тно, что именно сделал для этого каджек,  смотрящий  при этом в другую
сторону, но помещение приняло вид библиотеки с  необозримыми анфиладами книг
- чем-то похоже  на  Лестерскую библиотеку во дворце Топкапи. Спицами колеса
тянулись от стен к центру подвесные тендеры с книгами.
     - Это раздел по этой планете,  - повел рукой каджек, - в помещении, как
видите,  самый  обширный.  Прочие  разделы  содержат историю всех  обитаемых
планет в галактике, и даже нескольких за ее пределами.
     - Кто же, интересно, собирал весь этот материал?
     - В основном мои прапрадед, прадед и дед. Кое-что для разделов поменьше
добавили мы с отцом. - Каджек повел Карлсена по залу.
     Лишь  покрытие  под  ногами  давало  понять,   что  помещение  прежнее,
обстановка сменилась  неузнаваемо. Начать  с того, что купола над головой не
было, а тянулся высокий плоский потолок.
     К-17 указал  на тендер и  идущие за ним полки. Если  б не единообразный
темно-коричневый  цвет  томов  с  номерами  на корешке вместо названий,  зал
вполне сошел  бы  за земную библиотеку. Сами  полки  как  будто из  красного
дерева,  эффект,   нарушаемый  белыми   кружками   на  торцах  полок,  вроде
наклеек-указателей.
     - Вот история вашей Земли, а вот здесь  - Марса, с его десятью древними
цивилизациями...
     - Так Марс все же был обитаем? - переспросил невольно Карлсен.
     На Земле  в среде археологов развернулась недавно огромная дискуссия: в
Море Времени среди пустыни были обнаружены массивные камни, предположительно
высеченные разумными существами.
     - Безусловно. Только  последняя  цивилизация  погибла еще  в вашу эпоху
динозавров.
     - Но откуда вы это все знаете?
     К-17 глубоко вздохнул и, чуть повременив, сказал:
     -  В  двух словах: все события  происходят  одновременно на трех разных
уровнях вибрации, причем у  второго уровня, выражаясь  доступным языком, нет
времени.  Так  что,   вибрации,  можно   сказать,   замораживаются,   как  в
каком-нибудь хранилище. Для  воссоздания  любого  исторического  события его
достаточно  разморозить. Объяснение  на редкость неуклюжее и бестолковое, но
на более четкое уйдет весь день.
     Карлсен смотрел на тендер,  относящийся  к истории  Земли. Потянул было
одну книгу с полки - вделана будто намертво.
     - Не так, - вежливо  заметил К-17. - Для доступа к содержанию требуется
нажать вот на это. - Он потянулся к  белому кружку под полкой, но задержался
с  выставленным пальцем.  -  Кстати,  хочу предупредить: сразу же  возникает
голограмма, так что не удивляйтесь. Лучше развернуться.
     Хорошо,  что предупредил. Стоило  повернуться,  и  зала  как не бывало.
Вокруг гудел невнятный рокот голосов. Карлсен позади толпы стоял на какой-то
площади, вокруг которой теснились старинные деревянные дома с освинцованными
окнами  -  нижние  наглухо  закрыты  ставнями,  зато  из  верхних  гроздьями
свешиваются зеваки,  в основном добротно одетые мужчины и женщины. В  центре
площади - виселица с уныло покачивающейся полуголой фигурой на веревке.
     - Бог ты мой, что это?
     К-17 вгляделся в экранчик на углу полки.
     -  Судя  по  всему, казнь эпохи королевы Елизаветы - человек по фамилии
Лопез. Не вижу  толком, что... ах  да,  казнен  за измену, с  двумя  другими
сообщниками.
     -  Понятно.  -  Топчущийся  впереди  детина  в  окровавленном  фартуке,
смердящем мясной лавкой, сделав неосторожный шаг назад, наступил Карлсену на
ногу, совершенно его при этом проигнорировав. Карлсен попробовал тронуть его
за голое плечо - как живой, только ноль внимания.
     - Это просто голограмма, - напомнил К-17.
     - А ощущение, будто настоящий.
     - Потому  что голограмма высокоэнергетическая,  прикосновение  отражает
как твердая материя. Они...
     Голос потонул в  радостном реве  толпы. Палач, невысокий, по пояс голый
человечек, срезал  покачивающееся тело. Висящий грохнулся на  доски под враз
воцарившееся  выжидательное  молчание.  Палач, осклабясь  на толпу, сорвал с
упавшего набедренную повязку и вынул большой мясницкий нож. Карлсен с ужасом
понял,  что  тот  собирается кастрировать  бездыханное тело.  Собираясь  уже
отвернуться, он неожиданно услышал  отрывистый вопль. "Труп" стоял на ногах,
а  палач  валялся  на  спине.  Толпа  взревела  от  восторга,  когда  палач,
попытавшись  подняться,  стал один за  другим получать  увесистые  тумаки от
набросившейся жертвы. Даже Карлсен с одобрением наблюдал за неистовой местью
казнимого. Палач, понимая,  что выставляет себя  на посмешище,  отбивался  и
несколько  минут  удерживал  перевес,   хотя  висельник  очевидно  дрался  с
отчаянием обреченного. Но тут, получив связанными руками удар по физиономии,
запнулся о какое-то орудие пытки (похоже, клещи) и снова упал. Толпа впала в
буйство: прорвав жидкую цепь  обграждавших эшафот стражников, начала криками
подбадривать голого висельника. Карлсен сам так заинтриговался, что поднялся
на каменное крыльцо ближнего дома,  чтобы  лучше видеть (ростом он выделялся
над  всей  толпой).  Отсюда  на  эшафоте  различались  еще  два  неподвижных
изувеченных тела.
     Палач   теперь   снова  был   на   ногах,  но   повторно  распластался,
поскользнувшись на крови, еще несколько секунд, и он свалился с эшафота. Тут
двое  стражников решили положить шутовству конец: ринулись на эшафот, и один
из  них толкнул приговоренного назад, а другой хватил его по голове шипастой
палицей. Человек рухнул лицом вниз. Стражники перевернули его на спину, один
сел ему на ноги, другой крепко  взял за руки. Палач при этом (явно униженный
и  рвущийся  отомстить)  всей пятерней обжал  висельнику мошонку  и взмахнул
ножом.  Когда  бесформенный кусок мяса шлепнулся на землю, толпа с глумливым
азартом вовсю уже приветствовала палача, который, похотливо раздувая ноздри,
вогнал нож  жертве в живот и,  вспоров, начал, визжа  ругательства, выдирать
оттуда внутренности. Над площадью пахнуло смрадом; Карлсену сделалось дурно.
     Внезапно обрушилась тишина, и вокруг опять возникла  библиотека. Смрад,
хвала святым, тоже сгинул.
     - Думаю, с нас вполне достаточно, - учтиво сказал К- 17.
     Карлсен крупно сглотнул, глаза слезились.
     -  Это,  -   он  закашлялся  и  сплюнул,  сдерживая  рвотный  позыв,  -
омерзительно...
     К-17 кивнул.
     - Однако  самый эффективный  способ  изучения  истории.  Кстати,  после
обнаружилось, что все трое ни в чем не виновны.
     Карлсен поймал себя на том, что машинально  нащупывает  носовой платок,
хотя  никаких карманов  на тунике не  было.  К-17  подал  ему кусок ткани из
своего менее  аскетичного одеяния.  Вытерев  глаза  и высморкавшись, Карлсен
немного успокоился. Сцена потрошения потрясала сильнее стычки с капланой.
     - Вы лучше присядьте, - предложил К-17.
     В белом кругу по центру Карлсен с удивлением увидел стул и стол.
     - А вы?
     -  Каджеки  никогда не  присаживаются, разве что за едой.  Это  одна из
наших особенностей.
     Карлсен  с  облегченным  вздохом  опустился  на  стул.  Стол на поверку
оказался покатой плоскостью пульта.
     - Что бы вы хотели увидеть прежде всего? -- спросил каджек.
     - Боюсь, я совершенно незнаком с историей вашей планеты.
     - Очень хорошо.  Но вы уже посещали  Ригель - и, видимо, знаете кое-что
из истории снаму и толанов?
     Он коснулся пульта, и Карлсен  увидел вдруг  себя самого, озирающего на
знакомом берегу ровно мреющее светом море.
     - Да.
     - И Криспел тоже видели?
     Берег  истаял, уступив  место галерее  над, городом и величавому  шпилю
солярия.
     - Да.
     Он опять очутился  в библиотеке.  Было  что-то до странности бодрящее и
жизнестойкое в этой способности  возвращаться в  иные места, видя их во всей
достоверности. Сердце при  этом  наполнялось  надеждой и радостью,  источник
которых толком не угадывался.
     -  Тогда  вам  известно,  что многие из  толанов-гибридов  -  "эвату" -
перебрались  на  Криспел.  Они  остановили выбор  на  человеческих телах.  А
другие,  именовавшиеся   "ньотх-коргхаи",  переселились   на  эту   планету,
Ригель-3, и на соседний  Ригель-4, находящийся  на этой  же орбите. Ригель-4
почти дублирует условия Ригеля, с той  лишь разницей,  что на нем жарче и он
почти полностью находится под водой.
     - Они плавали, как снаму?
     - Нет. В вашем понимании они были бесплотны.  То есть, просто научились
вселяться в тела с более высоким уровнем энергетики.
     - Астральные тела?
     - Если  угодно.  Они  предпочитали  тела  с  более высокой энергетикой,
поскольку это  позволяло  им исследовать  другие  галактики: "ньотх-коргхаи"
означает "исследователи Вселенной".
     - Когда все это было?
     - По земному времени  около  ста  десяти тысяч лет назад. Ньотх-коргхаи
были  так  же бесполы. Узнав максимально возможное  о сексе от толанов,  они
решили  придерживаться  однополости,  вроде снаму,  на  секс  глядя  как  на
приятную  забаву,  не более. Будучи бесплотными,  они  утратили интерес и  к
науке,  по крайней  мере,  в  смысле технического прогресса.  Интересовались
ньотх-коргхаи  только религией и  философией.  Целью  их было способствовать
эволюции менее развитых цивилизаций. Дело здесь не в чистом альтруизме - они
сами при этом достигали более высокого уровня.
     Так  группа их  явилась к вам на Землю сотню с лишним тысяч лет  назад.
Самым разумным существом  тогда был  человекообразный  гуманоид, которого вы
прозвали неандертальцем... Ой, прошу прощения.
     Библиотека  снова  исчезла,  и  на  ее месте возникла зеленая  равнина,
кишащая напряженно  работающими темнокожими людьми  в  набедренных повязках.
Карлсен  изумился,  моментально  узнав в возводящемся  сооружении  величавую
пирамиду -  начать  с того,  на заднем  плане безошибочно угадывался сфинкс.
Картина тотчас растаяла.
     - Не то, - пояснил К-17.
     - Извините, - встрепенулся Карлсен, - позвольте-ка... Что там было?
     - Строительство пирамиды Хеопса,
     - Я так и понял. Но пески-то где?
     - То, что вы видели, происходило в 2654 году до новой эры, когда Сахара
была еще зеленой и плодородной. Эрозия ее началась где-то через пару веков.
     - Невероятно! Можно подробнее рассмотреть?
     - Если так уж хочется. Только скоро вернется Ригмар, а увидеть еще надо
бы многое.
     - Да, конечно,  извините.  Прошу вас, дальше. -  Мысль о всей  панораме
человеческой истории, готовой  развернуться сейчас с единым нажатием кнопки,
тело словно пробирало ватное тепло.
     Комната разом наполнилась неуютным холодом. Одновременно  с тем картина
сменилась наиболее впечатляющей покуда панорамой. За пещерным лазом, широким
и  низким,  вплоть  до  дальних  заснеженных гор  расстилался зимний пейзаж:
свинцово-серое небо  покрывало вершины  одеялом из туч. Впереди, буквально в
нескольких  футах,  сидели несколько существ - судя по всему, неандертальцы.
Маленькие серые глаза, покатые лбы, широкие  носы и почти отсутствующие губы
придавали им сходство с обезьянами. Очевидно, это была семья: сидящая у огня
мать кормила грудью младенца. Двое детей постарше играли с костями животных.
Сгорбившись,  сидел  мужчина (рост  - максимум  четыре  фута): руки длинные,
массивные  плечи и предплечья.  Необычайно густой  волосяной покров до самых
стоп  был  уже именно человеческим, а не животным.  Утлая  одежда  из  шкур,
кажущаяся   издевкой   на  промозглом  холоде,  кое-как  прикрывала  наготу.
Пованивало, как бывает в зверинце.
     Сам  пейзаж  был унылым, гнетущим,  с полузамерзшей рекой и  снегом  во
впадинах. В четверти мили, наполовину скрытое хвойным перелеском, паслось по
серо-зеленой тундре  оленье стадо.  Каменистую землю вокруг  пещеры покрывал
зеленый лишайник.
     -  Вот  таких  существ,  -  указал  К-17,  -  ньотх-коргхаи  попытались
превратить в людей. Представляете, что за задача перед  ними стояла? (Как не
понять:  существа эти, напоминающие  больше орангутангов, чем  людей, с виду
обучению  вообще  не  подлежали).  Но  у   них  было   одно  преимущество  -
неандертальцы,  не  различая  ньотх-коргхаи,   тем  не  менее  сознавали  их
присутствие.  Естественно, они  относились  к  ним как к  сверхъестественным
существам,  и развили у себя  чувство священного ужаса и  преклонения - свой
первый  основной шаг  к  человеческому  облику.  Кроме  того,  ньотх-коргхаи
несколько усовершенствовали им голосовые связки,  так что они смогли развить
у себя зачатки речи - что, как известно, является основой всякого проявления
разума.
     - Прошу прощения, -  виновато пробормотал Карлсен, - холод можно слегка
убавить? - у него стучали зубы.
     - Ой, извините.  - К-17 потянулся  к пульту, и картина исчезла:  стоило
появиться  библиотеке, как температура мгновенно нормализовалась. Сам каджек
на холод либо не реагировал вообще, либо так был занят рассказом, что ничего
не замечал. Он спешно продолжал с  тем  особым, свойственным именно каджекам
энтузиазмом:
     - После этого ньотх-коргхаи переключили свое внимание на другие миры, -
среди  них и наша планета Каджан, - и тысяча с лишним лет минула, прежде чем
они снова наведались на Землю. Им не терпелось взглянуть на результат своего
эксперимента,  но увиденное разочаровывало. Неандертальцы так и жили себе по
пещерам,  общаясь примитивным гуканьем. Причина  была безусловно в их полной
прикованности  к  сиюминутному  физическому  существованию.  Они  не  видели
причины, ради которой стоит меняться.
     И  вот тогда  великого биоинженера  Кубена Дротха посетила  мысль. Беда
неандертальцев состояла в том, что у них не было воображения. Как можно было
простимулировать у них развитие воображения?
     - ... Секс?
     -  Точно!  Как и прочих  животных,  самцов-неандертальцев секс  занимал
только  тогда,   когда  у  самок  начинался   гон.  Иными  словами,  он  был
исключительно орудием размножения. И вот, Кубен Дротх рассудил: если усилить
у  них половое влечение, у самцов станут пробуждаться сексуальные  фантазии.
Поэтому он в порядке эксперимента решил усилить половые гормоны. Вначале все
шло вроде бы успешно. У самцов резко увеличилась половая активность, так что
к женским  особям они  начали приставать  и тогда, когда у тех не было гона.
Большинство  из  них,  безусловно,  притязания  отвергало.  Но  те,  что  не
давались, приносили  и меньше  потомства. Мало-помалу  самки  неандертальцев
перестали испытывать гон только в определенную пору.
     Но и это их не изменило. По сути, они оставались такими  же тупыми. Вот
тогда-то ньотх-коргхаи и пошли на  самый свой дерзкий эксперимент. Они стали
вживляться самцам в мозг  и учить их, как  фантазировать. Тем, кто находился
на  охоте, они внушали  сексуальные сны.  Результаты просто изумляли. Секс у
неандертальцев беспрецедентно  возрос. А с ним,  разумеется, и  рождаемость.
Равно как и соперничество из-за  самок  у самцов. С приближением Ледникового
периода  охотникам  в поисках пищи приходилось все больше времени  проводить
вдали  от  жилья.  Молодые мужчины  начали соперничать,  стремясь  завладеть
наиболее желанными  женщинами:  самые искусные  охотники могли выбирать свой
собственный  гарем.  Через  десяток  поколений  неандертальцы изменились  до
неузнаваемости. Как видите.
     Библиотека  в  очередной раз  исчезла,  и  повеяло  холодом. Окружающая
картина в целом узнавалась, с той разницей, что горы теперь были  наполовину
скрыты  свинцово-серыми  тучами,  а  равнина  в  основном была белой,  а  не
зеленой. При  входе  в  пещеру  дюжий  неандерталец  разделывал рубилом тушу
животного  (что-то вроде буйволенка). Помогал  ему в этом дикарь помоложе  -
похоже, сын. С пучком хвороста на спине подходила старуха, Еще одна женщина,
сунув в горящий снаружи огонь заостренную палку, жарила  на ней мясо. Внутри
пещеры виднелась еще одна женщина и двое детей.  Хотя непонятно, что  имел в
виду К-17 под "неузнаваемой переменой".
     Каджек прочел его мысль.
     -  Вглядитесь внимательно  в  их лица, особенно  в  мужчину.  Ничего не
замечаете?
     Карлсен, подойдя ближе, пытливо всмотрелся в  лицо мужчины,  сноровисто
освежевывающего  тушу.  Физиономия  такая же  невзрачная  -  мелкие  глазки,
широкие ноздри и покатый подбородок. А впрочем, чем-то она знакома. Разгадку
подсказал широкий, чувственный рот.
     - Ну конечно! Я видел его на Криспеле, в музее...
     К-17 кивнул.
     - Первый человек. Адам.
     - А это, значит, Ева...
     Карлсен  подошел  к  женщине,  зажаривающей мясо.  Выглядела она старше
(волосы с  проседью),  но явно та самая, которую  он видел в музее. Рот тоже
широкий и чувственный, хотя и  не  настолько, как у мужчины. Но несло от нее
так, - смесь застоявшегося пота и какого-то прогорклого жира, - что  Карлсен
брезгливо отвернулся. Он покачал головой.
     - Что-то мне кажется, женщины не особо изменились.
     - Он  пристально  посмотрел  на  сидящую в  пещере женщину  помоложе  -
возможно, дочь. - Разве не так?
     - На лицо, может, и нет.
     - А-а, - неожиданно понял  Карлсен. Женщина,  которую он  видел раньше,
была одета  в одинаковую  с мужчинами набедренную повязку. На "Еве"  же было
своего рода примитивное платье из шкуры, покрывающее ей правое плечо и грудь
- левая оставалась неприкрытой. То же самое и у женщины, что в пещере.
     - Они  уяснили,  что сокрытие  усиливает  привлекательность,  -  указал
каджек. - А вот вам и еще одно различие.
     - Он указал на старуху,  сбросившую  со  спины вязанку хвороста.  - Они
научились плести что-то вроде веревки,  и даже вязать узлы. Через пару тысяч
лет  они изобретут  лук и стрелу, и  начнут  высекать  солнечные диски.  Еще
несколько поколений, и они  научатся добывать из земли охру, раскрашивать ею
тела. Все это - результат сексуального воображения.
     Картина  снова истаяла, вызвав  на этот раз смутное огорчение. Несмотря
на холод, мысль о том, что перед тобой первые предки человека, очаровывала.
     - А Кубен Дротх, интересно, как выглядел?
     К-17 тронул панель. В следующую секунду  Карлсен отскочил так, что чуть
не опрокинул  стул. Над ними вылетевшим из бутылки джинном  вздымался толан,
головой едва  не  касаясь  потолка.  У них на глазах  он  согнулся  и как бы
вперился отсутствующим взором.
     Подобно толанам, чьи  портреты Карлсен видел на Ригеле, Кубен Дротх был
обнажен. Как и у них, у него была зеленая кожа и приплющенная сверху голова.
Руки с  узловатыми веревками мышц  опушал белый  волос.  Опоясывающие голову
красные глаза и  нос-пятак  вызывали  невольную оторопь. Вместе с тем  более
пристальное  изучение его  лица, - а Кубен Дротх, безусловно,  был личностью
наивыдающейся, - открывало  в нем максимум серьезности  и сосредоточенности.
Спустя секунду Кубен Дротх исчез.
     - Довольны? - с улыбкой спросил К-17.
     - Да-а, - только и протянул Карлсен, - ощущение не для слабонервных. Но
вы же говорили, ньотх-коргхаи бесплотны?
     - Такими они казались на  Земле, из-за  того, что были на более высокой
вибрационной волне. Хотя себя они считали толанами.
     - Но потомки-то их, эти женщины, с виду вроде бы люди как люди.
     Овальные  глаза  К-17 округлились  еще  сильнее  -  ни  дать  ни  взять
испуганный медвежонок коала.
     - Вам что, никто и не объяснил?  -  Карлсен мотнул головой. - Но  вы же
были  в  музее на  Криспеле!  Куратор  что, не  рассказывал  вам о раздоре с
толанами?
     - Так, упомянул слегка.
     К-17 покачал головой:
     - Засмущался, должно быть.
     - С чего?
     -  Из-за  чего?  Толаны  изгнали  эвату  из-за  того,  что  считали  их
безнравственными и растленными.
     - Об этом он мне сказал, но не объяснил почему.
     - Разве не понятно? Ньотх-коргхаи преобразовали неандертальцев тем, что
входили к ним в тела и вызывали сексуальные грезы...
     - Это я понял.
     -  А   включившись  в  это,   и  сами   пристрастились  к  сексуальному
наслаждению.
     - Но ведь и толаны не были его лишены?
     К-17 покачал головой.
     - Только