.
     - Вк-кусный, - подтвердил Ромка, хотя он больше макал в мед бублики, чем пил чай. - С-садись, Ксюха.
     Ксюша села, вежливо взяла чашку.
     Чай и впрямь был вкусным. Ведьма тоже его пила и улыбалась, глядя на детей.
     - А мы не превратимся в козликов, когда чая выпьем? - вдруг спросил Ромка.
     - Почему? - удивилась ведьма.
     - А вы нас заколдуете, - объяснил Ромка. - Превратите в козликов и съедите.
     Видимо, полного доверия к таинственной спасительнице он не питал.
     - Ну зачем мне превращать вас в вонючих козликов и потом есть? - возмутилась ведьма. - Если бы я хотела вас съесть - так и съела бы без всяких превращений. Меньше Роу смотри, мальчик!
     Ромка надулся, тихонько пнул Ксюшу и шепотом спросил:
     - А кто такой Роу?
     Ксюша не знала и шикнула:
     - Пей чай и молчи! Колдун какой-нибудь...
     В козликов они не превращались, чай был вкусным, а мед и бублики - еще вкуснее. Колдунья расспросила Ксюшу, как она учится в школе. Согласилась, что четвертый класс - это просто ужас, совсем не как третий. Выговорила Ромку за то, что тот пил чай прихлебывая. Поинтересовалась у Ксюши, как давно ее брат заикается. А потом рассказала, что никакая она не колдунья. Она ботаник, собирает в лесу всякие редкие травки. И, конечно же, знает, каких травок волки боятся как огня.
     - А почему волк говорил? - спросил недоверчивый Ромка.
     - Вовсе он не говорил, - отрезала колдунья-ботаник. - Он лаял, а вам показалось, что волк говорит. Верно?
     Ксюша подумала и решила, что так и было на самом деле.
     - Я вас до опушки провожу, - сказала женщина. - Оттуда деревню видно. А в лес больше не ходите, а то волки съедят!
     Ромка подумал и предложил помочь ей в сборе травок. А чтобы их волки не трогали, надо было ему дать специальную травку от волков. И, на всякий случай, от медведей. И можно еще от львов, потому что здесь лес совсем как в Африке.
     - Никаких травок! - строго сказала женщина. - Это редкие травки, в Красную Книгу занесены. Их просто так не рвут.
     - Я знаю, что такое Красная Книга, - обрадовался Ромка. - А скажите пожалуйста...
     Женщина посмотрела на часы и покачала головой. Воспитанная Ксюша немедленно сказала, что им пора идти.
     На дорогу дети получили по куску медовых сот. Женщина провела их до опушки - та оказалась совсем-совсем рядом, будто тропинки сами бежали под ногами.
     - И в лес больше ни ногой! - наставительно повторила женщина. - Не окажется меня рядом - и съест вас волк.
     Спускаясь с пригорка к деревне, дети несколько раз оглядывались.
     Вначале женщина стояла, смотрела им вслед. А потом исчезла.
     - Все-таки она ведьма, правда, Ксюха? - спросил Ромка.
     - Она ботаник! - заступилась за женщину Ксюша. И удивилась:
     - Ты больше не заикаешься!
     - Заи-заи-заикаюсь! - принялся дурачиться Ромка. - Я и раньше мог не заикаться, это я просто шутил!

Глава 1

     И кто сказал, что парное молоко - это вкусно?
     Наверное, это идет с первого класса. С какой-нибудь "Родной речи", где написано про вкусное-превкусное парное молоко. И наивные городские дети верят.
     На самом деле, вкус у парного молока достаточно своеобразный. Вот постоявшее денек в подполе, остывшее - совсем другое дело. Его пьют даже те страдальцы, что обделены нужными пищеварительными ферментами. А их, кстати, немало. С точки зрения матушки-природы взрослый человек молоко пить не должен, молоко нужно детям...
     Но люди редко слушают мнение природы.
     А уж тем более - Иные.
     Я потянулся за кувшином, налил себе еще стакан. Холодненькое, с пенкой... почему от кипячения пенка такая гадкая, а в домашнем молоке она же - самая вкусная часть? Сделал большой глоток. Хватит, надо Светке и Надюшке оставить. На всю деревню - немаленькую деревню, пятьдесят домов, всего одна корова! Хорошо, хоть одна... И есть у меня сильное подозрение, что великолепным надоям безродная буренка обязана Светлане. Зря гордится собой "баба Саша" - сорокалетняя русская старуха, хозяйка коровы Райки, борова Борьки, козла Мишки и мелкой, безымянной птичьей живности. Просто Светлана хочет, чтобы дочка пила настоящее молоко. Вот и минуют корову все хвори. Да баба Саша могла бы ее опилками кормить - ничего бы не изменилось!
     Нет, все-таки настоящее молоко - это хорошо. Пусть герои рекламы приезжают в деревню с пакетами молока и с задорным блеском в глазах повторяют "настоящее!" Им положено. Им за это деньги платят. Да и крестьянам, давно и прочно отученным держать хоть какую-то скотину, проще. Можно продолжать ругать демократов и "городских", а не коров пасти.
     Отставив пустой стакан я развалился в повешенном между деревьями гамаке. Вот ведь буржуй, с точки зрения местных жителей. Приехал на роскошной машине, жене заморских продуктов привез, весь день в гамаке с книжкой провалялся... А тут, понимаешь, весь день народ бродит, опохмелиться не на что...
     - Здравствуйте, Антон Сергеевич, - будто мысли мои прочитав, поздоровался через забор местный алкоголик Колян. И как он мое имя-то запомнил? - Хорошо добрались?
     - Здравствуй, Коля, - барски поприветствовал я его, не делая даже попыток выбраться из гамака. Все равно не оценит. Не за тем пришел. - Спасибо, все нормально.
     - Помочь вам ничего не надо, по хозяйству или как... - безнадежно спросил Коля. - Иду, дай думаю, спрошу...
     Я закрыл глаза - сквозь веки кроваво светило клонящееся к закату солнце.
     Ничего я не могу поделать. Ничегошеньки. Хватило бы вмешательства шестого-седьмого уровня, чтобы у бедолаги Коли пропала тяга к алкоголю, прошел цирроз и появилось желание работать, а не водку пить и жену поколачивать.
     И я даже могу, вопреки всем Договорам, тихонько провести это самое вмешательство. Легкое движение руки...
     А что дальше? Нет в селе работы. И в городе бывший механизатор Коля никому не нужен. И денег, чтобы начать "свое дело" у Коли нет. Даже поросенка ему не купить.
     И пойдет он снова искать самогон, перебиваться случайными заработками и вымещать злость на такой же спивающейся, уставшей от всего жене. Не человека надо лечить, а всю Землю.
     Или, хотя бы, эту одну шестую часть земли. С названьем гордым Русь.
     - Антон Сергеевич, сил нет... - проникновенно сказал Коля.
     Кому нужен бывший алкоголик в умирающей деревне, где колхоз развалился, а единственному фермеру три раза пускали красного петуха, пока намеков не понял?
     - Коля, - сказал я. - У тебя какая специальность армейская? Танкист?
     Есть же у нас какие-то наемники? Пусть уж лучше на Кавказ отправится, чем загнется через год от суррогатов...
     - Не служил я, - убитым голосом сказал Коля. - Не взяли. Механизаторы тогда нужны были очень, мне всё отсрочку давали, а потом возраст вышел... Антон Сергеич, если кому надо морду начистить - я и так смогу! Не сомневайтесь! На ветошь порву!
     - Коля, - попросил я. - Ты мне мотор в машине не посмотришь? Что-то вроде стучал вчера...
     - Посмотрю! - оживился Коля. - Да я...
     - Держи ключи, - я бросил ему брелок. - А с меня бутылка.
     Коля расплылся в счастливой улыбке:
     - Хотите, я вам еще машину помою? А то дорогая, небось... по нашим-то дорогам...
     - Спасибо, - сказал я. - Буду очень благодарен.
     - Только водки мне не надо, - вдруг сказал Коля и я даже вздрогнул от неожиданности. Это что же, мир перевернулся? - Вкуса в ней никакого нет... вот самогона пузырек...
     - Договорились, - сказал я. Счастливый Колян отворил калитку и двинулся к сараюшке, куда я загнал вчера машину.
     А из дома - я не увидел, почувствовал, вышла Светлана. Значит, Надюшка угомонилась и вкушает сладкий послеобеденный сон... Света подошла, стала в голове, помедлила - потом положила прохладную ладонь мне на лоб. Спросила:
     - Плохо?
     - Угу, - буркнул я. - Светка, я ничего не могу сделать. Ничего. Как ты здесь держишься?
     - Я в эту деревеньку с детства езжу, - сказала Светлана. - Я дядю Колю еще нормальным помню. Молодой, веселый. На тракторе меня, соплюху, катал. Трезвый. И песни пел. Представляешь?
     - Раньше было лучше? - спросил я.
     - Пили меньше, - кратко ответила Светлана. - Антон, а почему ты его не реморализовал? Я же чувствовала - уже собираешься, по Сумраку дрожь прошла. Тут никаких дозорных нет... кроме тебя.
     - Надолго собаке хвост? - грубо ответил я. - Извини... не с дяди Коли начинать надо.
     - Не с дяди Коли, - согласилась Светлана. - Но вмешательство в деятельность властных структур запрещено Договором. "Человекам - человеческое, Иным - иное..."
     Я промолчал. Да, запрещено. Ибо это самый простой и верный способ направить человеческую массу к Добру или Злу. А значит - нарушение равновесия. Бывали в истории короли и президенты, принадлежащие к Иным. И кончалось это такими войнами...
     - Ты тут закиснешь, Антон... - сказала Светлана, гладя мне волосы. - Давай уедем в город.
     - Надюшка же радуется, - возразил я. - Да и ты хотела еще неделю пожить, верно?
     - Ты же мучаешься... А то езжай сам? В городе тебе веселее будет.
     - Можно подумать, что ты меня хочешь спровадить, - буркнул я. - Что у тебя тут любовник.
     Светлана фыркнула:
     - Хоть одну кандидатуру предложишь?
     - Нет, - сказал я, поразмыслив. - Разве что кто из дачников...
     - У нас тут бабье царство, - отбилась Светлана. - Либо одиночки, либо мужики вкалывают, а женщины детишек выгуливают... Кстати, Антон. Тут одна странность случилась...
     - Ну? - насторожился я. Уж если Светлана говорит "странность"...
     - Помнишь, вчера Анна Викторовна ко мне заходила?
     - Училка? - усмехнулся я. Анна Викторовна была такой типичной "училкой", что ей только в "Ералаше" сниматься. - Она, вроде как, к маме твоей заходила.
     - К маме, и ко мне. У нее двое детишек - Ромка, маленький, лет пяти, и Ксюшка - ей десять.
     - Хорошо, - одобрил я Анну Викторовну.
     - Не ерничай. Два дня назад детишки заблудились в лесу.
     Сонливость с меня сразу сдуло, я сел в гамаке, придержался рукой за дерево. Посмотрел на Светлану:
     - Ты что сразу не сказала? Договор - Договором, но...
     - Да не волнуйся, как заблудились, так и нашлись. К вечеру сами пришли.
     - И впрямь редкость, - не удержался я. - Дети на пару часов в лесу задержались! Неужели землянику любят?
     - Когда им от мамы влетело, они стали рассказывать, что заблудились, - невозмутимо продолжала Светлана. - И встретили волка. Волк их гнал по лесу - и выгнал аккурат на волчат...
     - Так... - пробормотал я. И почувствовал, как что-то тревожно забилось в груди.
     - В общем, дети перепугались. Но тут появилась какая-то женщина, прочитала волку стишки и тот убежал. А женщина привела детей к себе в домик, напоила чаем и проводила до околицы. Сказала, что она ботаник и у нее есть такие травки, которых волки боятся...
     - Детские фантазии, - отрезал я. - С детьми все в порядке?
     - Совершенно.
     - Я уже ожидал какой-нибудь гадости, - сказал я и снова улегся в гамак. - На магию проверяла?
     - Абсолютно чисто, - сказала Светлана. - Ни малейших следов.
     - Фантазии. Или и впрямь кого-то испугались... может и волка. А какая-то женщина их вывела из леса. Детям повезло, но хороший ремень...
     - Младший, Ромка, заикался. Довольно сильно. Сейчас - говорит совершенно свободно. Тараторит, стишки какие-то рассказывает...
     Я немного подумал. И спросил:
     - Заикание лечится? Внушением там, гипнозом... что еще бывает?
     - Ничем оно не лечится. Как насморк. И любой врач, что пообещает тебе гипнозом заикание убрать - шарлатан. Нет, если это был какой-то реактивный невроз...
     - Избавь меня от терминов, - попросил я. - Значит, не лечится. А народная медицина?
     - Разве что дикие Иные. Ты же можешь заикание вылечить?
     - Даже энурез, - буркнул я. - И энкопрез. Света, но ведь магии ты не почувствовала?
     - Но заикание прошло.
     - Это может означать только одно... - неохотно сказал я. Вздохнул и все-таки встал с гамака:
     - Света, это уже нехорошо выходит. Ведьма. Причем с Силой, превосходящей твою. А ты ведь - первый уровень!
     Светлана кивнула. Я редко упоминаю, что ее Сила превосходит мою. Это ведь то главное, что нас разъединяет... может когда-нибудь разъединить.
     И ведь Светлана специально ушла из Ночного Дозора! Иначе... иначе она сейчас была бы волшебницей вне категорий.
     - Но с детьми ничего не случилось, - продолжал я. - Гнусный колдун не лапал маленькую девочку, злая ведьма не сварила из мальчика суп... Нет, но если это ведьма - откуда такой добрый поступок?
     - Ведьмы вовсе не испытывают потребности в людоедстве или сексуальной агрессии, - веско, будто лекцию читала, сказала Светлана. - Все их поступки определяются обычным эгоизмом. Если бы ведьма была очень голодна - она и впрямь могла бы слопать человека. Просто по той причине, что не причисляет себя к людям. А так... ну почему не помочь детям? Ей это ничего не стоило. Вывела из леса, еще и заикание малышу убрала. У нее ведь тоже, наверное, дети есть. Ведь ты бы покормил бездомного щеночка?
     - Не нравится мне это, - признался я. - Ведьма такой силы? Они ведь редко достигают первого уровня?
     - Очень редко, - Светлана пытливо посмотрела на меня. - Антон, ты хорошо представляешь себе разницу между ведьмой и волшебницей?
     - Работал, - кратко ответил я. - Знаю.
     Но Света не унималась:
     - Волшебница работает с Сумраком непосредственно и берет оттуда Силу. Ведьма пользуется вспомогательными материальными предметами, заряженными Силой в той или иной мере. Все магические артефакты, существующие в мире, созданы ведьмами или ведьмаками, это, скажем так, их "протезы". Артефактами могут быть вещи или органы тела ороговевшей природы - волосы, длинные ногти... Вот почему ведьма безопасна, если ее раздеть и обрить, а волшебнице надо еще заткнуть рот и связать руки.
     - Тебе точно никто рот не заткнет, - усмехнулся я. - Света, ну зачем эти лекции? Я не великий маг, но азбучные истины знаю, не надо напоминать...
     - Извини, я не хотела тебя задеть, - сразу же извинилась Светлана.
     Я посмотрел на нее - и увидел в ее глазах боль.
     Какой же я скот!
     Ну сколько можно вымещать свои комплексы на любимой женщине!
     Хуже любого Темного...
     - Светка, прости... - прошептал я, коснулся ее руки. - Извини дурака.
     - Да и я хороша, - призналась Светлана. - И впрямь, зачем я тебе ликбез читаю? Ты в Дозоре каждый день с ведьмами дело имеешь...
     Мир был восстановлен и я торопливо сказал:
     - С такими сильными? Да брось, на всю Москву одна ведьма первого уровня, и та давно от дел отошла... Что будем делать, Света?
     - Реального повода для вмешательства нет, - озабоченно сказала Света. - Дети в порядке, мальчику так даже лучше стало. Но остаются два вопроса - что за странный волк гнал детей к волчатам?
     - Если волк вообще был, - заметил я.
     - Если был, - согласилась Светлана. - Но как-то уж очень складно дети все рассказывают... Ну а второй вопрос - есть ли у ведьмы регистрация в данной местности, что на ней числится...
     - Сейчас узнаем, - доставая мобильник, сказал я.
     Через пять минут я получил ответ, что по досье Ночного Дозора никаких ведьм в окрестности нет и быть не должно.
     А еще через десять я вышел со двора, вооруженный инструкциями и советами своей жены - по совместительству несбывшейся Великой Волшебницы. Проходя мимо сарая я заглянул в открытые двери - Колян завис над открытым капотом, на разложенной газетке лежали какие-то детали. Ой-ей, я же просто так про стук в моторе сказал!
     И еще дядя Коля пел, мурлыкал себе под нос:

     - Не кочегары мы, не плотники,
     Но сожалений горьких нет!

     Видимо, его память сохранила только эту строчку. И он повторял ее как заведенный, увлеченно копаясь в моторе:

     - Не кочегары мы, не плотники,
     Но сожалений горьких нет!

     Увидев меня, дядя Коля радостно воскликнул:
     - Тут, Антоша, поллитрой не обойдешься! Совсем японцы одурели, чего с дизелем наделали, страшно смотреть!
     - Это не японцы, это немцы, - поправил я его.
     - Немцы? - удивился дядя Коля. - А, так это ж "БМВ", а я раньше только "Субару" чинил... чего, думаю, по другому все сделано... Ничего, исправлю! Голова только гудит, зараза...
     - Ты загляни к Свете, она тебе плеснет, - смирился я с неизбежным.
     - Нет, - дядя Коля покачал головой. - На работе никак нельзя. Я тебе иначе наработаю... Меня еще наш первый председатель, земля ему пухом, научил - пока с железом возишься, капли в рот не бери! Да ты иди, иди. Мне тут до вечера дел хватит.
     Мысленно попрощавшись с машиной я вышел на пыльную жаркую улицу.

***

     Маленький Ромка моему визиту был несказанно счастлив. Я зашел в тот момент, когда Анна Викторовна терпела постыдное поражение в войне за дневной сон. Ромка, тощий и загорелый пацаненок, прыгал на пружинной кровати и восторженно орал:
     - Не хочу я спать у стенки! Подгибаются коленки!
     - Вот что с ним делать? - обрадовалась моему появлению Анна Викторовна. - Здравствуйте, Антон. Вот скажите, ваша Наденька так себя ведет?
     - Нет, - соврал я.
     Ромка перестал прыгать и насторожился.
     - А возьмите-ка его себе, - коварно предложила Анна Викторовна. - Зачем мне такой охламон? А вы человек строгий, вы его воспитаете. Он будет за Наденькой ухаживать, пеленки ей стирать, полы вам мыть, мусор выносить...
     При этих словах Анна Викторовна усиленно мне подмигивала, будто я мог и в самом деле воспринять предложение всерьез и уволочь в охапке малолетнего раба.
     - Подумаю, - поддержал я ее педагогические усилия. - Если совсем слушаться не будет - возьмем на перевоспитание. У нас и не такие детки становились шелковыми!
     - А вот и не возьмете! - храбро сказал Ромка, но прыгать перестал, сел на кровать и натянул на ноги одеяло. - Зачем вам такой охламон сдался?
     - Тогда отдам тебя в интернат, - пригрозила Анна Викторовна.
     - В интернат детей только бессердечные люди отдают, - явно повторяя услышанную фразу, сказал Ромка. - А ты сердечная!
     - Вот что с ним делать? - риторически повторила Анна Викторовна. - Вам квасу налить холодненького?
     - И мне, и мне! - пискнул Ромка, но под суровым взглядом матери замолчал.
     - Спасибо, - кивнул я. - Да я, собственно говоря, из-за этого охламона и зашел...
     - Что натворил? - по-деловому подошла к вопросу Анна Викторовна.
     - Да рассказала мне Света про их приключения... про волка. Я же охотник, а тут такое дело...
     Через минуту я был усажен за стол, напоен холодным вкусным квасом и всячески обласкан.
     - Нет, я сама учительница, я все понимаю, - говорила Анна Викторовна. - Волки - санитары леса... ну, вранье, конечно, волк режет не больных зверей, волк режет все зверье подряд... Но все-таки живое существо. Волк не виноват, что он волк... Но тут - рядом с деревней! Гнаться за детьми! Он же их на волчат выгонял, понимаете, что это значит?
     Я кивнул.
     - Учил волчат охотиться, - в глазах Анны Викторовны появился то ли страх, то ли та материнская ярость, от которой убегают в чащу волки и медведи. - Это что же - волк-людоед?
     - Не может такого быть, - сказал я. - Не было здесь случаев нападения волков на людей. Волков-то тут давно не осталось... скорее - одичалая собака. Но я хочу проверить.
     - Проверьте, - твердо сказала Анна Викторовна. - И если... даже если собака. Если детям не почудилось...
     Я снова кивнул.
     - Пристрелите ее, - попросила Анна Викторовна. И шепотом добавила:
     - Я ночами не сплю. Как представлю... что могло случиться.
     - Это собачка была! - подал с кровати голос Ромка.
     - Цыц! - прикрикнула Анна Викторовна. - Ладно, иди сюда. Расскажи дяде, как все было.
     Ромка без лишних уговоров слез с кровати, подошел и очень деловито забрался мне на коленки. Требовательно посмотрел в глаза.
     Я потрепал его по жестким выгоревшим волосам.
     - Дело, значит, было так... - удовлетворенно начал Ромка