пытайтесь убедить меня в том, что свой притон с этакой
вывеской вы содержите с незапамятных времен. За вас давно
уже взялись фараоны. Если, конечно, вы настоящий робот.
Ха, ха!
   - Этот притон, - сказал робот, - я содержу примерно минут
пять. Мой предшественник в бессознательном состоянии лежит
в углу, вон за тем шкафом. Ваш приход сюда - случайное
совпадение.
   Он на миг умолк, и у Келвина создалось странное
впечатление, будто робот вглядывается в него, словно желая
убедиться, удачно ли он пока справляется с изложением своей
истории.
   - Я тоже появился здесь совершенно случайно, - продолжал
робот. - По ряду причин теперь требуется внести кое-какие
изменения в мою аппаратуру. Придется заменить некоторые
детали. А для этого, как я понял, прочтя ваши мысли, мне
необходимо приноровиться к вашей весьма необычной
экономической системе, основанной на товарообмене. Словом,
мне нужны так называемые монеты либо свидетельство о наличии
у меня золота или серебра. Вот почему я на время стал
хиромантом.
   - Как же, как же, - сказал Келвин. - А почему бы вам
попросту не заняться грабежом? Если вы робот, совершить
ограбление века для вас, что раз плюнуть: крутанете
какой-нибудь там диск - и дело в шляпе.
   - Это привлекло бы ко мне внимание, а для меня превыше
всего полная секретность. Честно вам признаюсь, я... -
робот порылся в мозгу Келвина, отыскивая нужное выражение, и
закончил фразу: - Я в бегах. В мою эпоху наложен строгий
запрет на перемещения во времени; даже случайность не служит
оправданием. Такие перемещения осуществляют только по
особому заданию правительства.
   "А ведь он загибает", - подумал Келвин, но так и не сумел
определить, какая именно неувязка навела его на эту мысль.
Прищурившись, он вгляделся в робота, вид которого отнюдь не
развеял его сомнений.
   - Какие вам нужны доказательства? - спросило стоявшее
перед ним существо. - Ведь стоило вам войти, и я сразу
прочел ваши мысли, не правда ли? Вы не могли не
почувствовать, что на секунду утратили память, когда я изъял
из вашего мозга всю информацию, а потом тут же вернул ее на
место.
   - Так вот что тогда произошло, - промолвил Келвин. Он
осторожно сделал шаг назад: - Пожалуй, мне пора.
   - Погодите! - скомандовал робот. - Я вижу, вы теряете
ко мне доверие. Вы явно сожалеете, что посоветовали мне
заняться грабежом. Боитесь, что я претворю эту идею в
жизнь. Позвольте вас разубедить. Мне действительно ничего
не стоит отнять у вас ваши деньги, а потом, чтобы замести
следы, вас убить. Но мне запрещено убивать людей. Остается
одно - приспособиться к вашей системе товарообмена. Исходя
из этого, я могу предложить вам что-нибудь достаточно ценное
в обмен на небольшое количество золота. Дайте подумать. -
Взгляд фасеточных глаз обежал палатку, на миг впился в
Келвина. - К примеру возьмем гороскоп. Считается, что он
человеку обеспечивает человеку здоровье, славу и богатство.
Однако я не астролог, и в моем распоряжении всего лишь
разумный научно обоснованный метод, с помощью которого вы
могли бы достичь тех же результатов.
   - Угу, - скептическим тоном произнес Келвин. - И сколько
вы с меня сдерете? Между прочим, почему бы вам самому не
воспользоваться этим методом?
   - Я стремлюсь к иной цели, - туманно ответил робот. -
Вот, возьмите.
   Раздался щелчок. На груди робота откинулась створка. Из
скрывавшейся за ней ниши он извлек небольшую плоскую
коробочку и вручил ее Келвину, и, когда этот кусок холодного
металла оказался у него на ладони, он машинально сомкнул
пальцы.
   - Осторожнее! Не нажимайте на кнопку, пока...
   Но Келвин нажал...
   И вдруг словно бы оказался за рулем некоей воображаемой
машины, которая вышла из-под контроля, и кто-то чужой
расположился у него в голове. Локомотив- шизофреник,
окончательно свихнувшись, неудержимо несся по рельсам, а
рука Келвина, вцепившись в дроссель, ни на секунду не могла
умерить скорость этого взбесившегося механизма. И штурвал
его мозга сломался.
   За него уже думал кто-то другой!
   Существо не человеческое в полном смысле слова.
Вероятно, не совсем здоровое психически, если исходить из
представлений Келвина о норме. Но более чем в здравом уме
по его собственным стандартам. Достаточно высокоразвитое
интеллектуально, чтобы еще в детстве понять и усвоить самые
сложные принципы неевклидовой геометрии.
   Из взаимодействия ощущений в мозгу Келвина синтезировался
своего рода язык, причем язык усовершенствованный. Одна его
часть была рассчитана на слуховое восприятие, другая
состояла из образов, и еще в него входили запахи, вкусовые и
осязательные ощущения - порой знакомые, а иногда с
совершенно чуждым оттенком. И в языке этом царил хаос.
   Вот, например...
   "В этом сезоне развелось слишком много Больших Ящериц...
однако у ручных треварсов такие же глаза вовсе не на
Каллисто... скоро отпуск.. лучше галактический...
солнечная система стимулирует клаустрофобию... скоростну
завтра, если квадратный корник и воскользящая тройка..."
   Но то был всею лишь словесный символизм. При
субъективном восприятии этот язык был намного сложней и
внушал ужас. К счастью, пальцы Келвина, повинуясь рефлексу,
почти мгновенно отпустили кнопку, а сам он вновь оказался в
палатке. Его била мелкая дрожь.
   Теперь он перепугался не на шутку.
   Робот произнес.
   - Вам не следовало устанавливать раппорт, пока я вас не
проинструктирую. Теперь вам грозит опасность. Постойте-ка.
- Его глаза изменили цвет. - Да... точно... Это Тарн.
Берегитесь Тарна.
   - Я не желаю с этим связываться, - быстро сказал Келвин.
- Возьмите свою коробочку назад.
   - Тогда ничто не защитит вас от Тарна. Оставьте это
устройство себе. Оно, как я обещал, обеспечит вам здоровье,
славу и богатство с большей гарантией, чем... какой-нибудь
там гороскоп.
   - Нет уж, благодарю. Не знаю, как вам удалось проделать
такой фокус, - может, с помощью инфразвука... но я не...
   - Не спешите, - сказал робот. - Нажав на эту кнопку, вы
мгновенно проникли в сознание одного человека, который живет
в очень далеком будущем, и возникла межвременная связь. Эту
связь вы можете восстановить в любое время, стоит только
нажать на кнопку.
   - Избави бог, - произнес Келвин, все еще слегка потея.
   - Вы только подумайте, какие это сулит возможности...
Попробуйте представить, что какой-нибудь троглодит из
далекого прошлого получил бы доступ к вашему сознанию. Да
он смог бы удовлетворить все свои желания.
   У Келвина почему-то возникло убеждение, что очень важно
выдвинуть против доводов робота какое-нибудь логически
обоснованное опровержение. Подобно Святому Антонию - или то
был Лютер? - словом, подобно тому из них, что ввязался в
спор с дьяволом, Келвин, преодолевая головокружение,
попытался собрать разбегающиеся мысли.
   Голова у него разболелась пуще прежнего, и он заподозрил,
что перебрал спиртного. И только промямлил:
   - А как смог бы троглодит понять мои мысли? Ведь без
соответствующей подготовки и моего образования ему не
удалось бы использовать полученную информацию в своих
интересах.
   - Вам в голову когда-нибудь вдруг приходили идеи, явно
лишенные всякой логики? Словно кто-то извне заставляет вас
думать о каких-то неведомых вещах, что-то вычислять, решать
чуждые вам проблемы? Так вот, тот человек из будущего, на
котором сфокусировано мое устройство, - он не знает, что
между ним и вами, Келвин, теперь установлена связь. Но он
очень чувствителен и живо реагирует, если его к чему-нибудь
принуждают. Вам нужно только мысленно сосредоточиться на
той или иной проблеме, а затем нажать на кнопку. И тот
человек решит вашу проблему, каким бы нелогичным ни было это
решение, с его точки зрения. А вы тем временем прочтете его
мысли. Вы сами потом разберетесь, как пользоваться этим
устройством. Возможности его не безграничны - это вы тоже
поймете. Но оно обеспечит вам здоровье, богатство и славу.
   - Если б ваше устройство работало так на самом деле, оно
б обеспечило мне все что угодно, я стал бы всемогущим.
Поэтому-то я отказываюсь его купить!
   - Я же сказал, что его возможности ограниченны. Как
только вы успешно достигнете цели - обретете здоровье, славу
и богатство, оно перестанет функционировать. Но до того,
как это произойдет, вы сможете пользоваться им для решения
всех своих проблем, потихоньку выуживая нужную информацию из
сознания человека будущего с более высоким интеллектом. Но
учтите, что крайне важно сосредоточить свои мысли на той или
иной проблеме перед тем, как вы нажмете на кнопку. Иначе за
вами увяжется кое-кто почище Тарна.
   - Тарна? А кто...
   - Мне думается, это... это андроид, - произнес робот,
устремив взгляд в пространство. - Человеческое существо,
созданное искусственным путем... Однако пора заняться моей
собственной проблемой. Мне нужно небольшое количество
золота.
   - Так вот где собака зарыта, - проговорил Келвин,
почувствовав странное облегчение. - Нет у меня никакого
золота.
   - А ваши часы?
   Келвин резким движением поднял руку, из-под рукава
пиджака показались часы.
   - Ну нет. Эти часы стоят очень дорого.
   - Мне нужна только позолота, - сказал робот и стрельнул
из глаза бурого цвета лучом. - Благодарю вас.
   Металлический корпус часов стал тускло-серым.
   - Эй, вы! - вскричал Келвин.
   - Если вы воспользуетесь этим устройством,
предназначенным для установления контакта с человеком из
будущего, вам обеспечены здоровье, слава и деньги, - быстро
произнес робот - Вы будете счастливы, насколько может быть
счастлив человек этой эпохи. С помощью моего устройства вы
решите все свои проблемы... включая ваши отношения с
Тарном. Минуточку.
   Существо попятилось и исчезло за висевшим в палатке
азиатским ковром, которому никогда не пришлось побывать
восточнее Пеории (2).
   Стало тихо.
   Келвин перевел взгляд со своих облинявших часов на
загадочный плоский предмет, лежавший у него на ладони.
Размером он был примерно в четыре квадратных дюйма (два на
два) и не толще изящной дамской сумочки, а на одной из его
боковых сторон находилось углубление с утопленной в нем
кнопкой.
   Он опустил этот предмет в карман и, сделав два шага
вперед, заглянул за псевдоазиатский ковер, но ничего не
обнаружил, кроме пустого пространства и хлопающих на ветру
краев разреза в холщовой стенке палатки. Судя по всему,
робот улизнул. Келвин выглянул через прорезь. Снаружи на
ярко освещенной пристани Приморского парка шумела толпа
гуляющих, а за пристанью, вся в серебристых искорках,
колыхалась черная поверхность Тихого океана, простираясь
вдаль, где за невидимым сейчас изгибом прибрежных скал
мерцали огоньки Малибу.
   Келвин вернулся на середину палатки и огляделся. За
украшенным резьбой шкафом, на который ему несколько минут
назад указал робот, спал крепким сном какой-то толстяк в
костюме свами (3).
   Он был мертвецки пьян.
   Не зная, чем еще заняться, Келвин снова чертыхнулся. Но
вдруг обнаружил, что думает о ком-то по имени Тарн, который
был андроидом.
   Хиромантия... перемещение во времени... межвременная
связь... Нет, этого быть не может! Защитное неверие словно
одело его сознание в непроницаемую броню. Такого робота, с
которым он только что разговаривал, создать невозможно.
   Уж это Келвин знал точно. Это не прошло бы мимо его
ушей. Он же репортер, верно?
   Разумеется.
   Затосковав по шуму и людской суете, он отправился в тир и
сбил несколько уток.
   Плоская коробочка жгла ему карман. Матово-серый
металлический корпус его часов жег память. Воспоминание о
том, как ему сперва опустошили мозг, а затем изъятую
информацию вернули на место, огнем пылало в сознании.
   Вскоре выпитое в баре виски обожгло ему желудок.
   Он покинул Чикаго из-за назойливого рецидивирующего
синусита. Самого что ни на есть обыкновенного синусита. А
вовсе не потому, что страдал галлюцинаторной шизофренией, не
под влиянием исходящих из стен голосов, которые его за
что-то укоряли. Не потому, что ему мерещились летучие мыши
и роботы. То существо не было роботом. У всего этого есть
какое-то наипростейшее объяснение. О, несомненно.
   Здоровье, слава и богатство. И если...
   "ТАРН"!
   Эта мысль молнией пронзила его мозг.
   А за ней сразу же последовала другая: "Я схожу с ума!"
   Ему в уши забормотал чей-то голос, настойчиво повторяя
одно лишь слово: "Тарн... Тарн... Тарн... Тарн..."
   Но голос рассудка полностью заглушил это бормотание.
   Келвин тихой скороговоркой произнес:
   - Я - Джеймс Келвин. Я репортер, пишу статьи на
оригинальные темы, собираю и обрабатываю информацию. Мне
тридцать лет, я не женат. Сегодня я приехал в Лос-Анджелес
и потерял квитанцию на свой багаж. Я... я собираюсь еще
немного выпить чего покрепче и потом снять номер в
каком-нибудь отеле. Как бы там ни было, а здешний климат,
кажется, уже немного подлечил мой синусит.
   "ТАРН", - приглушенной барабанной дробью прозвучало почти
за порогом его сознания. "ТАРН, ТАРН".
   "Тарн".
   Он заказал еще выпивку и полез в карман за мелочью. Его
рука коснулась металлической коробочки. И он тут же
почувствовал, как что-то слегка сдавило ему плечо.
   Он инстинктивно оглянулся.
   Его плечо сжимала семипалая паукообразная рука... без
единого волоска и без ногтей... белая и гладкая, как
слоновая кость.
   Единственной, но всепоглощающей потребностью Келвина
стало страстное желание до предела увеличить расстояние
между собой и обладателем этой омерзительной руки.
   Но как это сделать?
   Он смутно сознавал, что стискивает пальцами лежащую у
него в кармане плоскую коробочку, как будто бы в ней - его
единственное спасение. А в мозгу билась лишь одна мысль:
"Я должен отсюда бежать". И он нажал на кнопку.
   Чудовищные, невыносимо чуждые мысли того существа из
будущего, бешено закрутив его, вовлекли в свое течение. Не
прошло и секунды, как могучий отточенный ум блестящего
эрудита из невообразимо далекого будущего столь необычным
способом был принужден решить эту внезапно возникшую у него
в мозгу проблему.
   Келвин получил сведения сразу о трех способах
транспортировки. От двух, как неприемлемых, он отказался:
авиамотокресло человечеству, видимо, еще только предстояло
изобрести, а квирление, для которого требовался сенсорный
шлем с антенной, вообще оказалось выше его понимания. Но
третий способ...
   Суть его уже начала стираться из памяти. А та рука
продолжала сжимать ему плечо. Келвин мысленно ухватился за
полученную информацию, которая грозила бесследно исчезнуть,
и отчаянным усилием воли заставил свое сознание и тело
двинуться по тому неправдоподобному пути, который подсказало
ему воображение человека из будущего.
   И он, обдуваемый холодным ветром, очутился на улице,
по-прежнему в сидячей позе, а между его спиной и тротуаром
была пустота.
   Он шлепнулся на землю.
   Прохожие на углу Голливудского бульвара и Кауэнги не
очень удивились, узрев сидевшего на краю тротуара смуглого
худощавого мужчину. Из всех только одна женщина заметила,
каким образом здесь появился Келвин, да и то полностью
осознала это, когда уже была далеко.
   Она сразу же поспешила домой.
   С хохотом, в котором звучали истерические нотки, Келвин
поднялся на ноги.
   - Телепортация, - проговорил он. - И как мне удалось это
проделать? Забыл... Трудновато вспомнить, когда все
позади, верно? Придется снова таскать с собой записную
книжку. - И чуть погодя: - А как же Тарн?
   Он в страхе огляделся. Уверенность в том, что ему нечего
бояться, он обрел лишь по истечении получаса, за которые
больше не произошло ни одного чуда. Келвин, бдительно ко
всему присматриваясь, прошелся по бульвару. Тарна нигде не
было.
   Он случайно сунул руку в карман и коснулся холодного
металла коробочки. Здоровье, слава и богатство. Так он мог
бы...
   Но он не нажал на кнопку. Слишком уж свежо было
воспоминание о потрясшем его и таком чуждом человеческому
естеству ощущении полной дезориентации. Иная плоскость
мышления, колоссальный объем знаний и навыки существа из
далекого будущего действовали подавляюще. Он как-нибудь
снова прибегнет к помощи этой коробочки - о да, непременно.
Но незачем спешить. Сперва нужно продумать кое- какие
стороны этого вопроса.
   От его скептицизма не осталось и следа.
   Тарн появился на следующий вечер. Репортер так и не
нашел квитанций на свой багаж, и ему пришлось
удовольствоваться двумя сотнями долларов, которые оказались
в его бумажнике. Заплатив вперед, он снял номер в средней
руки отеле и принялся обдумывать, как выкачать побольше
пользы из этой скважины в будущее. Он принял разумное
решение вести свой обычный образ жизни, пока не подвернется
что- нибудь, заслуживающее внимания. В любом случае ему не
мешает наладить связь с прессой. Он копнул "Таймс",
"Икземинер", "Ньюс" и ряд других периодических изданий. Но
дела такого рода требуют времени - репортеры быстро
добиваются успеха только в кинофильмах.
   В тот вечер, когда его посетил незваный гость, Келвин
находился у себя в номере.
   И разумеется, этим гостем был Тарн.
   На нем был огромный белый тюрбан, примерно вдвое больше
его головы. У него были щегольские черные усы с опущенными
вниз концами, как у китайского мандарина или сома. И он в
упор глядел на Келвина из зеркала в ванной комнате.
   Келвин колебался, нужно ли ему побриться перед тем, как
выйти куда-нибудь пообедать. Он в раздумье потирал
подбородок, когда перед ним возник Тарн, и факт его
появления дошел до сознания Келвина со значительным
опозданием, потому что ему вначале показалось, что это у
него самого вдруг непонятным образом выросли длинные усы.
Он потрогал кожу над верхней губой. Никакой растительности.
Но черные волоски в зеркальце затрепетали, когда Тарн
приблизил лицо к поверхности стекла.
   Это настолько потрясло Келвина, что у него из головы
вылетели все мысли. Он быстро попятился и уперся ногами в
край ванны, что мгновенно отвлекло его и вернуло способность
мыслить - к счастью для его психики. Когда он снова
посмотрел в сторону зеркала, висевшего над раковиной
умывальника, он увидел в нем только отражение своего
испуганного лица. Однако через две-три секунды вокруг его
головы начало проявляться облачко белого тюрбана и штрихами
наметились усы китайского мандарина.
   Келвин прикрыл рукой глаза и быстро отвернулся. Секунд
через пятнадцать он немного раздвинул пальцы, чтобы сквозь
щелку украдкой взглянуть на зеркало. Ладонь он с силой
прижал к верхней губе в отчаянной надежде воспрепятствовать
этим внезапному росту усов. Некто, тоже украдкой
посматривавший на него из зеркала, вроде бы походил на него.
Во всяком случае, тот, другой, был без тюрбана и в таких же,
как у него, очках. Келвин отважился на миг убрать с лица
руку, но тут же шлепком вернул ее на место - и как раз
вовремя, - чтобы помешать физиономии Тарна вновь возникнуть
в зеркале.
   По-прежнему прикрывая лицо, он нетвердой походкой прошел
в спальню и вынул из кармана пиджака плоскую коробочку. Но
он не нажал на кнопку, ибо вновь возникла бы связь между
мозговыми клетками двух человек из разных эпох с
несовместимым образом мышления. Он понял, что внутренне
противится этому. Мысль о проникновении в столь чуждое ему
сознание почему-то пугала его больше, чем то, что с ним
сейчас происходило.
   Он стоял перед письменным столом, а из зеркала в щель
между отраженными в нем пальцами на него смотрел один глаз.
У глаза, глядящего сквозь поблескивающее стекло очков, было
безумное выражение, но Келвину показалось, что все-таки это
его глаз. В порядке эксперимента он убрал с лица руку...
   Зеркало над столом показало Тарна почти во весь рост.
Келвин предпочел бы обойтись без этого. На ногах у Тарна
были высокие, до колен, белые сапожки из какого-то
блестящего пластика, а между ними и тюрбаном одежда
отсутствовала, если не считать клочка такого же блестящего
пластика в виде набедренной повязки. Тарн был очень худ,
но, видно, шустрый малый. Достаточно шустрый, чтобы
запросто выпрыгнуть из зеркала в номер