  мы  убежим  по  подземной  реке.  Все
понятно?
   - Что нам мешает просто убежать? Прямо сейчас? -  усмехнувшись,  спросила
Джеки. - Я хочу сказать, зачем нам идти на риск с этим покушением?
   Тэй сердито нахмурился:
   - Ладно, сейчас объясню. Во-первых - потому что ты обещал. Но у меня есть
в запасе аргументы и получше. До Темзы по подземному каналу накак не  меньше
двадцати минут, и если я не вернусь наверх достаточно быстро, он пошлет вниз
людей посмотреть, что происходит. А когда они выяснят,  что  мы  удрали,  он
велит  своим  парням  бежать  нам  наперерез,  спуститься  в   коллектор   и
перехватить нас по дороге к Темзе. Но если мы убьем его,  -  особенно  если,
прежде чем спуститься сюда, он прикажет ни в коем случае ему не мешать, -  и
если мы спрячем тело, еще несколько часов его никто не хватится.
   Джеки удрученно кивнула, присела на корточки, набрала пригоршню  грязи  и
натерла лезвие с обеих сторон.
   -  Хорошо.  Ты  будешь  стоять  там.  -  С   огромной   неохотой   Джеки,
оскальзываясь на булыжниках, пробралась к тому месту, куда  указал  Данги  -
примерно в двадцати ярдах от карлика. - Нет, я все еще  тебя  вижу.  Дальше!
Да, так. Нет, пожалуй, еще немного дальше. Так сойдет.
   Джеки дрожала, боязливо озираясь в непроглядной тьме, подступившей к  ней
вплотную. И когда карлик развернулся к  арке,  собравшись  уходить,  она  не
выдержала и пронзительно закричала, почти переходя на визг:
   - Стой! Не уноси факел! Оставь его здесь. Карлик покачал головой:
   - Это вызовет подозрения. Мне, право же, жаль,  но  я  не  могу  оставить
факел, впрочем, это ерунда - я вернусь через несколько минут, а у тебя  есть
кинжал.
   И он ушел. Парализованная страхом, Джеки слушала, как стихает,  удаляясь,
звук его шагов. Сейчас она еще видит  очертания  арки  -  всего  лишь  пятно
света, медленно темнеющее и  постепенно  сливающееся  с  темнотой.  И  когда
подземелье уже  погрузилось  в  кромешную  тьму  где-то  совсем  рядом,  она
услышала свистящий шепот: "Пока она одна..."
   А потом какие-то звуки,  как  будто  длинные,  туго  накрахмаленные  юбки
волочатся по полу. Подавив крик, Джеки побежала туда, где, как ей  казалось,
находился проход через арку. После десятка  с  трудом  сделанных  шагов  она
налетела на кирпичную стену - и хотя она ударилась сначала коленом и плечом,
в следующий миг она умудрилась врезаться в стену головой и очнулась на полу,
не сразу сообразив,  что  же,  собственно,  произошло.  Сидя  на  полу,  она
потрясла головой, пытаясь избавиться от звона в ушах. Она поняла, что теперь
уже не знает, куда надо идти, чтобы попасть в док.  Как  теперь  определить,
где он - слева или справа от нее? Когда она, налетев на стену,  отскочила  в
полуотключке,  насколько  ее  развернуло  по  отношению  к   первоначальному
направлению? Интересно, она сделала пол-оборота, полный оборот или  сколько?
И как теперь определить, где эта стена? В паре ярдов перед ней, за  ней  или
сбоку?
   Вдруг что-то стукнулось ей в глаз, и с отчаянным всхлипом  Джеки  сделала
выпад и нанесла удар кинжалом. Она почувствовала, как ее кинжал наткнулся на
нечто упругое, как воздушный шар - хлопок,  и  ее  рука  попала  в  холодную
вязкую  жидкость...  Пронзительный  вопль,   и   сырой   воздух   подземелья
завибрировал:  какое-то  жужжание  и  приглушенный  гул,   как   стрекотание
надкрыльев гигантского жука... Джеки вскочила на ноги и  опрометью  кинулась
бежать, спотыкаясь - но все-таки не падая,  всхлипывая  от  безысходности  и
тыкая кинжалом в темноту.
   Она чувствовала под ногами отлогий спуск, но потом пол вдруг  круто  ушел
вниз, и хотя ей удалось сохранить равновесие и сделать еще несколько  шагов,
она все-таки зацепилась за  что-то  и  полетела  кубарем,  после  нескольких
кувырков приземлившись на четвереньки: у нее перехватило дыхание, она ничего
не соображала, но по-прежнему крепко сжимала кинжал.
   "Ладно, продолжим, - в отчаянии подумала она. - Теперь я  хотя  бы  знаю,
что тебя можно ранить. Предположим, я бежала прямо к выходу из подземелья  и
потом вниз в какой-то туннель, где никогда не было и никогда не  будет  даже
малейшего проблеска  света...  А  все-таки  мне  удалось  отбиться  от  вас,
чудовища, и удрать. Пока вам не удалось меня убить!"
   Тут она услышала неподалеку осторожное шуршание и невнятный шепот.  Джеки
смогла расслышать только слова: "Убила ее..."
   Другой голос тихо отозвался:
   - Оно все еще имеет глаза  -  я  чувствую,  как  воздух  струится  от  их
мерцания.
   - Можешь забрать глаза себе, - жалобно захныкал старушичий  голос,  -  но
моим детям нужна ее кровь.
   Джеки вдруг осознала, что она чувствует запах речной воды и  слышит  едва
уловимые всплески. Ей показалось, что река у нее за спиной. Она развернулась
кругом и очень удивилась, обнаружив, что может видеть.
   Нет, конечно, не в буквальном смысле - видеть, чтобы видеть, нужен  свет.
Но в темноте ее  глаза  распознали  сгусток  более  глубокой  тьмы,  чернота
которой сияла отсутствием и отрицанием света, и она  знала,  что  это  нечто
приближается к реке, и что если оно когда-либо появится над землей, то  даже
ярчайший солнечный свет будет поглощен, и солнце  затмится  в  черных  лучах
этого средоточия абсолютной тьмы. Оно все ближе и ближе, и Джеки поняла, что
это лодка.
   Другой  сгусток  абсолютной  тьмы  появился   позади   этого,   очерчивая
противоположный берег. По форме оно напоминало  гигантского  змея,  и  Джеки
услышала металлический скрежет - звук эхом отражался от глади  воды,  и  это
скрежетание не смолкало, пока гигантский змей раскручивал кольца.
   Те, кто раньше шептались вокруг Джеки, залопотали в  ужасе:  "Апоп!  Апоп
всплывает!" И  Джеки  услышала  торопливое  топотанье  -  ее  преследователи
спасались бегством.
   Джеки последовала их примеру.
   Появился свет - реальный, оранжево-красный свет, - он появился, когда пол
под ногами стал ровнее.
   Джеки  оказалась  там,  откуда  она  недавно  бежала  -  в  главном  зале
подземелья, и увидела карлика и клоуна на ходулях в сотне футов от нее.  Две
странные фигуры  -  слишком  высокая  и  слишком  низкая  -  остановились  и
уставились туда, где в темноте стояла Джеки.  Она  приникла  к  земле,  хотя
прекрасно понимала, что  они  не  могут  ее  увидеть  в  потемках  на  таком
расстоянии.
   - Интересно, и чего это они так встревожились? - спросил Хорребин.
   - Ох уж  мне  эти  твои  чертовы  Ошибки...  -  пробурчал  Тэй.  -  Индус
жаловался, что они с ним говорили через люк.
   Хорребин рассмеялся, правда, смех его звучал несколько натужно.
   - А, с тобой решили пообщаться, Ахмед? Будь благодарен, что ты  смог  это
осознать, а ведь могло быть и иначе.
   Хорребин и Тэй прошли еще  немного  и  остановились.  Джеки  поняла,  что
сейчас они наверняка стоят у той ямы, куда ее  заставили  спрыгнуть.  Крепко
сжимая кинжал, она ринулась вперед. Ее сандалии потерялись  при  падении,  и
босые ноги ступали бесшумно по камню.
   Когда она была в пятнадцати футах от них и  уже  ступала  по  булыжникам,
расчерченным серповидными оранжевыми отсветами факела,  Хорребин  наклонился
вперед, причем ходули его отклонились назад -  клоунский  трюк,  исполненный
исключительно из любви к искусству, - и сказал:
   - Выходи на свет, Ахмед, и говори, что ты можешь мне предложить!
   Карлик перекрестился, схватился обеими  руками  за  ходули  Хорребина,  и
пихнул его.
   С  ужасающе  пронзительным  воплем  клоун  начал   заваливаться   вперед,
попытался подобрать под  себя  ходули,  не  преуспел  в  этом  и  с  треском
обрушился на пол...
   Тем временем Джеки со спринтерской скоростью преодолевала последние ярды.
Клоун перекатился на спину, его голова неестественно откинулась назад,  губы
раздвинулись в жуткой гримасе агонии,  обнажив  желтый  оскал  зубов.  Джеки
вскочила ему на живот и направила кинжал в запрокинутое,  выкрашенное  белой
краской горло.
   Лезвие отскочило и сломалось, как будто она вонзила его в булыжник.  И  в
этот момент, пока отломившееся лезвие с противным звоном скакало по  камням,
клоун посмотрел на нее красными глазами... оскаленные зубы  в  крови,  кровь
сочится из раскрашенных ушей, но  рот  как-то  странно  кривится...  Сначала
Джеки не поверила своим глазам - но нет, ошибки тут быть не могло - Хорребин
улыбался.
   - Что это у тебя в руке, ваша милость? - прошептал он.
   Джеки почувствовала, как что-то царапается в ее все  еще  сжатом  кулаке,
она разжала кулак и судорожно отбросила то, что должно  было  быть  кинжалом
без лезвия, но оказалось почему-то  пригоршней  пчел:  крупных  таких  пчел,
лиловато-черных и толстых, как сливы. Одна повисла у Джеки на руке, и  ей  с
трудом удалось ее согнать. Остальные, жужжа, роились вокруг ее головы. Джеки
с поспешностью скачилась с клоуна и отползла подальше.
   Тэй стоял у арки, через которую можно было выйти к  доку,  и  по-прежнему
держал факел высоко над головой.
   - Нам надо бежать! - прокричал он  Джеки.  -  Скорее,  пока  он  не  смог
подняться!
   Отбиваясь от преследующих пчел, Джеки добралась до арки, присоединилась к
Тэю в конце дока, и тут они услышали крик Хорребина:
   - Я заставлю тебя вернуться, отец1 Я превращу тебя во  что-нибудь  такое,
что будет жить в банке!
   Два беглеца нашли плот, вскарабкались на него и отчалили.
   - Что случилось с грязью на лезвии? -  спросил  Тэй  с  весьма  умеренным
интересом.
   - Я всадил кинжал в одно из этих существ, там, внизу, - выдохнула  Джеки,
прихлопывая назойливую пчелу и скидывая ее в вязкое месиво на бревнах плота.
- Похоже, у них холодная вода вместо крови. Наверно, эта вода и смыла  грязь
с лезвия.
   - А, понятно. Ну что ж,  это  была  неплохая  попытка.  -  Карлик  открыл
мешочек на  поясе,  вытащил  пилюлю  и  проглотил.  Он  передернулся,  затем
предложил другую пилюлю Джеки.
   - Что это?
   - Яд, - сказал Тэй. - Возьми это - гораздо более легкая смерть,  чем  та,
что тебя ожидает, если они поймают тебя живьем.
   Джеки была потрясена.
   - Нет! И тебе не нужно делать это! О Боже, выплюнь ее, я думаю...
   - Нет, нет. - Тэй заклинил факел между бревнами  плота  и  лег