о помещение подъездом!) я увидел ту самую старушку, к которой боялся подходить вампир. Она стояла у лифта и задумчиво смотрела на кнопки.
     Я глянул сквозь Сумрак - и убедился, что старушка в полной растерянности, почти в панике. Вышколенная охрана тут помочь не могла - внешне старушка пребывала в полной невозмутимости.
     И я решительно направился к пожилой даме. Именно к "пожилой даме" - потому что никак не годилось здесь тихое, доброе, русское слово "старушка".
     - Простите, могу я чем-нибудь вам помочь? - спросил я. Пожилая дама покосилась на меня. Без старческой подозрительности, скорее со смущением.
     - Я забыла, где живу, - призналась она. - Вы не знаете?
     - Одиннадцатый этаж, - сказал я. - Позволите вас проводить? Седые кудряшки, сквозь которые просвечивала тонкая розовая кожа, едва заметно качнулись.
     - Восемьдесят лет, - сказала старушка. - Это я помню... тяжело это помнить. Но помню.
     Я взял даму под руку и провел к лифту. Кто-то из охранников направился к нам, но моя престарелая спутница покачала головой:
     - Господин меня проводит...
     Господин проводил. Дверь свою пожилая дама опознала и даже радостно ускорила шаг. Квартира была не заперта, квартира была великолепно отремонтирована и обставлена, а в прихожей расхаживала энергичная девица лет двадцати и сокрушалась в трубку:
     - Да, и внизу смотрела! Опять выскочила...
     Наше появление привело девицу в восторг. Боюсь лишь, что и милая улыбка, и трогательная заботливость в первую очередь адресовались мне.
     Молодые симпатичные девушки идут прислугой в такие дома не ради денег.
     - Машенька, подай нам чаю, - прервала ее кудахтанье старушка. Наверное, она тоже иллюзий не питала. - В большую комнату.
     Девица послушно ринулась на кухню, но все-таки улыбнулась еще раз и сказала в самое ухо, расчетливо коснувшись меня упругой грудью:
     - Совсем плоха стала... Меня зовут Тамара.
     Почему-то мне не захотелось представляться. Я прошел вслед за старушкой в "большую комнату". Ну очень большую. Со старой, сталинских времен мебелью и явными следами работы дорогого дизайнера. По стенам были развешаны черно-белые фотографии - вначале я тоже счел их деталями интерьера. А потом сообразил, что юная, ослепительно-красивая, белозубая девушка в летном шлеме - та самая дама.
     - Фрицев бомбила, - скромно сказала дама, садясь за круглый стол, покрытый бордовой бархатной скатертью с кистями. - Вон, сам Калинин мне орден вручал...
     В полном остолбенении я уселся напротив бывшей летчицы.
     Такие, в лучшем случае, доживают свой век на старых государственных дачах или в огромных ветхих "сталинках". Ну никак не в элитном жилом комплексе! Она же бомбы на фашистов бросала, а не золотой запас из Рейхстага вывозила!
     - Внук мне квартиру купил, - будто прочитав мои мысли, сказала старушка. - Большая квартира. Не помню тут ничего... все вроде родное, а не помню...
     Я кивнул. Хороший внук, что говорить. Понятно, что перевести дорогую квартиру на орденоносную бабушку, а потом получить ее по наследству - очень правильный шаг. Но в любом случае, добрый поступок. Вот только прислугу надо было подбирать тщательнее. Не двадцатилетнюю девочку, озабоченную удачным капиталовложением своего молодого личика и хорошей фигурки, а пожилую крепкую санитарку...
     Старушка задумчиво посмотрела в окно. Сказала:
     - Лучше бы мне в тех домах, маленьких... Привычней оно...
     Но я уже не слушал. Я смотрел на стол, заваленный мятыми письмами с забавным штемпелем "адресат выбыл". И неудивительно. В качестве адресатов фигурировали и всесоюзный староста Калинин, и Генералиссимус Иосиф Сталин, и товарищ Хрущев, и даже "дорогой Леонид Ильич Брежнев".
     Позднейших вождей память старушки, очевидно, не удерживала.
     Не надо было никаких способностей Иного, чтобы понять, какое письмо старушка отправила три дня назад.
     - Не могу без дела, - пожаловалась старушка, поймав мой взгляд. - Все прошу в школы меня отрядить, в училища летные... рассказать бы молодым, как мы жили...
     Я все-таки посмотрел на нее сквозь Сумрак. И едва не вскрикнул.
     Старая летчица была потенциальной Иной. Может, и невеликой силы, но совершенно явственной!
     Вот только инициировать ее в таком возрасте... не представляю. В шестьдесят лет, в семьдесят... но в восемьдесят?
     Да она же умрет от напряжения. Уйдет в Сумрак бесплотной безумной тенью...
     Всех не проверишь. Даже в Москве, где так много дозорных.
     И порой мы узнаем своих братьев и сестер слишком поздно...
     Появилась девица Тамара - с подносом, заставленным вазочками с печеньем и конфетами, чайником, красивыми старинными чашками. Беззвучно поставила вазочки на стол.
     А старушка уже дремала, по-прежнему прямо и крепко держась на стуле.
     Я тихонько встал, кивнул Тамаре:
     - Пойду. Вы приглядывайте повнимательнее, она ведь забывает, где живет.
     - Да я с нее глаз не спускаю! - хлопая ресницами, ответила Тамара. - Что вы, что вы...
     Я проверил и ее. Никаких способностей Иной. Обычная молодая женщина. Даже по-своему добрая.
     - Письма часто пишет? - спросил я и чуть-чуть улыбнулся. Приняв улыбку за разрешение, Тамара заулыбалась:
     - Все время! И Сталину, и Брежневу... вот умора, правда? Спорить я не стал.
     Из всех кафе и ресторанов, которыми "Ассоль" была напичкана, работало лишь кафе в супермаркете. Очень милое кафе - вторым ярусом нависающее над кассовыми аппаратами. С прекрасным обзором всего торгового зала. Наверное, хорошо тут пить кофе перед приятной прогулкой за покупками, намечая маршрут "шопинга". Вот ведь ужасное слово, чудовищный англицизм, а въелось в русский язык, будто клещ в беззащитную добычу!
     Там я и пообедал, стараясь не ужасаться ценам. Потом взял двойной эспрессо, купил пачку сигарет - которые курю совсем нечасто, и попытался представить себя детективом.
     Кто отправил письмо?
     Иной-предатель или человек - клиент Иного?
     Вроде бы им обоим это не нужно. Ну совершенно невыгодно! А версия со сторонним человеком, пытающимся предотвратить инициацию, слишком уж мелодраматична.
     Думай, голова, думай! И не такие запутанные ситуации случались. Есть предатель-Иной. Есть его клиент. Письмо отправлено в Дозоры и Инквизицию. Значит, скорее всего, письмо отправил Иной. Сильный, умный, знающий Иной.
     Тогда вопрос - зачем?
     Пожалуй, ответ был. Для того, чтобы не осуществлять эту самую "инициацию". Для того, чтобы выдать в наши руки клиента и не выполнять обещания.
     Значит, тут вопрос не в деньгах. Каким-то непонятным образом неведомый "клиент" получил власть над Иным. Власть страшную, абсолютную, позволяющую требовать чего угодно. Признаться, что человек получил над ним такую власть, Иной не может. И делает ход конем...
     Так-так-так!
     Я закурил сигарету, отхлебнул кофе. По-барски развалился в мягком кресле.
     Что-то начинает вырисовываться. Каким образом Иной может попасть в рабство к человеку? К обычному человеку, пусть даже богатому, влиятельному, умному...
     Вариант был только один, и он мне чрезвычайно не нравился. Наш таинственный Иной-предатель мог оказаться в ситуации золотой рыбки из сказки. Дать человеку честное слово исполнить любое желание. Рыбка ведь тоже не ожидала, что сбрендившая старуха (кстати, о старухе - надо сообщить Гесеру, что я обнаружил потенциальную Иную) захочет стать Владычицей Морскою.
     Вот тут и крылась основная неприятность.
     И вампиру, и оборотню, и Темному магу на данное слово наплевать.
     Сами дадут слово, сами и заберут обратно. Еще и горло перегрызут, если человек станет качать права.
     Значит, опрометчивое обещание дал Светлый маг!
     Может такое быть?
     Может.
     Легко. Мы все немного наивны, прав Костя. Нас можно ловить на человеческих слабостях, на чувстве вины, на всяческой романтике...
     Итак - предатель в наших рядах. Он дал слово, пока не станем выяснять, зачем. Он в ловушке. Отказавшись выполнить обещание, Светлый маг развоплотится...
     Стоп! Снова любопытный момент. Я могу пообещать человеку выполнить "все, что угодно". Но если меня попросят о невыполнимом... ну, не знаю, о чем именно, не о трудном, не о противном, не о запретном - а именно о невыполнимом... солнце, к примеру, погасить или человека в Иного превратить... Что я отвечу? Что это невозможно. Никак. И буду я прав, и нет у меня никаких оснований развоплощаться. И моему хозяину-человеку придется с этим смириться. Потребовать что-нибудь иное... Денег, здоровья, потрясающей сексуальной привлекательности, удачи в игре на бирже и нюха на опасности. В общем - обычных человеческих радостей, которые сильный Иной способен обеспечить.
     Но Иной-предатель паникует! Паникует настолько, что напускает на своего "хозяина" сразу оба Дозора и Инквизицию! Он зажат в угол, он боится навсегда уйти в Сумрак.
     Значит - он и впрямь может превратить человека в Иного! Значит - невозможное возможно. Способ существует. Он достояние немногих, но он есть... Мне стало не по себе.
     Предатель - кто-то из наших самых старых и знающих магов. Не обязательно маг вне категорий, не обязательно занимающий очень важный пост. Но - тертый жизнью и допущенный к самым большим тайнам...
     Почему-то я сразу подумал о Семене.
     О Семене, который порой знает такое, что ему, Светлому магу, навешивают на тело знак Карающего Огня. "Я вторую сотню лет живу..." Может быть. Кто еще?
     Есть целый ряд старых, опытных магов, не работающих в Дозоре. Живут себе в Москве, смотрят телевизор, пиво пьют, на футбол ходят... Я их не знаю, вот в чем беда. Не хотят они, мудрые и отошедшие от дел, ввязываться в бесконечную войну Дозоров.
     И к кому мне идти за советом? Кому излагать свои ужасные догадки? Гесеру? Ольге? Так они, потенциально, тоже входят в число подозреваемых.
     Нет, не верю я в их оплошность. И битая-перебитая жизнью Ольга, о хитрющем Гесере и говорить не приходится, такую оплошность не совершат, невыполнимых обещаний человеку не дадут. Да и Семен не мог! Не верю, что мудрый, в исконном, народном смысле мудрый Семен так подставится...
     Значит, кто-то еще из наших мэтров оплошал. И как я буду выглядеть, выдвигая такое обвинение? "Мне кажется, что тут виноват кто-то из нас. Из Светлых. Скорее всего - Семен. Или Ольга. Или вы сами, Гесер..."
     Как мне после этого ходить на работу? Как смотреть в лицо товарищам?
     Нет, не смогу я высказать таких подозрений. Я должен знать точно.
     Подзывать официантку почему-то казалось неудобным. Я прошел к стойке, попросил сварить еще чашку. Оперся о перила, посмотрел вниз.
     Внизу я обнаружил своего ночного знакомца. Гитарист и собиратель забавных футболок, счастливый владелец большого английского унитаза стоял возле открытого бассейна, заполненного живыми омарами. На лице Ласа отражалась напряженная работа мысли. Потом он усмехнулся и покатил тележку к кассе. Я насторожился.
     Лас неторопливо выложил на движущуюся ленту скромные покупки, среди которых особняком выделялась бутылка чешского абсента. А расплачиваясь, сказал:
     - Вы знаете, у вас там есть бассейн, с омарами...
     Девушка за кассой заулыбалась, всем видом подтверждая, что бассейн есть, омары в нем плавают, и парочка живых членистоногих замечательно подойдет к абсенту, кефиру и мороженым пельменям.
     - Так вот, - невозмутимо продолжал Лас, - я сейчас видел, как один омар забрался другому на спину, выполз на бортик и спрятался вон под те холодильники...
     Девушка часто заморгала. Через минуту у кассы появились два охранника и крепкая тетка-уборщица. Выслушав ужасную весть о побеге, они бросились к холодильникам. Лас, поглядывая на зал, расплатился.
     А погоня за несуществующим омаром была в самом разгаре. Уборщица тыкала шваброй под холодильники, охранники суетились вокруг, меня донеслось:
     - Ко мне гони, ко мне! Я его уже почти вижу!
     С выражением тихой радости на лице Лас двинулся к выходу.
     - Осторожней тычь, панцирь повредишь - некондиция будет! - предостерегал охранник.
     Пытаясь согнать с лица недостойную Светлого мага улыбку, я взял удевушки свой кофе. Нет, этот не стал бы вырезать ножничками букет из газет. Слишком скучное занятие. У меня зазвонил телефон.
     - Привет, Света, - сказал я в трубку.
     - Как дела, Антон?
     На этот раз тревоги в ее голосе было поменьше.
     - Пью кофе. С коллегами пообщался. Из конкурирующих фирм.
     - Ага, - сказала Светлана. - Молодец. Антон, тебе не нужна моя помощь?
     - Ты же... не в штате, - растерянно сказал я.
     - Да плевать мне! - мгновенно вскинулась Светлана. - Я за тебя волнуюсь, а не за Дозор!
     - Пока не надо, - ответил я. - Как Надюшка?
     - Помогает маме борщ варить, - засмеялась Светлана, - Так что обед запоздает. Позвать ее?
     - Угу, - расслабляясь, сказал я и сел у окна.
     Но Надька трубку не взяла и разговаривать с папой не пожелала.
     В два года такое упрямство случается.
     Я поговорил со Светланой еще чуть-чуть. Хотелось спросить, исчезли ли ее дурные предчувствия, но я сдержался. И так по голосу ясно, что исчезли.
     Разговор я закончил, но трубку убирать не спешил. Звонить в офис не стоит. А вот если мне поговорить с кем-нибудь в частном порядке?
     Ну, должен ведь я выезжать в город, с кем-то встречаться, дела свои торговые перетирать, новые контракты заключать?
     Я набрал номер Семена.
     Хватит играть в сыщика. Светлые друг другу не врут.
     Для встреч - не совсем деловых, но и не совсем уж личных - хороши маленькие кабачки, на пять-шесть столиков от силы. Когда-то в Москве таких не было. Уж если общепит - так с помещением на хорошую гулянку.
     Сейчас появились.
     Это ничем не приметное кафе было в самом центре, на Солянке. Дверь в стене, прямо с улицы, пять столиков, маленький бар - в "Ассоли" даже в квартирах барные стойки повнушительнее.
     И ничего особенного не было в публике. Это не те клубы по интересам, что любит коллекционировать Гесер - здесь, собираются аквалангисты, а там - воры-рецидивисты.
     Кухня же вообще ни на что не претендовала. Два сорта разливного пива, прочий алкоголь, сосиски из микроволновки и картофель-фри. Ширпотреб.
     Может быть, поэтому Семен и предложил тут встретиться? Он-то с кафе вполне гармонировал. Впрочем, и я особенно не выделялся...
     Шумно сдувая с пива пену - только в старых кинофильмах я такое видел, - Семен отхлебнул "Клинского золотого" и умиротворенно посмотрел на меня:
     - Рассказывай.
     - Ты знаешь о кризисе? - с ходу взял я быка за рога.
     - О каком именно? - уточнил Семен.
     - Кризис с анонимными письмами. Семен кивнул. Даже уточнил:
     - Только что оформлял временную регистрацию пражскому гостю.
     - Я вот что думаю, - крутя кружку по чистенькой скатерти, сказал я. - Отправитель - Иной.
     - Без сомнения! - сказал Семен. - Ты пиво-то пей. Если хочешь, тебя потом протрезвлю.
     - Не сможешь, я закрыт.
     Семен прищурился, глядя на меня. И согласился, что да, закрыт, и не в его силах пробить непроницаемую для магии скорлупу, наложенную, не иначе, самим Гесером.
     - Так вот, - продолжил я. - Если отправитель - Иной, то чего он добивается?
     - Изоляции или уничтожения своего клиента-человека, - спокойно ответил Семен. - Видать, опрометчиво пообещал сделать его Иным. Вот и дергается.
     Все мои героические умственные усилия оказались втуне. Не работающий прямо по делу Семен прекрасно до всего дошел своим умом.
     - Это Светлый Иной, - сказал я.
     - Почему? - удивился Семен.
     - У Темного есть масса других способов отказаться от обещания. Семен подумал, пожевал картофельную соломку и сказал, что да, похоже на то. Но отрицать стопроцентно участие Темных он бы не стал.. Потому что и Темные могут дать такую опрометчивую клятву, что не обойти. К примеру - поклясться Тьмой, призвать в свидетели изначальную силу. После этого не слишком-то подергаешься.
     - Согласен, - сказал я. - И все-таки больше шансов, что прокололся кто-то из наших.
     Семен кивнул и ответил:
     - Не я.
     Я отвел глаза.
     - Да ты не переживай, - меланхолично сказал Семен. - Ты правильно мыслишь и все правильно делаешь. Могли и мы проколоться. Мог и я оплошать. Спасибо, что позвал для разговора, а не побежал к начальству... Даю тебе слово, Светлый маг Антон Городецкий, что я не посылал известных тебе писем и не знаю их отправителя.
     - Я очень рад, - честно сказал я.
     - Уж как я-то рад, - усмехнулся Семен. - Я вот что тебе скажу: провинившийся Иной - большой наглец. Мало того, что Дозоры припек, еще и Инквизицию впутал. Это надо либо совсем царя в голове не иметь, либо очень хорошо все рассчитать. В первом случае конец ему, а втором - выпутается. Я ставлю два против одного, что выпутается.
     - Семен, выходит, можно обычного человека в Иного превратить? - спросил я. Честность - лучшая политика.
     - Не знаю, - Семен покачал головой. - Раньше я считал, что невозможно. Но, судя по последним событиям - есть какая-то лазейка. Очень узкая, очень неприятная, но есть.
     - Почему неприятная? - зацепился я за его слова.
     - Потому что иначе мы бы пользовались ею. Какой плюс, к примеру, президента сделать своим! Да не только президента, всех более или менее влиятельных людей. Было бы приложение к Договору, определяющее порядок инициации, было бы то же самое противостояние, но на новом уровне.
     - А я думал, что это совсем запрещено, - признался я. - Встретились высшие, договорились не нарушать баланс... пригрозили друг другу абсолютным оружием...
     - Чем? - остолбенел Семен.
     - Ну, абсолютным. Помнишь, ты рассказывал про термоядерные бомбы запредельной мощности? Одна у нас, одна у американцев... Наверное, что-то подобное есть и в магии...
     Семен захохотал:
     - Да ты что, Антон! Нет таких бомб, фантастика это, выдумка! Физику учи! Содержание тяжелой воды в океанах слишком мало для самоподдерживающейся термоядерной реакции!
     - Зачем же рассказывал? - растерялся я.
     - Мы же всякие байки тогда травили. Я и не думал, что ты поверишь...
     - Тьфу на тебя, - пробормотал я, отхлебнул пива. - Между прочим, я после этого ночами плохо спал...
     - Нет абсолютного оружия, спи спокойно, - ухмыльнулся Семен. - Ни настоящего, ни магического. И если допустить, что инициировать обычных людей все-таки возможно, значит, процедура эта крайне трудная, гадостная, с побочными эффектами. В общем - никто мараться не хочет. Ни мы, ни Темные.
     - И ты о такой процедуре не знаешь? - еще раз уточнил я.
     - Не знаю, - Семен задумался. - Нет, точно не знаю. Открыться людям, приказывать им или, скажем, волонтерами привлекать - это случалось. Но так, чтобы нужного человечка в Иного превратить - никогда не слышал.
     Опять тупик.
     Я кивнул, мрачно глядя в пивную кружку.
     - Ты не напрягайся, - посоветовал Семен. - Одно из двух: либо Иной - дурак, либо очень хитер. В первом случае его найдут Темные или инквизиторы. Во втором - его не найдут, но человека вычислят и отучат желать странного. Вот такие случаи как раз известны...
     - Что же мне делать? - спросил я. - Не спорю, пожить в таком забавном месте интересно. Тем более, на казенный счет...
     - Вот и живи, - спокойно сказал Семен. - Или гордость взыграла? Хочется всех обскакать и найти предателя?
     - Не люблю дела бросать на полпути, - признался я. Семен засмеялся:
     - Я уже лет сто только тем и занимаюсь, что дела на полпути бросаю... Случилось, к примеру, дельце о злоумышленном изведении скота зажиточного крестьянина Беспутнова в Костромской губернии. Ах, какое было дело, Антон! Загадка! Клубок интриг! Падеж магический, но так хитро осуществленный... с наведением порчи через конопляное поле!
     - Неужели скот коноплю ест? - невольно заинтересовался я.
     - Кто ж ему даст? Из той конопли крестьянин Беспутнов веревку свил. Из веревки - бич, скотину гонять. Через нее порча и перешла. Хитрая пакость, неспешная, обстоятельная. И на сто верст вокруг -