сило
что-то в просыпающемся сознании), тогда было бы легко вырвать
себя из теплой серой тишины, которая была столь бесконечно
наполнена отдыхом, что не было даже снов (но Померанс?).
   И как всегда мысль о другом человеке подкрепила что-то в
самом Коуди и подняла его с утомленным упорством. Он мгновенно
сориентировался. Он мгновенно сориентировался. Ему не
приходилось зависеть только от своих сонных и неясных ощущений.
По всем Пещерам и над ними, и в вертолетах в высоте, было
шевелящееся и неприятное ощущение срочности и тревожное
движение, и каждый разум содержал одну и ту же мысль, какие бы
другие мысли не занимали верхние слои сознания.
   Эта была мысль погром.
   Коуди лишь спросил: Должен ли я был убить Хорна вместо того,
чтобы спасать Померанса? Но он не стал ждать ответа. В конце
концов, это было его собственное решение. Он открыл глаза (зная
на какой больничной койке в каком секторе пещер он лежит) и
поднял глаза на круглое красное лицо Алленби.
   - Померанс? - спросил он.
   - Жив, - без слов ответил психолог. - Некоторые из Болди
Америкэн Гана добрались до вас сразу после взрыва. Нужно было
спешить. Хорн начал погром. Но у них был наготове быстрый
вертолет, и они оказывали тебе и Померансу первую помощь уже в
дороге. Это было два дня назад.
   - Два дня?
   - Померанс был без сознания лишь несколько часов. Но тебя мы
до сих пор не будили - тебе это было необходимо. Однако, я
думаю, ты будешь жить, если ты в этом сомневаешься.
   - Как долго проживет каждый из нас? - мысленно прошептал
Коуди.
   - Вставай и одевайся, - приказал Алленби. - Есть работа. Вот
твоя одежда. Как долго? Я не знаю. Погром растет уже два дня.
Параноики все очень тщательно запланировали. На сей раз это
похоже на всеобщий погром, Джефф. Но теперь у нас есть Померанс.
И мне кажется, у нас будет Индуктор.
   - Но Померанс не один из нас.
   - Он все равно с нами. Слава Богу, не все люди - враги Болди.
Как только Померанс разобрался в ситуации, он добровольно
предложил любую возможную помощь. Так что пойдем. Мы готовы
испытать Индуктор. Мне хотелось, чтобы ты при этом
присутствовал. Сможешь?
   Коуди кивнул. Он был неловок и довольно слаб, и во многих
местах под напыленными пластиковыми повязками чувствовал боль,
но встать и пройтись было приятно. Он последовал за Алленби к
выходу и пошел по коридору. Озабоченное, нетерпеливое шевеление
мыслей окружало его. Он вспомнил о Люси. Не все люди - враги
Болди. И не все Болди враги людей, добавил он, думая о том, что
было сделано для таких людей, как Люси, приговоренных к
пожизненному заключению в Пещерах.
   - Она будет там - в лаборатории, - сказал Алленби Джеффу. -
Она вызвалась стать одной из подопытных. Используя разработки
Померанса, мы построили упрощенный Индуктор... по крайней мере,
мы начали с его разработок и продолжали все вместе, все наши
ученые. Вот это была работа! Я надеюсь... - Мысль о погроме на
миг затмила сознание Алленби и была подавлена. Я найду время,
Кассий, я найду время... - подумал Коуди.
   - Да, - согласился психолог. - Потом, Джефф. Потом. Индуктор
- наша нынешняя цель. Больше ничего. Ты не думал о Джаспере
Хорне с тех пор, как проснулся, не так ли?
   Коуди осознал, что действительно этого не делал. Теперь,
когда он это сделал, он увидел лидера параноиков как что-то
далекое и безликое, движущаяся фигурка в огромной сложной сцене,
но уже не заряженная эмоциями цель его ненависти.
   - Мне кажется, я не чувствую необходимости убивать его, -
согласился Коуди. - Он больше не имеет значения. Худшее, что он
мог сделать, это начать погром, и он это сделал. Я бы убил его,
если бы мне представилась возможность, но теперь по другой
причине. - Он взглянул на Алленби. - Сработает ли Индуктор? -
спросил он.
   - Именно это мы и собираемся узнать. Но он должен... должен,
- сказал Алленби, открывая боковую дверь в коридоре. Следом за
психологом Коуди вошел в одну из пещер, в которой была
оборудована экспериментальная лаборатория.
   В пещере происходило многое, но Коуди не отвлекался на
внешние чувственные впечатления; он сразу повернулся в ту
сторону, где с ребенком на руках стояла Люси. Он быстро подошел
к ней. Заглянул в ее сознание и сдержал себя. Могло быть слишком
многое, что он не хотел знать ни сейчас, ни потом.
   - Эти повязки ничего не значат, - сказал Коуди. - Я отлично
себя чувствую.
   - Они говорили мне, - сказала Люси. - Это был единственный
случай, когда я радовалась телепатии. Я знала, что они
действительно могли сказать мне, все ли у тебя в порядке - даже
если ты был без сознания.
   Он обнял ее одной рукой, глядя на спящего ребенка.
   - Я ничего не могла сказать, глядя на тебя. Ты мог быть..
мертв. Но было так хорошо, что Алленби и другие могли заглянуть
в твои мысли и убедиться, что с тобой все в порядке. Я хотела
что-нибудь сделать, чтобы помочь, но не было ничего, что я могла
бы сделать. Кроме... этого. Алленби сказал мне, что ему нужны
добровольцы для экспериментов с Индуктором. Ну я и вызвалась.
Это все, чем я могу помочь - и я хочу это сделать.
   Значит, теперь Люси знала об Индукторе. Что ж, время и
необходимость секретности миновали. Уже не имело никакого
значения, что знают или чего не знают теперь пленники Пещер.
Теперь, когда начался погром, это уже не имело значения.
   - Теперь это всеобщий погром, не правда ли? - спросила она, и
Коуди на миг замер в невероятном изумление (телепатия?) прежде
чем понял, что Люси просто реагировала на подсказки, заученные
за долгое изучение его поведения. У всех супружеских пар бывают
вспышки такого рода псевдо-телепатии, если они действительно
любят друг друга. И Люси, несмотря ни на что, любила его. Так
странно было узнать об этом сейчас, убедиться в этом и ощущать
восторг, когда, возможно, осталось совсем мало времени. Погром
по-прежнему мог разрушить все, несмотря на Индуктор.
   - Люси, - сказал он. - Если мы потерпим неудачу... мы
обязательно безопасно выведем тебя из Пещер, домой...
   Она взглянула на ребенка и отвернулась от Коуди. И он
внезапно понял, что даже с помощью телепатии никогда не поймет
реакции женщины... даже Люси.
   - Скоро? - спросила она Алленби.
   - Да, - отозвался психолог. - Пусть кто-нибудь подержит
ребенка, Люси.
   Она повернулась к мужу, улыбнулась ему и отдала ребенка ему
на руки. Следом за Алленби она подошла к изолированному креслу,
наскоро обмотанном паутиной проводов, ведущих к сложной
приборной панели.
   В мозгу малыша сиял маленький огонек, подобный тем, что
запомнились Коуди у золотых рыбок в пруду Америкэн Гана. Но была
очень большая разница. Коуди не мог понять, в чем она заключается,
но разглядывая мерцающие сознания рыбок, он не испытывал страха
и сожаления. В мозгу его ребенка, его и Люси, горело слабое
пламя, пылало со смешной для такого маленького и беспомощного
существа уверенностью, и каждое слабое воздействие, покачивание
его рук, слабые голодные сокращения животика ребенка, заставляли
крохотное пламя дрожать и разгораться в новом направлении, после
чего оно возвращалось к своему стойкому состоянию. Даже в лучшем
из миров было так много всего, что могло заставить это пламя
покачнуться... но, с неожиданной ясностью подумал он, в этом
огне закалится и станет сильной личность ребенка.
   Он взглянул на Люси. Теперь она сидела в кресле, и к ее
вискам и основанию черепа были присоединены электроды. Худощавый
и седой человек, в котором он узнал Померанса, хлопотал возле
нее, следя за ходом эксперимента. Коуди прочел в его мыслях
слабое возбуждение, которое ученый изо всех сил старался
подавить. Это подключение, это соединение... я не понимаю, как
это стыкуется с теорией. Боже мой, если бы я только был
телепатом! Но если Индуктор заработает, я смогу им стать. А как
прилегает это соединение... - и его мысли унеслись в индуктивные
абстракции, которыми он пытался разрешить проблему.
   В пещерной лаборатории было людно. Здесь собрались
ученые-Немые и множество пленников Пещер - все добровольно, с
теплотой осознал Коуди. Несмотря ни на что, они, как и Люси,
хотели помочь.
   И вот испытания начались. Люси расслабилась в кресле, нервно
раздумывая о давлении электродов. Коуди отдернул свою мысль. Ему
тоже было не по себе. Он потянулся к группе людей, и одно
сознание откликнулось. Алленби.
   - Допустим, Индуктор заработает, - в тишине сказал Коуди. -
Каким образом это остановит погром?
   - Мы предложим телепатию всем, - ответил Алленби. - У нас
есть выход на несколько видеоканалов, так что мы выйдем на все
экраны во всех городах. Я думаю, даже толпа линчевателей
остановится, если им предложат телепатию.
   - Сомневаюсь.
   - Кроме того, на нашей стороне немало людей, подобных
Померансу. У нас есть... - Его мысль прервалась.
   Что-то происходило в сознании Люси. Это напоминало волну,
течение чего-то непреодолимого, словно отвлеченная музыка
нарастала в мыслях Люси с изменением нуклепротеинов ее мозга.
Она становится телепатом, одним из нас, - подумал Коуди. Он
замолчал, но его мозг торопливо говорил в тишине.
   Пошевели правой рукой, Люси. Пошевели правой рукой.
   Ни один Болди не смотрел на руки Люси. Не должно быть никаких
случайных сигналов.
   Люси сидела неподвижно. И Коуди с внезапным ужасом узнал в
распахнутом перед ним сознании Люси закрытое сознание Джаспера
Хорна. И непонятная дрожь страха пробежала по нему.
   Пошевели правой рукой.
   Никакой реакции.
   Попробуй другую команду, - предложил кто-то. - Встань, Люси.
Встань.
   Она не пошевелилась.
   Для этого может потребоваться время, - отчаянно предположил
кто-то. - Может быть, ей нужно время, чтобы научиться...
   Возможно, - подумал Алленби. - Но нам лучше попробовать на
другом объекте.
   - Хорошо, Люси, - сказал Коуди. - Иди ко мне. Мы попробуем на
ком-нибудь другом.
   - Он не сработал? - спросила она. Она шла к нему, глядя прямо
в глаза, словно пытаясь таким образом вызвать контакт между
сознаниями.
   - Мы еще не можем сказать, - ответил он. - Смотри на Джуна.
   Сейчас в кресле был Джун Бартон, немного вздрогнувший от
прикосновения электродов.
   В голове Коуди подспудно шевелилась какая-то мысль - что-то,
о чем он не думал с тех пор, как очнулся. Если Индуктор не
заработает, тогда снова будет та же проблема, та же старая
проблема, которую он не смог решить. Дилемм, пославшая его на
попытку убить Джаспера Хорна. Ответственность, которая через
некоторое время становилась слишком тяжелой для человека.
Операция "Апокалипсис". Конец всего сущего...
   Он прогнал от себя эти мысли. Сжимая Люси одной рукой, он
послал мысль с паническим ощущением. (Не придется ли ему убить
ее... ее и ее ребенка? До этого может не дойти. Не думай об
этом!) Он попытался занять мозг какой-нибудь сложной проблемой,
чтобы избавиться от преследующего его страха. Индуктор, -
спросил он наугад. - Какова теория? Как он работает?
   Мысль другого благодарно потянулась к его вопросу. Кунаши,
физик. Из-под Немого шлема Кунаши пришли быстрые ясные мысли,
в которых сквозило беспокойство - жена физика была обыкновенной
женщиной.
   - Ты помнишь, как мы спросили у компьютера ответа на нашу
задачу? (Теперь электроды открепляли от головы Джуна Бартона.) -
Мы собрали все данные, какие смогли, чтобы заложить их в
компьютер. Мы повсюду читали мысли ученых и кодировали все
данные, которые с определенной вероятностью могли относиться к
делу. Да, некоторые из этих данных были взяты из головы
Померанса более года назад. Он тогда еще не слишком продвинулся
в своих разработках, но уже сформулировал ключевые положения о
мутации нуклепротеинов при резонансе. Компьютер объединил эти
данные с другими и нашел простейшее решение - вирус. Ему не
хватило данных, чтобы развить эту теорию в направлении
Индуктора, пусть даже в основе обеих идей лежал резонанс.
   (Еще кто-то садился в кресло. Присоединялись электроды. Коуди
чувствовал, как в сознаниях окружающих нарастают разочарование и
тревога.)
   - Померанс - биохимик, - настойчиво продолжал Кунаши. Он
работал с А-вирусом японского энцефалита, пытаясь с помощью
мутации создать из него специальный бактериофаг. - Мысль на
мгновение запнулась и снова восстановилась. - Репродукция
вируса - или гена - зависит от высокого внутреннего резонанса;
это нуклепротеин. Теоретически, в конце концов что угодно может
превратиться во что угодно. Но в действительности вероятность
подобных превращений зависит от меры относительного резонанса
этих состояний - к примеру, он высок у аминокислотной
протеиновой цепочки и у двух состояний бензольного кольца.
   (Жена Кунаши усаживалась в кресло.)
   - Изменение, репродукция зависит к тому же от точного
количества участвующих в ней химических веществ. Именно поэтому
вирус Операции "Апокалипсис" был бы безвреден для телепатов,
каким бы он ни был. Кроме того... кроме того, особенности могут
меняться не от вида к виду, но и внутри вида. Наш Иммунитет
врожденный. Нуклепротеин (заработает ли он? заработает ли он?)
вируса Операции "Апокалипсис" должен обладать высокой степенью
родства с определенными высокорезонансными частицами центральной
нервной системы обыкновенных людей. Подобные частицы обладают
высокой способностью хранить информацию. Поэтому наш вирус
поразит информационные центры обыкновенного мозга.
   - Степень родства зависит от различия резонанса - и
эксперименты Померанса были направлены на поиск способа изменить
эти различия. Такой метод сделал бы возможным мутировать
наследственность вируса с высокой предсказуемостью и
управляемостью. А это также может быть использовано, чтобы
вызвать телепатию. Телепатия определяется высоким резонансом
нуклепротеинов в информационных центрах мозга, и искусственно
увеличивая это качество, можно вызвать телепатию в... в...
   Мысль оборвалась. Жена физика покидала экспериментальное
кресло, и сознание физика затуманилось сомнениями, страданием и
безнадежностью. Мысли Коуди примкнули к мыслям Кунаши, посылая
мощное послание безмолвного теплого одобрения - не разумную
надежду, которой не хватало ему самому - но могучий
эмоциональный мост понимания и симпатии. Казалось, это немного
помогло. Это помогло и Коуди. Он смотрел, как жена Кунаши быстро
шла к нему, они соединили руки и стояли вместе в ожидании.
   Неожиданно Люси сказала:
   - Я хочу попробовать снова.
   - Чувствуешь ли ты... - начал было Коуди. Но тут же понял,
что изменений не произошло. Ее разум по-прежнему был огражден.
   И все же Алленби, стоявший в другом конце комнаты, кивнул.
   - Стоит попробовать, - сказал он. - Давайте на этот раз
попробуем со включенным питанием. Резонансный эффект должен
длиться несколько минут после отсоединения электродов, но мы не
попробуем эту возможность. - Коуди снова взял ребенка, и Люси
снова уселась в кресло. - В идеале, все эти приборы будут
маленьким электрическим приспособлением, которое можно будет
постоянно носить и использовать... Все в порядке, Люси? Включить
питание.
   Снова разумы один за другим пытались войти в контакт с Люси.
И снова Коуди ощутил, как он чувствовал это в сознаниях и других
испытуемых, ту странную глухоту сознания, которую он помнил по
Джасперу Хорну. Но Люси не была параноиком!
   И все же ее сознание не открылось. А значит это был провал -
не механическая неудача, поскольку гипотеза Померанса
подтверждалась во всем, кроме окончательного доказательства
экспериментальной проверкой. И все так же, без этого
окончательного доказательства, погром будет продолжать бушевать
столь же неуправляемо, расширяясь и разрушая.
   Она не параноик! - подумал Коуди. Ребенок пошевелился в его
руках. Он заглянул в этот теплый бесформенный разум, и не
почувствовал там ничего, что напомнило бы ему о Джаспере Хорне.
   Ребенок, - неожиданно подумал Алленби. - Попробуйте с
ребенком!
   К психологу устремились вопросы. Но ответа на них не
последовало. Он не знал ответов. Это было лишь предчувствие.
   Испытать на ребенке.
   Алленби выключил питание и снял электроды с головы Люси.
Завернутый в одеяло ребенок был аккуратно положен на
освобожденное Люси сидение. Осторожно присоединили электроды.
Ребенок спал.
   Включить питание, - приказал Алленби.
   Его мысль потянулась к ребенку.
   Малыш по-прежнему спал.
   ...Поражение, последнее поражение, понял Коуди. Значит,
телепаты и обыкновенные люди окончательно различны. Эту стену
никогда не разрушить. Никогда не удастся достичь примирения.
Погром невозможно остановить.
   Параноики оказались правы. Телепаты не могли существовать бок
о бок с обыкновенными людьми.
   И неожиданно в сознании Коуди блеснула вспышка и рев взрыва
бомбы, слепящий удар грома, готового поглотить весь мир...
   Ребенок в кресле изогнулся, открыл глаза и закричал.
   В мягкой плывущей туманности его сознания появился
бесформенный призрак страха - неожиданная вспышка и рев и
собственные воспоминания Коуди о беспомощном падении в пустоте -
самые древние страхи, единственные врожденные.
   Так, впервые в истории, была вызвана телепатия.
                            *  *  *
   Коуди в одиночестве сидел перед панелью управления
компьютера. Ведь времени теперь не оставалось совершенно. Через
мгновение должна была начаться чрезвычайная телепередача,
последнее обращение к группе обыкновенных людей. Им будет
предложен Индуктор - условно. Поскольку они не смогут
воспользоваться им. Это смогут сделать только их дети.
   Если они захотят принять Индуктор и прекратить погром, Болди
узнают об этом немедленно. Самые сокровенные мысли людей
невозможно было утаить от телепатов.
   Но если они не примут условия - Болди узнают и это, и тогда
Коуди нажмет определенную клавишу на панели перед собой.
Начнется Операция "Апокалипсис". Через шесть часов будет готов
вирус. Через пару недель девяносто процентов мирового населения
умрет или окажется при смерти. Погром мог бы продолжаться до
последнего, но телепаты запросто могли спрятаться, и им не
пришлось бы долго оставаться в укрытиях. Решение было за
человеком.
   Коуди почувствовал, что позади него появился Алленби.
   - Как тебе все это? - спросил он.
   - Я не знаю. Все зависит от эгоизма - паранойи в своем роде.
Может быть, человек научился быть социальным животным, а может и
нет. Скоро мы это узнаем.
   - Да, скоро. Приходит конец, конец тому, что началось со
Взрыва.
   - Нет, - отозвался Алленби. - Это началось задолго до того.
Когда человек впервые стал жить группами и группы начали
расширяться. Но еще до того, как было завершено окончательное
объединение, произошел Взрыв. Так мы получили децентрализацию, и
это было неправильным ответом. Это было окончательное
разъединение и контроль страхом. Это выстроило между людьми
стены, более высокие, чем когда-либо прежде. Теперь
агрессивность наказывалась очень строго - и в подозрительном,
тревожном децентрализованном мире накапливается огромный заряд
рвущейся наружу агрессивности. Но сознание подавляет ее -
криминальное сознание общества, которым правит страх,
воспитанный в каждом с детства. Именно поэтому обыкновенные
взрослые люди не могут позволить себе принимать мысли - потому
Люси и другие не могут этого.
   - Она... она никогда не сможет?
   - Никогда, - спокойно сказал Алленби. - Это истерическая
функциональная глухота - телепатическая глухота. Обыкновенные
люди не знают мыслей других людей - но верят, что знают. И
боятся этого. Они проецируют собственную подавленную агрессию на
других; подсознательно они считают, что любое другое существо
является их потенциальным врагом - и потому они не осмеливаются
быть телепатами. Они могут сознательно хотеть этого - но
подсознательно они слишком боятся этого.
   - Но все же дети...
   - Если они достаточно малы, они смогут стать телепатами, как
твой ребенок, Джефф. Его супер-эго еще не сформировалось. Он
может учиться, и учиться реалистически, в окружении открытых для
него умов, расти и учиться без ограничивающих его стен.
   Коуди вспомнил стр