спецхрана.
     - Он едва не пробил щит, - повторил Эдгар.
     - Ты-то как выжил? - спросил меня Гесер. То ли мне почудилось, то ли в его голосе и впрямь появилась нотка сочувствия.
     - Костя не хотел меня убивать, - просто сказал я. - Он пер на Эдгара... я вначале ударил "серым молебном"... - Гесер одобрительно кивнул, - ..а потом под руку подвернулась водка - плеснул в лицо. Костя завелся. Но все равно не хотел меня убивать. А тут отвлекся на инквизиторов, разметал их - и ушел.
     - Чисто русский способ - решать проблемы при помощи стакана водки, - мрачно сказал Гесер. - Зачем? Зачем ты его дразнил? Он же не новичок. Неужели непонятно было - не справишься? А мне потом везти Светлане твои останки?
     - Я и сам завелся, - признался я. - Слишком все неожиданно было. А уж когда Костя стал звать - "пошли со мной, я зла не хочу..."
     - Зла он не хочет, - горько сказал Гесер. - Вампир-реформатор. Прогрессивный властелин мира...
     - Гесер, надо что-то решать, - тихо сказал Завулон. - Я могу поднять истребители с военного аэродрома.
     Маги замолчали.
     Я представил себе, как реактивные истребители гоняются в небе за летучей мышью, паля по ней из пушек и пускают ракеты...
     Фантасмагория.
     - Тогда уж вертолеты... - задумчиво сказал Гесер. - Нет. Это ерунда, Завулон. Людей он сметет с пути.
     - Все-таки бомба? - с любопытством произнес 3-авулон.
     - Нет! - Гесер замотал головой. - Нет. Не здесь. Да и не выйдет уже... он настороже. Бить надо магией.
     Завулон кивнул. И вдруг тонко захихикал.
     - Что такое? - спросил Гесер.
     - Всю жизнь мечтал, - сказал Завулон. - Веришь, старый враг? Мечтал поработать с тобой в паре! Видно и впрямь... от ненависти до любви...
     - Все-таки ты полный отморозок, - тихо сказал Гесер.
     - Мы все на голову ушибленные, - хихикнул Завулон. - Ну, что? Ты и я? Или подтянем наших? Пусть покачают силу, мы встанем на остриё удара.
     Гесер покачал головой.
     - Нет, Завулон. Нам к Константину соваться не стоит. У меня есть другое предложение...
     Он посмотрел на меня.
     Я пощупал языком осколок зуба. Как неудачно вышло...
     - Я готов, Гесер.
     - Шансы есть, - одобрительно кивнул Завулон.
     - Раз уж у Кости остались какие-то сентиментальные соображения... вот только сможешь ли ты ударить, Антон?
     Я ответил не сразу. Я действительно задумался.
     Речь не об аресте. Бить придется наверняка и насмерть. Стать остриём., центром силы, которую будут качать в меня Гесер, Завулон, Эдгар... может быть - и другие маги. Да, я менее опытен, чем Великие. Но у меня есть шанс приблизиться к Косте без боя.
     Исходя из те я самых "сентиментальных соображений".
     Альтернатива простая - Великие соберут все силы в кулак. И даже сила Надюшки им потребуется - и Гесер будет требовать от Светланы инициировать нашу дочь...
     Альтернативы нет.
     - Я убью Костю, - сказал я.
     - Не так, - тихо произнес Гесер. - Не то говоришь, дозорный!
     - Я упокою вампира, - прошептал я. Гесер кивнул. - И не рефлексируй, Городецкий, - добавил Завулон. - Не жуй свои интеллигентские сопли. Нет на свете хорошего мальчика Кости. Да и не было никогда. Пусть он не убивал людей ради крови, но он - вампир. Нежить.
     Гесер одобрительно кивнул.
     Я на миг закрыл глаза.
     Нежить.
     У него нет чего-то, что мы для простоты называем. душой.
     Какой-то составляющей, неуловимой даже для нас. Иных. С самого раннего детства - спасибо родителям-вампирам. Он рос, участковый врач слушала его сердце и восхищалась здоровьем мальчика. Он превратился из мальчика в мужчину и ни одна девушка не сказала, что его губы холодны при поцелуе. Он мог бы иметь детей - самых обычных детей от самой обычной человеческой женщины.
     Но все это - не-жизнь. Все это взаймы, все это украдено - и когда Костя умрет, его тело мгновенно рассыплется в прах... потому что оно давным-давно мертво.
     Мы все приговорены к смерти с самого рождения.
     Но мы, хотя бы, можем дожить до смерти.
     - Оставьте нас с Антоном, - произнес Гесер. - Я попробую его подготовить.
     Я слышал, как встали Завулон и Эдгар. Вышли в коридор, закрылась дверь. Что-то зашелестело - видимо, Гесер прикрыл нас от наблюдения. А потом спросил:
     - Переживаешь?
     - Нет, - я покачал головой, так и не открывая глаз. - Размышляю. Костя ведь, все-таки, пытался вести себя не как вампир...
     - И до чего додумался?
     - Он не выдержит, - я открыл глаза и посмотрел в лицо Гесера. - Он не выдержит, сорвется. Физиологическую потребность в живой крови он сумел погасить, а вот все остальное... он не-живой среди живых и тяготится этим. Рано или поздно Костя сорвется.
     Гесер ждал.
     - Он уже сорвался, - сказал я. - Когда убил Витезслава и инквизиторов... один из инквизиторов был Светлым, верно?
     Гесер кивнул.
     - Я все сделаю как надо, - пообещал я. - Мне жалко Костю, но тут уж ничего не поделать.
     - Я в тебя верю, Антон, - сказал Гесер. - А теперь спрашивай то, что ты действительно хотел спросить.
     - Что вас держит в Ночном Дозоре, шеф? - спросил я.
     Гесер улыбнулся.
     - Мы все, по большому-то счету, одной грязью мазаны, - сказал я. - Мы боремся не с Темными, мы боремся с теми, кого и Темные-то отвергают... с психопатами, маньяками, беспредельщиками. По понятным причинам таких больше среди вампиров и оборотней. Так ведь и Темные... Дневной Дозор ловит тех Светлых, кто хочет разом всех облагодетельствовать... по сути - тех, кто может раскрыть людям факт нашего существования. Инквизиция... она вроде бы над схваткой, а на деле - следит, чтобы Дозоры не восприняли свою функцию всерьез. Чтобы Темные не стали стремиться к формальной власти над миром людей, чтобы Светлые не стали искоренять Темных начисто... Гесер, Ночной и Дневной Дозоры - это дне половинки одного целого!
     Гесер молчал. Смотрел на меня и молчал.
     - Это... специально так было задумано? - спросил я. И сам же себе ответил:
     - Да, наверное. Молодежь, только что инициированные Иные - могли бы не принять общий для Светлых и Темных Дозор. Как же так - идти в патруль с вампиром! Я бы сам возмутился... И вот - созданы два Дозора, низшие чины с азартом ловят друг друга, руководство интригует - от скуки и ради поддержания формы. А начальство-то общее!
     Гесер вздохнул и достал сигару. Срезал кончик, закурил.
     - Я, дурак, все время думал, - пробормотал я, не отрывая взгляда от Гесера. - Как вообще мы существуем? Вот Дозор Самары, вот Дозор Великого Новгорода, вот Дозор поселка Киреевский Томской области. Все вроде бы самостоятельны. По сути - при всех проблемах бегут к нам, в Москву... Хорошо, это не оформлено де-юре, но де-факто - Московский Дозор руководит Дозорами всей России.
     - А также трех государств СНГ... - пробормотал Гесер. Выпустил клуб дыма. Дым стал собираться в воздухе плотный густым облаком, не расползаясь по купе.
     - Хорошо, а что дальше? - спросил я. - Но как взаимодействуют независимые Дозоры России и, к примеру, Литвы? А России, Литвы, США и Уганды? В человеческом мире все понятно, у кого дубинка больше и кошелек толще - тот и заказывает музыку. Но ведь российские Дозоры покруче американских! Я даже думаю...
     - Самый сильный Дозор - французский, - скучным голосом сказал Гесер. - Сильный, хоть и крайне ленивый. Удивительный феномен. Не можем понять, с чем это связано - ну не с потреблением же сухого вина и устриц в немыслимых масштабах...
     - Дозорами правит Инквизиция, - сказал я. - Не споры разрешает, не отступников наказывает, а именно правит. Дает разрешение на те или иные социальные эксперименты, назначает и снимает руководство... переводит из Узбекистана в Москву... Есть Инквизиция - и у нее есть два рабочих органа. Ночной и Дневной Дозоры. И единственная цель Инквизиции - сохранение существующего статус-кво. Потому что победа Темных или Светлых - это все равно поражение Иных в целом.
     - Что дальше, Антон? - спросил Гесер.
     Я пожал плечами.
     - Дальше? А дальше ничего. Люди живут своей маленькой людской жизнью. Радуются маленький людским радостям. Кормят нас своим теплом... и поставляют новых Иных. Те Иные, у кого амбиций поменьше - живут почти обычной жизнью. Только сытнее, здоровее и дольше, чем обычные люди. Те, кому неймется, кому хочется схваток и приключений, идеалов и борьбы - идут в Дозоры. Те, кто разуверился в Дозорах - идут в Инквизицию.
     - Ну и? - подбодрил меня Гесер.
     - Вы-то что делаете в Ночном Дозоре, шеф? - спросил я. - Не надоело... за тысячи лет?
     - Допустим, мне до сих пор нравятся схватки и приключения.. - произнес Гесер. - А?
     Я покачал головой:
     - Нет, Борис Игнатьевич. Не верю. Я вас видел... другим. Слишком усталый. Слишком разочарованным.
     - Тогда предположим, что я все-таки хочу покончить с Завулоном, - спокойно сказал Гесер.
     Я подумал секунду:
     - Тоже не выходит. Сотни лет... кто-то из вас уже прикончил бы другого. Завулон тут говорил, что магия - как удар шпаги. Так вот, вы не на шпагах деретесь, а на спортивных рапирах. Обозначаете укол, а не протыкаете врага.
     Гесер помедлил и кивнул. Еще одна плотная струйка дыма вонзилась в сизое табачное облачко.
     - Как ты думаешь, Антон, а можно прожить тысячи лет и по-прежнему жалеть людей?
     - Жалеть? - уточнил я. Гесер кивнул:
     - Именно жалеть. Не любить - не в наших силах любить весь мир. Не восхищаться - мы слишком хорошо знаем, что это такое - человек.
     - Жалеть, наверное, можно, - кивнул я. - Но к чему ваша жалость, шеф? Она пуста и бесплодна. Иные не делают человеческий мир лучше.
     - Делаем, Антон. Как бы там ни было, но делаем. Поверь старику, который многое повидал.
     - Но все-таки...
     - Я жду чуда, Антон.
     Я вопросительно посмотрел на Гесера.
     - Не знаю, какого именно. Что все люди обретут способности Иных. Что все Иные вновь станут людьми. Что однажды, все-таки, деление пройдет не по признаку "человек или Иной", а по признаку "хороший или плохой", - Гесер мягко улыбнулся. - Совершенно не представляю, как такое может произойти и произойдет ли когда-либо. Но если это все-таки случится... я предпочту быть на стороне Ночного Дозора. А не в Инквизиции - могучей, умной, правильной, всемогущей Инквизиции.
     - Может быть, того же ждет и Завулон? - спросил я.
     Гесер кивнул:
     - Может быть. Не знаю. Но лучше знакомый старый враг, чем молодой непредсказуемый отморозок. Считай меня консерватором, но я предпочитаю рапиры и Завулона, чем бейсбольную биту и прогрессивного Темного мага.
     - А что вы посоветуете мне?
     Гесер развел руками:
     - Посоветую? Самому принять решение. Ты можешь уйти и жить обычной жизнью. Ты можешь пойти в Инквизицию... я не стану возражать. И ты можешь остаться в Ночном Дозоре.
     - И ждать?
     - И ждать. Хранить в себе то, человеческое, что еще осталось. Не упасть в экстаз и умиление, навязывая людям ненужный им Свет. Не свалиться в цинизм и презрение, возомнив себя чистым и совершенным. А самое трудное - не разочароваться, не разувериться, не стать равнодушным.
     - Невелик выбор... - сказал я.
     - Ха! - Гесер улыбнулся. - Радуйся, что он вообще существует.
     За окнами мелькали окраины Саратова. Поезд сбавлял ход.
     Я сидел в пустом купе и смотрел на крутящуюся стрелку.
     Костя продолжал следовать за нами.
     Чего он ждет?
     В наушниках звучал голос Арбенина:

     От обмана до обмана
     С неба льётся только манна.
     От сиесты до сиесты
     Кормят только манифесты.
     Кто-то убыл, кто-то выбыл,
     Я всего лишь сделал выбор.
     И я чувствую спиною:
     Мы - другие, мы - иное.

     Я покачал головой. Мы - Иные. Но даже если не станет нас - люди все равно разделятся на людей и Иных. Чем бы эти Иные не отличались.
     Люди не могут без Иных. Помести на необитаемый остров двоих - будет тебе человек и Иной. А отличие в том., что Иной всегда тяготится своей инаковости. Людям проще. Они не комплексуют. Они знают, что они люди - и такими должны быть. И все обязаны быть такими. Все и всегда.

     Мы стоим посередине.
     Мы горим костром на яьдине
     И пытаемся согреться.
     Маскируя целью средства.
     Догораем до души
     В созерцающей глуши.

     Дверь открылась, в купе вошел Гесер. Я стянул наушники.
     - Смотри, - Гесер положил на стол "палм". На экране ползла по карте точка - наш поезд. Гесер мимолетно глянул на компас, кивнул - и уверенно прочертил стилом на экране жирную линию.
     - Что это? - спросил я, глядя на прямоугольник, в который упиралась траектория движения Кости. И сам же ответил:
     - Аэропорт?
     - Именно. Не ждет он никаких переговоров, - Гесер ухмыльнулся. - Рвет по кратчайшей к аэродрому.
     - Это военный?
     - Нет, гражданский. Какая разница? Шаблоны знаний по пилотажу у него есть.
     Я кивнул. Все оперативники имеют "про запас" наборы полезных навыков - управление автомобилем, самолетом, вертолетом, первая медицинская помощь, рукопашный бой... Конечно, шаблоны не дают полноценный навыков, опытный водитель обгонит Иного с шаблоном водителя, хороший врач оперирует несравнимо лучше. Но поднять в воздух любое транспортное средство Костя сможет.
     - Это даже хорошо, - сказал я. - Поднимем истребители и...
     - А если пассажиры? - резко спросил Завулон.
     - Все лучше, чем поезд, - тихо сказал я. - Меньше жертв.
     И что-то во мне болезненно сжалось в этот миг. Я впервые взвесил на невидимых весах целесообразности человеческие жертвы - и счел одну чашу легче другой.
     - Не поможет... - сказал Гесер. И добавил:
     - К счастью. Что ему разрушенный самолет? Обернется летучей мышью и спустится.
     За окном показался перрон. Тепловоз загудел, приближаясь к вокзалу.
     - Ядерные зенитные ракеты, - упрямо сказал я. Гесер посмотрел на меня с удивлением. Сказал:
     - Да ты что? Какие ядерные заряды... давно сняты с вооружения. Разве что вокруг Москвы пояс ПРО... Но он не на Москву пойдет.
     - А куда? - насторожился я.
     - Откуда мне знать? Твоя задача, чтобы он никуда не ушел, - отрезал Гесер. - Так! Он остановился!
     Я посмотрел на компас. Расстояние между нами и Костей начало увеличиваться. Летел он, подобно летучей мыши, или бежал, словно Серый Волк из сказки - но теперь Костя остановился.
     Вот только интересно, что Гесер даже не смотрел на "компас".
     - Аэропорт, - с удовлетворением сказал Гесер. - Все, разговоры кончились. Иди. Реквизируй кого-нибудь с хорошей машиной - и дуй в аэропорт.
     - А... - начал я.
     - Никаких артефактов, почует, - спокойно возразил Гесер. - И никаких спутников. Он всех нас сейчас чувствует, понимаешь? Bees! Двигай!
     Зашипели тормозные колодки, поезд остановился. Я еще на миг остановился в дверях - и услышал:
     - Да, именно "серый молебен". Не надо усложнять. Мы тебя так накачаем, что его по летному полю киселем размажет.
     Все. Похоже, шеф на таком взводе, что разговаривать с ним уже не нужно - он слышит мои мысли, прежде чем они оформятся из в слова.
     В коридоре я прошел мимо Завулона - и невольно дернулся, когда тот одобрительно похлопал меня по спине.
     Завулон не обиделся. Сказал:
     - Удачи, Антон! Мы надеемся на тебя!
     Пассажиры смирно сидели по купе. Только начальник поезда, что-то говорящий в микрофон, проводил меня стеклянным взглядом.
     Я сам открыл дверь в тамбуре, спустил подножку и спрыгнул на перрон. Как-то все быстро. Слишком быстро...
     А на вокзале была обычная толкотня. Шумная компания, вывалившаяся из соседнего вагона, громогласно вопрошала: "где тут бабушки с ней, родимой?" "Бабушки" - в возрасте от двадцати до семидесяти, уже спешили на зов. Будет сейчас и водочка, и пивко, и окорочки жареные, и пирожки с подозрительной начинкой.
     - Антон!
     Я повернулся. Рядом стоял Лас с перекинутой через плечо сумкой. Изо рта у него торчала незажженная сигарета, вид был благостный и умиротворенный.
     - Тоже выходишь? - спросил Лас. - Может тебя куда подкинуть? Меня машина ждет.
     - Хорошая машина? - уточнил я.
     - Вроде "Фольксваген", - Лас поморщился. - Годится? Или ты только на "Кадиллак" согласен?
     Я обернулся, посмотрел на окна штабного вагона. Гесер, Завулон и Эдгар смотрели на меня.
     - Годится, - мрачно сказал я. - Ну... извини. И впрямь очень спешу, машина нужна. Обращаю тебя...
     - Так пошли, чего стоять, если спешишь? - спросил Лас, оборвав стандартную формулу вербовки волонтера.
     И так ловко ввинтился в толпу, что мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.
     Мы пробились через бестолковое вокзальное телодвижение, вышли на привокзальную площадь. Я догнал Ласа, тронул за плечо:
     - Обращаю...
     - Да вижу, вижу! - отмахнулся Лас. - Привет, Рома!
     Подошедший к нам мужчина, хотя почему-то хотелось сказать - гражданин, был довольно высок, как-то по-детски упитан - весь округлый, плавный, чуть ли не в перетяжечках. Ротик маленький, губки куриной гузкой, глазки тоже маленькие, даже под очками невыразительные и скучные.
     - Здравствуй, Александр, - как-то очень церемонно поздоровался гражданин, плавно протягивая Ласу руку. И уставился на меня.
     - Это Антон, мой товарищ, подбросим? - предложил Лас.
     - Отчего бы не подбросить, - печально согласился Рона. - Колеса катятся, дорога ровная.
     И, развернувшись, направился к новенькому "Фольксвагену-Бора".
     Вслед за ним мы загрузились в машину. Я нагло уселся на переднее сиденье. Лас хмыкнул, но покорно полез на заднее. Роман включил зажигание, спросил:
     - Куда вам двигаться, Антон?
     Речь у него тоже была плавная, округлая, будто не говорил, а писал слова в воздухе.
     - В аэропорт и срочно, - мрачно сказал я.
     - Куда? - с искренним изумлением сказал Роман. Посмотрел на Ласа:
     - Может быть твоему товарищу найти такси?
     Лас смущенно посмотрел на меня. Потом., столь же смущенно, на Романа.
     - Хорошо, - сказал я. - Обращаю тебя к Свету. Отринь Тьму, защити Свет. Даю тебе взор, отличать Добро от Зла. Даю тебе веру, идти за Светом. Даю тебе отвагу, сражаться с Тьмой.
     Лас хихикнул. И тут же замолчал. Дело не в словах, конечно. Слова ничего не могут изменить, хоть каждое выделяй интонацией, будто оно с заглавной буквы. Это как заклинания у ведьм - мнемоническая формула, включающая в моей памяти "шаблон". Я могу подчинить человека и сам, но так... так оно правильнее. Срабатывает давным-давно проверенный механизм.
     Роман приосанился, даже будто припухлость щек у него исчезла. Только что сидел рядом крупный и немного капризный младенец, а теперь - мужчина! Боец!
     - Свет с тобой! - закончил я.
     - В аэропорт! - с удовлетворением произнес Роман.
     Мотор взвыл, мы рванули с места, выжимая из рабочей немецкой машинки все заложенные в нее силы. Ручаюсь, еще никогда этот спортивный седан не показывал все, на что способен!
     Я закрыл глаза и посмотрел сквозь Сумрак - в ветвящуюся цветными линиями тьму. Будто скомканный пучок световодов - часть зеленая, часть желтая, часть красная. Не слишком-то умею смотреть линии вероятности, но сейчас это далось неожиданно легко. Я чувствовал себя в форме как никогда.
     Это значит - ко мне уже течет чужая Сила. Сила Гесера и Завулона, Эдгара и инквизиторов. А возможно, по всей Москве сейчас замирают Иные, Светлые и Темные, те, у кого Гесер и Завулон вправе брать.
     Я только один раз чувствовал что-то подобное. Когда брал Силу у людей.
     - Третий поворот - уходим налево, впереди пробка, - сказал я. - Поворачиваем направо, во двор, выезжаем в арку... там переулок...
     Никогда не был в Саратове. Но сейчас это не имело никакого значения.
     - Есть! - бодро отрапортовал Роман.
     - Быстрее!
     - Будет исполнено!
     Я посмотрел на Ласа. Тот достал пачку сигарет, закурил. Машина неслась по забитым улицам, Роман рулил с лихостью водителя трамвая, которому выпал шанс обставить Шумахера на "Формуле-1".
     Лас вздохнул и спросил: