цель.
     - Не понял?
     -  Я  имею  в  виду  -  практическая  цель.   Может,  это  своеобразное
произведение  живописи,  или симфония, чтобы  действовало  на чувства.  Или,
скажем, схема...
     - Схема?! - изумление в голосе Айвса сочеталось с недоверчивостью.
     - Схема... ума изнутри. Надо это видеть, чтобы понять...
     - Там есть какой-нибудь пульт управления? Или двигатели?
     -  Нет.  Может, где-нибудь  там,  сзади, в  хвостовой части, если он на
турбинной тяге.
     Карлсен  теперь завис  над одной  из лестниц.  Издалека  она напоминала
пожарный трап, но вблизи выяснилось, что металл толщиной, по меньшей мере, в
метр; цвет такой  же тускло-серебристый как  у пола. Ширина метра два. Перил
нет. Карлсен двинулся по ступеням  наверх,  к  подпираемому  колоннами своду
одной  из галерей. Узенький  ажурный мостик, также  без перил, тянулся через
бездонный провал километровой ширины.
     - Смотри, там свет, - указал Крэйджи.
     -  Выключи  фонарь,  -  попросил  Карлсен.  Мгновение -  и их  окружила
могильная мгла. Вскоре глаза  привыкли,  и Карлсен понял, что  Крэйджи прав.
Где-то  там, ближе к  центру  реликта, сочилось ровное зеленоватое свечение.
Карлсен сверился со счетчиком  Гейгера - показания чуть выше обычного, но до
опасного уровня пока далеко.
     -  Похоже, впереди, какое-то слабое свечение, - сообщил он Дабровски. -
Пойдем, посмотрим, что именно.
     Был  соблазн одним мощным рывком оттолкнуться от лестницы и на скорости
перенестись через  зияющий провал, но после  десятилетнего опыта непрерывных
экспедиций  осмотрительность стала  неотъемлемой  чертой  характера. Поэтому
Карлсен  поплыл  в  сторону  свечения медленно,  придерживаясь  мостика  как
ориентира.  По  пути  он  то и  дело поглядывал на  счетчик Гейгера. Уровень
радиации  по  мере  приближения заметно возрастал,  но по-прежнему  был ниже
опасной точки.
     Источник  люминесценции оказался  дальше, чем  предполагалось.  Четверо
астронавтов   плыли  через  анфилады,  напоминающие  творения  какого-нибудь
безумного архитектора-сюрреалиста;  мимо  тянулись бесчисленные  лестницы  -
впечатление было такое, словно они уходят  куда-то  в  бесконечную глубь, до
самой  Земли,  или  к   отдаленным  звездам.  Местами  на  пути  встречались
колонны-исполины; теперь, однако не было видно ни основания их, ни вершины -
как будто свод, который они некогда подпирали, куда-то  исчез. Потерев  одну
из  них из  любопытства, Карлсен  обнаружил,  что ее покрывает слой белесого
налета, вроде цемента или талька.
     Через  полчаса  сияние  стало  ярче.  Глянув  на  циферблат, Карлсен  с
удивлением  осознал,  что  прошло,  оказывается,  около  часа;  уже  и  есть
хотелось.
     Фонари выключили. Зеленоватое свечение  было  достаточно  ярким, причем
исходило оно откуда-то снизу.
     -  На нас выходила лунная  база, Олоф, -  послышался голос Дабровски. -
Передают, что твою жену с детьми только что показывали по телевидению.
     Ай да новость! Впору было прийти в восторг, однако теперь  Карлсену все
это казалось странно далеким, будто откуда-то из прошлой жизни.
     - Зеленски  передает,  -  продолжал Дабровски,  - перед экранами сейчас
сидят четыре миллиарда  телезрителей, изнывают  по  новостям.  Может, пошлем
какое-нибудь промежуточное сообщение?
     - Подожди минут десять. Мы приближаемся  к этому свечению.  Хотелось бы
выяснить, что это...
     Свет, как оказалось, исходил из широкой щели в полу. Холодный, бледный,
напоминающий  разлив  полнолуния  где-нибудь  в  поле.  Карлсена  неожиданно
охватила пьянящая, безудержная радость; он ухарски, лихо оттолкнулся вниз.
     - Шеф, ты  бы  полегче, -  заметил  Айве. Ощущение  было  как у стрижа,
азартно закладывающего  вираж  над самой землей.  В  этом месте провал  зиял
глубиной с полкилометра, и  низ виделся как подернутая  дымкой долина  среди
гор. Судя по счетчику Гейгера,  находиться здесь становилось небезопасно, но
изоляция скафандра позволяла держаться еще некоторое время.
     Ущелье, куда они  ринулись, в ширину имело километра  полтора. Стены  -
как и там, наверху - покрывали прихотливые узоры. Свечение будто бы исходило
со дна и из громадной колонны, стоящей по центру.
     - Что  это, интересно, за  штуковина?  - послышался голос Мерчинсона. -
Монумент, что ли?
     - Сделано, вроде, из стекла, - высказал свое соображение Крэйджи.
     Карлсен вытянул руки  вперед,  чтобы смягчить  столкновение с  полом и,
повернувшись   словно  акробат,   отрикошетил   вверх   на   сотню   метров.
Утвердившись, в конце концов, на ногах, он огляделся - и тогда разобрал, что
стоит у самого основания прозрачной колонны.
     Колонна, как и многое другое на этом корабле, на деле была крупнее, чем
казалась издали. Диаметр, прикинул Карлсен, по меньшей мере полсотни метров.
Внутри  смутно  проступали  какие-то  большие,  размазанные,  будто  кляксы,
силуэты, в  фосфоресцирующем  свете  напоминающие  темных  спрутов.  Карлсен
поплыл  вверх,  пока  не  поравнялся  с  одним  таким;  посветил  фонарем  -
оказалось, что цвет не черный, а  оранжевый. Вблизи это пятно походило не на
спрута,  а  вообще невесть  на  что: не то колония моллюсков, не  то  просто
моллюск.
     - Это то самое? - послышался совсем рядом голос Айвса.
     Карлсен понял, о чем он.
     - Нет, не думаю, чтобы эти вот построили корабль. Мерчинсон притиснулся
к колонне плексигласом шлема.
     - Это что, по-твоему? Какие-то овощи? Или грибы?
     -  Пожалуй,  ни  то, ни другое. Может,  вообще какая-нибудь  незнакомая
форма жизни.
     - О, Господи! - выдохнул Мерчинсон. В голосе его был такой испуг, что у
Карлсена сердце екнуло, и он сдавленно спросил:
     - Что там такое?
     Было видно, как за грибовидными силуэтами что-то шевелится.
     - Да это я, - послышался голос Крэйджи.
     -  Чего ты  там  дурью  маешься?  -  после  нервной  встряски  Карлсена
разобрала злость.
     - Я внутри  этой трубы.  Она, оказывается,  полая.  И  там внизу что-то
виднеется.
     Карлсен начал осторожно подниматься, притормаживая перчатками по стеклу
колонны. По спине струился пот, хотя температура в скафандре регулировалась.
     Чуть было  не  пролетел вершину, но, перевернувшись  в  воздухе,  успел
уцепиться за самый край. Колонна - правильно заметил Крэйджи - и впрямь была
полая. Стены, за которыми виднелись силуэты-кляксы, были толщиной не  больше
трех метров. А иззелена-голубое свечение  оттуда  было  гораздо  интенсивнее
того, что пробивалось из-под пола.
     - Дональд, ты где?
     - Я внизу, - откликнулся Крэйджи. - Здесь, мне кажется, жилой отсек.
     Карлсен, потянувшись, ухватил Мерчинсона, который, не рассчитав прыжка,
вот-вот пролетел  бы  мимо. Оба,  не сговариваясь, головой  вниз  кинулись в
полую  сердцевину. За  годы скитаний  по  космосу  астронавт  осваивается  с
невесомостью настолько, что становится-уже и неважно, где голова, а где ноги
-  вверху  или внизу.  Карлсен  и  Мерчинсон аккуратно  снижались  навстречу
бирюзовому сиянию. Через несколько секунд оба через горловину трубы вплыли в
море синевы, напомнившей Карлсену  о  подводном гроте, куда он как-то заплыл
на Капри. Посмотрев вверх, он  увидел, что потолок - пол помещения,  которое
они  только  что оставили, -  полупрозрачен, как  хрусталь. Сияние,  что они
заметили там, наверху, очевидно,  проникало через пол отсюда.  В  отдалении,
справа,  находилась еще одна лестница - тоже большая, но все ж поменьше, чем
наверху, ближе  к габаритам  "Гермеса". Свечение исходило  из пола и стен. В
центре  помещения высились странные квадратные трубы, тоже полупрозрачные. А
в  отдалении -  где-то в полукилометре - из бархатистой темноты проглядывали
звезды. В этом  месте обшивка была пробита, и можно, было различить огромные
плиты, вдавленные внутрь и рваные,  будто кто-то с размаху ударил молотом по
картонной коробке.
     - Возможно, это и, остановило корабль, - указал Карлсен.
     Сверхъестественная   картина  разрушения   повлекла  исследователей   к
гигантской пробоине. Дабровски  нетерпеливо выспрашивал подробности. Карлсен
остановился  на краю пролома, глядя  под ноги на  вспученный и  покореженный
пол.
     - Что-то массивное пробило в корабле  дыру диаметром в тридцать метров.
Вероятно, это была какая-нибудь раскаленная глыба: металл, помимо  того, что
изорван, еще и оплавлен. Весь воздух из корабля должен был выйти в считанные
минуты, если только этот отсек не заизолировали и  не запечатали. Все живое,
наверняка, немедленно погибло.
     - Что там за тумбы? - полюбопытствовал Дабровски.
     - Сейчас осмотрим.
     - Эй, шеф! - заорал вдруг Айве. Он стоял возле тумб, водя лучом  фонаря
по прозрачным стенкам; сноп света  выходил с противоположной стороны. - Шеф,
там люди!
     Карлсен  подавил безотчетный  порыв  метнуться  через  пятьсот  метров,
отделяющие  его  от тумб. На такой скорости он пронесся бы мимо и, вероятно,
врезался  бы  в  стену  так, что потерял  бы сознание.  Поэтому  тронулся он
осторожно, спросив лишь:
     - Что за люди? Они живы?
     -  Нет,  не дышат.  Но  ты смотри, совсем, как люди!  По крайней  мере,
похожи.
     Карлсен  сориентировался на ближнюю тумбу. Стены  у нее были из стекла,
прозрачного,  как  иллюминатор  на  посту  наблюдения  "Гермеса".  Это  был,
несомненно, жилой отсек. Внутри находились предметы, явно напоминающие столы
и стулья, хотя и не  совсем привычного вида. А сразу за стеклом, на  высоком
ложе, покоился человек. Лысый, с ввалившимися  щеками.  Остекленелые голубые
глаза  уставились  в  потолок.  Тело  было  накрыто  грубым,  туго натянутым
полотном, под  которым проступали не  то ребра,  не то обручи,  удерживающие
тело на месте.
     - Капитан, - позвал Мерчинсон. - Тут - женщина.
     Он стоял у соседней тумбы. Карлсен,  Айве и Крэйджи перебрались к нему.
Фигура на ложе была,  бесспорно, женская. Это  было  ясно, даже не глядя  на
характерные  формы под  покрывалом. Губы чуть ярче,  и  черты лица неуловимо
женственны. Каждый из астронавтов, вот уж скоро год как не видевших женщины,
ощутил томную тоску и вожделение.
     - Ты глянь - блондинка, - добавил Мерчинсон. Коротко остриженные волосы
женщины буквально светились белизной.
     - Еще одна, - обнаружил Крэйджи.
     Фонарь осветил  темноволосую девушку, помоложе  первой. Ее  можно  было
назвать  смазливой, если  бы не заострившиеся черты,  омертвляющие лицо. Все
тумбы  стояли  обособленно. "Прямо  как  усыпальница  фараонов",  -  подумал
Карлсен.  В общей  сложности  их было  тридцать.  В каждой лежало  по одному
спящему: восемь мужчин и шесть женщин средних лет, шестеро мужчин помоложе и
десять женщин в возрасте примерно от восемнадцати до двадцати пяти.
     -  Да как же они пролезли в эти чертовы капсулы?  - недоуменно  спросил
Мерчинсон.
     Действительно: дверей нигде не было видно. Астронавты обошли все тумбы,
изучая каждый сантиметр прозрачной поверхности -  ни  намека  на  отверстие.
Полупрозрачный кристаллический  верх,  похоже, был приклеен или  приварен  к
стеклу.
     -  Но это все-таки не  саркофаги, -  вслух предположил Карлсен. - Иначе
зачем им мебель?
     - Древние  египтяне,  например, погребали  мертвых  вместе с мебелью, -
возразил Айве, питавший страсть к археологии.
     Карлсена - непонятно, отчего - охватило раздражение.
     -  С  египтянами  все  ясно,  они считали,  что забирают свое  добро  в
загробный мир. Но у этих-то вид не настолько простой.
     -  Все  равно,  -  заметил  Крэйджи,  -  и  они  могли  надеяться,  что
воскреснут.
     -  Ну тебя,  мелешь ерунду, -  сердито оборвал  его  Карлсен  и осекся,
поймав  за  забралом шлема недоуменный  взгляд.  -  Извини.  Не знаю, чего я
взъелся. Просто живот чего-то подвело, жрать охота.

     Стайнберг на "Гермесе" уже приготовил обед - под стать рождественскому.
Сейчас стояла еще середина октября, но через месяц с небольшим корабль ляжет
на  обратный курс, дабы на  Землю прибыть в середине января (на максимальной
скорости "Гермес" покрывает шесть с половиной миллионов километров в сутки).
     Никто  из команды  не  сомневался, что  обратно повернуть придется даже
раньше: их находка по своей важности весомее дюжины новых астероидов.
     Обстановка  сейчас  была  праздничная, располагала к  отдыху. Под  гуся
выпили  шампанского, а с рождественским пудингом приняли еще и бренди. Айве,
Мерчинсон и Крэйджи говорили без умолку;  остальные с удовольствием слушали.
Карлсена одолевала странная усталость. Он чувствовал себя так, будто  провел
двое суток без сна. Все вокруг казалось каким-то зыбким, нереальным. Вначале
подумалось,  не из-за облучения ли это, но он отбросил эту мысль.  Если так,
другие  бы тоже это почувствовали. Скафандры находились  сейчас в очистке, и
счетчик показывал, что загрязнения практически не было.
     - Что-то Олоф у нас неразговорчив, - заметил, наконец, Фармер.
     - Просто устал чего-то.
     - Что  ты насчет всего  этого думаешь? - спросил  Карлсена Дабровски. -
Зачем они  построили  корабль?  Все ждали, что  скажет Карлсен, он  же  лишь
покачал головой.
     -  Тогда  скажу  я,  - вмешался  Фармер.  Он  курил трубку  и,  говоря,
жестикулировал мундштуком. - Из твоих слов получается, что  все эти лестницы
не предназначены для практического использования.  Так?  Поэтому, как сказал
нынче утром Олоф,  назначение  у них,  очевидно,  иное  -  эстетическое  или
религиозное.
     - Хорошо,  -  кивнул  Стайнберг.  - Тогда, выходит  - это  своего  рода
летающий храм? Все равно не вижу смысла.
     - Дай закончить. Эти существа, похоже, взялись не из Солнечной системы,
а откуда-то извне. Может, из другой галактики.
     -  Вряд  ли.  Чтобы  добраться оттуда,  им бы  пришлось  кочевать сотню
миллионов лет, а, может, и того больше.
     -  Пусть так, - Фармер  оставался  невозмутим. -  А  из другой звездной
системы?  Вполне  вероятно...  Со скоростью в половину  световой,  до  Альфа
Центавра отсюда всего девять лет. - Он отмахнулся, когда Стайнберг попытался
вклиниться.  -  Более чем  вероятно,  что  они  из другой звездной  системы.
Следовательно, вопрос единственно в том, из какой именно. И если им по плечу
такие дали, то  становится объяснимым  и размер корабля. Это  все  равно что
шлюпка против нашего океанского лайнера.  Наш  "Гермес" в  сравнении с ним -
просто ботик. Так вот... - он повернулся к Айвсу. - Что, испокон веков, люди
первым делом брали с собой при переселении?
     - Своих богов.
     -  Совершенно   верно.  Иудеи  странствовали  с  ковчегом  Завета.  Эти
прихватили с собой храм.
     -  Все равно не ясно, -  подал  голос  Стайнберг. -  Вот  мы,  если  бы
отправились  селиться на  Марс,  разве  стали  бы  тащить  туда  с  собой...
Кентерберийский собор? Мы бы построили точно такой же на Марсе.
     - Ты не учитываешь,  что и собор - тоже дом. Допустим, они приземляются
на Марсе.  Место далеко  не  райское.  Пока выстроится город под  стеклянным
куполом, уйдут годы. И они привозят купол с собой.
     Аргумент прозвучал убедительно.
     - Но зачем все эти лестницы и мостики? - спросил Дабровски.
     - Они  -  основные составляющие нового  города.  Пришельцы ограничены в
численности.  Население   растет,  приходится  тесниться,   и   единственное
направление   -  вверх,   по  вертикали.   Так  что   налицо  готовый  остов
многоуровневого города.
     - Я бы добавил  и кое-что еще, - возбужденно вставил  Айве. - Они бы не
пришли одни. Следом бы отправились еще два или три корабля. И на Марс бы они
не сели. Он ведь - мертвый. Они бы сели на Земле.
     Все  молча  уставились  на него. Даже у Карлсена сонливость, как  рукой
сняло.
     -  Разумеется...  -  медленно  проговорил  Крэйджи.  Наступила  тишина.
Мерчинсон тихонько присвистнул. Общую мысль высказал вслух Стайнберг.
     - Так что, может статься, эти существа - наши предки?
     - Не именно они, - сказал Крэйджи, - эти, скорее, братья и сестры наших
предков. Но они первыми ступили на Землю.
     Все  заговорили  наперебой,  но вскоре  медлительный  северный  выговор
Фармера перекрыл общий шум:
     - Вот вам  и решение основной проблемы эволюции: почему человек так  не
похож на обезьяну. Мы произошли не от обезьян. Мы произошли от них.
     - А как тогда неандертальцы и иже с ними? - задал вопрос Карлсен.
     - Совершенно иная линия...
     Разговор прервал радиозуммер. Крэйджи подключился. Остальные напряженно
застыли. Раздался голос Зеленски:
     -   Господа,  у  меня  для  вас  сюрприз.  Премьер-министр  Европейских
Соединенных Штатов Джордж Магилл.
     Астронавты переглянулись меж собой в приятном  удивлении. Говорят, если
и есть в  мире хотя бы один политик, стоящий на  голову выше остальных - так
это  Магилл,  архитектор  мирового  сообщества.  Комнату  наводнил  знакомый
глубокий голос:
     - Господа, хотя вам и без того уже  все ясно, смею сказать: вы сейчас -
самые  знаменитые  люди во всей  Солнечной системе.  Трансляция этого сеанса
выйдет в эфир сразу после вашего фильма об интерьере  корабля. Даже при всех
помехах  в  изображении   -  местами  оно  вообще  пропадает,  -  это  самый
замечательный  из  всех  фильмов,  какие  мне  доводилось  видеть. Позвольте
поздравить  с невероятной удачей, выпавшей на вашу долю. Надо будет... - тут
голос его утонул в треске разрядов. Когда слышимость восстановилась, премьер
вещал: -  ...соглашается со мной, что  первым и самым ответственным заданием
станет доставка на Землю хотя бы одного из этих существ, а если возможно, то
и нескольких. Насчет того, осуществимо это или нет, судить, разумеется, вам.
Понятно,  что  при попытке вскрыть саркофаги тела  могут рассыпаться в пыль,
как  это  часто случалось  с мумиями. Но  у  вас, опять-таки, наверняка есть
способы проверить, содержат ли саркофаги какую-то микросреду, или там просто
вакуум. Если там вакуум, то проблема, видимо, решается проще...
     Карлсен застонал:
     -  Ну,  что  за  идиотская  спешка?  -  и умолк,  видя,  что  остальные
сосредоточенно  напрягают   слух,  вылавливая  среди  помех   обрывки   речи
премьер-министра.
     Следующие пять минут Карлсен угрюмо сидел, обреченно  слушая напыщенные
фразы насчет научного и  политического  значения их открытия.  Затем  в эфир
снова вышел Зеленски.
     -  Ну  что,  парни,  слышали?  Я,  в  принципе, согласен. Нам  надо, по
возможности, доставить на Землю одного-двух. Попробуйте пробраться в одну из
капсул.  Имейте  в виду, что  они, возможно, не мертвы, а  лишь  в анабиозе.
Когда  заберете  их  на  корабль,   поместите   в   холодильную   камеру   и
загерметизируйте до  возвращения на лунную  базу, чтобы  оградить от всякого
воздействия...
     Карлсен, грузно поднявшись, вышел из кают-компании и направился к себе.
Заснул он почти сразу же...
     Открыв глаза, он увидел, что над ним стоит Стайнберг.
     - Сколько часов я спал?
     - Семь часов. Вид у тебя был такой измотанный, что мы решили не будить.
     - Что произошло за это время?
     - Четверо из наших только что вернулись. Мы вскрыли одну из капсул.
     - Как! О, Господи! Почему не дождались, пока я проснусь?
     - Приказ Центра управления.
     - Пока я здесь капитан - приказы отдаю я!
     -  Мы  думали,  ты,  наоборот,  обрадуешься,  -   виновато  пробормотал
Стайнберг.  - В  одной из  капсул прорезали дыру, а  там был вакуум. Так что
тело не рассыпалось... А уж в холодильник, думаю, как-нибудь пристроим...
     Через пять минут, протирая глаза, Карлсен спустился на пост наблюдения.
В  иллюминаторе  виднелось знакомое бирюзовое  свечение. Корабль расположили
напротив отсека с гуманоидами так, что тумбы-капсулы были как на ладони.
     - Тебе Дэйв уже сказал, что это не стекло? - спросил Дабровски.
     - Вот как! А что?
     - Металл. Прозрачный металл. Один сегмент мы положили в очистку, но он,
вроде, не радиоактивен. И в капсуле радиации тоже нет. Этот металл,  похоже,
отражает ради