Чумбока. Он отдал Орлову топор,  сказал,
что  уезжает, лес рубить больше не  будет,  и без лишних  разговоров ушел из
палатки.
     Свои вещи  у него  были собраны.  Приятель перевез его через  залив,  и
Чумбока, закрыв уши белым накомарником, пошел по долине речки Иски в горы.
     Через  два дня  он  был в стойбище Новое  Мео на Амуре, на  устье речки
Каморы.  Там жили знакомые гиляки. Он сказал, что  скоро  маньчжурам  конец,
пришли на Иски русские и скоро будут здесь, начнут строить свой город.
     Речь Чумбоки полилась.  Прорвалась вся его ненависть к  маньчжурам.  Он
стал рассказывать про русских.  Тут он заметил, что одна толстощекая румяная
гилячка все ему улыбается. С ней -  ребятишки...  Оказалось, что она хозяйка
одной из юрт,  молодая вдова. У мужа  братьев не было,  и поэтому  после его
смерти  она одинока.  У нее гостили  дядя  и тетя  с  устья Амгуни. Дядя ее,
старик   Чедано,  оказался  очень  почтенным   человеком.  Чумбока  рад  был
познакомиться с таким хорошим семейством.
     - Ты, пожалуйста,  скажи  русским, когда они придут, чтобы приходили  к
нам,- сказал Чумбоке дядюшка Чедано.- Жаль только, что ты не привез ни одной
русской вещи...
     Чумбока на  мгновение  смутился.  Опять  ему  обидно  стало,  что Орлов
поскупился...
     -  Тут  жил  неподалеку Степка. Он  ушел, говорил, что боится русских,-
сказал один из старых гиляков.
     Степка  Кудрявцев, беглый из  России,  скрылся. Это был верный признак,
что приходят лоча.
     Уезжая, дядюшка Чедано посоветовал гилякам стойбища Мео быть порадушней
с Чумбокой, а племяннице сказал, чтобы  она пригласила его жить в свою юрту.
Он  серьезный  человек  и говорит так, что  его ни в  чем дурном  невозможно
заподозрить, у  него  не баловство  на уме  и поэтому пусть  живет.  Чумбока
заметил, что его хозяйка хороша собой, очень весела. "Почему она так весела?
- думал он.- Ведь у нее муж помер". Чумбока уехал из  Мео,  потом  вернулся,
потом  опять  уехал. Повсюду  он  вдохновенно  рассказывал людям в  соседних
стойбищах о грядущих событиях.
     Накануне приезда Невельского он опять вернулся в Мео. Хозяйка пекла ему
с утра лепешки из купленной у маньчжурских торгашей муки. Чумбока услышал от
нее,  что  уж  дней  пятнадцать как на Иски пришел корабль, привез страшного
зверя - корову, проезжали вчера люди с Иски... И еще, говорят, пушки на Иски
привезли, солдат и двух, русских женщин.
     - Вот бы мне  посмотреть на них!  - говорила Мумтьгха. Утром,  легок на
помине, явился сам капитан. Он обнял и
     поцеловал Чумбоку. Вот  и шлюпка  его,  паруса, матросы в куртках, даже
маленькая пушка на шлюпке, товары с собой, красное сукно, ситец, ножи.
     Чумбока чуть не плакал от радости. Все так, как он говорил! Теперь люди
видят,  каковы русские, какой славный, добрый, веселый и простой человек  их
капитан!  Он  улыбается  всегда,  когда  с гиляками  говорит,  он  только  в
одиночестве печален... Даже сам Чумбока  не ожидал, что Невельской  привезет
такие товары и что на шлюпке у него будет пушка.
     На  отмели происходил торг. Конев уже набил руку в меновой с  гиляками.
Невельской  сам, как простой приказчик, менял в  доме старого гиляка топоры,
ножи,  иголки,  зеркала,  кричал,  спорил,   угощал,  съел  кусок  собачины,
рассматривал меха.
     - Забавный какой этот лоча! - удивлялись люди.
     Чумбока и Позь объяснили, что через несколько дней придут сюда  русские
на  оленях. Один из меоских  гиляков  -  Эль-тун -  обещал  проводить  их на
Куэгду, где топограф должен был производить съемки.
     На рассвете Чумбока вышел из юрты и  разбудил  Позя. Часовой  с  ружьем
стоял у шлюпки,  в которой закрыты парусиной пушка и товары. Там как большая
постель - все укутано.
     Чумбока  и Позь поехали в лодке, быстро наловили рыбы - сетка  у Позя с
собой,- зажгли костер, поставили варить уху.
     Разговор зашел о том, что видел Позь в Аяне.
     - А знаешь, русские не такие, как я думал,- сказал Чумбока.
     Позь  немного  удивился.  Ему  никогда  не  приходило  в  голову ничего
подобного. Чумбока сказал, что среди русских есть трусы.
     "Но не все ли равно, есть среди них трусы или нет,- думал Позь,- важно,
что они выгонят маньчжурских торгашей..."
     Позь судил по-деловому.  Он сказал, что на полуострове  Куэгда  капитан
хочет поставить такой же пост, как в Петровском, но сначала подымется вверх,
хочет  посмотреть  все по Амуру.  Через  несколько лет здесь  будет  русский
город, порт,  торговля большая,  сюда придут корабли,  здесь  будут  строить
большие суда. Капитан ищет, где кедр,  где  дуб. Для  постройки кораблей ему
надо.
     482
     Позь мечтал,  что  крестится и  в  этом  городе  построит себе  большой
бревенчатый дом с крашеным полом, с печами, откроет торговлю...
     Из палатки вышел Невельской.
     - Барометр хорошую погоду показывает, капитан,- сказал ему Позь.
     Проиграл горн. Матросы  выстроились. Капитан поздоровался с ними. Потом
матросы купались и завтракали. Капитан что-то писал.
     - Что такое барометр? - спросил Чумбока у Позя, сидя в шлюпке  вместе с
русскими и глядя на отплывающий берег с обрывами, лесом и юртами.
     Позь стал объяснять, что существует атмосфера, что воздух имеет вес.
     Чумбока слушал внимательно.
     - Я сам удивлялся, когда академик Миддендорф мне это объяснял!

Глава 12 ТАЕЖНАЯ РЕКА АМГУНЬ


     На Амуре стояло настоящее лето. После Охотского моря капитан чувствовал
себя тут, как  человек, долго работавший на сквозняках в холодном  подвале и
вырвавшийся на  прокаленный солнцем и закрытый  высокими  стенами  маленький
двор.  Здесь  континентальная жара,  эти  места нельзя  сравнить  с  гнилым,
туманным и вечно холодным побережьем Охотского моря.
     Амур спокоен. Целый день идти приходилось на веслах. Люди выбивались из
сил. Но стоило пристать к берегу, как ни  о  каком отдыхе никто и слышать не
хотел. В песок вбивали колья, натягивали палатку. Рубили дрова.  Раздевшись,
матросы ловили неводом рыбу.
     Позь,  Конев  и  Шестаков,  поставив  палатку,  ушли  в  тайгу.   Афоня
хозяйничал на стану -  помогал  Фомину, исполнявшему  должность кока. Козлов
сидел с ружьем.
     Капитан сам  рубил  дрова.  Он  тоже греб  наравне с  матросами и  тоже
выбивался из сил. Теперь, наработавшись топором, он уселся и спокойно глядел
на  реку. Воображение стремилось дальше. Оно рисовало те места, откуда бегут
эти воды, хребты, покрытые буйной  растительностью,  нетронутые  плодородные
земли.  Там  еще  теплей,  там  юг,  там гавани или совсем не замерзают, или
замерзают ненадолго. Ему казалось, что  есть  и  такие,  что  не  замерзают.
Только  воображение  открывателя  могло  с  такой  силой  рисовать страну, в
которой он никогда не был. Но признаки  этой  страны  он  видел,  чувствовал
повсюду, она уже начиналась.
     За время путешествия из Аяна в Петербург и обратно, а также  в плавание
по  Охотскому  морю  он  досыта  насмотрелся  на кожи, шкуры, чапаны,  меха,
ватники, в которых и зиму и весну закутана была северная Сибирь. Между Аяном
и Якутском,  как он слыхал, и летом все ездили в коже  и  мехах, там и летом
стояли туманы на болотах, и летом был север  суровый и невеселый, хотя земля
полна  ископаемых и  золота и лес хорош, в Якутии пастбища прекрасные, скота
много и хлеб растет.
     ...На берегах и  тут сыро. Но  от этих болот  идет теплый  пар, и трава
буйная, как  джунгли, растет выше  человеческого роста.  На  склонах высоких
сопок, над крутыми берегами густой зеленью стояли леса. Климат и тут  суров.
Но давно наступило лето... А что же южней?..
     В  тайге  раздались выстрелы.  Это  матросы  охотятся. После зимовки на
Камчатке,  после  Аяна и тяжелого плавания, в этом лесу, на отмелях  у тихой
теплой реки - отдых.
     "Чего  бы  мне это ни стоило,- думал Невельской,- я проложу  дорогу  на
юг".  Гавани на  юге  не давали ему покоя,  снились  по  ночам,  одна другой
удобней, но только ветер и шторм мешали в них войти, приходилось ждать, пока
стихнет...  Наяву  была лишь  шлюпка, шесть матросов и гиляки, а на  Иски  -
транспорт  "Охотск".  В кармане -  повеление правительства не сметь касаться
устьев.
     А он оставил  Орлову  объявления на нескольких языках о  том, что устье
занято русскими, и велел эти документы предъявлять иностранцам, если в залив
Счастья придут их корабли набирать пресную воду.
     Утром пристали к  гиляцкой деревне. Едва вышли на берег,  как собрались
гиляки. Началась торговля и взаимные расспросы.
     Подошел  седой, лысый  гиляк небольшого роста.  С  ним целое семейство:
старуха, двое сыновей, молодая женщина, девушка и ребятишки.
     484
     Старик держал в  руках широкий туес с желтой  нельмовой  икрой и медную
бутылку водки, а молодые гиляки по осетру и туес с рисом.
     -  Капитан,  вот хороший старик  дедушка Чедано к тебе  пришел,- сказал
Позь,  подходя к  Невельскому.- Это мой знакомый.  Он жил на Мео  и слыхал о
тебе от Чумбоки. Он гостинцев принес.
     Гиляк положил подарки перед капитаном и  стал опускаться на колено,  но
Невельской поднял  и обнял старика и сказал, что перед ним не надо на колени
становиться.  Парни   и  ребятишки  стали  подходить  к  капитану,  уверенно
обхватывали его шею смуглыми руками и целовали в щеки, а он - их.
     Матросы, готовившие обед  у костра, принялись на  доске ножами пластать
осетров.
     Невельской пригласил  гиляков  к  обеду. Их  угощали ухой,  осетриной с
уксусом и гречневой кашей с маслом. Все выпили водки, принесенной стариком.
     "Какой гиляк славный!" - думал чуть  захмелевший Фомин, подавая старику
еще одну мутовку с кашей.
     - Мы  радуемся, что лоча с нами торгуют  и  нас защищают! - заискивающе
улыбаясь,  говорил  капитану Чедано.-  Теперь  маньчжуры  будут бояться  нас
обижать! Правда? - пристально взглянул старик.
     - Как же они вас обижают? - спросил капитан. Чедано всхлипнул.
     -  Вверх по  Амуру, за устьем Амгуни,  на той  стороне,  есть камни  на
правом берегу. Эти камни давно-давно упали с неба. Мы их бережем...
     - Они там богу молятся,- пояснил Позь.
     - А маньчжуры  говорят, что, если не будем платить им албан,- продолжал
Чедано,-  столкнут эти камни в воду и река  сделается бурлива, рыба ловиться
не будет.
     Другие старики, сидевшие тут же, стали спорить с Чедано, что камни не с
неба упали, а их поставили амба-лоча, когда жили здесь.
     -  Кто такие  амба-лоча?  - спросил капитан.  Все смутились. Даже  Позь
прикусил язык.
     - Это лоча? - спросил Невельской.
     - Вот не знаю, лоча это или нет,- ответил Позь.- Что такое амба-лоча? -
спросил он гольда.
     -- Амба-лоча -  это  черти,  русские черти,  так  говорится в  сказке,-
сказал Чумбока.
     485
     "Хорошую же славу кто-то тут о себе оставил",- подумал Невельской.
     -  Купцы  всегда  говорят:  "амба-лоча,  амба-лоча",  так они  называют
лоча...- сказал Позь.
     - Маньчжуры говорят,  если камни  скинуть в  реку, то  Амур затопит все
острова и косы, негде  будет тянуть невода и  все с голоду умрут,- продолжал
Чедано.
     Невельской  сказал,  что никто  не смеет  со здешних  жителей требовать
дань. Он  уже  не  первый  раз  слышал, что маньчжуры внушают туземцам,  что
русские - это черти.
     Чедано  сказал, что ездил на  Мео  гостить, а сам  живет  неподалеку от
устья Амгуни, на другой стороне реки. Старик брался сопровождать Невельского
на Амгунь.
     На  другой  день вошли в  устье  Амгуни.  Шлюпка шла  под парусом среди
островов, заросших  тальниковыми лесами.  Река разбивалась тут на рукава. За
поймой видна сопка, покрытая густым лесом.
     Когда подошли ближе, видны стали кедры и ели, а по увалу - липы и дубы.
Пристали к берегу. Капитан перешагнул на бескорую лесину, сломанный ствол ее
полуутонул в воде и в песке.  Он вскарабкался по обрыву. Кусок белой материи
под фуражкой спасал его уши  и шею от мошки. Следом  лезли Козлов с ружьем в
руках и Конев с ружьем за плечами и лопатой,  оба тоже с белыми тряпками под
фуражками.
     В траве валялись кедровые шишки. Капитан поднял одну. Сторона, лежавшая
на земле, сгнила, а с другой орехи целы и вкусны.
     Над головой раскинул мохнатые ветви огромный черно-зеленый кедр.
     - Копни! - велел капитан Коневу. Матрос стал рыть землю.
     - Какова земля?
     - Да как скажешь! - уклончиво ответил Конев.
     - Земля - жир! - молвил Козлов.
     - Пахать можно?
     Конев еще  посмотрел  на землю, потом  с любопытством огляделся вокруг,
наверх, на деревья, и взглянул вдаль на видимые сверху острова и протоки.
     Разводя  руками  густую  хвою подлеска,  капитан  спустился  с  обрыва.
Приходилось здесь задерживаться, чтобы сделать наблюдения.
     Чедано обрадовался, увидя, что капитан взял в руки секстант.
     Бивуак разбили за протокой,  на отмели,  у обрыва высокого острова, где
обдувал ветерок и было меньше мошки.  Стоило  только пристать  к берегу, как
матросы находили множество занятий, рубили лес, охотились.
     Чедано повел капитана и двух матросов по острову.
     Над волнующимся морем высокой травы взлетали тучи  птиц. В углублениях,
забитых илом,  на  засохшей  грязи гнили завалы рыбы, расклеванной  птицами.
Всюду  на  острове  такие  высохшие  лужи,  заваленные   гнильем  и  рыбьими
скелетами.  Когда  спадала вода,  рыба, потеряв  доступ к реке,  сбивалась в
груды на усыхавших озерцах и дохла. Птицы еще не успели убрать все это.
     Матросы смотрели, качая головами. Тут погибли тысячи пудов рыбы.
     - А  сколько же ее в реке! -  молвил Алеха. Конев  растер в руке черный
влажный ком.
     - Земля  хорошая,  а  пахать  нельзя  - вода покрывает,-  молвил  он  с
глубоким сожалением.
     Позь объяснил, что не Амгунь так высоко подымается,  а сам Амур, и вода
оттуда заходит.
     - Подпирает, значит! - добавил тунгус.
     - Земля хорошая! - твердил Козлов.
     - Че толку! - ворчал Конев. Ему, как всегда, все что-то не нравилось.
     - Разве на бугре нельзя пахать? - спросил его капитан.
     - На бугре можно, вашескородие! На бугре можно целую деревню посадить.
     В походе все сжились с капитаном и разговаривали запросто.
     Матросы еще смотрели землю в  разных местах на острове и на материковом
берегу.
     - Наверху ярицу можно  сеять. Овес тоже! - окал костромич Веревкин.- Но
шибко трава коренястая...
     Невельской  замечал,  что матросы ожили  после  того,  как  на  высоком
незатопленном берегу увидели  хорошую  землю. До того, особенно  в лимане, с
тоской  поглядывали  они на все  эти леса  и  скалы, видя  в  них  еще  одно
каторжное  место, где людей будут истязать,  морить  голодом и  держать  при
казенном деле. А вид доброй земли пробуждал иные надежды... Похоже было, что
тут толк мог быть, что стоило тут стараться не только ради
     487
     выслуг и казенного интереса, которому было уже посвятили себя эти люди.
Все они до сих пор в душе не надеялись на эту
     землю.
     -  Быть  не  может,  чтобы  каждый  год  так высоко  вода  подымалась,-
рассуждал у костра Шестаков.
     Измученные, изъеденные мошкой,  матросы расселись с мутовками на песке,
на ветерку.
     - Нынче, видно, снега большие были...
     - Здесь всегда большие снега,- ответил Позь.
     Рыба,  лес,  меха занимали матросов, но  ничто не  будило в  них такого
жадного любопытства, как земля.
     "Люди  еще  хлынут  сюда,-  думал  капитан.-  Тут будет  у нас  вольное
крестьянство".
     На  реке  появились  две  берестяные  лодки,  а за  ними бат  -  лодка,
долбленная из дерева.
     Течение быстро принесло  их. Ехавшие оторопели, увидя незнакомую одежду
матросов и необыкновенную шлюпку.
     Позь, поспешно поднявшись, подошел к ним.
     - Это лоча,- сказал он.
     - Лоча? - Приезжие испуганно переглянулись.
     - Это хорошие лоча! Это капитан от Иски,- подошел Чедано.
     Видя, что тут Чедано, приехавшие вышли на берег.
     Худой  рябой  круглолицый  амгунец  пощупал  сукно на мундире капитана,
потом заглянул  ему в  глаза, потрогал  пуговицы,  ремень, глянул на оружие.
Невельской  позволял  осматривать  себя так,  словно  бы был на  примерке  у
портного.  Он уж  не в первый раз  замечал, что  здешние люди  прежде  всего
обращают внимание на одежду - из какого материала  она сделана, на украшения
и на пуговицы - прямо как мещане в Питере!
     Эти люди  не  похожи на  гиляков  - они меньше ростом,  волосы у многих
русые. Он знал, что на Амгуни обитает народ, называемый негидальцами.
     - К нам пойдешь?  - спросил маленький амгунец с серебряными  браслетами
на жилистых, жестких руках.
     - Пока не поеду. А далеко ли?
     -  Три  ночи спать. Только. Совсем близко...  Позь объяснил,  зачем тут
капитан. Невельской велел показать гостям товары.
     -  Если ищешь  хороший  лес,  у  нас много  хорошего  леса.  Невельской
расспросил, растет ли дуб на Амгуни, много ли
     кедра.
     488
     Негидадьцы достали меха, которые они  везли в одно из амурских селений.
Туда, по их словам, должны приехать купцы.
     Тут же началась меновая. Потом гостей накормили.
     Они стали поразговорчивей и признались, что поначалу очень  испугались,
узнав, что  пришли русские. Оказалось,  что  из-за хребтов приходят якутские
купцы, обижают их и внушают страх к русским.
     Невельской  выслушал  жалобы и сказал,  что хотя  он не  знает якутских
купцов,  которые сюда ходят,  но зато  знает большого  русского  начальника,
главного во всей Якутской  области и по всех других близких отсюда областях,
и  расскажет ему  обо  всем, а тот запретит купцам  из  Якутска  сюда ходить
обманывать и обижать тут  людей.  Он сказал,  что торговцы из  Якутска ходят
сюда  тайно,  без позволения царя, а им делать этого не велено,  что их надо
гнать отсюда, а  что для торговли русским товаром открыта теперь  постоянная
лавка на Иски, где будет все, что надо, и по дешевой цене. Летом на лодке, а
зимой на собаках будет приезжать  из Иски  на  Амгунь человек и торговать, и
цены будут не такие, как у купцов.
     - Меня затем сюда и послали,- сказал он,- чтобы я увидел, как тут живут
люди, и в чем у них нужда, и кто их обижает. Русский царь велел мне сказать,
что берет эти земли себе, п велел за всех заступаться и всем помогать.
     Амгунцы жаловались на купца Новогородова.
     - Он сильный, у него работники есть, он не один ходит. Мы все в долгу у
него, и он делает тут все, что захочет. Как нам быть?
     Невельской  ответил,  что  запишет  все жалобы  на Новогородова  и тому
придется отвечать за свои поступки. Негидальцы обещали  за  это  подарки, но
капитан  ответил,  что сначала надо все сделать, а пока  не за что принимать
подарки.
     Невельской велел одарить гостей. Им дали по ножу и по топору.
     Чедано сказал амгунцам, что капитан  ездит  и  смотрит места, где  жили
русские.
     - Такие места у  нас есть на Амгуни,- ответил маленький негидалец,- там
теперь остались ямы и камни.
     "В  здешних  краях,  видно,  никогда  не  придется   путешествовать   в
одиночестве",- думал  капитан,  спускаясь  вниз  по  течению в сопровождении
нескольких лодок.
     489
     На устье Амгуни семейство Чедано уже ждало гостей. Был приготовлен ужин
из мяса молодого лося.
     Весь   вечер   Невельской  расспрашивал  гиляков   и   негидальцев  про
направление рек и хребтов и про пути к закрытым гаваням на берегу моря.
     Старик Чедано повесил голову.
     - Что ты такой печальный? - спросил его капитан.
     - Сюда, наверно, идут маньчжуры,- сказал он таинственно.- Они говорили.
Нынче их много придет! Страшно, когда они приходят...
     Негидальцы  признались, что они ехали на Амур  торговать с маньчжурами,
но теперь не будут, и что они очень рады, что встретили русских и выменяли у
них  все,  что нужно, и завтра поедут  обратно  и всем расскажут новости про
Новогородова. Узнает вся Амгунь, что ему запрещено сюда ходить.
     Поздно вечером  вернулся Чумбока, не ездивший на Амгун