ов, сама мысль о сне
казалась Харвуду  нелепой.  Перспектива  долгого  ожидания  вызвала  у  него
чувство дурноты.
   На память пришли слова бокора: "Надеюсь, ты получил, что  хотел?"  Харвуд
поднял глаза к звездам и вызывающе улыбнулся. "Только попробуйте теперь меня
остановить, - подумал он. - Пусть даже на это уйдут годы, теперь я убедился,
что это не ложь, что это можно сделать. Пусть бы мне пришлось зарезать  хоть
дюжину индейцев, дюжину белых, даже дюжину  друзей...  все  равно  оно  того
стоит".

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

   Моря и стихии нам не подвластны - мы либо принимаем их правила, либо идем
ко дну.
   Джек Шэнди

Глава 1

   Держась за вибрирующий под рукой натянутый  как  струна  канат  и  далеко
перегнувшись через леер, Джон  Шанданьяк  все  же  улучил  момент  и,  когда
набежавшая волна приподняла огромную скрипучую корму корабля, на которой  он
находился, изо всех сил швырнул морской сухарь. Вначале ему показалось,  что
бросок получился на славу, но вскоре по тому, как сухарь все падал и падал в
пространство, понял, что зашвырнул его не так уж и далеко. Но чайка  все  же
заметила добычу и, стрелой метнувшись вниз, в последний миг, словно  хвалясь
собственной ловкостью, подхватила сухарь у самой воды. Сухарь развалился при
этом, и чайка тотчас метнулась в сторону, плавно  набирая  высоту,  но  было
ясно, что ей все же перепало угощение.
   В кармане камзола был еще один сухарь, но Шанданьяк вынимать его не стал,
а лишь рассеянно продолжал следить за плавным полетом птицы, восхищаясь  той
естественной  грацией,  с  какой  чайка  парила,   точно   удерживаясь   над
раскачивающимся на корме фонарем. Шанданьяк вдыхал воздух, с самого рассвета
смутно пахнущий землей.
   Капитан Чаворт заверил, что, по его расчетам, они  увидят  лилово-зеленые
горы Ямайки уже после  полудня,  до  ужина  успеют  обогнуть  мыс  Морант  и
окажутся в гавани Кингстона до темноты.  Но  хотя  разгрузка  "Громогласного
Кармайкла" и означала конец заботам и волнениям капитана, от которых тот  за
последнюю неделю плавания заметно похудел, высадка на берег  положит  начало
хлопотам самого Шанданьяка.
   И не забывай, сказал он себе укоризненно, вытаскивая из  кармана  сухарь,
что как Чаворт, так и ты виноваты в половине возникших проблем.  Сухарь  ему
на сей раз удалось кинуть куда дальше, чем в прошлый раз,  и  чайка  поймала
его, не нырнув вниз и на пару ярдов. Он  повернулся  к  маленькому  столику,
поставленному  здесь  же  на  палубе,  за  которым  пассажирам   разрешалось
завтракать, когда не было никаких срочных корабельных дел,  и  с  удивлением
обнаружил, что сидевшая за столом девушка поднялась со стула. Ее карие глаза
искрились любопытством.
   - И чайка их поймала? - спросила она.
   - Вне всякого сомнения, - подтвердил Шанданьяк, подходя к столику. Теперь
он даже пожалел, что не брился сегодня. - Хотите, и ваш брошу?
   Девушка отодвинула стул и удивила Шанданьяка еще больше, сказав:
   - Я брошу сама... раз вы уверены, что она не побрезгует червями.
   Шанданьяк повернул голову и бросил взгляд на парящую птицу:
   - Во всяком случае, это не слишком ее пугает. С легкой дрожью  отвращения
она взяла со столика  прогрызенный  червями  сухарь  и  подошла  к  перилам.
Шанданьяк  обратил  внимание,  что  сегодня  утром  девушка  держится   куда
увереннее, чем раньше, и морская качка уже не так тревожит ее. Глянув  вниз,
девушка слегка отпрянула от перил, поскольку  корма  возвышалась  на  добрых
десять футов над кипящими волнами. Ухватившись левой  рукой  за  ограждение,
она подергала его, словно проверяя на прочность.
   - Не хотелось бы мне свалиться за борт, - с нервным смешком заметила она.
   Шанданьяк встал рядом и ухватил ее за левый локоть.
   - Не бойтесь. - Он почувствовал, как сердце неожиданно забилось  быстрее,
и даже разозлился на себя за это.
   Девушка широко размахнулась  и  швырнула  сухарь  вверх.  Чайка  послушно
спикировала,  вновь  подхватив  угощение  у  самой  воды.   Девушка   весело
рассмеялась - Шанданьяк впервые услышал ее смех за все время путешествия.
   - Готова поспорить - чайка встречает все прибывающие корабли,  зная,  что
люди рады избавиться от остатков провизии.
   Шанданьяк кивнул, и они вернулись к столику.
   - Конечно, у меня не слишком тугой кошелек, но знаете, о чем я мечтаю?  -
спросил Шанданьяк. - Я  намерен  сегодня  с  шиком  поужинать  в  Кингстоне.
Бифштекс с кровью, свежие овощи и нормальное пиво, а не эта прокисшая бурда,
к тому же отдающая дегтем.
   - А мне вот мясо не разрешают, - поморщилась девушка.
   Шанданьяк передвинул стул чуть левее, в тень  паруса.  Он  ощутил  прилив
интереса к этой девушке, и ему хотелось получше видеть ее лицо.
   - Да, я заметил, что вы едите одни лишь  овощи,  -  сказал  он,  поднимая
салфетку. Она кивнула:
   - Питательное и целительное  -  вот  как  это  определяет  мой  врач.  Он
утверждает, что я заполучила  мозговую  лихорадку  от  промозглой  атмосферы
шотландского монастыря, где я  воспитывалась.  Он  специалист  и,  наверное,
прав, хотя, признаюсь, чувствовала я  себя  гораздо  лучше,  пока  не  стала
следовать его предписаниям.
   Шанданьяк рассеянно ухватил одну из  ниточек  и  стал  вытягивать  ее  из
салфетки, потом другую.
   - Ваш врач? - спросил он  как  бы  между  прочим,  опасаясь  нарушить  ее
сегодняшнее веселое  настроение  и  превратить  ее  вновь  в  ту  неуклюжую,
молчаливую пассажирку, какой она была весь прошлый месяц.  -  Не  тот  ли...
грузный мужчина?
   Девушка рассмеялась:
   - Да, бедняга Лео. Говорите же прямо, не  стесняйтесь.  Скажите  толстый,
скажите жирный. Да, это он  -  доктор  Лео  Френд.  Он  кажется  неловким  и
неповоротливым, но мой отец клянется, что лучше медика не сыскать.
   Шанданьяк поднял глаза от салфетки.
   - Вы нарушаете предписания...  вашего  врача?  Сегодня  вы  кажетесь  мне
гораздо бодрее, чем обычно.
   Ее салфетка лежала на столе, и он принялся теребить ее тоже.
   - Это правда, вчера я  выкинула  в  окно  все,  что  лежало  на  тарелке.
Надеюсь, бедная чайка не додумалась это пробовать: в салате ничего не  было,
кроме трав и сорняков, которые Лео так старательно  выращивает  в  ящиках  у
себя в каюте.  Потом  я  прокралась  в  камбуз  и  выпросила  у  кока  сыра,
маринованного лука и рому. - Она застенчиво улыбнулась. - Мне  так  отчаянно
захотелось вдруг нормальной еды, а не этой преснятины.
   Шанданьяк пожал плечами:
   - Не вижу в этом ничего плохого.
   Он выдернул из каждой свернутой конусом салфетки по  три  нитяные  петли,
просунул в них  пальцы,  и  салфетки  превратились  в  подобия  человеческих
фигурок, шагающих  навстречу  друг  другу.  Затем  Шанданьяк  заставил  одну
фигурку поклониться, в то время  как  вторая  присела  в  реверансе,  и  обе
самодельные куколки - одной из которых ему даже  удалось  придать  некоторую
женственность  -  принялись  танцевать  по  столу,  выделывая   замысловатые
пируэты, поклоны, прыжки.
   Девушка восхищенно захлопала в ладоши. Шанданьяк приблизил куколок к  ней
- одна присела в низком реверансе, а  вторая  склонилась  перед  девушкой  в
галантном гасконском поклоне - после  чего  он  небрежным  движением  скинул
салфетки с пальцев. - Благодарю вас, мисс Харвуд, - церемонно произнес он.
   -  Благодарю  вас,  мистер  Шанданьяк,  -  сказала  она,  -  вас  и  ваши
замечательные салфетки. Оставим формальности, зовите меня Бет.
   - Отлично, - откликнулся Шанданьяк, - а я - Джон.
   Он уже сожалел о порыве развеселить ее: у него не  было  ни  времени,  ни
особенного желания заводить близкое знакомство с женщиной.  Ему  вспомнились
уличные дворняги. Он частенько подзывал их просто так, чтобы посмотреть, как
они на его зов потешно виляют хвостами, а потом они часами бежали за ним, не
желая отставать.
   Он поднялся с вежливой улыбкой.
   - Что ж, - сказал он. - Пожалуй, я должен  вас  покинуть:  мне  предстоит
обсудить некоторые дела с капитаном Чавортом.
   Теперь, когда эта мысль пришла ему в голову, Шанданьяк решил, что  ему  и
впрямь следует пойти к капитану. "Кармайкл" шел ходко и  ровно,  и  было  не
лишним спуститься в каюту к капитану, хлебнуть с ним пивка и потолковать  по
душам напоследок.
   Шанданьяк собирался поздравить Чаворта с явным успехом  его  рискованного
предприятия: тот не  застраховал  свой  груз,  как  того  требовали  законы.
Шанданьяку, правда, придется принести поздравления в иносказательной  форме,
если они окажутся не одни,  а  заодно  предупредить,  чтобы  тот  больше  не
повторял подобных опасных попыток. Шанданьяк успешно вел собственный бизнес,
во всяком случае, до сего времени, и потому  прекрасно  знал  разницу  между
тщательно продуманным и рассчитанным риском и бессмысленной игрой, когда  на
карту ставится не только дело,  но  и  сама  репутация.  Конечно.  Шанданьяк
выскажет свой упрек в шутливой форме, чтобы старый капитан не  стал  жалеть,
что случайно проболтался в подпитии.
   - А, - сказала Бет, явно разочарованная его нежеланием продолжить беседу.
- Что ж, тогда я передвину стул к перилам и буду любоваться океаном.
   - Давайте я помогу.
   Шанданьяк взял стул, прошел к правому борту и поставил его рядом с  одной
из миниатюрных пушек, которые матросы называли вращающимися орудиями.
   - Тень здесь довольно относительная, - сказал он  с  сомнением,  -  да  и
ветер дует вовсю. Вы уверены, что не будет лучше, если вы спуститесь вниз?
   - Лео уж точно счел бы именно так, - заметила она, усаживаясь на  стул  и
одаривая Шанданьяка благодарной улыбкой. - Но я бы  хотела  продолжить  свой
эксперимент и посмотреть, какую такую болезнь можно заполучить от нормальной
пищи, солнца и свежего воздуха. К тому же мой отец занят  своими  опытами  и
вечно захламляет каюту бумагами, маятниками и камертонами.  Он  раскладывает
это по всему полу, и тогда уж ни войти, ни выйти.
   Шанданьяк поколебался, но любопытство все же взяло верх:
   - Опыты? А что он изучает?
   - Он... Я, право, не знаю. Одно  время  он  интересовался  математикой  и
естественной философией, но с тех пор, как шесть лет назад оставил кафедру в
Оксфорде...
   Шанданьяк видел ее отца лишь несколько раз  за  весь  месяц  путешествия.
Солидный однорукий мужчина,  который  явно  чуждался  всякого  общества,  на
которого Шанданьяк не обращал особого внимания.  Но  сейчас,  услышав  слова
Бет, он возбужденно щелкнул пальцами:
   - Оксфорд? Бенджамен Харвуд?
   - Верно.
   - Ваш отец...
   - Парус! - донесся крик с мачты. - Слева по борту парус!
   Бет поднялась, и они поспешно перешли к левому борту, стараясь высмотреть
с кормы замеченный  парусник;  им  мешал  собственный  такелаж  "Кармайкла".
Шанданьяку вдруг подумалось, что это еще хуже, чем глядеть сверху  на  сцену
кукольного театра, когда все марионетки в действии и за перепутанными нитями
почти ничего не видно. Это воспоминание слишком живо напомнило ему об  отце,
и он торопливо прогнал неприятную мысль и снова сосредоточился на море.
   В конце концов он сумел разглядеть белое пятнышко на  самом  горизонте  и
указал на него Бет Харвуд. Какое-то время они пристально следили за парусом,
но судно, похоже, не приближалось. Несмотря на солнце, ветер на этой стороне
казался холоднее, и вскоре они вернулись к ее стулу.
   -  Ваш  отец  -  автор...  ммм...  все  время  забываю   название.   Того
опровержения Гоббса...
   - "Оправдание свободы воли". - Она облокотилась о перила, подставляя лицо
ветру. - Да, это он написал, хотя Гоббс и мой отец были друзьями,  насколько
я помню. Вы читали?
   И снова Шанданьяк пожалел, что затеял весь этот разговор.  Книга  Харвуда
была частью обширной программы, которую отец заставлял его изучать.  Поэзия,
история,  философия,  искусство!  Все  это  замечательно,  но  вот   римский
солдат-невежда проткнул же Архимеда мечом, а орел сбросил черепаху на лысину
Эсхила, приняв ее за камень, о который можно расколоть твердый панцирь.
   - Читал, и мне кажется, он довольно эффективно разделался с  самой  идеей
Гоббса о космосе как о машине. - И прежде чем она  успела  согласиться  либо
возразить, Шанданьяк торопливо поинтересовался: - Но как же с  этим  связаны
маятники и камертоны?
   Бет нахмурилась:
   - Не знаю. Я даже не знаю, в какой области... науки он сейчас работает. С
тех пор как умерла моя мать, он совсем ушел в себя. Иногда мне  кажется,  он
тоже умер тогда, во всяком случае, та часть его души, которая... ну не знаю,
смеялась, что ли. Последний год, правда, он несколько оживился -  после  его
первого неудачного посещения Вест-Индии. - Она озадаченно покачала  головой.
- Странно, что потеря руки так подстегнула его.
   Шанданьяк вопросительно приподнял бровь:
   - Что же случилось?
   - Прошу прощения, я думала, вы  знаете.  Корабль,  на  котором  он  плыл,
захватил пират по прозвищу Черная Борода, и свинцовая пуля  раздробила  папе
кость. Так что я удивилась, когда он снова решил  вернуться  сюда.  11равда,
теперь у папы не меньше дюжины заряженных  пистолетов  и  два  он  постоянно
носит с собой.
   Шанданьяк внутренне  усмехнулся,  представив  себе  старого  оксфордского
профессора, хватающегося за пистолет в предвкушении встречи с пиратами.
   Над голубой гладью спокойного океана прокатился громкий звук - похожий на
удар тяжелого камня, упавшего  на  мостовую.  Шанданьяк  уже  сделал  шаг  в
сторону левого борта, собираясь узнать, что происходит, когда неожиданно  по
правому борту ярдах в ста от корабля вверх взмыл фонтан воды.
   Первой мыслью Шанданьяка было, что  приближающееся  судно  -  рыбачье,  и
фонтан - это прыжок большой рыбы. Однако тут же услышал, как матрос на мачте
заорал пронзительно:
   - Пираты слева по борту! Одиночный шлюп! Вот ненормальные!
   Бет вскочила.
   - Боже милостивый, - произнесла она тихо. - Неужели это возможно?
   Шанданьяк  ощутил   приступ   легкого   головокружения,   сердце   бешено
заколотилось, но страха не было. Вместе с Бет он поспешно перешел  к  левому
борту.
   - Не знаю, но если это так, то они действительно сумасшедшие. Ведь шлюп -
он же, по сути, просто парусная лодка, а "Кармайкл" -  трехмачтовый  бриг  с
восемнадцатью орудиями.
   Ему пришлось повысить голос, потому что тихое утро,  когда  единственными
звуками  был  плеск  волн  о   борт   да   поскрипывание   мачт,   мгновенно
преобразилось: раздавались возбужденные возгласы, отрывистые команды,  топот
босых ног по палубе, скрип тросов в блоках. К  этой  кутерьме  примешивались
другие звуки, далекие, но пугающие: где-то отчаянно барабанили  по  металлу,
громко и немузыкально свистели в дудки.
   - Так это действительно пираты! - выдохнула Бет,  стискивая  поручень.  -
Мой отец описывал мне этот шум. Они должны еще танцевать - они называют  это
"бахвалиться", - чтобы напугать жертву.
   "Этого они, во всяком случае, добиваются", - подумал  Шанданьяк.  Однако,
повернувшись к Бет, он с улыбкой произнес:
   - Это бы меня напугало, будь мы на меньшем судне или они на большем.
   - Лево руля! - раздалась команда с нижней палубы, и Шанданьяк увидел, как
рулевой и еще один  матрос  принялись  крутить  штурвал,  одновременно  реи,
несущие паруса, со скрипом развернулись.
   Все утро корабль слегка кренился вправо, а теперь он выровнялся и тут  же
завалился  влево,  да  так  сильно,  что  Шанданьяку  пришлось  одной  рукой
ухватиться за первый попавшийся  канат,  а  другой  подхватить  Бет.  Палуба
вздыбилась под ногами. Столик сорвался с места и с грохотом врезался в  борт
в ярде от Бет. Тарелки, серебряные  столовые  приборы,  салфетки  посыпались
вниз и со всплеском попадали в воду прямо под ногами Шанданьяка.
   - Черт меня побери, - сквозь стиснутые зубы проворчал Шанданьяк.  Корабль
все никак не выравнивался, и прямо под ними пенились зеленые  волны.  -  Что
пираты могут нас убить, я не верю, но вот капитану, пожалуй, это удастся.
   Ему пришлось задрать голову, чтобы взглянуть  на  горизонт,  но  в  таком
положении его начало мутить, и он поспешно опустил глаза на воду. Однако  за
несколько  секунд  Шанданьяк  успел  увидеть,  как  все  бескрайнее  морское
пространство вращается справа налево, и  пиратский  корабль,  уже  не  точка
вдали за кормой, превращается в цель прямо по курсу. Хотя  Шанданьяк  увидел
только нос судна, он убедился, что  перед  ними  действительно  одномачтовый
шлюп с двумя треугольными парусами в заплатах. На палубе толпились оборванцы
- действительно, кажется, танцующие.
   Левый борт сначала медленно, потом  быстрее  стал  подниматься.  Горизонт
опустился, вернувшись на свое привычное место. "Кармайкл" завершил разворот.
Солнце светило теперь с правого борта и сзади, ветер дул в корму. Шанданьяк,
поддерживая Бет за талию, увлек ее к трапу.
   - Я должен увести вас отсюда! - прокричал он. Отец Бет  оказался  на  юте
одновременно с ними, поднявшись по трапу  с  нижней  палубы,  даже  царивший
вокруг переполох не помешал Шанданьяку  вытаращить  на  него  глаза:  старый
профессор был в нарядном жилете, длинном камзоле и пудреном  парике.  Харвуд
поднимался  по  трапу,  цепляясь  за  перекладины   рукоятью   пистолета   в
единственной руке; еще по  крайней  мере  полдюжины  торчало  из  петель  на
перекинутой через плечо перевязи.
   - Я провожу ее вниз, - рявкнул он, выбираясь на палубу и подталкивая  Бет
к трапу. Она послушно принялась спускаться, а он последовал за  ней,  бросив
через плечо: - Осторожнее спускайся, черт побери! Осторожнее!
   На какое-то сумасшедшее мгновение  Шанданьяку  пришла  в  голову  нелепая
мысль: неужели профессор за несколько минут с тех пор,  как  матрос  крикнул
"пираты", успел отлить пули для  пистолетов  -  от  него  определенно  пахло
раскаленным металлом. Но тут Харвуд и  Бет  исчезли  из  виду,  и  Шанданьяк
отскочил в сторону, пропуская матросов, спешивших на корму. Он  попятился  к
столику, застрявшему между стойками перил, надеясь, что уж тут-то никому  не
помешает, размышляя о том, как развернутся события, когда двенадцатидюймовые
пушки начнут стрелять, и удивляясь, почему  капитан  до  сих  пор  не  отдал
команды открыть огонь.
   Три отчетливых взрыва потрясли палубу. "Может быть, это стреляют  пушки?"
- подумал Шанданьяк, но, перегнувшись через леер,  не  обнаружил  ни  клубов
дыма у борта, ни фонтанов воды вокруг приближающегося судна.
   Что он  увидел  -  так  это  пиратский  шлюп,  отвернувший  к  востоку  и
приближающийся, держась по ветру, к корме "Кармайкла" слева.
   "Что за чертовщина, - подумал он с нарастающим  беспокойством.  -  Почему
никто не открыл огонь, когда пираты шли прямо на  нас,  почему  не  стреляют
теперь, когда они подставили  борт?"  Он  следил  за  мечущимися  по  палубе
фигурами матросов,  пока  не  заметил  плотную  фигуру  Чаворта  на  юте.  У
Шанданьяка внутри все так и оборвалось, когда он понял, что и капитан Чаворт
явно  поражен  затянувшимся  молчанием  пушек.  Шанданьяк  обогнул  стол   и
заторопился к перилам у трапа, откуда открывался лучший обзор шкафута.
   Он увидел Чаворта, бегущего к трапу, ведущему на пушечную  палубу.  Почти
одновременно оттуда повалил густой дым и донеслись панические крики:
   - Боже, пушка взорвалась! Все три взорвались, там всех в клочья разнесло!
Спасайтесь!.. Сейчас рванет пороховой погреб!..
   Пистолетный выстрел прорезал нарастающий гвалт, и Шанданьяк  увидел,  как
матрос, кинувшийся к лодкам, рухнул на палубу с разможженным пулей  черепом.
Взгляд  Шанданьяка  остановился  на  дымящемся  пистолете  в   руке   обычно
добродушного Чаворта.
   - К шлюпкам только по моему приказу! - прогремел Чаворт. - Ни взрыва,  ни
пожара нет и в помине, просто дым...
   Как бы в подтверждение его слов несколько надрывно кашляющих матросов  по
очереди вскарабкались по трапу.
   - И мы имеем дело  всего  лишь  со  шлюпом,  -  уже  спокойнее  продолжил
капитан. - Пушкари  -  к  пушкам  на  корме!  Мушкеты  заряжай!  Приготовить
абордажные сабли!
   Вскараб