ни одного зарегистрированного Иного! Поселился я в той деревеньке, принялся искать злодея...
     - Неужели раньше так основательно работали? - поразился я. - из-за какого-то скота, какого-то крестьянина - внедрение дозорного?
     Семен улыбнулся:
     - Всяко раньше работали. Сын этого крестьянина был Иным, он и попросил за папу заступиться, тот ведь едва из той веревки петельку не свил... Так вот, поселился я, бирюк - бирюком, хозяйством обзавелся, даже стал под одну вдовушку клинья подбивать. А попутно искал. И понял, что выхожу на след древней ведьмы, очень хорошо замаскированной, ни в каких Дозорах не состоящей и на учете не значащейся. Представляешь, какая интрига? Ведьма, которой лет двести-триста было! Она силы набрала, как маг первого уровня! Вот я и играл в Ната Пинкертона... искал... звать на помощь высших магов как-то стыдно было. И потихоньку появились у меня зацепочки, круг подозреваемых очертился. Одной из них, кстати, была та самая вдовушка, которая меня привечала...
     - Ну? - с восторгом спросил я. Пусть Семен и любит приврать, но эта история, похоже, была правдивой.
     - Баранки гну, - вздохнул Семен. - Мятеж в Петрограде случился. Революция. Тут уж, как понимаешь, не до хитрой ведьмы стало. Тут человечья кровь реками полилась. Отозвали меня. Хотел я вернуться, разыскать каргу, но все времени недоставало. А потом деревенька под затопление пошла, всех переселили. Может, и нет уже той ведьмы.
     - Обидно, - сказал я. Семен кивнул:
     - И вот таких историй у меня - вагон и маленькая тележка. Так что особенно не разгоняйся, носом землю не рой.
     - Будь ты Темным, - признался я, - точно бы решил, что ты от себя подозрение отводишь.
     Семен только улыбнулся.
     - Не Темный я, Антон. И тебе это прекрасно известно.
     - И про инициацию людей ничего не знаешь... - вздохнул я. - А я так надеялся...
     Семен посерьезнел:
     - Антон, я тебе еще одну вещь скажу. Девушка, которую я любил больше всего на свете, умерла в двадцать первом году. От старости умерла.
     Я посмотрел на него - и не рискнул улыбнуться. Семен не шутил.
     - Если бы я знал, как ее сделать Иной... - прошептал Семен, глядя куда-то вдаль. - Если бы я только знал... Я раскрылся перед ней. Я сделал для нее все. Она никогда не болела. Она и в семьдесят три выглядела от силы на тридцать. Она даже в голодном Петрограде ни в чем не нуждалась, а от ее охранных бумажек красноармейцы дар речи теряли...у Ленина я мандат подписал. А вот своего века ей дать не смог. Не в наших это силах. - Он мрачно посмотрел мне в глаза:
     - Знал бы я, как Любовь Петровну инициировать - никого бы не спросил. Через все бы прошел. Сам развоплотился - а ее Иной сделал...
     Семен поднялся, вздохнул:
     - А теперь мне, если честно, все равно. Можно людей в Иных превращать, нельзя - меня не волнует. И тебя волновать не должно. Твоя жена - Иная. Твоя дочь - Иная. Такое счастье, и одному? Сам Гесер о таком мечтать не может.
     Он вышел, а я еще посидел за столиком, допивая пиво. Хозяин кафе - он же и официант, и повар, и бармен - в мою сторону даже не глядел. Семен, когда зашел, поставил над столиком магическую завесу.
     Что же я в самом деле?
     Двое инквизиторов роют носом землю. Талантливый вампир Костя носится летучей мышью вокруг "Ассоли". Выяснят, обязательно выяснят, кто возжелал стать Иным. А отправителя письма или найдут, или нет.
     Мне-то что с того?
     Женщина, которую я люблю, Иная. И еще - она добровольно отказалась от службы в Дозоре, от блестящей карьеры Великой Волшебницы. Все ради меня, идиота. Чтобы я, упертый навсегда в свой второй уровень силы, не комплексовал...
     И Надюшка - Иная! Мне не придется испытать ужас Иного, чей ребенок вырастает, старится и умирает. Рано или поздно мы откроем Наденьке ее природу. И она захочет стать Великой, сомнений нет. И станет Величайшей. Может быть, даже исправит к лучшему этот несовершенный мир.
     А я играю в какие-то детские шпионские игры! Переживаю, как выполнить задание, вместо того, чтобы завалиться вечером к веселому соседу или оттянуться, исключительно в целях маскировки, в казино.
     Я поднялся, положил на столик деньги и вышел. Через час-другой завеса развеется, хозяин кафе увидит деньги, пустые бокалы и припомнит, что какие-то невзрачные мужики пили здесь пиво.

Глава 5

     Полдня я занимался какими-то совершенно левыми, никому не нужными делами. Наверное, вампир Костя скривил бы бледные губы и сообщил, что он думает о моей наивности...
     Вначале я заехал в "Ассоль", переоделся в джинсы и простую рубашку, после чего отправился в ближайший нормальный двор - к скучным панельным девятиэтажкам. Там, к своему полному удовольствию, я обнаружил футбольное поле, на котором гоняли облезлый мяч лоботрясы старшего школьного возраста. Было, впрочем, и несколько молодых мужиков. Все-таки только что завершившийся чемпионат мира по футболу, совершенно бесславный для нашей команды, сыграл и положительную роль. В немногих уцелевших дворах возрождался утраченный, казалось бы начисто, дворовой дух.
     Меня приняли в команду. В ту, где был всего один взрослый мужик с внушительным пузиком, но крайне подвижный и азартный. Игрок я слабенький, но и здесь не чемпионы мира собрались.
     И около часа я бегал по пыльной, утоптанной земле, орал, бил по воротам из драной металлической сетки и несколько раз даже попал. Один раз здоровенный лоб-десятиклассник ухитрился ловко уронить меня и благодушно улыбнулся.
     Но я не обиделся и не расстроился.
     Когда игра затихла - как-то сама собой, я зашел в ближайший магазин, купил минералки и пива, а самым малолетним футболистам - напиток "Байкал". Они, конечно, предпочли бы "кока-колу", но пора отвыкать от заморской отравы.
     Огорчало меня лишь понимание того, что слишком уж большая щедрость вызовет самые разнообразные подозрения. Так что творить добрые дела пришлось умеренно.
     Распрощавшись со "своими" и "чужими" игроками, я дошел до пляжа, где с удовольствием искупался в грязноватой, но прохладной водичке. "Ассоль" помпезным дворцом высилась в сторонке.
     Вот и пусть себе высится...
     Самое смешное, что я понимал: точно так же на моем месте мог поступить какой-нибудь Темный маг. Не из числа совсем молодых и охочих до недоступных прежде удовольствий, вроде свежих устриц и дорогих проституток, а поживший Темный, до которого дошло, что все на свете - суета сует и всяческая суета.
     И бегал бы он по маленькому футбольному полю, орал, пинал мяч, цыкал на неумело матерящихся подростков: "А ну придержи язык, салага!" И пошел бы потом на пляж, и плескался в мутной водичке, и лежал на траве, глядя в небо...
     Где же оно, разделение? Ладно, с низшими Темными все понятно. Они - нежить. Они вынуждены убивать, чтобы существовать. И тут уж никакая словесная эквилибристика не поможет. Они - зло.
     Где же настоящая грань?
     И почему она порой готова исчезнуть? Вот в такие моменты, когда и дел-то всего - один-единственный человек, пожелавший стать Иным? Один-единственный! И какие силы сразу бросаются на поиски! Темные, Светлые, Инквизиция... И не один я над этим делом работаю, я лишь выдвинутая вперед пешка, проводящая разведку на местности. Морщит лоб Гесер, хмурится Завулон, скалится Витезслав. Человек пожелал стать Иным! Ату его, ату!
     А кто бы не пожелал?
     Не вечного голода вампиров, не приступов безумия оборотней, а полноценной жизни мага. Когда все как у людей.
     Только лучше.
     Ты не боишься, что из оставленной без присмотра машины вынут дорогой музыкальный центр.
     Ты не болеешь гриппом, а если заболеешь неизлечимой гадостью - к твоим услугам Темные колдуньи или Светлые целители.
     Ты не задумываешься, как дожить до зарплаты.
     Тебя не страшат ночные улицы и пьяные гопники.
     Тебя даже милиция не страшит.
     Ты уверен, что твой ребенок спокойно дойдет домой из школы, а не нарвется в подъезде на маньяка...
     Да, конечно, вот тут и зарыта собака. Твои близкие в безопасности, они даже из вампирской лотереи исключены. Но ты не спасешь их от старости и смерти.
     И все-таки это еще очень далеко. Где-то далеко впереди. А в целом куда приятнее быть Иным.
     К тому же, отказавшись от инициации, ты ничего не выиграешь, даже родные люди вправе назвать тебя дураком. Ведь став Иным, ты можешь за них вступиться. Вот как Семен рассказывал... извели у мужичка коров, а сын-Иной отрядил на помощь дознавателя. Все-таки родная кровь. Ничего не попишешь...
     Я дернулся, будто через меня пропустили электрический ток. Я вскочил и уставился на "Ассоль".
     С какой стати Светлый маг мог дать человеку опрометчивое обещание "исполнить все, что угодно"? Только по одной причине! Вот он, след!
     - Что-то придумал, Антон? - раздался голос из-за спины.
     Я повернулся и посмотрел Косте в черные линзы очков. Он был в одних плавках, как и положено на пляже, но в белой детской панамке, ; сидевшей на макушке наподобие тюбетейки (небось без зазрения совести отобрал у какого-нибудь малыша), и черных очках.
     - Солнышко жжет? - ехидно спросил я. Костя поморщился:
     - Давит. Висит в небе, как утюг... Скажешь, тебе не жарко?
     - Жарко, - признался я. - Но это другой жар.
     - Давай без колкостей! - попросил Костя. Сел на песок, брезгливо отбросил из-под ног окурок. - Я теперь только ночами купаюсь. Но ведь пришел... с тобой поговорить.
     Мне стало стыдно. Передо мной сидел угрюмый молодой мужик, даром что неживой. Но я же помнил хмурого подростка, мнущегося у двери моей квартиры. "Вы меня не должны в гости звать, я же вампир, я тогда смогу ночью прийти и вас укусить..."
     И достаточно долго этот мальчик держался. Пил свиную и донорскую кровь. Мечтал снова стать живым. "Как Пиноккио" - видимо, прочитав Коллоди, нашел он верное сравнение.
     Если бы Гесер не отрядил меня охотиться на вампиров...
     Нет, чушь. Природа взяла бы свое. И Костя получил бы лицензию.
     И все равно я не вправе над ним издеваться. У меня есть огромное преимущество - я живой.
     Я могу без стыда подходить к старикам. Именно без стыда - потому что Витезслав лукавил. Не страх и не отвращение отталкивали его от старушки.
     Стыд.
     - Извини, Костя, - сказал я и лег рядом на песок. - Давай поговорим.
     - Мне кажется, постоянные жильцы "Ассоли" ни при чем, - мрачно начал Костя. - Клиент среди тех, кто там бывает эпизодически.
     - Придется всех проверить... - фальшиво вздохнул я.
     - Та еще работенка. Надо предателя искать.
     - Так мы ищем.
     - Вижу я, как ты ищешь... Что, понял, что это кто-то из ваших?
     - С какой стати! - возмутился я. - Вполне возможно, что Темный прокололся...
     Некоторое время мы обсуждали ситуацию. К одинаковым выводам мы, похоже, пришли одновременно.
     Вот только сейчас я был на полшага впереди. И помогать Косте не собирался.
     - Письмо отправили в той куче писем, что принес на почту строитель, - не подозревая о моем коварстве, говорил Костя. - Это легче легкого. Все эти гастарбайтеры живут в старой школе, там у них общежитие. На первом этаже, на столе дежурного, складывают все письма. Утром кто-нибудь идет на почту и их отправляет. Иному не представляет никаких трудов зайти в общежитие, отвести глаза дежурному... или просто дождаться, когда тот по нужде отойдет. И бросить письмо в общую кучу. Все! Никаких следов.
     - Просто, и надежно, - согласился я.
     - В духе Светлых, - поморщился Костя. - Загребать жар чужими руками.
     Почему-то я не обиделся. Только насмешливо улыбнулся и перевернулся на спину, глядя в небо, в ласковое желтое солнышко.
     - Ладно, мы тоже так делаем... - буркнул Костя. Я молчал.
     - Ну что, скажешь, никогда не использовали людей для своих операций? - возмутился Костя.
     - Бывало. Использовали, но не подставляли.
     - Так и здесь Иной людей не подставил, только использовал, - непоследовательно заявил Костя, совсем забыв о "загребании жара". - Вот я думаю... имеет смысл идти дальше по этому следу? Пока предатель заметает все следы очень надежно. Будем гоняться за призраком...
     - Говорят, пару дней назад двум охранникам "Ассоли" что-то страшное почудилось в кустах, - сказал я. - Они даже стрельбу открыли.
     У Кости загорелись глаза.
     - Ты уже проверил?
     - Нет, - сказал я. - Я же замаскирован, никаких возможностей.
     - Можно я их проверю? - жадно спросил Костя. - Слушай, я отмечу, что это ты...
     - Проверяй, - разрешил я.
     - Спасибо, Антон! - Костя расцвел в улыбке, довольно чувствительно ткнул меня кулаком в плечо. - Все-таки ты правильный мужик! Спасибо!
     - Выслуживайся, - не удержался я, - может, еще лицензию вне очереди получишь.
     Костя сразу замолчал, помрачнел. Уставился на реку.
     - Сколько людей ты убил, чтобы стать высшим вампиром? - спросил я.
     - Тебе-то какая разница?
     - Так... интересно.
     - Подними как-нибудь свои архивы и посмотри, - криво улыбнулся Костя. - Неужели сложно?
     Это, конечно, было несложно. Но я никогда не смотрел досье на Костю. Не хотел я этого знать...
     - Дядя Костя, давай панамку! - требовательно пискнули рядом. Я покосился на маленькую, лет четырех, девочку, подбежавшую к Косте. И впрямь - заморочил ребенка, панамку отобрал... Костя послушно стянул с головы панамку, отдал девочке.
     - Ты вечером снова придешь? - поглядывая на меня и надувая губки, спросила девочка. - Сказку расскажешь?
     - Угу, - кивнул Костя.
     Девочка просияла и побежала к молодой женщине, собиравшей в сторонке вещи. Только песок из-под пяток забрызгал...
     - Да ты сдурел! - рявкнул я, вскакивая. - Я тебя прямо здесь в прах развею!
     Наверное, у меня было очень страшное лицо. Костя торопливо выкрикнул:
     - Ты чего? Ты чего, Антон? Это моя племянница двоюродная! Ее мать - моя сестра! Они в Строгино живут, я у них эти дни гощу, чтоб через весь город не мотаться!
     Я осекся.
     - Что, решил, я из нее кровь сосу? - все еще опасливо глядя на меня, спросил Костя. - Иди, проверь! Никаких укусов! Племяшка это моя, понятно? Я за нее сам кого хочешь в землю зарою!
     - Тьфу, - сплюнул я. - А что я мог подумать? "Вечером снова придешь", "сказку расскажешь"...
     - Типичный Светлый... - уже спокойнее сказал Костя. - Раз я вампир, так сразу - скотина, да?
     Наше хрупкое перемирие не то чтобы кончилось, но превратилось в нормальную холодную войну. Костя злился, а я сидел и ругал себя за слишком поспешные выводы. На детей моложе двенадцати лицензии не выдают, а Костя не такой дурак, чтобы охотиться без лицензии.
     Но вот... заклинило.
     - У тебя же дочка, - вдруг сообразил Костя. - Такая же, да?
     - Моложе, - ответил я. - И лучше.
     - Ясное дело, раз своя, так лучше, - ухмыльнулся Костя. - Ладно, Городецкий. Я все понял. Забыли. И спасибо тебе за наводку.
     - Не за что, - сказал я. - Может, те охранники ничего и не видели. Водки выпили или дурь покурили...
     - Проверим, - бодро отозвался Костя. - Все проверим. Он потер ладонью макушку и встал.
     - Пора? - спросил я.
     - Давит, - косясь вверх, ответил Костя. - Я исчезаю.
     И впрямь исчез, предварительно отведя всем вокруг глаза. Только мутная тень секунду висела в воздухе.
     - Хвастун, - сказал я и перевернулся на живот.
     Честно говоря, и мне уже стало жарко. Но я принципиально решил не уходить вместе с Темным.
     Еще мне надо было кое-что обдумать - перед тем, как идти к охране "Ассоли".
     Витезслав постарался на славу. При моем появлении начальник охраны расплылся в добродушной улыбке.
     - О, какие гости пожаловали! - отодвигая от себя бумажки, провозгласил он. - Чай, кофе?
     - Кофе, - решил я.
     - Андрей, принеси-ка нам кофе, - распорядился начальник.
     И полез в сейф, откуда появилась на свет бутылка хорошего грузинского коньяка.
     Охранник, проводивший меня до кабинета, пребывал в легкой растерянности. Но спорить не стал.
     - Какие-то вопросы? - шустро нарезая лимон, спросил начальник. - Будете коньячок, Антон? Хороший коньячок, честное слово!
     А я ведь даже не знал, как его зовут... Прежний начальник охраны нравился мне больше. Он был искренним в своем отношении ко мне.
     Но прежний начальник охраны никогда не дал бы мне той информации, которую я сейчас рассчитывал получить.
     - Мне надо посмотреть личные дела всех жильцов, - сказал я. И с улыбкой добавил:
     - В таком доме, наверняка, вы всех проверяете. Верно?
     - Конечно, - легко согласился начальник. - Деньги - деньгами, но тут люди серьезные жить собираются, бандиты отмороженные не нужны... Вам все личные дела?
     - Все, - сказал я. - Всех, кто купил здесь квартиры, безразлично, поселились они уже или еще нет.
     - Досье на настоящих владельцев или на тех, на кого оформлены квартиры? - любезно уточнил начальник.
     - На настоящих.
     Начальник кивнул и снова полез в сейф.
     Через десять минут я сидел за его столом и листал аккуратные, не слишком толстые папки. По понятному любопытству начал я с себя самого.
     - Я больше не нужен? - спросил начальник.
     - Нет, спасибо, - я прикинул количество папок. - Мне потребуется час.
     Начальник, тихонько притворив за собой дверь, ушел.
     А я погрузился в чтение!
     Антон Городецкий, как выяснилось, был женат на Светлане Городецкой и имел двухлетнюю дочь Надежду Городецкую. У Антона Городецкого был маленький бизнес - фирма по торговле молочными продуктами питания. Молоко, кефир, творожки и йогурты...
     Фирму эту я знал. Обычная дочерняя фирма Ночного Дозора, зарабатывающая нам деньги. Таких штук двадцать по Москве, и работают в них самые обычные люди, не подозревающие, кому реально уходит прибыль.
     В общем - все скромно, просто и мило. Далеко, далеко, на лугу пасется кто? Правильно, Иные. Не водкой же мне торговать...
     Я отложил свое досье и принялся за других жильцов.
     Разумеется, тут не было, да и не могло быть всей информации о людях. Все-таки служба безопасности пусть даже самого роскошного жилого комплекса - это не КГБ.
     Но мне и нужно-то было всего ничего. Информация о родных. В первую очередь - о родителях.
     Я сразу же убирал в сторону тех, чьи родители были живы и здоровы. В другую стопку откладывал досье на людей, чьи родители умерли.
     Больше всего меня интересовали бывшие детдомовцы - таковых оказалось двое - и те, у кого в графе "отец" или "мать" стоял прочерк.
     Таких было восемь человек.
     Эти дела я разложил перед собой и стал изучать внимательнее.
     Сразу же отсеялся один детдомовец, судя по досье - близкий к криминальным кругам. Последний год он находился за пределами России и возвращаться, несмотря на просьбы правоохранительных структур, не собирался.
     Потом отсеялись двое из неполных семей.
     Один оказался слабым Темным магом, знакомым мне по какому-то пустячному делу. Его наверняка сейчас шерстят Темные. Раз ничего не выяснили - значит, мужик ни при чем.
     Второй был довольно известным эстрадным исполнителем, про которого я, тоже совершенно случайно, знал, что он уже три месяца совершает зарубежное турне - США, Германия, Израиль. Наверное, зарабатывает на ремонт.
     Осталось семеро. Хорошее число. На нем можно было пока и сосредоточиться.
     Я открыл папки и стал читать внимательнее. Две женщины, пятеро мужчин... Кто из них может быть мне интересен?
     "Хлопов Роман Львович, 42 года, бизнесмен..." Лицо не вызывает никаких ассоциаций. Может быть, он? Может быть...
     "Комаренко Андрей Иванович, 31 год, бизнесмен..." О, какое волевое лицо! И в достаточно юном возрасте... Он? Возможно... Нет, невозможно! Я отложил дело бизнесмена Комаренко. Человек, который в тридцать лет жертвует такие серьезные деньги на строительство храмов и вообще отличается "повышенной религиозностью", в Иного обращаться не захочет.
     "Равенбах Тимур Борисович, 61 год, бизнесмен..." Достаточно моложав для своих лет. И волевой юноша Андрей Иванович при встрече с Тимуром Борисовичем застенчиво опустил бы глаз