ри театре работали турецкие бани. Гэллегер
прошел за дверь с табличкой "Для мужчин" и вышел, совершенно
одурев от тамошнего великолепия. Целых десять минут после
этого он чувствовал себя сибаритом.
   Все это означало, что те, кому позволяли средства, шли в
легализованные театры "Сонатон", а остальные посещали
контрабандные притоны. Все, кроме немногочисленных
домоседов, которых не захлестнула повальная мода. В конце
концов Брок вылетит в трубу, потому что у него не останется
зрителей. Его фирма перейдет к "Сонатону", который тут же
вздует цены и начнет делать деньги. В жизни необходимы
развлечения; людей приучили к телевидению. Никакой замены
нет. Если в конце концов "Сонатону" удастся все же задушить
соперника, публика будет платить и платить за второсортную
продукцию.
   Гэллегер покинул "Бижу" и поманил воздушное такси. Он
назвал адрес студии "Вокс- вью" на Лонг-Айленде, безотчетно
надеясь вытянуть из Брока первый чек. Кроме того, он хотел
кое-что выяснить.
   Здания "Вокс-вью" буйно заполняли весь Лонг-Айленд
беспорядочной коллекцией разномастных домов. Безошибочным
инстинктом Гэллегер отыскал ресторан, где принял
горячительного в порядке предосторожности. Подсознанию
предстояла изрядная работа, и Гэллегер не хотел стеснять его
недостатком свободы. Кроме того, виски было отличное.
   После первой же порции он решил, что пока - хватит. Он
же не сверхчеловек, хотя емкость у него почти невероятная.
Надо лишь достигнуть объективной ясности мышления и
субъективного растормаживания...
   - Студия всегда открыта ночью? - спросил он у официанта.
   - Конечно. Какие-то павильоны всегда работают. Это же
круглосуточная программа.
   - В ресторане полно народу.
   - К нам приходят и из аэропорта. Повторить?
   Гэллегер покачал головой и вышел. Визитная карточка
Брока помогла ему пройти за ворота, и прежде всего он
посетил кабинеты высшего начальства. Брока там не было, но
раздавались громкие голоса, пронзительные чисто по-женски.
   Секретарша сказала: "Подождите минутку, пожалуйста" - и
повернулась к внутреннему служебному видеофону. И тотчас
же: "Прошу вас, проходите".
   Гэллегер так и сделал. Кабинет был что надо,
одновременно роскошный и деловой. В нишах вдоль стен
красовались объемные фотографии виднейших звезд "Вокс-вью".
За письменным столом сидела миниатюрная, хорошенькая
взволнованная брюнетка, а перед ней стоял разъяренный
светловолосый ангел. В ангеле Гэллегер узнал Силвер 0'Киф.
Он воспользовался случаем:
   - Салют, мисс 0'Киф! Не нарисуете ли мне автограф на
кубике льда? В коктейле?
   Силвер стала похожа на кошечку.
   - К сожалению, дорогой, мне приходится самой зарабатывать
на жизнь. И я сейчас на службе. Брюнетка провела ногтем по
кончику сигареты.
   - Давай утрясем это дело чуть позже, Силвер. Папаша
велел принять этого типа, если он заскочит. У него важное
дело.
   - Все утрясется, - пообещала Силвер. - И очень скоро. -
Она демонстративно вышла. Гэллегер задумчиво присвистнул ей
вслед.
   - Этот товар вам не по зубам, - сообщила брюнетка. - Она
связана контрактом. И хочет развязаться, чтобы заключить
контракт с "Сонатоном". Крысы покидают тонущий корабль.
Силвер рвет на себе волосы с тех самых пор, как уловила
штормовые сигналы.
   - Вот как?
   - Садитесь и закуривайте. Я Пэтси Брок. Вообще тут
заправляет папаша, но, когда он выходит из себя, я хватаюсь
за штурвал. Старый осел не выносит скандалов. Считает их
личными выпадами.
   Гэллегер сел.
   - Значит, Силвер пытается дезертировать? И много таких?
   - Не очень. Большинство хранят нам верность. Но, само
собой, если мы обанкротимся... - Пэтси Брок пожала плечами.
- То ли переметнутся к "Сонатону" зарабатывать на хлеб с
маслом, то ли обойдутся без масла.
   - Угу. Ну, что ж, надо повидать ваших инженеров. Хочу
ознакомиться с их мыслями об увеличении экрана.
   - Дело ваше, - сказала Пэтси. - Толку будет немного.
Невозможно изготовить увеличитель к телевизору, не ущемляя
патентных прав "Сонатона".
   Она нажала на кнопку, что-то проговорила в видеофон, и из
щели на письменном столе появились два высоких бокала.
   - Как, мистер Гэллегер?
   - Ну, раз уж это коктейль "Коллинс"...
   - Догадалась по вашему дыханию, - туманно пояснила Пэтси.
- Папаша рассказывал, как побывал у вас. По-моему, он
немножко расстроился, особенно из-за вашего робота. Кстати,
что это за чудо?
   - Сам не знаю, - смешался Гэллегер. - У него масса
способностей... по-видимому, какие-то новые чувства... но
я понятия не имею, на что он годен. Разве только любоваться
собою в зеркале.
   Пэтси кивнула.
   - При случае я бы не прочь на него взглянуть. Но
вернемся к проблеме "Сонатона". Вы думаете, вам удастся
найти решение?
   - Возможно. Даже вероятно.
   - Но не безусловно?
   - Пусть будет безусловно. Сомневаться вообще-то не
стоит, даже самую малость.
   - Для меня это очень важно. "Сонатон" принадлежит Элии
Тону. Это вонючий пират. К тому же бахвал. У него сын
Джимми. А Джимми - хотите верьте, хотите нет - читал "Ромео
и Джульетту".
   - Хороший парень?
   - Гнида. Здоровенная мускулистая гнида. Хочет на мне
жениться.
   - Нет повести печальнее на свете...
   - Пощадите, - прервала Пэтси: - И вообще, я всегда
считала, что Ромео-размазня. Если бы у меня хоть на секунду
мелькнула мысль выйти за Джимми, я бы тут же взяла билет в
один конец и отправилась в сумасшедший дом. Нет, мистер
Гэллегер, все совсем иначе. Никакого флердоранжа. Джимми
сделал мне предложение... между прочим, сделал, как умел, а
умеет он сгрести девушку по-борцовски в полузахвате и
объяснить, как он ее осчастливил.
   - Ага, - промычал Гэллегер и присосался к коктейлю.
   - Вся эта идея - монополия на патенты и контрабандные
театры - идет от Джимми. Голову даю на отсечение. Его
отец, конечно, тоже руку приложил, но Джимми Тон - именно
тот гениальный ребенок, который все начал.
   - Зачем?
   - Чтобы убить двух зайцев. "Сонатон" станет
монополистом, а Джимми, как он себе представляет, получит
меня. Он слегка помешанный. Не верит, что я ему отказала
всерьез, и ждет, что я вот-вот передумаю и соглашусь. А я
не передумаю, что бы ни случилось. Но это мое личное дело.
Я не могу сидеть сложа руки и допускать, чтобы он сыграл с
нами такую штуку. Хочу стереть с его лица самодовольную
усмешку.
   - Он вам просто не по душе, да? - заметил Гэллегер. - Я
вас не осуждаю, если он таков, как вы рассказываете. Что ж,
буду из кожи воя лезть. Однако мне нужны деньги на текущие
расходы.
   - Сколько?
   Гэллегер назвал цифру. Пэтси выписала чек на гораздо
более скромную сумму. Изобретатель принял оскорбленный вид.
   - Не поможет, - сказала Пэтси с лукавой улыбкой. - Мне о
вас кое-что известно, мистер Гэллегер. Вы совершенно
безответственный человек. Если дать больше, вы решите, что
вам достаточно, и тут же обо всем забудете. Я выпишу новые
чеки, когда потребуется... но попрошу представить детальный
отчет об издержках.
   - Вы ко мне несправедливы, - повеселел Гэллегер. - Я
подумывая пригласить вас в ночной клуб. Естественно, не в
какую-нибудь дыру. А шикарные заведения обходятся дорого.
Так вот, если бы вы мне выписали еще один тек...
   Пэтси рассмеялась.
   - Нет.
   - Может, купите робота?
   - Во всяком случае, не такого.
   - Будем считать, что у меня ничего не вышло, - вздохнул
Гэллегер. - А как насчет...
   В этот миг загудел видеофон. На экране выросло
бессмысленное прозрачное лицо. Внутри круглой головы быстро
щелкали зубчатки. Пэтси тихонько вскрикнула и отшатнулась.
   - Скажи Гэллегеру, что Джо здесь, о счастливое создание,
- провозгласил скрипучий голос. - Можешь лелеять память о
моем облике и голосе до конца дней своих. Проблеск красоты
в тусклом однообразии мира...
   Гэллегер обошел письменный стол и взглянул на экран.
   - Какого дьявола! Как ты ожил?
   - Мне надо было решить задачу.
   - А откуда ты узнал, где меня искать?
   - Я тебя опространствил.
   - Что-что?
   - Я опространствил, что ты в студии "Вокс-вью", у Пэтси
Брок.
   - Что такое "опространствил"? - осведомился Гэллегер.
   - Это у меня такое чувство. У тебя нет даже отдаленно
похожего, так что я не могу тебе его описать. Что-то вроде
смеси сагражи с предзнанием.
   - Сагражи?
   - Ах, да, у тебя ведь и сагражи нет. Ладно, не будем
терять время попусту. Я хочу вернуться к зеркалу.
   - Он всегда так разговаривает? - спросила Пэтси.
   - Почти всегда. Иногда еще менее понятно. Ну, хорошо,
Джо. Так что тебе?
   - Ты уже не работаешь на Брока, - заявил робот. - Будешь
работать на ребят из "Сонатона".
   Гэллегер глубоко вздохнул.
   - Говори, говори. Но учти, ты спятил.
   - Кенникотта я не люблю. Он слишком уродлив. И его
вибрации раздражают мое сагражи.
   - Да бог с ним, - перебил Гэллегер, которому не хотелось
посвящать девушку в свою деятельность по скупке бриллиантов.
- Не отвлекайся от...
   - Но я знал, что Кенникотт будет ходить и ходить, пока не
получит свои деньги. Так вот, когда в лабораторию пришли
Элия и Джеймс Тоиы, я взял у них чек.
   Рука Пэтси напряглась на локте Тэллегера.
   - А ну-ка! Что здесь происходит? Обыкновенное
надувательство?
   - Нет. Погодите. Дайте мне докопаться до сути дела.
Джо, черт бы побрал твою прозрачную шкуру, что ты натворил?
И как ты мог взять чек у Тонов?
   - Я притворился тобой.
   - Вот теперь ясно, - сказал Гэллегер со свирепым
сарказмом в голосе. - Это все объясняет. Мы же близнецы.
Похожи как две капли-воды.
   - Я их загипнотизировал, - разъяснил Джо. - Внушил им,
что я - это ты.
   - Ты умеешь?
   - Да. Я и сам немного удивился. Хотя, если вдуматься, я
мог бы опространствить эту свою способность.
   - Ты... Да, конечно. Я бы и сам опространствил такую
штуковину. Так что же произошло?
   - Должно быть, Тоны - отец и сын - заподозрили, что Брок
обратился к тебе за помощью. Они предложили контракт на
особо льготных условиях - ты работаешь на них и больше ни на
кого. Обещали кучу денег. Вот я и прикинулся, будто я -
это ты, и согласился. Подписал контракт (между прочим,
твоей подписью), получил чек и отослал Кенникотту.
   - Весь чек? - слабым голосом переспросил Гэллегер. -
Сколько же это было?
   - Двенадцать тысяч.
   - И это все, что они предложили?
   - Нет, - ответил робот, - они предложили сто тысяч
единовременно и две тысячи в неделю, контракт на пять лет.
Но мне нужно было только рассчитаться с Кенникоттом, чтобы
он больше не ходил и не приставал. Я сказал, что хватит
двенадцати тысяч, и они были очень довольны.
   В горле Гэллегера раздался нечленораздельный булькающий
звук. Джо глубокомысленно кивнул.
   - Я решил поставить тебя в известность, что отныне ты на
службе у "Сонатона". А теперь вернусь-ка я к зеркалу и буду
петь для собственного удовольствия.
   - Ну, погоди, - пригрозил изобретатель, - ты только
погоди. Я своими руками разберу тебя по винтику и растопчу
обломки.
   - Суд признает этот контракт недействительным, - сказала
Пэтси, судорожно глотнув.
   - Не признает, - радостно ответил Джо. - Можешь
полюбоваться на меня последний раз, и я пойду.
   Он ушел.

   Одним глотком Гэллегер осушил свой бокал.
   - Я до того потрясен, что даже протрезвел, - сказал он
девушке. - Что я вложил в этого робота? Какие
патологические чувства в нем развил? Загипнотизировать
людей до того, чтобы они поверили, будто я - он... он -
я... Я уже заговариваюсь.
   - Это шуточка, - заявила Пэтси, помолчав. - Вы случайно
не столковались ли с "Сонатоном" сами и не заставили робота
состряпать вам алиби? Мне просто... интересно.
   - Не надо так. Контракт с "Сонатоном" подписал Джо, а не
я. Но... посудите сами: если подпись - точная копия моей,
если Джо гипнозом внушил Тонам, что они видят меня, а не
его, если есть свидетели заключения контракта... Отец и
сын, конечно, годятся в свидетели, поскольку их двое... Ну
и дела.
   Пэтси прищурилась.
   - Мы заплатим вам столько же, сколько предлагал
"Сонатон". После выполнения работы. Но вы на службе у
"Вокс-вью" - это решено.
   - Конечно.
   Гэллегер тоскливо покосился на пустой бокал. Конечно.
Он на службе у "Вокс-вью". Но с точки зрения закона он
подписал контракт, по которому в течение пяти лет обязан
работать только на "Сонатон". И всего за двенадцать тысяч
долларов! Ну и ну! Сколько они предлагали? Сто тысяч на
кон и... и...
   Дело было не в принципе, а в деньгах. Теперь Гэллегер
связан по рукам и ногам, он как стреноженная лошадь. Если
"Сонатой" обратится в суд с иском и выиграет дело, Гэллегер
будет обязан отработать свои пять лет. Без дополнительного
вознаграждения. Надо как-то выпутаться из этого
контракта... и заодно разрешить проблему Брока.
   А Джо на что? Своими удивительными талантами робот
впутал Гэллегера в неприятность. Пусть теперь и
распутывает. Иначе робот-зазнайка скоро будет любоваться
металлическим крошевом, которое от него осталось.
   - Вот именно, - пробормотал Гэллегер себе под нос. -
Поговорю с Джо. Пэтси, налейте мне скоренько еще бокал и
проводите в конструкторский отдел. Хочу взглянуть на
чертежи.
   Девушка подозрительно посмотрела на него.
   - Ладно. Но только попробуйте нас предать...
   - Меня самого предали. Продали с потрохами. Боюсь я
этого робота. В хорошенькую историю он меня опространствил.
Правильно, мне "Коллинс". - Гэллегер пил медленно и смачно.
   Потом Пэтси отвела его в конструкторский отдел. Чтение
объемных чертежей упрощал сканнер - устройство, не
допускающее никакой путаницы. Гэллегер долго и внимательно
изучал проекты. Были там и кальки чертежей к патентам
"Сонатона"; судя по всему, "Сонатон" исследовал данную
область на редкость добросовестно. Никаких лазеек. Если не
открыть нового принципа...
   Однако новые принципы на деревьях не растут. Да они и не
помогут полностью разрешить проблему. Даже если бы
"Вокс-вью" обзавелся новым увеличителем, не ущемляющим
патентных прав "Магны", останутся контрабандные театры,
которые отнимают львиную долю дохода. Теперь ведь главный
фактор - ЭМП, эффект массового присутствия. С ним нельзя не
считаться. Задача не была отвлеченной и чисто научной. В
нее входили уравнения с человеческими неизвестными.
   Гэллегер спрятал полезные сведения в своем мозгу,
аккуратно разделенном на полочки. Позднее он воспользуется
тем, что нужно. Пока же он был в тупике. И что-то сверлило
мозг, не давая покоя.
   Что именно?
   История с "Сонатоном".
   - Мне надо связаться с Тонами, - сказал он Пэтси. - Что
вы посоветуете?
   - Можно вызвать их по видеофону.
   Гэллегер покачал головой.
   - Психологический проигрыш. Им легко будет прервать
разговор.
   - Если это срочно, можно их найти в каком-нибудь ночном
клубе. Постараюсь уточнить.
   Пэтси торопливо вышла, а из-за экрана появилась Силвер
0'Киф.
   - Я не щепетильна, - объявила она. - Всегда подглядываю
в замочную скважину. Нет-нет да услышу что-нибудь занятное.
Если хотите увидеть Тонов, то они сейчас в клубе "Кастл". И
я решила поймать вас на слове - помните, насчет коктейля?
   Гэллегер ответил:
   - Отлично. Садитесь в такси. Я только скажу Пэтси, что
мы уходим.
   - Ей это не придется по вкусу, - заметила Силвер. -
Встречаемся у входа в ресторан через десять минут. Заодно
побрейтесь.

   Пэтси Брок в кабинете не было, но Гэллегер оставил ей
записку. Затем он посетил салон обслуживания, где покрыл
лицо невидимым кремом для бритья, выждал две минуты и
вытерся особо обработанным полотенцем. Щетина исчезла
вместе с кремом. Принявший чуть более благообразный вид
Гэллегер встретился в условленном месте с Силвер и подозвал
воздушное такси. Через десять минут оба сидели, откинувшись
на подушки, дымили сигаретами и настороженно поглядывали
друг на друга.
   - Итак? - нарушил молчание Гэллегер.
   - Джимми Тон пытался назначить мне свидание на
сегодняшний вечер. Поэтому я случайно знаю, где его искать.
   - Ну и что?
   - Сегодня вечером я только и делала, что задавала
вопросы. Как правило, посторонних в административные
корпуса "Вокс-вью" не пускают. Я повсюду спрашивала: "Кто
такой Гэллегер?" - Что же вы узнали?
   - Достаточно, чтобы домыслить остальное. Вас нанял Брок,
верно? А зачем, я сама сообразила.
   - Что отсюда следует?
   - Я, как кошка, всегда падаю на все четыре лапы, -
сказала Силвер, пожимая плечами. Это у нее очень хорошо
получалось. - "Вокс-вью" летит в трубу. "Сонатон"
приставил ему нож к горлу. Если только...
   - Если только я чего-нибудь не придумаю.
   - Именно. Я должна знать, по какую сторону забора стоит
падать. Может быть, подскажете? Кто победит?
   - Вот как, вы всегда ставите на победителя? Разве у тебя
нет идеалов, женщина? Неужто тебе не дорога истина? Ты
когда-нибудь слыхала об этике и порядочности?
   Силвер просияла.
   - А ты?
   - Я-то слыхал. Обычно я слишком пьян, чтобы вдумываться
в эти понятая. Вся беда в том, что подсознание у меня
совершенно аморальное и, когда оно берет во мне верх,
остается один закон - логика.
   Силвер швырнула сигарету в Ист-Ривер.
   - Хоть намекни, какая сторона забора вернее?
   - Восторжествует правда, - нравоучительно ответил
Гэллегер. - Она неизменно торжествует. Однако правда -
величина переменная и, значит, мы вернулись к тому, с чего
начали. Так и быть, детка. Отвечу на твой вопрос. Если не
хочешь прогадать, оставайся на моей стороне.
   - А ты на чьей стороне?
   - Кто знает, - вздохнул Гэллегер. - Сознанием я на
стороне Брока. Но, возможно, у моего подсознания окажутся
иные взгляды. Поживем-увидим.
   У Силвер был недовольный вид, но она ничего не сказала.
Такси спикировало на крышу "Кастла" и мягко опустилось. Сам
клуб помещался под крышей, в исполинском зале, по форме
напоминающем опрокинутую половинку тыквы. Столики были
установлены на прозрачных площадках, которые можно было
передвигать вверх по оси на любую высоту. Маленькие
служебные лифты развозили официантов, доставляющих напитки.
Такая архитектура зала не была обусловлена особыми
причинами, но радовала новизной, и лишь самые горькие
пьяницы сваливались из-за столиков вниз. Последнее время
администрация натягивала под площадками предохранительную
сетку.
   Тоны - отец и сын - сидели под самой крышей, выпивали с
двумя красотками. Силвер отбуксировала Гэллегера к
служебному лифту, и изобретатель зажмурился, взлетая к
небесам. Все выпитое им бурно возмутилось. Он накренился
вперед, уцепился за лысую голову Элии Тона и плюхнулся на
стул рядом с магнатом. Рука его нащупала бокал Джимми Тона,
и он залпом проглотил содержимое.
   - Какого дьявола!.. - только и выговорил Джимми.
   - Это Гэллегер, - объявил Элия. - И Силвер. Приятный
сюрприз. Присоединяйтесь к нам.
   - Только на один вечер, - кокетливо улыбнулась Силвер.
   Гэллегер, приободренный чужим бокалом, вгляделся в
мужчин. Джимми Тон был здоровенный, загорелый, красивый
детина с выдвинутым подбородком и оскорбительной улыбкой.
Отец представлял собой помесь Нерона с крокодилом.
   - Мы тут празднуем, - сказал Джимми. - Как это ты
передумала, Силвер? А говорила, что будешь ночью работать.
   - Гэллегер захотел с вами повидаться. Зачем - не знаю.
   Холодные глаза Элии стали совсем ледяными.
   - Т-ак зачем же?
   - Говорят, мы с вами подписали какой-то контракт, -
ответил Гэллегер.
   - Точно. Вот фотокопия. Что дальше?
   - Минутку. - Гэллегер пробежал глазами документ.
Подпись была явно его собственная. Черт бы побрал робота!
   - Это подлог, - сказал он наконец.
   Джимми громко засмеялся.
   - Все понял. Попытка взять нас на пушку. Жаль мне вас,
приятель, но вы никуда не денетесь. Подписали в присутствии
свидетелей.
   - Что же, - тоскливо проговорил Гэллегер. - Полагаю, вы
не поверите, если я буду утверждать, что мою подпись
подделал робот...
   - Ха< - вставил Джимми.
   - ...который гипнозом внушил вам, будто вы видите меня.
   Элия погладил себя по блестящей лысой макушке.
   - Откровенно говоря, не поверим. Роботы на это не
способны.
   -