вон ту банку! - приказал он.
   Чуть помедлив, робот подчинился.
   - Ага. Вы, значит, догадались. В таком случае я попал в
рабство.
   - Ты прав, как никогда. Я обнаружил катализатор -
главный выключатель. Попался ты, дурень, как миленький,
будешь теперь делать ту работу, для какой годен.
   - Ну, что ж, - стоически ответил робот, - по крайней мере
буду любоваться своей красотой в свободное время, когда вам
не понадобятся мои услуги.
   Гэллегер проворчал:
   - Слушай, ты, консервный нож - переросток! Предположим,
я отведу тебя в суд и велю загипнотизировать судью Хэнсена.
Тебе ведь придется так и сделать, правда?
   - Да. Я потерял свободу воли. Я ведь запрограммирован
на повиновение вам. До сих пор я был запрограммирован на
выполнение единственной команды - на открывание банок с
пивом. Пока мне никто не приказывал открывать банок, я был
свободен. А теперь я должен повиноваться вам во всем.
   - Угу, - буркнул Гэллегер. - Слава богу. Иначе я бы
через неделю свихнулся. Теперь по крайней мере избавлюсь от
контракта с "Сонатоном". Останется только решить проблему
Брока.
   - Но вы ведь уже решили, - вставил Джо.
   - Чего?
   - Когда сделали меня. Перед тем вы беседовали с Броком
вот и вложили в меня решение его проблемы. Наверное,
подсознательно.
   Гэллегер потянулся за пивом.
   - Ну-ка, выкладывай. Каков же ответ?
   - Инфразвук, - доложил Джо. - Вы наделили меня
способностью издавать инфразвуковой сигнал определенного
тона, а Брок в ходе своих телепередач должен транслировать
его через неравные промежутки времени...

   Инфразвуки не слышны. Но они ощущаются. Сначала
чувствуешь легкое, необъяснимое беспокойство, потом оно
нарастает и переходит в панический страх. Это длится
недолго. Но в сочетании с ЭМП - эффектом массового
присутствия - дает превосходные результаты.
   Те, у кого телевизор "Вокс-вью" стоял дома, почти ничего
не заметили. Все дело было в акустике. Визжали коты;
траурно выли собаки. Семьи же, сидя в гостиных у
телевизоров, считали, что все идет как полагается. Ничего
удивительного - усиление было ничтожным.
   Другое дело - контрабандный театр, где на нелегальных
телевизорах "Вокс-вью" стояли увеличители "Магна"...
   Сначала появлялось легкое, необъяснимое беспокойство.
Оно нарастало. Люди устремлялись к дверям. Публика чего-то
пугалась, но не знала, чего именно. Знала только, что пора
уносить ноги.
   Когда во время очередной телепередачи "Вокс-вью" впервые
воспользовался инфразвуковым свистком, по всей стране
началось паническое бегство из контрабандных театров. О
причине никто не подозревал, кроме Гэллегера, Брока с
дочерью и двух-трех техников, посвященных в тайну.
   Через час инфразвуковой сигнал повторился. Поднялась
вторая волна паники, люди опять бежали из зала.
   Через несколько недель ничем нельзя было заманить зрителя
в контрабандный театр. Куда спокойнее смотреть телевизор у
себя дома! Резко повысился спрос на телевизоры производства
"Вокс-вью".
   Контрабандные театры перестали посещать. У эксперимента
оказался и другой, неожиданный результат: немного погодя
все перестали посещать и легальные театры "Сонатона".
Закрепился условный рефлекс.
   Публика не знала, отчего, сидя в контрабандных театрах,
все поддаются панике. Слепой, нерассуждающий страх люди
объясняли всевозможными причинами, в частности большими
скоплениями народа и боязнью замкнутого пространства. В
один прекрасный вечер некая Джейн Уилсон, особа ничем не
примечательная, сидела в контрабандном театре. Когда был
подан инфразвуковой сигнал, она бежала вместе со всеми.
   На другой вечер Джейн отправилась в великолепный
"Сонатон-Бижу". Посреди драматического спектакля она
поглядела по сторонам, увидела, что ее окружает бесчисленная
толпа, перевела полные ужаса глаза на потолок и вообразила,
будто он сейчас рухнет. Джейн захотела немедленно, во что
бы то ни стало выйти!
   Ее пронзительный крик вызвал небывалую панику. В зале
присутствовали и другие зрители, которым довелось послушать
инфразвук. Во время паники никто не пострадал: в
соответствии с законом о противопожарной безопасности двери
театра были достаточно широки. Никто не пострадал, но всем
вдруг стало ясно, что у публики создан новый рефлекс -
избегать толп в сочетании со зрелищами. Простейшая
психологическая ассоциация...

   Четыре месяца спустя контрабандные театры исчезли, а
супертеатры "Сонатона" закрылись из-за низкой посещаемости.
Отец и сын Тоны не радовались. Зато радовались все, кто был
связан с "Вокс-вью".
   Кроме Гэллегера. Он получил у Брока головокружительный
чек и тут же по телефону заказал в Европе неимоверное
количество пива в жестянках. И вот он хандрил на тахте в
лаборатории и прополаскивал горло виски с содовой. Джо, как
всегда, разглядывал в зеркале крутящиеся колесики.
   - Джо, - позвал Гэллегер.
   - Да? Чем могу служить?
   - Да ничем. В том-то и беда. - Гэллегер выудил из
кармана и перечитал скомканную телеграмму. Пивоваренная
промышленность Европы решила сменить тактику. Отныне,
говорилось в телеграмме, пиво будет выпускаться в
стандартных пластиколбах в соответствии со спросом и
обычаем. Конец жестянкам.
   В эти дни, в этот век ничего не упаковывают в жестянки.
Даже пиво.
   Какая же польза от робота, предназначенного и
запрограммированного для открывания жестянок?
   Гэллегер со вздохом смешал с содовой еще одну порцию
виски - на этот раз побольше. Джо гордо позировал перед
зеркалом.
   Внезапно он выпятил глаза, устремил их один в другой и
быстро растормозил свое подсознание при помощи самогипноза.
Таким образом Джо мог лучше оценить собственные достоинства.
   Гэллегер снова вздохнул. В окрестных кварталах залаяли
собаки. Ну, да ладио.
   Он выпил еще и повеселел. Скоро, подумал он, запою
"Франки и Джонни". А что, если они с Джо составят дуэт -
один баритон, одно неслышное ультразвуковое или
инфразвуковое сопровождение? Будет полная гармония.
   Через десять минут Гэллегер уже пел дуэт со своим
консервным ножом.

----------------------------------------------------------

   1) - Caveat emptor (лат.) - пусть покупатель будет
        осмотрителен. Термин гражданского права, означающий,
        что качество товара - на риске покупателя.
   2) - Библия, Книга притчей Соломоновых, гл. 20, ст. 1,
   3) - Истина в вине (лат.).



   Генри Каттнер
   Двурукая машина


   Перевод А. Тимофеева


   Еще со времен Ореста находились люди, которых
преследовали фурии (1). Однако только в двадцать втором
веке человечество обзавелось настоящими стальными "фуриями".
Оно к этому времени достигло критической точки в своем
развитии и имело все основания для создания таких
человекоподобных роботов - они, как собаки, шли по следу
тех, кто совершил убийство. Преступление это считалось
самым тяжким.
   Все происходило очень просто. Убийца, полагавший, что
находится в полной безопасности, вдруг слышал за собой
чьи-то размеренные шаги. Обернувшись, он видел следовавшего
за ним по пятам двурукого робота - человекоподобного
существа из стали, которое в отличие от живого человека было
абсолютно неподкупным. С этой минуты убийце становилось
ясно, что всемогущий электронный мозг, наделенный
способностью проникать в чужие мысли, какой не обладало ни
одно человеческое существо, вынес свой приговор.
   Отныне убийца постоянно слышал шаги за спиной. Словно
некая движущаяся тюрьма с невидимой решеткой отгораживала
его теперь от всего остального мира. С этой минуты он
сознавал, что уже ни на миг не останется в одиночестве. И
однажды наступит день - хотя сам он не мог предугадать,
когда именно, - и робот из тюремщика превратится в палача.
   В ресторане Дэннер удобно откинулся в кресле, словно
отлитом по форме человеческого тела, и, прикрыв глаза, чтобы
лучше насладиться букетом, смаковал каждый глоток вина. Он
чувствовал себя здесь в полной безопасности. Да, в
абсолютной безопасности. Вот уже почти час он сидит в
роскошном ресторане, заказывает самые дорогие блюда,
прислушиваясь к негромкой музыке и приглушенным голосам
посетителей. Здесь хорошо. И еще хорошо иметь сразу так
много денег.
   Правда, для того чтобы получить их, ему пришлось пойти на
убийство. Но чувство вины ничуть не тревожило его: не
пойман - не вор. А ему, Дэннеру, гарантирована полнейшая
безнаказанность, какой не обладал еще ни один человек. Он
прекрасно знал, какая кара ожидает убийцу. И если бы Гарц
не убедил его в абсолютной безопасности, Дэннер никогда бы
не решился нажать на спусковой крючок...

   Какое-то старое, давно забытое словечко на мгновение
всплыло в памяти: грех... Но оно ничего не пробудило в его
душе. Когда-то это слово странным образом было связано с
чувством вины. Когда-то давно, но не сейчас. Человечество
с тех пор далеко ушло в своем развитии. Понятие греха
превратилось в бессмыслицу.

   Он постарался не думать об этом и приступил к салату из
сердцевины пальмы. Салат ему не понравился. Ну что ж,
случается и такое. В мире нет ничего совершенного. Он
отхлебнул еще вина. Ему нравилось, что бокал, словно живой,
слегка подрагивает в руке. Вино превосходное. Дэннер
подумал, не заказать ли еще, но потом решил, что не стоит.
На сегодня, пожалуй, хватит. Ведь впереди его ждет
множество разнообразных наслаждений. Ради этого стоило
многое поставить на карту. Никогда раньше ему такого случая
не представлялось.

   Дэннер был из числа тех, кто родился не в свой век. Он
прожил на свете уже достаточно много, чтобы помнить
последние дни утопии, но был еще настолько молод, чтобы не
ощущать в полной мере пресса новой политики, которую
компьютеры ввели для своих творцов. В далекие годы его
юности роскошь была доступна всем. Он хорошо помнил
времена, когда был подростком: последние из эскапистских
(2) машин тогда еще выдавали сверкающие радужными красками,
утопичные, завораживающие картины, которые никогда не
существовали в реальности и вряд ли могли существовать. А
потом жесткая политика экономии положила конец всем
удовольствиям. Теперь каждый имел лишь самое необходимое.
И все обязаны были работать. А Дэннер ненавидел работу
всеми фибрами души.
   Когда произошел этот перелом, он был еще слишком молод и
неопытен для того, чтобы выйти победителем в конкурентной
борьбе. Богатыми могли себя считать сегодня лишь те, кто
сумел прибрать к рукам предметы роскоши, которые еще
производили машины. На долю же Дэннера остались только
яркие воспоминания да тоскливая злоба обманутого человека.
Единственное, что ему хотелось, - это вернуть былые
счастливые дни, и ему было абсолютно наплевать на то, каким
путем он этого достигнет.
   И вот теперь он своего добился. Он провел пальцем по
краю бокала, почти ощущая, как тот отозвался на это
прикосновение едва слышным звоном. "Хрусталь?" - подумал
Дэннер. Он был слишком мало знаком с предметами роскоши и
плохо во всем этом разбирался. Но он научится. Всю
оставшуюся жизнь ему предстоит этому учиться и вкусить
наконец счастье.
   Он посмотрел вверх и сквозь прозрачный купол крыши увидел
неясные очертания небоскребов. Они обступали его со всех
сторон, точно каменный лес. И это только один город. Когда
он устанет от него, будут другие города. Всю страну, всю
планету опутала сеть, соединяющая один город с другим,
подобно огромной паутине, напоминающей загадочного
полуживого монстра. И это называется обществом.
   Он почувствовал, будто кресло дрогнуло под ним.
   Протянув руку к бокалу с вином, он быстро осушил его.
Неосознанное ощущение какого-то неудобства, словно задрожала
сама земля, на которой стоял город, было чем-то новым.
Причина была - ну да, конечно, - причина в этом неведомом
страхе.
   Страхе из-за того, что его до сих пор не обнаружили.
   Пропадал смысл. Город представляет собой сложный
комплекс, и, конечно, он живет спокойно в расчете на то, что
машины неподкупны. Только они и удерживают людей от
вырождения и стремительного превращения в вымирающих
животных. И среди этого множества машин аналоговые
компьютеры стали гироскопами всего живого. Они
разрабатывают законы и следят за их исполнением -
исполнением законов, которые необходимы человечеству, чтобы
выжить. Дэннер многого не понимал в тех огромных изменениях
которые потрясли общество за годы его жизни, но для себя
кое-что он все-таки уяснил.
   Он чувствовал, что во всем есть определенный смысл:
   в том, что он презрел законы общества, в том, что сидел
сейчас в роскошном ресторане, утопая в мягком, глубоком
кресле, потягивая вино, слушая тихую музыку, и никакой
"фурии" не было за его спиной в качестве доказательства
того, что компьютеры являются ангелами-хранителями
человечества...
   Если даже "фурию" можно подкупить, то во что остается
верить людям?
   И тут она появилась.
   Дэннер слышал, как внезапно смолкли все звуки вокруг.
Оцепенев, он застыл с вилкой в руке и уставился в
противоположный конец зала, туда, где была дверь.
   "Фурия" была выше человеческого роста. На какое-то
мгновение она замерла у двери, и луч послеполуденного солнца
ярким зайчиком отразился от ее плеча. Глаз у робота не
было, но казалось, что его взгляд неторопливо, столик за
столиком, ощупывает весь ресторан. Затем робот шагнул в
дверной проем, и солнечный зайчик скользнул в сторону.
Похожий на закованного в стальные латы высокого мужчину,
робот медленно брел между столиками.
   Отложив вилку с нетронутой пищей, Дэннер подумал:
   "Это не за мной. Все, кто здесь сидит, теряются в
догадках, но я-то твердо знаю, что он пришел не за мной".
   И в памяти ясно и четко, во всех деталях, как те
воспоминания, что проносятся в сознании тонущего человека,
возник их разговор с Гарцем. Как в капле воды, способной
отразить широкую панораму, сконцентрировать ее в крошечном
фокусе, в мгновение сфокусировались сейчас в его памяти те
тридцать минут, которые Дэннер провел с Гарцем в его
лаборатории, где стены, если нажать кнопку, становились
прозрачными.
   Он снова увидел Гарца, полного блондина с печально
опущенными бровями. Этот человек казался необычайно
расслабленным, пока не начинал говорить, и тогда его
пламенный темперамент заставлял вибрировать даже воздух.
Дэннер снова вспомнил, как стоял перед столом Гарца, ощущая
по дрожанию пола едва слышное гудение компьютеров. Они были
хорошо видны отсюда сквозь стекло: гладкие, сверкающие, с
поблескивающими, будто свечи в разноцветных лампадках,
огоньками. Снизу глухо доносилось их жужжание - словно
машины переваривали факты, осмысляли их и, подобно оракулам,
- изрекали свои выводы на загадочном языке цифр. Только
такие, как Гарц, способны были понять то, что они вещают.
   - У меня к тебе дело, - начал Гарц. - Я хочу, чтобы ты
убрал одного человека.
   - Ну уж нет! - ответил Дэннер. - Ты что, за дурака меня
принимаешь?
   - Подожди, не спеши. Тебе нужны деньги?
   - Для чего? - с горечью спросил Дэннер. - На шикарные
похороны?
   - На шикарную жизнь! Я знаю - ты не дурак. Я чертовски
хорошо знаю, что ты не согласишься сделать то, о чем я тебя
прошу, до тех пор, пока не получишь деньги и гарантию
безнаказанности. Но именно это я и собираюсь тебе
предложить. Гарантию безнаказанности.
   Дэннер бросил взгляд сквозь прозрачную стену на
компьютеры.
   - Да уж, конечно, - сказал он.
   - Послушан, я отдаю себе отчет в том, что говорю. Я...
- Гарц замялся, беспокойно оглянувшись вокруг, как будто
сомневался в предпринятых мерах предосторожности. - То, о
чем я говорю, - нечто совершенно новое, - продолжал он. - Я
могу пустить любую "фурию" по ложному следу.
   - Ну, конечно... - недоверчиво бросил Дэннер.
   - Правда, правда. Я покажу тебе, как это делается. Я
могу отвести любую "фурию" от ее жертвы.
   - Каким образом?
   - Это, разумеется, тайна. Дело в том, что я нашел способ
закладывать в компьютер искаженные данные, так что машины
выносят неверные определения виновности или же делают
неверные выводы после признания виновности.
   - Но это же опасно!
   - Опасно? - Гарц взглянул на Дэннера из-под своих
печальных бровей. - Конечно, опасно. Я знаю это. И потому
не слишком часто прибегаю к этому способу. В общем-то я
проделал это только один раз. Я разработал метод
теоретически и один раз проверил его на практике. Он
сработал. Чтобы доказать тебе, что я говорю правду я
повторю его. Затем повторю еще раз, для того, чтобы
обезопасить тебя. Вот и все. Мне не хочется вносить
путаницу в работу вычислительных машин без особой
необходимости. Когда ты сделаешь свое дело, мне это больше
не потребуется.
   - Кого я должен убить?
   Гарц невольно посмотрел вверх - туда, где несколькими
этажами выше располагались кабинеты наивысшего ранга.
   - 0'Райли, - сказал он.
   Дэннер тоже посмотрел в потолок, словно мог увидеть
сквозь перекрытия подошвы ботинок высокочтимого 0'Райли -
управляющего. Главного Контролера электронных
вычислительных машин, вышагивающего по пушистому ковру
где-то там, над его головой.
   - Все очень просто, - сказал Гарц. - Я хочу на его
место.
   - Почему бы тогда тебе самому не убрать его, если ты
уверен, что можно отделаться от "фурии"?
   - Потому, что это выдаст меня с головой, - раздраженно
сказал Гарц. - Подумай сам. У меня есть совершенно
очевидный мотив для преступления. Даже калькулятор покажет,
кому больше всего выгодна смерть 0'Раили. И если я еще и
сумею отделаться от "фурии", все начнут ломать голову, как
это мне удалось. У тебя же нет никаких побудительных причин
для убийства 0'Райли. Никто, за исключением компьютеров, об
этом знать не будет, а уж о них я позабочусь.
   - А откуда я узнаю, что ты действительно можешь это
сделать?
   - Очень просто. Смотри сам.
   Гарц поднялся и быстро пересек комнату по мягкому
пружинящему ковру, который обманчиво придавал его походке
молодую стать. У дальней стены комнаты на уровне
человеческой груди был расположен контрольный пульт с
наклонным стеклянным экраном. Гарц нервно ткнул пальцем
кнопку, и на экране появился план одного из районов города.
   - Мне нужно отыскать сектор, где находится "фурия", -
объяснил он.
   Изображение на экране начало мерцать, и Гарц снова нажал
кнопку. Нечеткая сеть городских улиц заколебалась, стала
яркой, а затем погасла, пока он быстро сканировал один район
за другим. Затем план района снова стал четким. Три
волнистые полосы разного цвета пересеклись в одной точке
неподалеку от центра. Точка медленно двигалась по экрану -
соответственно скорости идущего человека, уменьшенного в
масштабе, соответствующем изображению улицы, по которой он
шел. Вокруг него медленно плыли цветные линии,
сфокусированные в одной точке.
   - Вот здесь, - сказал Гарц, наклоняясь вперед, чтобы
прочесть название улицы. С его лба на стекло упали капля
пота, и он неловко стер ее пальцем. - Вот идет человек в
сопровождении "фурии", она следует за ним неотступно. Вот
сейчас будет хорошо видно. Смотри-ка!
   Над столом был расположен другой экран, побольше.
Включив его, Гарц нетерпеливо ждал, когда уличная сценка
появится в фокусе. Толпы людей, оживленное движение, шум -
одни куда-то спешат, другие слоняются без дела. И середина
толпы - словно оазис отчуждения, словно остров в людском
морс. А по этому находящемуся в гуще движения островку
бредут неразлучные, будто Робинзон и Пятница, двое его
обитателей. Первый из них - изможденный, усталый мужчина -
шагает, не отрывая глаз от земли. Второй - закованный в
блестящие доспехи верзила - следует за ним шаг в шаг.
   Кажется, невидимые стены отделяют их от толпы, сквозь
которую они движутся, ограждают пространство, которое
смыкается, как только они проходят, и распахивается перед
ними, делая проход. Одни прохожие с любопытством глазеют на
них, другие в замешательстве отводят взгляд. А находятся и
такие, кто смотрит с откровенным нетерпением, ожидая
момента, когда Пятница поднимет свою стальную руку, чтобы
нанести Робинзону роковой удар.
   - Гляди внимательно, - взволнованно бросил Гарц. -
Пог