телями
ферментами, и от него тоже ничего нельзя было добиться. Они
попробовали вразумить его куском шланга, но он в ответ на
удары только глупо хихикал, и мне было ужасно стыдно.
   Зато ма не посмели пальцем тронуть. А если кто подходил
к ней, она вся бледнела, покрывалась испариной, вздрагивала,
и наглец отлетал прочь, словно от здоровенного толчка.
Помню, как-то один дока сказал, будто у нее в организме есть
орган вроде ультразвукового лазера. Но это вранье и ученая
тарабарщина! Ма просто испускала свист, которого никто не
слышал, и направляла его в цель, как охотник пулю в глаз
белки. Я и сам так мог.
   Наконец мистер Гэнди приказал отправить всех обратно в
тюрьму, пригрозив еще взяться за нас всерьез. Неотразимчика
выволокли, остальных развели по камерам.
   Мистер Амбрустер стонал на нарах, крохотная лампочка с
утиное яйцо освещала его голову и шишку на ней. Пришлось
облучить ему голову невидимыми лучами, действовавшими как
припарка (не знаю, что это были за лучи, но я мог пускать и
такие из глаз). Шишка исчезла, мистер Амбрустер перестал
стонать.
   - Ну и в переплет ты попал, Сонк, - проговорил он (еще
раньше я назвал ему свое имя). - У Гэнди планы: о-го-го!
Он уже околпачил Пайпервиль, теперь хочет прибрать к рукам
штат или даже целиком страну... А для этого ему нужно
сперва прогреметь на всю Америку. Заодно и переизбрание в
мэры подмажет, хотя город у него уже в кармане... А может,
там у вас все-таки был реактор?
   Я вытаращил глаза.
   - Гэнди уверен на все сто, - продолжал мистер Амбрустер.
- Он посылал физиков, и я своими ушами слышал, как они
докладывали про обнаруженный у вас уран-235 и графитовые
стержни. Мой совет: скажи им, кто вам помогал. А то они
напичкают тебя лекарствами, от которых начинаешь говорить
правду.
   Однако в ответ я лишь посоветовал мистеру Амбрустеру
отоспаться - меня уже звал папин па. Я вслушивался в его
голос, звучавший в моем мозгу, но перебивал па, успевший
опохмелиться.
   - А ну-ка, сынок, выпей, промочи горлышко, - веселился
па.
   - Заткнись, несчастная букашка! - строго перебил его
папин па. - Прекрати болтовню и отсоединись. Сонк!
   - Да, папин па.
   - Надо бы обмозговать план действий...
   - А все-таки, почему бы тебе не опохмелиться? - не
отставал па.
   - Перестань, па! - не выдержал я. - Имей уважение к
старшим, к своему отцу. И потом, как ты дашь мне
опохмелиться, если мы в разных камерах?!
   - Очень просто: свяжу наши жилы, по которым течет кровь,
в одно замкнутое кольцо и перекачаю образовавшийся во мне
алкоголь к тебе. В науке это называется телепатической
трансфузией. Гляди!
   Перед моим мысленным взором возникла посланная па схема.
Действительно, все было очень просто. Просто для Хогбенов,
разумеется. Но я еще больше разозлился.
   - Не заставляй, па, своего любящего сына терять последнее
уважение к родителю и называть его старым пнем. Не щеголяй
этими теперешними словечками, я же знаю, что ты ни разу
книги в руках не держал, а просто читаешь чужие мысли и
хватаешь верхушки.
   - Да ты выпей, выпей! - твердил па.
   - Кражи мудрости прямо из чужих голов, - хихикнул папин
па. - Я тоже иногда так делал. А еще я могу быстренько
состряпать у себя в крови возбудителя мигрени и подбросить
его тебе, бездонная ты бочка!.. Теперь, Сонк, твой
проказник па не будет нас прерывать.
   - Слушаю тебя, - ответил я. - Как у вас там?
   - Мы отлично устроились.
   - А малыш?
   - И он тоже. Но, Сонк, тебе придется поработать.
Оказывается, все наши нынешние беды от печки, или... как ее
теперь называют?.. От ядерного реактора.
   - Я тоже догадался.
   - Кто бы мог подумать, что они раскусят нашу печку?
Такими печками пользовались во времена моего деда, у него я
научился их делать. От этих ядерных печек и мы сами,
Хогбены, получились, потому что в них... как же теперь это
называется?.. Здесь, в Пайпервиле, есть ученые люди,
пошарю-ка я у них в головах...
   При моих дедах, - через некоторое время продолжил папин
па, - люди научились расщеплять атом. Возникла радиация,
подействовала на гены, и в результате доминантных мутаций
появилось наше семейства. Все Хогбены - мутанты.
   - Про это нам вроде еще Роджер Бэкон (1) говорил?
   - Ага! Но он был наш приятель и с другими про нас не
распространялся. Если бы в его время люди узнали о наших
необыкновенных способностях, они бы постарались нас всех
сжечь. Даже теперь нам небезопасно являться людям... Со
временем, конечно, мы насчет этого что-нибудь предпримем...
   - Я знаю, - прервал я. (Мы, Хогбены, не имеем тайн друг
от друга.)
   - А пока у нас получилась закавыка. Люди снова научились
расщеплять атом и догадались, какую такую печку соорудили мы
в курятнике. Нужно ее уничтожить, чтобы от нас отстали.
Однако малыш и я без электричества не обойдемся, и придется
получать его не от ядерной печи, а более сложным путем. Вот
что ты устроишь...
   Скоро я принялся за работу.
   У меня есть способность поворачивать глаза так, что
становится видна сущность вещей. Глянул я, к примеру, на
оконную решетку, и вижу - вся она состоит из крошечных
смешных штучек, которые трясутся, бестолково топчутся на
одном месте и вообще суетятся, будто верующие, собирающиеся
к воскресной обедне. Теперь их, слышно, называют атомами.
Усыпив предварительно мистера Амбрустера, я начал строить из
атомов, как из кирпичиков, нужные мне комбинации. Вначале,
правда, я ошибся и превратил железную решетку в золотую, но
тут же поправился и растворил ее в воздухе. Очутившись
снаружи, я загнал атомы на старые места, и в окне опять
возникла решетка.
   Камера моя находилась на седьмом этаже здания, половину
которого занимала мэрия, а другую - тюрьма. Уже стемнело, и
я вылетел незамеченным. Увязавшуюся за мной сову я сбил
плевком.
   Атомную печку охраняла стража с фонарями, пришлось
застыть сверху и все делать на расстоянии. Вначале я
испарил черные штуковины - графит, как их окрестил мистер
Амбрустер. Потом взялся за дрова, или, по его словам, за
уран-235, обратил его в свинец, а свинец - в пыль, и ее
быстро сдуло ветром.
   Покончив с реактором, я полетел к истокам ручья. Вода
бежала по его дну тоненькой струйкой, в горах тоже оказалось
сухо, а папин па говорил, воды нам нужно полное русло. Тут
как раз он сообщил мне, что малыш хнычет. Надо бы, конечно,
сперва отыскать надежный источник энергии и уже потом ломать
печку. Оставалось одно - дождь.
   Однако раньше я слетал на мельницу, сотворил и поставил
электрогенератор.
   Поднявшись в облака, я начал охлаждать одно из них,
разразилась гроза, и хлынул ливень. Но у подножия гор ручей
был по-прежнему сух. После непродолжительных поисков я
заметил провал в дне ручья. Вот отчего пятьдесят лет тут и
воробей не мог напиться!
   Я быстренько заделал дыру, на всякий случай отыскал
несколько подземных ключей и вывел их на поверхность, а
затем полетел на мельницу.
   Дождь лил как из ведра, и стража, очевидно, ушла
сушиться, подумал я. Но папин па сказал, что, когда
захныкал наш младенец, они позатыкали уши пальцами и с
воплями разбежались кто куда. Он приказал мне осмотреть
мельничное колесо. Починка требовалась небольшая, да и
дерево за несколько веков сделалось мореным. Ну и
хитроумная штука было это колесо! Воды в ручье все
прибывало, а колесо вертелось, и хоть бы хны! В старину
умели строить! Но папин па сказал, что я еще не видел
Аппиеву дорогу, сделанную древними римлянами, - мостовая до
сих пор как новенькая.
   Устроив его с малышом, как птенчиков в гнездышке, я
полетел к Пайпервилю. Занималась заря, и теперь за мной
увязался голубь. Пришлось и на него плюнуть, а то нас бы
обоих заметили.
   В тюрьме-мэрии по всем этажам бегали служители с
растерянными физиономиями. А ма сообщила мне, что,
обратившись невидимками, они с па и Лемуэлем собрались
посовещаться в большой камере на краю тюремного блока. Да,
забыл сказать, что я тоже сделался невидимым, когда проник в
свою камеру взглянуть, не проснулся ли мистер Амбрустер.
   - Папин па известил нас, что все в порядке, - сказала ма.
- Нам, кажется, можно отправляться домой. А дождь сильный?
   - Ливень что надо. Чего это они тут так суетятся?
   - Никак не поймут, куда мы подевались и где ты. Полетим
на мельницу, когда разойдутся тюремщики.
   - Все устроено, как велел папин па, - начал рассказывать
я, но вдруг на другом конце коридора раздались изумленные
возгласы.
   Затем к дверной решетке нашей камеры вперевалку подошел
заматерелый жирный енот с пучком веточек, уселся на задние
лапки и стал раскладывать костер. Глазки у зверька были
удивленные-удивленные. Должно быть, наш Неотразимчик
загипнотизировал его, не просыпаясь.
   Перед решеткой собралась куча любопытных, но глядели они,
разумеется, не на нас - мы оставались невидимы, а на енота.
Мне лично уже случалось наблюдать, как еноты разжигают
костер, но хотелось поглядеть, не заставляет ли Неотразимчик
зверей самих сдирать с себя шкуру. Однако только енот
приготовился свежевать себя, один из полицейских сграбастал
его в сумку и унес.
   К этому времени совсем рассвело. Откуда-то донеслись
крики, а потом завопил голос, показавшийся мне знакомым.
   - Ма, - сказал я, - мне бы нужно посмотреть, что делают с
бедным мистером Амбрустером.
   - Нет, нет, пора вытаскивать малыша и деда из пещеры! -
приказала она. - Говоришь, мельничное колесо вертится?
   - Еще как вертится! Электричества теперь хватит.
   Ма нашарила рядом с собой па и дала ему тычка:
   - Вставай, живо!
   - Может, сперва выпьем? - заикнулся было па, однако ма
поставила его на ноги и сказала, что хватит, надо спешить
домой.
   Я тем временем уничтожил оконную решетку. Хотя дождь еще
не перестал, ма сказала, мы не сахарные, не растаем. Они с
па подхватили храпевшего Неотразимчика под мышки и полетели.
Все трое оставались невидимыми, так как перед тюрьмой-мэрией
зачем-то собралась громадная толпа.
   - Марш за нами! - крикнула мне ма. - А то нашлепаю!
   - Сейчас! - ответил я, но остался.
   Оказалось, что мистера Амбрустера снова отвели на допрос
в зал. У окна опять стоял мистер Гэнди и сверлил беднягу
своими змеиными глазками, а двое типов закатали мистеру
Амбрустеру рукав и готовились проткнуть ему руку какой-то
стеклянной штукой с тонким наконечником. Ах, подонки! Я
вышел из состояния невидимости и крикнул им:
   - Не смейте трогать этого человека!
   В ответ кто-то завизжал:
   - Хогбенский щенок, держите его!
   Я позволил им схватить себя и очутился втиснутым в
кресло. Рукав мне тоже закатали.
   - Нечего с ним церемониться, впрыснуть ему сыворотку
правдивости, - хищно усмехнулся мне в лицо мистер Гэнди, -
теперь этот бродяга ничего не утаит.
   Мистера Амбрустера они порядком отделали, но он стоял на
своем и лепетал:
   - Не знаю я, куда девался Сонк. Знал бы, так сказал. Не
знаю я, куда...
   Ударом по голове его заставили замолчать, и мистер Гэнди,
чуть не стукнувшись носом о мой нос, прошипел:
   - Сейчас мы узнаем, откуда у вас ядерный реактор! Один
укол - и у тебя мигом развяжется язык. Понял?
   Тут же мне в руку загнали острый конец стеклянной штуки и
впрыснули сыворотку. Но на меня она подействовала вроде
щекотки, и я опять отвечал, что ничего не знаю. Тогда Гэнди
приказал сделать мне еще укол, но я твердил свое, хотя
щекотало больше.
   Внезапно кто-то вбежал в комнату и заорал:
   - Дамба рухнула! Смыло Гэнди-дамбу! Половина ферм южной
долины в воде!
   Мистер Гэнди отпрянул как ужаленный и взвизгнул:
   - Вы бредите! Это невозможно! В реке Большой Медведицы
сто лет не было воды!
   Однако через несколько мгновений все сбились в кучу и
зашептались о каких-то образцах грунта и о сборище перед
парадной лестницей.
   - Вы бы успокоили их, мистер Гэнди, - посоветовал кто-то.
- Они так и кипят. Ведь как-никак поля затопило...
   - Я с ними поговорю и все улажу, тем более что толком еще
ничего не известно, а выборы через неделю.
   И мистер Гэнди исчез в дверях. Остальные кинулись за
ним. Тогда я встал и начал чесаться - вся кожа сильно
зудела. Ну, погоди, мистер Гэнди, я начинаю злиться!
   - Давай удерем, - предложил мистер Амбрустер. - Другого
такого случая у нас не будет.
   Выскочив черным ходом, мы обежали здание и перед фасадом
увидели огромную толпу. Наверху парадной лестницы стоял
мистер Гэнди, а к нему подступал рослый широкоплечий парень.
В руке у парня был здоровенный каменный обломок.
   - Я не знаю таких плотин, которые не имели бы предела
прочности, - возгласил мистер Гэнди.
   Но парень потряс обломком над головой и проревел:
   - А что такое плохой бетон, ты знаешь? Тут же один
песок! Дамбу из этого бетона можно размыть галлоном воды!
   - Отвратительно, мерзко! - затряс головой мистер Гэнди.
- Я возмущаюсь вместе с вами и заверяю всех, что со стороны
властей контракт выполнялся добросовестно. И если компания
"Аякс" пустила в дело некондиционные материалы, мы выведем
ее на чистую воду!
   А у меня уже страшно чесалось все тело и стало совсем
невтерпеж. Надо было что- то предпринять.
   Здоровяк с обломком бетона сделал шаг назад, ткнул
пальцем в сторону мистера Гэнди и спросил:
   - А знаешь, поговаривают, будто в компании "Аякс"
хозяйничаешь тоже ты?
   Мистер Гэнди открыл рот, потом закрыл, затрясся и вдруг
сказал:
   - Да, "Аякс" принадлежит мне.
   Вы бы слышали, что за рев пронесся по толпе!
   А парень чуть не задохся от возмущения.
   - И ты это открыто признаешь?! Значит, ты знал, из
какого дерьма построена дамба? Говори, сколько прикарманил.
   - Одиннадцать тысяч долларов, - смиренно признался мистер
Гэнди, - Остальное пошло шерифу, членам городского
управления и...
   Но взбешенная толпа кинулась вверх по лестнице, и больше
мы не услышали от мистера Гэнди ни слова.
   - Ну и ну! Впервые в жизни вижу такие чудеса, - сказал
мистер Амбрустер. - Что это стряслось с Гэнди, Сонк? Уж не
рехнулся ли он?.. А черт с ним, зато теперешнюю
администрацию разгонят, вышвырнут всех мошенников, и мы
заживем в Пайпервиле райской жизнью... Если только я не
двину на юг. Зимой я всегда перекочевываю поближе к
солнцу... Нет, сегодня настоящий день чудес: у меня в
кармане откуда-то народилось несколько монет! Пошли выпьем
по этому случаю.
   - Благодарю вас, но как бы ма не стала беспокоиться, -
ответил я. - Так вы думаете, мистер Амбрустер, в Пайпервиле
отныне все пойдет тихо-мирно?
   - Еще бы нет... Хотя, пожалуй, не сразу. Гляди, старину
Ганди волокут в тюрьму. Попался, который кусался... Нет,
мы обязательно должны это отпраздновать, Сонк! Куда ты
провалился?
   А я уже опять сделался невидимым. Зуд прошел, я полетел
домой тянуть электропроводку. Вода скоро пошла на убыль, но
благодаря, заткнутому провалу и открытым в верховьях ключам
энергией мы были обеспечены.
   С тех пор мы зажили мирной жизнью. Мирная жизнь и
безопасность нам, Хогбенам, дороже всего.
   Папин па говорил потом, что наводнение мы устроили
неплохое, хотя и поменьше того, про которое ему рассказывал
его папин па. В Атлантиде во времена прапапина па тоже
умели строить атомные печки. Но эти атланты были настоящие
головотяпы - добыли целые горы урана, и все полетело вверх
тормашками, дело кончилось всемирным потопом. Прапапин па
еле ноги унес, Атлантида потонула, никто про нее теперь и не
помнит.
   Хотя мистера Гэнди упекли в тюрьму, никто от него не
добился, почему он так разоткровенничался перед народом.
Говорили, будто бы на него помрачение ума нашло. Но я-то
знал, в чем была загвоздка.
   Помните колдовской трюк моего па: телепатическую
трансфузию алкоголя из его крови в мою? Так вот, когда меня
одолела чесотка после введения сыворотки правдивости, я взял
и проделал этот папин трюк с мистером Гэнди. Он стал резать
правду-матку, а у меня зуд как рукой сняло.
   Этаких прохвостов только колдовством и можно заставить
говорить правду.

------------------------------------------------------------

1) - Великий английский ученый XIII века н. э. Предполагают,
что он изобрел, в частности, очки, микроскоп, телескоп. Ему
приписывают иногда создание пороха. Он сделал немало открытий
в химии, физиологии и ряде других областей науки. Призывал к
внедрению математики во все науки.



   Генри Каттнер
   Исполнение желаний


   Перевод С. Васильевой


   Эта история закончилась вот так. Джеймс Келвин
сосредоточил все мысли на рыжеусом химике, который пообещал
ему миллион долларов. Для этого просто- напросто следовало
настроить свой мозг на волну мозга тою ученого и поймать
нужный сигнал. Недавно Келвин уже такое проделал. Однако
сейчас, когда он собирался установить этот контакт в
последний раз, добиться успеха было во сто крат важней, чем
прежде. Он нажал на кнопку устройства, которое дал ему
робот, и напряженно задумался.
   На невообразимо огромном от себя расстоянии Келвин уловил
сигнал.
   Он принял его.
   И тот унес его вдаль...
   Рыжеусый мужчина поднял на него взгляд, ахнул и радостно
улыбнулся.
   - Наконец-то, вы явились! - воскликнул он. - А я и не
слышал, как вы вошли. Черт побери, я ведь разыскиваю вас
уже две недели.
   - Скажите мне ваше имя, да побыстрее, - выпалил Келвин.
   - Джордж Бейли. Кстати, а вас как зовут?
   Но Келвин не ответил. Он вдруг вспомнил кое-что еще из
того, что говорил ему робот об этом устройстве, с помощью
которого, нажимая на кнопку, он устанавливал раппорт.
Келвин тут же нажал на нее - и ничего не произошло.
Устройство бездействовало. Видимо, свою задачу оно
выполнило, а это означало, что он обретет наконец здоровье,
славу и богатство. Робот же предупредил его, что это
устройство запрограммировано на выполнение
одного-единственного задания. Как только Келвин получит
желаемое, оно перестанет функционировать.
   И Келвин получил свой миллион долларов.
   А потом жил счастливо, не ведая ни горя, ни забот...

   Вот вам середина этой истории.
   Когда он откинул холщовый занавес, какой-то предмет -
кажется, небрежно повешенная веревка - мазнул его по лицу,
сбив набок очки в роговой оправе. В тот же миг
ослепительный голубоватый свет ударил ему в незащищенные
глаза.
   Он почувствовал, что теряет ориентацию и все внутри и вне
его как-то странно сместилось, но это ощущение почти сразу
же прошло.
   Предметы стали на свои места. Он отпустил занавес,
который свободно повис, и на нем снова можно было прочесть
выведенную масляной краской надпись:
   "Гороскопы. Загляните в свое будущее". А сам он
оказался лицом к лицу с удивительнейшим хиромантом.
   Это был... О, да ведь такое невозможно!
   - Вы - Джеймс Келвин, - ровным голосом отчеканил робот.
- Вы репортер. Вам тридцать лет, вы холосты, а в
Лос-Анджелес приехали сегодня из Чикаго, следуя совету
своего врача. Правильно?
   Изумленный Келвин чертыхнулся, поправил на переносице
очки и попытался вспомнить некогда написанное им expose (1)
о шарлатанах. Есть же какой-то простой способ, которым они
пользуются, творя подобные "чудеса".
   Робот бесстрастно взирал на него своими фасеточными
глазами.
   - Прочтя ваши мысли, - педантично продолжал он, - я
понял, что год сейчас 1949- й. Мне придется несколько
изменить свои планы. Дело в том, что в мои намерения
входило прибыть в год 1970-й. Я попрошу вас помочь мне.
   Келвин сунул руки в карманы и осклабился.
   - Разумеется, деньгами, так? - сказал он. - На минуту
вам удалось задурить мне голову. Кстати, как вы это
проделываете?
   - Я не машина и не оптический обман, - заверил его робот.
- Я живой организм, созданный искусственным путем в далеком
будущем вашей цивилизации.
   - А я не такой уж лопух, как вам кажется, - любезно
заметил Келвин. - Я зашел сюда, чтобы...
   - Вы потеряли квитанцию на свой багаж, - сказал робот.
   - А пока размышляли над тем, как быть дальше, немного
приложились к спиртному и ровно... ровно в восемь тридцать
пять вечера сели в автобус, направлявшийся в Уилшайр.
   - Чтение мыслей оставьте при себе, - сказал Келвин. - И
не