юдскому сборищу, будто
заинтересованная рассказом экскурсовода. Когда встали  за спинами  у группы,
стало ясно  почему. От детей  источалось поистине  пьянящее жизненное поле -
все  равно,  что  стоять  в  оранжерее, среди изысканных  цветочных запахов.
Миранда напоминала орхидею, Хайди - клевер или  утесник. Из стоящих же здесь
детей  конкретным  запахом  не  выделялся  никто.  "Ароматы" были  пока  еще
неоформившиеся,  обманчивые   и,  может,  именно  поэтому,   казались  более
пикантными.   В   аромате   непостижимо   угадывалась   эдакая   бесконечная
перспектива,  чудесное  предвкушение. Карлсена на миг затмила глухая  тоска,
чувство,  что жизнь потрачена  впустую,  и  к  горлу  на  миг  (вот те раз!)
подкатил тугой комок.
     К  уху приникла  губами  Хайди,  прошептала  что-то  бессвязное. Скорее
всего, делала вид, что делится замечаниями  насчет архитектуры,  на самом же
деле чувствовалось: пытается отвлечь, чтобы он взял себя в руки.
     Вскоре  группа  двинулась к лифтам.  Здесь  из-за  количества  пришлось
разделиться надвое -  одна половина  с учителем, другую повела светловолосая
девушка  в очках-ромбиках. Хайди  пристроилась  за второй группой.  Карлсен,
входя в  элеватор, понял,  почему. Одна из девочек,  по виду азиатка, просто
лучилась  необыкновенно изысканным  жизненным полем  (такого  он  еще  и  не
встречал:  энергия словно  пузырится  и вспенивается,  как  вода  в журчащем
роднике).  В  переполненном лифте девочка, на радость, оказалась бок  о бок.
Чувствовалась ее возбужденность: в Нью-Йорк она приехала лишь недавно, и все
ей  виделось в некоем волшебном свете, В  сравнении с тем местом, откуда она
родом  (откуда именно,  точно уловить не получилось), этот город казался  ей
какой-то сказкой.
     Угадывалось и  то, что  сегодня  -  окончание полугодия,  и после  этой
экскурсии в  Манхаттан Билдинг ребятишек ждет какой-то  праздничный сюрприз.
Вот  почему  вся  группа  источала  такую  пленительную  ауру   жизненности,
осязаемую настолько, что  казалось, будто она бисеринками влаги скапливается
на стенах лифта.
     Жизненное поле девочки-азиатки наполняло поистине мучительным желанием.
Он многое отдал  бы  за то, чтобы обнять ее, притиснуть  к  себе, обменяться
энергией, как с Хайди или  с Мирандой. То, что у людей считается  чуть ли не
педофилией, среди вампиров совершенно обыденная вещь. Жизненное поле девочки
казалось облекающим тело  цветастым кульком, где внутри  резво пляшут эдакие
искорки. Удовольствием было  бы просто впустить их в  свое  жизненное русло.
Будь они полностью раздеты, ощущение контакта и тогда б не было сильнее.
     Спустя  секунду-другую  на  Карлсена  волной  нахлынуло  разочарование:
девочка отодвинулась. С первой остановкой несколько человек вышло, и в лифте
стало посвободнее. Девочка теперь стояла  футах в трех, так что их жизненные
поля  уже не сливались с прежней интимностью.  Желание  возрастало,  Карлсен
усилием сдерживал себя на месте. Учительница в очках стояла почти вплотную и
непременно обратила  бы внимание. Карлсен сделал вид, что  рассматривает  на
стенке  инструкцию,  а сам  жизненным  полем  пытался  дотянуться до объекта
своего вожделения.
     И  тут,   надо  же,  девочка  придвинулась  сама.  Ее,  очевидно,  тоже
заинтересовала  инструкция.   Легонько  приникнув  к  Карлсену  плечом,  она
застенчиво улыбнулась.  Он ответил рассеянной улыбкой. Девочка отодвинулась.
На  этот  раз он мысленно велел  ей вернуться. Ее опять резко заинтересовала
инструкция, и их поля  частично слились. В этот миг все сомнения исчезли: ей
хотелось  близости  ничуть  не  меньше,  чем  ему.  Волшебно   приятным  был
слабенький нажим еще не  оформившегося  тела, и  Карлсен  встречно попытался
передать частицу своей собственной, мужской сущности. Тут лифт затормозил.
     - Все, мои хорошие, музей! - объявила учительница.
     Однако девочка, вместо того,  чтобы отстраниться, прижалась еще сильнее
(сделала вид,  хитрунья,  что  пропускает вперед  себя  остальных). Упор по-
мальчишечьи узкого бедра оказался непереносим, Карлсен  втянул немного от ее
жизненного  поля. Сладость была такая,  что он  на  секунду, можно  сказать,
потерял  ориентир, а очнувшись, обнаружил, что они с Хайди  остались в лифте
вдвоем.
     - Так что, теперь ты понимаешь Карло? - намекнула она с улыбкой.
     Карлсен сокрушенно кивнул; переспрашивать не было смысла.
     - Кстати, вышло не совсем прилично, - добавила она.
     - Это почему?
     - Было заметно со стороны.
     Перехватив ее мелькнувший взгляд, он  слегка наклонил голову - брюки на
сокровенном месте пошло топорщились. Карлсен почувствовал, что краснеет.
     - Я не чувствовал ничего сексуального.
     -   Это  необязательно.  Просто  ты  неопытный...   -   Она   вкрадчиво
придвинулась.
     - Можно? - прильнув к  Карлсену губами,  Хайди сквозь брюки тронула его
стержень.  -  М-м, приятно.  - Она пригубила сладкого  эликсира, оставшегося
после школьницы.
     - Мне  надо присесть, - выдохнул Карлсен. Двери раздвинулись, они вышли
на крышу, под слепящее солнце. Карлсен, дойдя до ближайшего кресла, грузно в
него  опустился.  Впервые за  весь день  его одо-  лела  усталость. Опершись
затылком о  стену, он запрокинутым  лицом блаженно  впитывал свет. Причем  в
световых волнах, и в тех роилась энергетика жизни. Хайди с улыбкой коснулась
его руки.
     - Что смешного? - спросил он, поглядев сквозь приспущенные веки.
     -  Да  ты. Я  забыла  уже, что  значит возиться с новичком. Ни  дать ни
взять, Карло по первой поре.
     - И что?
     - Школьник, дорвавшийся.
     Карлсен криво усмехнулся, прикинув соответствие образа.
     - Ты считаешь, она поняла, что происходит? - спросил он.
     - Умом нет. Но ты заставил ее понять.
     - Как это?
     - Ты ее загипнотизировал.
     -  Ее, загипнотизировал? - тускло  улыбнулся Карлсен, но,  не договорив
еще, понял, что Хайди права. Ему самому  нередко  доводилось гипнотизировать
пациентов,  а  потому  лучше  других  известно,  что  дело  здесь  в  чистой
внушаемости. Если гипнотизировать вполсилы,  не нагнетая максимум  внимания,
пациент  до состояния  транса зачастую не доходит. Гипноз  зависит от своего
рода телепатии,  вроде  той,  посредством которой он  заставил  приблизиться
школьницу.
     - У тебя сильно развита воля, - определила Хайди. -  Такая же, пожалуй,
сильная, как у моего отца.
     - Но ведь девчонке ничего от этого не сделалось.
     - Как  знать,  -  Хайди  чуть  поджала  губы.  - Она  без  ума  была от
Нью-Йорка,  и что их повезут прямо  на съемку ее любимого телешоу  (вот  это
ясновидение так ясновидение, не  то, что у некоторых). И тут попадаешься ты,
забираешь у  нее сколько-то энергии, даешь взамен свою.  Теперь на уме у нее
постоянно будет  мужчина, такой как ты. То есть  ее, как и эту самую японку,
простой человеческий удел не устроит уже никогда. - Она невнятно улыбнулась.
- Ты,  может,  жизнь  ей искалечил.  -  Сказала  как бы  в  шутку, но в тоне
сквозила серьезность.
     - Так что теперь делать? - тяжело выговорил Карлсен.
     -  Энергию надо  было  брать, не давая взамен  свою. Тогда бы  все было
нормально.
     - Я не о том. Как быть с японкой?
     - Оставь это Карло.
     - Она моя пациентка, не его. - Хайди помалкивала. - И что, никак нельзя
заставить ее забыть?
     - Забудет, если сама того захочет, - Хайди вскинула голову все с той же
непроницаемой  улыбкой. -  Твоя  проблема - заставить,  чтобы она  захотела.
(Подсмеивается, не иначе).
     - А по другому что, уже никак?
     - Никак. Вспомни  легенды  о вампиризме:  жертва сама  в  свою  очередь
становится вампиром.  -  Карлсен  попытался перебить,  но не удалось.  -  Не
потому, что вампиры какие-то злодеи кромешные. Просто у того, кто только что
был  жертвой,  происходит  вдруг  проблеск: ему  открывается новый  горизонт
возможностей.  И  когда это до него  доходит, обратно в человечью обыденщину
его не упихнуть уже ни за что.
     - Ну а если, допустим, ему не хочется отбирать энергию у других людей?
     Хайди посмотрела на него с тихой жалостью.
     - Ну и не надо. Энергии вокруг - море.  Человек, когда его  переполняет
счастье, а то и наоборот, несчастье, энергию свою уже не контролирует, и она
перетекает через край. Ее можно собирать совершенно незаметно. Да, что это я
- вот смотри и убедись.
     Отойдя  от  Карлсена, она  непринужденной походкой  направилась к  углу
крыши, выходящему на Ист- Ривер, где  облокотись  о парапет, спиной ко  всем
стояла  молодая  пара.  Карлсен  на  расстоянии  тронулся   следом.  Пара  -
атлетически  сложенный парень  и стройняшка с антрацитово-черными волосами -
стояли между собой  вплотную,  его пятерня чутко  дремала  у  нее  на бедре.
Сперва не  ясно было, что влечет в  ту сторону  Хайди, но,  приближаясь,  он
начал улавливать. Взаимное влечение этих двоих напоминало  сильное магнитное
поле.  Чувствовалось подспудно и то, что они еще не любовники, хотя, судя по
самой  силе  влечения,  -  это  лишь  вопрос  времени,  не  сказать   часов.
Непринужденность ладони на сладкой округлости была обманчива. На ней, именно
на  ней сосредотачивалась  медленно  тлеющая  мужская  жажда,  сознавая  под
пальцами двойной барьер из  ситцевого платья и белья, под которым - желанное
тепло  плоти. Девушка  в  свою  очередь сознавала  его возбуждение  и смутно
отзывалась чуть более потаенным сексуальным подъемом.
     Странно как-то: Хайди встала от них в нескольких футах, руки положив на
парапет.  Для улавливания  жизненных  полей  явно далеко.  Рассчитывает, что
влюбленные придвинутся ближе?  Вряд ли: вон они, так увлечены, что с места и
не сдвинешь.
     По  полу  что-то  передвигалось  -  ползком,  сторожко,  эдакой  мелкой
животинкой. Карлсен моргнул,  приняв это за игру света. Но  сосредоточившись
как слегдует,  удивленно  разглядел: к  ногам Хайди по пористой  поверхности
гладко катился цветастый пузырь размером с теннисный мяч. Вот он коснулся ее
стопы, мимолетно озарив  лямки сандалии, и словно втянулся сквозь кожу. А за
ним уже  подтягивался другой, такой же полупрозрачный. Оба напоминали чем-то
мыльные пузыри,  клубящиеся всеми  цветами  радуги. Под стать  и  движение -
медленное, словно липнущее.
     Карлсен  от  увиденного  на  секунду  оторопел,  но  быстро  опомнился:
вниманию место сейчас не здесь. Зачаровывала рука молодого человека.
     Впечатление такое,  будто цветистая жидкость, скопляясь,  скатывается с
кончиков  пальцев  по  белому  полотну.  На  нижней кромке  подола  жидкость
какое-то время собиралась, как дождевая  вода под  оконной рамой, и наконец,
увесистыми, округлыми каплями  срывалась на землю. Там эти капли срастались,
пока  не  образовывали своего  рода  пузырь, причем  ясно, что  в отличие от
мыльного, у этого сердцевина была вовсе не полой. Этот пузырь Хайди влекла к
себе, пока  он не докатывался до ног,  здесь она слизывала  его  с ловкостыо
кошки, лакающей молоко.
     Карлсен  открыл  путеводитель  и  сделал  вид,  что  читает,  а  сам со
странным,  тоскующим  вожделением  наблюдал  поверх  страниц  за  тем,   как
жизненное поле вокруг этой  пары сгущается в призрачную  взвесь, из  которой
постепенно  прорастают  капли.  Причем  исходили  они  не  от  загорелой,  в
бронзоватых  волосках руки парня. Теперь  было заметно  и то, как все  та же
цветистая энергия просачивается сквозь платье  девушки,  примерно  в области
копчика. На этой стадии она смотрелась  мерцающей синеватой  дымкой, ведущей
себя  на редкость  соразмерно. Встречаясь  с ладонью,  она как бы капельками
оседала на пальцах, обретая некую маслянистость и  радужную  переливчатость.
Не понять  происходящего было трудно. Эротическое возбуждение обоих достигло
той степени, за которой обычно следует секс, поскольку это  было невозможно,
ум у  обоих оставался цепким  и  сосредоточенным,  в  то время  как  энергия
соединялась  и сбегала,  словно вода по водостоку. Из капель некоторые так и
оставались  в   водосточном   желобе  возле  их  ног,   эти  самые  капли  и
подкатывались, скопившись, к сандалиям Хайди.
     Хайди,  поискав,  нашла  глазами  Карлсена.  Лицо  у  прелестницы  было
определенно   чарующим:  губы  увлажнились,  на   щеках   выступил  румянец.
Встретившись  с  Карлсеном  взглядом,  она  чуть  заметно   повела  головой,
приглашая  приобщиться. Карлсен, все так же уткнувшись в путеводитель, якобы
рассеянно   подошел  к   парапету  и  встал   между  Хайди   и  влюбленными.
Прелестница-вампирша  явно  предлагала  поделиться  роскошным  угощением.  У
девицы из-под подола как раз вышел на редкость крупный пузырь, размером чуть
ли  не с мандаринчик, такой, что на земле под собственным весом  даже слегка
сплющился. Но вот проблема: как его  к  себе подкатить? От  сосредоточенного
усилия он лишь  зыбко колыхнулся, как  шар, туго наполненный  водой. Карлсен
попробовал освоенный  недавно  трюк: разом напрягся и  расслабился, но вышло
как-то невпопад. Рядом чуть слышно фыркнула от смеха Хайди. Пузырь  послушно
повлекся   к  ней  (вот  что  значит  годами  отшлифованная  практика).  Она
подтягивала его  той же  силой воли,  какой он  привлек к  себе школьницу  в
лифте, но здесь требовалась тонкая, можно сказать рыбацкая, сноровка. Пузырь
подкатился  к его туфлям,  вполз  на носок, добрался  до взъема ступни.  Тут
Хайди перестала  нагнетать внимание  и пузырь,  мелко  дрогнув,  изготовился
скатиться.  Она  проворно его  застопорила,  так что  он  так и  держался на
взъеме.  Сексуальная  энергия  хотя  и  затеплилась,  изнывая  впитать  этот
пульсирующий  сгусток жизни,  Карлсен  по-прежнему  не  мог  уяснить,  каким
образом установить  контакт.  Собственные потуги подтянуть  пузырь  вверх по
ноге были  грубы и  неуклюжи.  Желание войти в женщину тускнело сейчас перед
жаждой растворить  этот живой шарик  о гениталии.  И  тут  (вот досада!)  от
неуклюжего рывка  пузырь лопнул, энергия  впиталась через  носок и  брючину,
обдав, словно теплой водой. Сладостные флюиды устремились кверху по ноге, но
проникли  максимум  до  колена. Хайди,  не в силах уже сдержаться, сдавленно
хихикнула.  Молодые  люди, заслышав,  насторожились  - и  конец  волшебству.
Загорелая  рука чутко поднялась на уровень талии и поток энергии моментально
иссяк. Карлсен  раздраженно  вздохнул. Хайди тем  временем тихонько,  ощупью
поместила ладошку на его стержень.  Впитанная сладость хлынула из ее пальцев
подобно нектару, он едва не застонал от нестерпимого удовольствия. И тут, не
успев  опомниться,  изошел  в  оргазме.  На  этот  раз  Хайди не  выдержала,
рассмеялась  вслух,  и   молодая  пара   обернулась.   Карлсен,   ругнувшись
вполголоса, поспешно ретировался в угол  поукромнее, где  взялся  запихивать
себе в трусы бумажную салфетку. Хайди тронула его за руку.
     - Лучше пойдем, сядешь.
     Он   взыскательно  оглядел  брюки   (не   хватало  еще,   чтобы   пятно
просочилось), после чего позволил отвести себя в кресло.
     - Не переживай. Скоро научишься, - успокоила она.
     - Только не с таким учителем, как ты, - отозвался он угрюмо.
     Хайди опять залилась смехом.  Молодая пара,  подозревая,  что  является
источником  веселья,   настороженно  покосилась.   Рука  молодого   человека
возвратилась на бедро подруги.
     - Ну согласись, приятно же быть вампиром, - тихонько произнесла Хайди.
     - Ага, даже чересчур.
     - А ты пуританин, - насмешливо заметила она, поглядев краешком глаза.
     - Не совсем. Просто думаю, что бы произошло, если...
     - Что "если"?
     - Если б я насытился удовольствием? Устал бы?
     -  Ну  вот,  я же говорила, что  пуританин. На  том краю крыши, радужно
мерцая, у ног парочки образовался еше один  пузырь жидкой энергии.  Глядя на
него, Карлсен вдруг вспомнил, о чем раньше хотел сказать.
     - Ты помнишь, что сказала Одетта?
     - Это насчет malocchio?
     - Да.  Я только  что  вспомнил. На меня  ведь  и вправду кое-кто  вчера
покушался.
     - Ты что, серьезно? - округлила глаза Хайди.
     Он  рассказал  ей  об  андрогене в аэротакси. Она слушала с нарастающим
беспокойством.
     - Сумасшедший какой-то...
     - Или просто псих. У этих типов сдвиги частенько бывают.
     Она  покачала  головой.  Парочка  удалилась.  Хайди   почти  машинально
подтянула  пузырек  энергии к  себе и, задумчиво покачав  на  взьеме  стопы,
впитала.
     - Вот и ответ на то, о чем  я  постоянно думаю  тебя спросить: а как ты
вообще обнаружил, что ты вампир?
     -  Да  ну,  просто  чистое совпадение.  -  Он рассказал  ей о казусе  с
мыслеслоговым синхронизатором.
     Хайди, внимательно  выслушав,  медленно повела  головой  из  стороны  в
сторону.
     - Нет. Этого было бы недостаточно.
     - Не понимаю.
     -  Люди  в  таких  случаях   испытывают  внезапное  потрясение.  Спроси
как-нибудь у Карло, как он стал вампиром.
     -  А  словопроцессор  разве  того  не  объясняет?  У   нас  умы  просто
состроились в полный резонанс.
     - Я это понимаю. Но зачем, скажи, тебе хотелось цапнуть ее за горло?
     Такой вопрос застал его врасплох.
     -  Н-не знаю.  -  Он  растерянно  улыбнулся.  Вампиры же  обычно  так и
поступают?
     - Ты сам знаешь, что нет. У тебя есть какое-то желание укусить за горло
меня?
     - Нет.
     - Ну, а ее зачем?
     На душе становилось как-то неуютно.
     - Может, мне все еще опыта недостает. Что ты думаешь?
     -  Похоже на вспышку  враждебной агрессивности. Ты раньше к  ней ничего
подобного не испытывал?
     - Вообще никогда.
     - И изнасиловать ни разу не тянуло?
     - О, Господи, да нет же! (Вопросы будто из медицинской анкеты).
     - Тогда, получается,  это действительно  андроген.  Другого  объяснения
нет.
     Карлсен призадумался.  Мысли  от сказанного возникали,  прямо  сказать,
нелегкие. Наконец он не совсем
     уверенно спросил:
     - А у обычных  людей такое может  получаться -  метать в других  своего
рода молнию злобы?
     - Обычно нет, - она помолчала, размышляя. - Разве что у ведьм.
     - У ведьм? - от такой завиральной мысли он невольно улыбнулся.
     -  Люди, развившие  у  себя  силы подсознательного. Иногда еще бывает у
тех,  кто жизнь  живет своей ненавистью - такие, кто изо дня в день только и
разжигает в мыслях свою обиду.
     -  Преступники,  например?   -  Карлсен  поднял  голову  с  обновленным
интересом.
     - Видимо. Хотя мне никто из таких людей не знаком.
     - Зато у меня их хоть отбавляй. И худшие из них именно такие.
     - Тогда тот андроген, наверное, преступник.
     - Нет, ты  не поняла. Я не о  карманниках  со взломщиками. Я  говорю об
убийцах-маньяках - тех, что истязают иногда свою жертву.
     Хайди нахмурилась.
     - Ты думаешь, этот андроген - маньяк-убийца?
     -  Не знаю,  что  и  думать,  -  Карлсен  мотнул  головой.  -  Если  ты
действительно говоришь...
     -  Ну, а стал  бы  маньяк  так  глупо  себя  вести: вытаскивать оружие,
целиться в тебя?
     - Это  меня и настораживает. Маньяки ведь действительно так себя ведут.
Они взрываются насилием, причем с каждым новым убийством все легче и легче.
     - Тогда надо идти в полицию.
     - Я так, наверное, и поступлю. - Карлсен встал.
     - Прямо сейчас думаешь? - спросила Хайди.
     - Нет. Я кое-что еще хочу проверить.
     Посередине  крыши,  где секция электронных  игр,  возле  барной  стойки
находился  топовизор  с  увеличенным  экраном.  Дизайн  точь-в-точь  как   у
стандартных  моделей,  что  при  любом   аттракционе:  контурная  голограмма
американского  континента, где горы сообразно высоте высвечены коричневым, а
города  и  места  наподобие  Большого каньона  и Ниагарского водопада  четко
выделены и помечены. Красный бегунок лазера с помощью двух регуляторов можно
передвигать в любую  часть  модели.  Затем, когда в щель  бросается  монета,
контуры   американского  континента  исчезают,  а  на  их  месте  появляется
голограмма  местности, на