.  И  не  надо
портить другим этот нечаянный отдых.
 - Насколько он нечаянный? - вкрадчиво спросил я. - Оля?
 Она   уже   собралась,   и   ее  лицо  осталось  непроницаемым.   Слишком
непроницаемым для такого вопроса.
 -  Ты  и  так  узнал  слишком много, - голос ее поднялся,  обретая  былую
властность.
 -  Оля,  нас  никогда не отправляли в отпуск всех разом. Даже  на  сутки.
Зачем Гесер выгнал Светлых из города?
 - Не всех.
 -  Полина  Васильевна  и  Андрей  не в счет.  Ты  прекрасно  знаешь,  они
кабинетные работники. Москва осталась без единого дозорного!
 - Темные тоже притихли.
 - Ну и что?
 - Антон, хватит.
 Я понял, что больше из нее не выдавить ни слова. Кивнул:
 -  Хорошо,  Оля.  Полгода назад мы оказались на равных,  пусть  случайно.
Сейчас, видимо, нет. Извини, Не мои проблемы, не моя компетенция,
 Ольга кивнула. Это было так неожиданно, что я не поверил своим глазам.
 - Ну, наконец ты понял.
 Она  издевается?  Или  и  впрямь поверила, что  я  решил  ни  во  что  не
вмешиваться?
 -  Я вообще очень смышленый, - сказал я. Посмотрел на Светлану: та о чем-
то весело болтала с Тол и ком.
 - Не сердишься на меня? - спросила Ольга.
 Коснувшись ее ладони, я улыбнулся и пошел в дом. Хотелось что-то  делать.
Так  сильно, будто я был джином, выпущенным из бутылки после тысячелетнего
заточения.   Все   что   угодно:  возводить  дворцы,   разрушать   города,
программировать на Бейсике или вышивать крестиком.
 Дверь  я распахнул, не касаясь ее: толкнул через сумрак. Не знаю,  зачем.
Со  мной  редко такое бывает, иногда если очень много выпью,  иногда  если
сильно разозлюсь.
 Первая причина сейчас никак не подходила.
 В  гостиной никого не было. И впрямь, зачем сидеть в помещении, когда  по
дворе  -  горячий  шашлык, холодное вино и вполне  достаточное  количество
шезлонгов под деревьями.
 Я  плюхнулся  в  кресло. Отыскал на столике свою -  или  Светы  -  рюмку,
наполнил  коньяком. Выпил залпом, будто не пятнадцатилетний  "Праздничный"
был налит, а дешевая водка. Наполнил снова.
 В этот момент и вошла Тигренок.
 - Не возражаешь? - спросил я.
 - Нет, конечно. - Волшебница присела рядом. - Антон, ты расстроился?
 - Не обращай внимания.
 - Вы поругались со Светой?
 Я покачал головой:
 - Дело не в этом.
 - Антон, я что-то не так сделала? Ребятам не нравится?
 Я уставился на нее с неподдельным удивлением.
 - Тигренок, брось! Все прекрасно. Всем нравится,
 - А тебе?
 Никогда  раньше  я  не замечал за волшебницей-оборотнем таких  колебаний.
Понравилось - не понравилось, всем ведь угодить невозможно.
 - Светлану продолжают готовить, - сказал я.
 - К чему? - Девушка слегка нахмурилась.
 -  Не  знаю.  К  чему-то, что не смогла сделать Ольга.  К  чему-то  очень
опасному и очень важному одновременно.
 -  Это  хорошо. - Она потянулась за бокалом. Налила себе сама,  пригубила
коньяк.
 - Хорошо?
 -  Ну,  да. Что готовят, направляют, - Тигренок поискала что-то взглядом,
потом, нахмурившись, посмотрела на музыкальный центр у стены. - Вечно куда-
то ленивчик пропадает.
 Центр  ожил,  засветился. Заиграл "Queen" - "Kind  of  Magic".  Я  оценил
непринужденность жеста. Управлять электронными схемами на расстоянии - это
не дырки в стене взглядом сверлить и не комаров файерболами разгонять.
 - Сколько ты готовилась к работе в Дозоре? - спросил я.
 - Лет с семи. В шестнадцать уже участвовала в операциях.
 -  Девять  лет!  А тебе ведь проще, твоя магия - природная.  Из  Светланы
собираются слепить великую волшебницу за полгода-год!
 - Тяжело, - согласилась девушка. - Ты думаешь, шеф не прав?
 Я  пожал  плечами. Говорить, что шеф не прав, так же глупо, как  отрицать
восход  солнца на востоке. Он сотни, да что там сотни - тысячи лет  учился
не  делать  ошибок. Гесер может поступать жестко или даже  жестоко.  Может
провоцировать  Темных  и  подставлять Светлых. Он  все  может.  Только  не
ошибаться.
 - Мне кажется, он переоценивает Свету.
 - Брось! Шеф просчитывает.
 - Все. Я знаю. Он очень хорошо играет в старую игру.
 -  И  Свете  он желает добра, - упрямо добавила волшебница. -  Понимаешь?
Может  быть, по-своему. Ты поступил бы иначе, и я, и Семен, и Ольга. Любой
из нас делал бы по-другому. Но он руководит Дозором. И имеет на это полное
право.
 - Ему виднее? - ехидно спросил я.
 - Да.
 -  А  как  же  свобода? - Я вновь наполнил рюмку. Кажется, она  уже  была
лишней, в голове начинало шуметь. - Свобода?
 - Ты говоришь, как Темные, - фыркнула девушка.
 - Я предпочитаю думать, что это они говорят, как я.
 -  Да все очень просто, Антон. - Тигренок наклонилась ко мне, заглянула в
глаза.  От нее пахло коньяком и чем-то легким, цветочным, вряд ли  духами:
оборотни не любят парфюмерию. - Ты ее любишь.
 - Люблю. Для кого это новость.
 - Ты знаешь, что скоро ее уровень силы превысит твой.
 -  Если  уже не превысил. - Я не стал об этом говорить, но вспомнил,  как
легко Света почувствовала магические экраны в стенах.
 -  Превысит  по-настоящему. Вы станете несоизмеримы по силе. Ее  проблемы
станут  тебе непонятными и даже чуждыми. Оставаясь с ней рядом, ты  будешь
чувствовать себя неуклюжим довеском, жиголо, начнешь цепляться за прошлое.
 -  Да. - Я кивнул и с удивлением обнаружил, что рюмка уже пуста. Наполнил
ее  под  пристальным взглядом хозяйки. - Значит - не останусь. Это мне  не
нужно.
 - А иного не дано.
 Не подозревал, что она умеет быть такой жесткой.
 И  того,  что  будет  нервно переживать, всем  ли  по  вкусу  угощение  и
обстановка, не ожидал, и этой злой правды - тоже.
 - Знаю.
 -  Раз  знаешь,  то, Антон, ты возмущаешься, что шеф так  усиленно  тащит
Свету вверх по одной-единственной причине.
 - Мое время уходит, - сказал я, - Песком сквозь пальцы, дождем с неба.
 - Твое время? Ваше, Антон.
 - Оно не было нашим, никогда.
 - Почему?
 А собственно говоря, почему? Я пожал плечами.
 - Знаешь, некоторые звери не размножаются в неволе.
 -  Опять!  - возмутилась девушка. - Ну какая неволя? Ты должен радоваться
за  пес. Светлана станет гордостью Светлых. Ты первый ее обнаружил, именно
ты смог ее спасти.
 - Для чего? Для очередной битвы с Тьмой? Ненужной битвы?
 -  Антон, все-таки ты сам сейчас говоришь, как Темный. Ты ведь ее любишь!
Так не требуй и не жди ничего взамен! Это путь Света!
 - Там, где начинается любовь, кончаются Свет и Тьма.
 От  возмущения  девушка  замолчала. Грустно  покачала  головой.  Неохотно
сказала:
 - Ты можешь по крайней мере пообещать...
 - Смотря что.
 - Быть благоразумным. Довериться старшим товарищам.
 - Обещаю наполовину.
 Тигренок вздохнула. Неохотно произнесла:
 -  Слушай,  Антон,  ты,  наверное, думаешь, что я тебя  совсем-совсем  не
понимаю.  Это не так. Я ведь тоже не хотела быть магом-оборотнем.  У  меня
были способности к целительству, довольно серьезные.
 - Правда? - Я с удивлением посмотрел на нее. Никогда бы не подумал.
 -  Были,  были,  - легко подтвердила девушка. - Но когда  стал  выбор,  в
какую  сторону силы развиваться, меня позвал шеф. Мы сидели,  пили  чай  с
пирожными. Поговорили, очень серьезно, как взрослые, хоть я и была  совсем
девчонка, младше Юли. О том, что нужно Свету, в ком нуждается Дозор,  чего
могу  добиться  я.  И решили, что способности к боевой трансформации  надо
развивать,  пусть  даже в ущерб всему остальному. Мне не  очень  нравилось
вначале. Знаешь, как больно перекидываться?
 - В тигра?
 -  Да  нет,  в  тигра  ничего, обратно трудно. Но я терпела.  Потому  что
верила шефу, потому что понимала, это правильно.
 - А сейчас?
 -  Сейчас я счастлива, - с жаром ответила девушка. - Как представлю, чего
была   бы   лишена,  чем  занималась  бы.  Травки,  заклинания,  возня   с
исковерканным психополем, снятие черных воронок и приворотов...
 -  Кровь, боль, страх, смерть, - в тон сказал я. - Бой на двух-трех слоях
реальности  одновременно. Увернуться от огня, хлебнуть крови, протиснуться
сквозь медные трубы.
 - Это война.
 - Да, наверное. Но разве именно ты должна быть на передовой?
 -  Кто-то ведь должен? И, в конце концов, такого дома у меня не было  бы,
-  Тигренок  обвела гостиную рукой. - Сам знаешь, целительством  много  не
заработаешь.  Будешь  исцелять в полную силу, кто-то  начнет  убивать  без
остановки.
 - Хорошо тут, - согласился я.-А ты часто здесь бываешь?
 - Когда как.
 -  Догадываюсь, что не очень. Ты хватаешь дежурство за дежурством, лезешь
в самое пекло.
 - Это мой путь.
 Я кивнул. Что я, в самом-то деле. Сказал:
 - Да, ты права. Устал, наверное. Вот и несу всякую чушь.
 Тигренок подозрительно посмотрела на меня, явно удивленная столь  быстрой
капитуляцией.
 -  Мне  надо  посидеть  с бокалом, - добавил я. - Хорошенько  напиться  в
одиночестве, уснуть под столом, проснуться с головной болью.  Тогда  сразу
полегчает.
 -  Валяй, - с ноткой настороженности сказала волшебница -Для чего  ж  еще
мы  сюда  приехали? Бар открыт, выбирай, что по вкусу. Или пошли к  осталь
ным. Или мне с тобой за компанию посидеть?
 -  Нет,  лучше в одиночестве, - похлопав рукой по пузатой бутылке, сказал
я.  -  Совершенно гнусно, без закуски и компании. Когда пойдете  купаться,
загляни. Вдруг я еще сумею передвигаться?
 - Договорились.
 Она  улыбнулась  и  вышла  из  комнаты. Я остался  в  одиночестве,  если,
конечно,  не считать компанией бутылку армянского коньяка, во  что  иногда
хочется верить.
 Очень славная девушка. Они все славные и хорошие, мои друзья-товарищи  по
Дозору. Я слышу сейчас их голоса сквозь музыку "квинов", и мне приятно.  С
кем-то  я в более хороших отношениях, с кем-то - в менее. Но здесь у  меня
нет  и не будет врагов. Мы шли и будем идти вместе, теряя друг друга  лишь
по одной причине.
 Ну  почему же тогда я недоволен происходящим? Только я один - и Ольга,  и
Тигренок  одобряют действия шефа, и остальные, спроси их  прямо,  присоеди
нятся.
 И впрямь утратил объективность?
 Наверное.
 Я  хлебнул  коньяка  и глянул сквозь сумрак, отслеживая  тусклые  огоньки
чужой, неразумной жизни.
 В  гостиной  обнаружились  три комара, две  мухи  и  в  самом  углу,  под
потолком, паучок.
 Пошевелив  пальцами,  я  слепил крошечный, в  два  миллиметра  диаметром,
огненный  шарик. Нацелился на паука - для разминки лучше выбирать неподвиж
ную мишень - и отправил файербол в путь.
 Аморального  в моем поведении ничего не было. Мы не буддисты,  во  всяком
случае - большинство
 Иных  в России. Мы едим мясо, мы бьем мух и комаров, мы травим тараканов,
если  лень каждый месяц осваивать новые отпугивающие заклинания, насекомые
быстро вырабатывают иммунитет к магии.
 Ничего   аморального  Просто  это  смешно,  это  притча  во  языцах,   "с
файерболом   на  комара".  Это  любимая  забава  детишек  всех  возрастов,
обучающихся на курсах при Дозоре. Я думаю, что и Темные балуются  тем  же,
вот  только  они  не  делают различий между мухой и  воробьем,  комаром  и
собакой.
 Паука я сжег сразу. Полусонные комары тоже проблем не доставили
 Каждую  победу  я  отмечай  рюмкой  коньяка,  предварительно  чокаясь   с
услужливой  бутылкой. Потом принялся бить мух, но то ли алкоголя  в  крови
стало  многовато, то ли мухи чувствовали приближение огненной  точки  куда
+cgh%. На первую я затратил четыре заряда, но хотя бы при промахах успевал
рассеять  их вовремя. Вторую сбил шестым файерболом, при этом  всадив  две
крошечные шаровые молнии в застекленный стеллаж на стене.
 -  Как нехорошо, - покаялся я, допивая коньяк. Встал - комната качнулась.
Подошел  к стеллажу, в котором на черном бархате были закреплены мечи.  На
первый  взгляд,  пятнадцатый - шестнадцатый век, Германия. Подсветка  была
отключена, и точнее определить возраст я не рискнул. В стекле обнаружились
маленькие воронки, по сами мечи я не задел.
 Некоторое  время я размышлял, как исправить проступок, и не нашел  ничего
лучшего,  чем  вернуть  на место испарившееся и разлетевшееся  по  комнате
стекло.  Сил  при  этом  пришлось затратить куда больше,  чем  если  бы  я
развоплотил все стекло и воссоздал его заново.
 Потом  я  полез  в бар Коньяка почему-то уже не хотелось  Зато  бутылочка
мексиканского кофейного ликера показалась удачным компромиссом между  жела
нием напиться и взбодриться. И кофе, и спирт - все в одном флаконе.
 Я повернулся и обнаружил в своем кресле Семена.
 - Все пошли на озеро, - сообщил маг.
 - Сейчас, - пообещал я, подходя. - Сей же час.
 - Бутылку поставь, - посоветовал Семен.
 - Зачем? - заинтересовался я. Но бутылку поставил.
 Семен пристально посмотрел мне в глаза. Барьеры не сработали, а подвох  я
заподозрил слишком поздно. Попытался отвести взгляд, но не смог.
 - Сволочь, - выдохнул я, сгибаясь в три погибели.
 -  По  коридору  и  направо!  - крикнул вслед Семен.  Взгляд  по-прежнему
буравил мне спину, вился следом незримой нитью.
 До туалета я добежал. Минут через пять подошел и мой мучитель.
 - Лучше?
 -  Да,  -  тяжело  дыша,  ответил я. Привстал с  колен,  сунул  голову  в
умывальник. Семен молча повернул кран, похлопал по спине:
 -  Расслабься. Начали мы с народных средств, но... По телу прошла  жаркая
волна.  Я  застонал,  однако возмущаться больше не стал.  Отупение  прошло
давно, теперь из меня вылетал последний хмель.
 - Что ты делаешь? - только и спросил я.
 - Печенке твоей помогаю. Глотни водички, легче буде г.
 Действительно, помогло.
 Через  пять  минут я вышел из туалета на своих двоих, потный,  мокрый,  с
красным лицом, но абсолютно трезвый. И даже пытающийся качать права.
 - Ну зачем вмешался? Я хотел напиться, и налился.
 -  Молодежь.  - Семен укоризненно покачал головой. - Напиться  он  хотел!
Кто  же  напивается коньяком? Да еще после вина, да еще с такой скоростью,
пол-литра за полчаса. Вот однажды мы с Сашкой Куприным решили напиться...
 - Каким еще Сашкой?
 -  Ну,  тем  самым, писателем. Только он тогда не писал еще.  Ну,  так  и
напились  же по-человечески, культурно, в дым и в драбадан, с  танцами  на
столах, стрельбой в потолок и развратом.
 - А он что, Иной был?
 -  Сашка?  Нет,  но  человек  хороший.  Четверть  выпили,  а  гимназисток
шампанским споили.
 Я  тяжело  плюхнулся  на диван. Сглотнул, взглянул на  пустую  бутылку  -
снова начало поташнивать.
 - И вы с четверти напились?
 -  Четверть ведра, как же тут не напиться? - удивился Семен. - Напиваться
-  можно, Антон. Если очень нужно. Только напиваться надо водкой.  Коньяк,
вино - это все для сердца.
 - А водка для чего?
 - Для души. Если совсем уж сильно болит.
 Он  смотрел  на меня с легким укором, смешной маленький маг с  хитроватым
лицом,  со  своими смешными маленькими воспоминаниями о  великих  людях  и
великих битвах.
 - Я не прав, - признался я. - Спасибо, что помог.
 -  Ерунда, старик. Когда-то я твоего тезку три раза за вечер протрезвлял.
Ну, там надо было пить и не пьянеть, для дела.
 - Тезку? Чехова? - поразился я.
 -  Нет,  что  ты.  Это другой был Антон, из наших. Погиб он,  на  Дальнем
Востоке,  когда  самураи... - Семен махнул рукой и замолчал.  Потом  почти
+  a*.". сказал: - Ты не торопись. Вечером все сделаем культурно. А сейчас
надо ребят догонять. Идем, Антон.
 Вслед  за Семеном я послушно вышел из дома. И увидел Свету. Она сидела  в
шезлонге, уже переодевшись, в купальнике и пестрой юбке - или куске  ткани
вокруг бедер.
 - Нормально? - с легким удивлением спросила она меня.
 - Вполне. Что-то шашлык не впрок пошел.
 Светлана  пристально  смотрела на меня. Но, видимо,  кроме  бурого  цвета
лица и мокрых волос, ничто не выдавало внезапного опьянения.
 - Тебе надо поджелудочную проверить.
 -  Все  нормально, - быстро сказал Семен. - Уж поверь,  я  тоже  лечением
занимался. Жарко, кислое вино, жирный шашлык - вот и все причины. Ему  сей
час  искупаться,  а вечером по холодку мы бутылочку раздавим.  Вот  и  все
лечение.
 Света встала, подошла, сочувственно заглянула мне в глаза.
 - Может быть, посидим тут? Я сделаю крепкий чай.
 Да, наверное. Хорошо бы. Просто сидеть. Вдвоем.
 Пить чай. Говорить или молчать. Это ведь все неважно. Смотреть иногда  на
нее,  или  даже  не  смотреть. Слышать дыхание, или заткнуть  уши.  Только
знать,  что мы рядом. Мы вдвоем, а не дружный коллектив Ночного Дозора.  И
вместе потому, что этого хочется, а не по программе, намеченной Гесером.
 Неужели я и впрямь разучился улыбаться?
 Я  покачал  головой. И вытащил на поверхность лица трусливую, упирающуюся
улыбку:
 - Пойдем. Я еще не заслуженный старпер магических войн. Пойдем, Света.
 Семен   уже  ушел  вперед,  но  почему-то  я  понял,  что  он  подмигнул.
Одобрительно.

 Прохлады  ночь  не принесла, но избавила от зноя Уже часов  с  шести-семи
компания раздробилась на маленькие кучки. Остался у озера неутомимый Игнат
с Леной и, как ни странно, Ольгой. Ушли побродить по лесу Тигренок с Юлей.
Остальные рассредоточились по дому и прилегающей территории.
 Мы  с  Семеном  оккупировали большую лоджию на втором этаже.  Здесь  было
уютно, лучше продувал ветерок и стояла совершенно неоценимая в жару  плете
ная мебель.
 -  Номер  раз,  -  сказал  Семен, доставая из  полиэтиленового  пакета  с
рекламой йогурта "денон-кидс" бутылку водки. - "Смирновка".
 -  Рекомендуешь? - спросил я с сомнением. По водке я себя специалистом не
считал.
 - Я ее вторую сотню лет пью. А раньше она куда хуже была, уж поверь.
 Следом за бутылкой явились два граненых стакана, двухлитровая банка,  где
под закатанной жестяной крышкой томились маленькие огурчики, большой пакет
с соленой капустой.
 - А запивать?- спросил я.
 -  Водку  не  запивают,  мальчик,  -покачал  головой  Семен.  -  Запивают
суррогат.
 - Век живи...
 -  Раньше  научишься. И насчет водки не сомневайся, поселок  черноголовка
-моя  подконтрольная территория. Там на заводе колдун один  работает,  мел
кий, не особо пакостный. Он мне и поставляет правильный продукт.
 - Размениваешься по мелочи, - рискнул заметить я.
 -  Не  размениваюсь.  Я ему деньги плачу. Все честно,  это  наши  частные
отношения, а не дела Дозоров.
 Семен  ловким  движением скрутил бутылке колпачок, разлил по  полстакана.
Сумка весь день простояла на веранде, но водка оставалась холодной.
 - За здоровье? - предположил я.
 - Рано. За нас.
 Отрезвил  он меня днем и впрямь качественно, наверное, не только алкоголь
из крови удалил, но и все продукты метаболизма. Я выпил полстакана не дрог
нув,  с  удивлением  обнаруживая, что водка может быть приятна  не  только
зимой с мороза, но и летом после жары.
 -  Ну  вот. - Семен удовлетворенно крякнул, развалился поудобнее. -  Надо
Тигренку намекнуть, что тут кресла-качалки полезно поставить.
 Он  вытащил  свою  жуткую "Яву", закурил. Пойман мой недовольный  взгляд,
сообщил:
 - Все равно буду их курить. Я патриот своей страны.
 - А я патриот своего здоровья, - буркнул я. Семен хмыкнул.
 - Вот однажды позвал меня в гости знакомый иностранец, - начал он.
 - Давно дело было? - непроизвольно подстраиваясь под стиль, спросил я.
 -  Не  очень,  в прошлом году. А позвал затем, чтобы научиться  пить  по-
русски. Жил он в "Пенте". Прихватил я одну случайную подружку и ее  братца
- тот только что с зоны вернулся, некуда было податься, и пошли мы.
 Я представил себе эту компанию и покачал головой:
 - И вас впустили?
 - Да.
 - Воспользовался магией?
 -  Нет,  зарубежный  друг воспользовался деньгами.  Водки  и  закуски  он
припас  хорошо, стали мылить тридцатого апреля, а закончили  второго  мая.
Горничных не впускали, телевизор не выключали.
 Глядя  на  Семена, вмятой клетчатой рубашке отечественного  производства,
затертых турецких джинсах и растоптанных чешских сандалиях, можно было без
труда вообразить его пьющим разливное пиво из трехлитровой банки. А вот  в
"Пенте" он представлялся с трудом.
 - Изверги, - с чувством сказал я.
 -  Нет, почему? Товарищу очень понравилось. Он сказал, что понял,  в  чем
заключается настоящее русское пьянство.
 - И в чем же?
 -  Это  когда просыпаешься утром, и все вокруг серое. Небо серое,  солнце
серое, город серый, люди серые, мысли