лась.
   А вдруг лендлорды на самом деле прекрасно знают о всех его шуточках и о
шуточках других младших магов? Может быть, они наказывают за них лишь тогда,
когда шутникам не удается достаточно хорошо  замести следы? Наказывают не за
само  преступление,  а  за  неспособность его  скрыть.  И он  до  сих пор не
подвергся наказанию лишь потому, что не оставлял улик?
   Вполне возможно, вполне возможно...
   Будж  вдруг  понял,  что  устал  от всех этих  мыслей,  от собственного
тщательно  скрываемого  страха и от попыток предугадать  будущее.  К  черту.
Пусть будет так, как будет. Что бы ни ждало его завтра, этой ночью он должен
выполнить  самую главную задачу -- уцелеть. Чего бы это ни стоило и какую бы
цену ни пришлось заплатить. Потому  что  потом  будет  все. Деньги, девочки.
еда,  праздное  времяпровождение.  Может  быть,  черным  магам  даже удастся
избавиться от  опеки  лендлордов,  может  быть,  нет.  Сейчас  это не  имеет
никакого  значения.  Ему нужно пережить  эту  ночь,  и для  того  чтобы  это
произошло, надо на время забыть обо всем, о том, что будет и чего не будет о
планах и мечтах, о собственных  страхах  и комплексах. Для того чтобы они не
мешали основному инстинкту -- желанию выжить.
   Именно сейчас... Выжить...

   В торой лендлорд еще раз оглядел шеренгу младших магов.
   Кажется, плетение  сетей близилось к концу.  Во всяком случае, до  того
как появятся охотники, они будут готовы. И стало быть, младшие маги встретят
противника во всеоружии.
   Может быть, даже удастся обойтись лишь их силами. И это было  бы совсем
неплохо. Сейчас,  когда  близилось  открытие  одного  из  плодов  священного
дерева, энергию надо было поберечь. В  тот день, когда плод выбросит из себя
семена, она еще пригодится.
   Второй лендлорд подумал,  что есть еще один способ сэкономить некоторое
количество энергии, но тут же стер эту мысль, уничтожил даже самые  малейшие
ее следы.
   Еще не время.
   Конечно,  ждать ему  осталось  немного, но  все-таки  дело пока еще  не
сделано. А стало быть, расслабляться преждевременно. Расслабляться.
   Второй лендлорд подумал, что это было бы неплохо. Расслабиться, найти в
своей памяти какое--
   нибудь  сильное чувство  и отдаться ему без остатка. Скорее  всего  это
будет чувство безмолвного торжества, но он вспомнит его лишь после того, как
сделает все задуманное. После того как ему никто в  этом не сможет помешать.
Кто именно? Да конечно, первый лендлорд. Кто  же еще? Ничего, ждать осталось
недолго. А потом... Второй  лендлорд вспомнил о  тех людях,  которых  другие
люди называли наркоманами. Кто, собственно, они такие?  Несчастные создания,
подверженные  пагубной  страсти  к определенным  веществам, способствовавшим
появлению у них определенных чувств, ощущений.
   Может, с точки зрения людей, он тоже является наркоманом?
   А  почему  бы  и нет?  Конечно, настоящим наркоманом  его назвать  было
нельзя.  Для  того  чтобы пережить какие-то  ощущения, ему не  нужно  ничего
принимать, а достаточно было всего лишь найти их в своей памяти. Стало быть,
в  отличие  от людей-наркоманов,  погибавших от  тех  веществ,  которые  они
принимали, никакого вреда собственному организму он не наносил.
   Но все-таки... все-таки...
   Второй лендлорд знал, что на самом деле по своей сути он  от них  ничем
не отличается.
   Наркоман ощущений. Вот так.
   Пока он был вторым лендлордом, обнаружить это было почти невозможно. Да
и кто станет  этим заниматься? Положение изменится, если он попытается стать
первым.  Там, в его  родном  мире, тот, кто  пытается стать  одним из первых
лендлордов, должен пройти обязательную проверку большого хурала.
   Вот тут-то  тайное  и  станет  явным.  Другими  словами, путь  в первые
лендлорды ему был закрыт. Или почти  закрыт, поскольку все-таки существовала
одна, гипотетическая, почти нереальная, возможность.
   Если бы сейчас, в этом мире, накануне большой битвы с сильным врагом, с
первым лендлордом что-то произошло,  то  ему  ничего  не  оставалось бы, как
занять его место. И если бы враг  был благополучно отбит, то он мог остаться
первым лендлордом навсегда. Без какой бы то ни было проверки.
   Вот такие условия.
   И любой другой второй  лендлорд  на его месте  охотно  бы  признал, что
такого не случится. По крайней мере в ближайшую тысячу лет. Но только не он.
У него  был порок, то, что отличало его от других вторых  лендлордов. У него
был совершенно незаметный со стороны дефект, состоявший в том, что он что-то
испытывал. Постоянно. Нет, чувствами  это  назвать было  нельзя. Какие могут
быть чувства у лендлорда, конечно, если не считать те, которым он  позволяет
время  от  времени  возникнуть, чтобы  полюбоваться их  красотой  и  надежно
упрятать в сейф своей памяти?
   Нет,  это было тихое,  постоянное нашептывание, некое эхо, преследующее
его, не  до конца стертое воспоминание,  побуждающее вновь и вновь  шарить в
памяти,  извлекать из нее то  один  заключенное в ней драгоценный камень, то
другой,  для  того  чтобы  вновь пережить  хранящееся в нем,  почувствовать,
вспомнить.
   Эхо чувств. Оно у него было. Дефект. Аномалия. Недостаток.
   Только  не бывает недостатков, которые время от времени не превращались
бы в достоинства.
   В данном случае это эхо. эта неутолимая жажда ощущений подвинула его на
то, что на его месте не смог бы совершить ни один второй лендлорд.
   Что именно?
   Хо-хо!..
   Если обстоятельства никак не желают складываться в  твою  пользу, можно
сдаться и поднять лапки кверху. А можно постараться сделать так,  чтобы  они
все-таки сложились как нужно.
   Для этого  требуется не очень  много.  Всего лишь решиться,  а потом не
остановиться на полдороге...
   Теперь, для того чтобы все случилось строго по плану, второму лендлорду
оставалось лишь выполнить последнюю часть этого рецепта. Не остановиться.
   Он, кстати, и не собирался. Не видел в этом ни малейшего смысла.
   Необходимые нити  уже были  протянуты. Теперь оставалось лишь дождаться
подходящего  момента, отдать им приказ,  и они  мгновенно перережут те нити,
которые  соединяли  первого  лендлорда со священным  деревом. После  этого у
второго лендлорда будет лишь одно мгновение на то, чтобы завершить свой план
и выиграть, а может, и проиграть.
   Одно мгновение, которое либо уничтожит его, либо вознесет на ту высоту,
о которой  он  совсем недавно не  мог и подумать.  Стать  первым лендлордом.
Второй лендлорд подумал,  что если бы у него сейчас было время, то он мог бы
сочинить об этом неплохое высказывание и даже применить его потом в одном из
споров, посвященных, конечно, не поискам истины,  поскольку  истина является
самой собой лишь до того момента, пока ее не пытаются  определить, а поискам
совершенства ведения спора.
   Ничего,  время  у  него  еще  будет,  потом,  когда  он  станет  первым
лендлордом. Впрочем,  он  может  им  и  не  стать.  Но  тогда  и  эта  мысль
растворится, бесследно исчезнет вместе с ним.
   Второй лендлорд еще раз оглядел шеренгу младших магов.
   Плетение  сетей уже практически закончилось. Собственно,  занимались им
теперь только двое младших магов. Отстали они от своих товарищей потому, что
одному из них захотелось испортить сеть своего товарища.
   Совершил  он это, не  просчитав  всех  возможных последствий. За  что и
должен поплатиться.  Но это потом. Сейчас у него на счету каждый боец. Он не
сделает  ошибки,  которой  не  избежал первый  лендлорд,  разбазаривший кучу
энергии на атаку мертвецов, не принесшую ровным счетом никаких результатов.
   Конечно,  теперь они  знают, что охотники  решили  напасть на них  этой
ночью. Теперь известно, сколько их,  этих охотников, и даже можно высчитать,
когда они окажутся возле  долины. Однако не слишком ли дорогой  ценой дались
им  эти знания?И  почему первый лендлорд в самый ответственный момент, когда
атака  мертвецов  могла  увенчаться успехом,  потерял  к  ней  почти  всякий
интерес?
   Почему он изменил свои планы? Что произошло? Что он задумал?
   Впрочем,  сейчас  это  не имело значения. Второй лендлорд подумал, что,
как  только  он захватит власть, все пойдет  по  его  личному плану. Он Сам.
своими  силами  выиграет схватку с  охотниками.  Его не интересует, что  там
придумал первый лендлорд,  хотя бы потому, что он не может позволить себе ни
единой ошибки. И никаких импровизаций. Никаких обходных маневров.
   Он раздавит охотников своей силой и силой младших  магов. Просто  и без
затей. Тем, кто потом,  когда  он  вернется в свой мир, будет  анализировать
схватку, нельзя давать ни  единой зацепки, на основании которой они могли бы
усомниться в правильности его действий. А значит,  все должно  быть просто и
понятно.
   Пришли охотники. Первый лендлорд, по причине, о которой он не имеет  ни
малейшего понятия, самоуничтожился. Ему ничего не оставалось, как занять его
место, собрать всех, кто  способен сражаться, и кинуть их на врага. Конечно,
были  большие  потери,  но  зато  враг  уничтожен  навсегда,   а  лично  он,
несомненно, доказал, что имеет право занимать место первого лендлорда.
   Все. Подкопаться не к чему.
   Первый лендлорд прикоснулся к нему одной из своих нитей.
   Поспешно  убирая  в  глубь  сознания  все  предыдущие  мысли,  а  также
уничтожая их следы, второй
   лендлорд едва  успел ответить ритуальным  сигналом, означавшим, что  он
готов  к  общению.  Безусловно, он  несколько задержался, но все-таки  успел
вписаться  в  положенный правилами вежливости интервал, и первый лендлорд не
счел  нужным проверить, с  каких  это пряников он  так медлит. Скорее  всего
посчитал,  что  строго  спрашивать с  какого-то второго лендлорда  не  имеет
смысла.
   А зря.
   Если бы он это сделал  да заглянул поглубже в его сознание, то совершил
бы  не  очень приятное для себя  открытие. Однако  же  не  сделал? Так пусть
теперь пеняет на себя.
   -- Младшие маги готовы? -- спросил первый лендлорд.
   Второй лендлорд мгновенно обшаривает взглядом  шеренгу одетых в плащи с
капюшонами фигур и рапортует.
   --  Готовы  и ждут  возможности это  доказать.  Формулировка  подобрана
правильно. Именно так должен отвечать  тот, кто  совсем недавно не по  своей
воле побывал в состоянии покорности.
   --  Охотники приближаются. Осталось совсем немного. Приказываю тебе  не
вмешиваться в сражение. Твоя обязанность  оберегать священное дерево. Оно не
должно пострадать.
   -- Я буду оберегать его, -- пообещал второй лендлорд.
   -- Это твоя обязанность. А теперь убери от младших магов все свои нити.
И если посмеешь протянуть на поле боя хоть одну,  пусть даже  следящую нить,
мне придется придумать тебе наказание
   -- Я выполню твое пожелание, -- сообщил второй лендлорд.
   -- Я буду рад получить от тебя  это одолжение.  Второй  лендлорд  начал
втягивать  охранные  нити,  а также  следящую  за  младшими  магами.  И  тут
всплывшая  из  глубины  его  сознания мысль  подсказала, что  момент  выбора
настал.
   Он  должен  это  сделать  именно сейчас. После,  когда  первый лендлорд
займет поле боя  своими нитями,  будет поздно, поскольку он перестанет  быть
ему  нужен.  И  конечно, первый  лендлорд снова  ввергнет  его  в  состояние
подчинения. Выйти из этого состояния он  позволит ему лишь  тогда, когда все
уже закончится. А стало быть,
   шанс повысить свой статус исчезнет, растворится, развеется.
   Сейчас. Пора.
   Второй лендлорд привел в действие необходимые  нити, и они сократились,
отрезая  первого  лендлорда  от  священного  дерева.  А потом  наступило  то
мгновение, в течение которого все и должно было решиться.
   Оно наступило  и  длилось бесконечно долго, поскольку  вместило  в себя
отчаянную, жестокую схватку. Его хватило на то, чтобы первый лендлорд понял,
что именно с ним произошло, и попытался дать отпор.
   Второй  лендлорд,  между  прочим, тоже  время  зря  не  терял.  Отрезав
противника  от  священного  дерева, он вторгся в  его сознание,  безжалостно
выжигая те участки, которые были способны оказать сопротивление. Одна из его
атакующих  нитей  ворвалась  в  память  первого  лендлорда,   сокрушая   все
попавшиеся на  пути  воспоминания.  Все остальные ринулись в  глубь сознания
противника, для того чтобы разрушить его,  уничтожить, стереть, превратить в
безжизненную пустыню.
   Первый лендлорд защищался.  Из глубины его сознания навстречу атакующим
нитям устремились серебристые, окруженные зеленоватой защитной аурой сгустки
энергии. Соприкоснувшись  с ними, нити  второго  лендлорда  останавливались,
теряли энергию и исчезали.
   И все-таки первый  лендлорд  проигрывал.  Вместо  исчезнувших атакующих
нитей появлялись  новые, а  сгустки  энергии таяли, и  новых  на смену им не
возникало.
   Хорошо понимая, что энергия у противника еще  до конца не растрачена, а
стало  быть, его  пассивность может объясняться только  тем, что  он готовит
какой-то сюрприз, второй лендлорд кинул  в бой  последние  резервы  энергии.
Защитные  сгустки исчезли, и он наконец-то снова устремился в глубь сознания
противника,  туда, где скрывалась его  личность. Если удастся ее уничтожить,
первый лендлорд перестанет существовать.
   Он мчался, походя чисто машинально выжигая попавшиеся на  пути активные
участки сознания. Вот только почему-то количество этих  активных участников,
вместо  того чтобы увеличиваться,  наоборот, сокращалось. В чем дело, второй
лендлорд понял немного погодя. Когда наткнулся на непреодолимую стену.
   Некоторое время его нити пытались  ее преодолеть и совершенно без толку
сгорали.  Потом  второй  лендлорд прекратил это расточительство и  попытался
сообразить, что же произошло.
   Ему понадобилась  десятая  доля секунды,  чтобы  определить,  с чем  он
столкнулся.
   Стена  оказалась  состоящей  из осколков воспоминаний.  Обнаружив  это,
второй лендлорд проверил  ту  нить,  которая должна  была уничтожить  память
врага,  и убедился, что она перестала  существовать.  Память,  кстати, тоже.
Получалось,  что, подвергшись нападению, первый лендлорд отвлек его внимание
и,  используя выигранное  время, стянул  все, что являлось  его личностью, в
самый  дальний уголок сознания.  После этого  ему оставалось лишь уничтожить
память и построить из ее обломков стену,  надежно отгородившую  его от любых
попыток воздействия.
   Вот таким образом.
   Потыкавшись в стену еще некоторое  время, второй лендлорд убедился, что
она непреодолима. По крайней мере сейчас. Потом, когда у него будет время, а
также лишняя энергия,  он  ее все-таки разрушит и уничтожит то, что осталось
от личности первого лендлорда.
   Он это  сделает потом. Сейчас  у него  на носу сражение с охотниками, и
легким оно не  будет. Да и что там могло сохраниться, за этой стеной? Жалкие
остатки личности первого лендлорда? Так ли они опасны?
   Он  устремился  прочь от  стены.  Конечно, несколько  нитей  возле  нее
остались. На всякий слу--
   чай.  Вдруг  первый лендлорд попытается выбраться наружу? Хотя...  Нет,
это маловероятно.
   Итак, он убрался  из сознания первого  лендлорда. И конечно,  проверил,
как  там дела  у младших магов.  Они  были  готовы. Все сети были закончены.
После  этого  второй лендлорд  подкачался от  священного дерева  энергией. И
только после этого до него дошло, что все уже кончилось.
   Он  победил. И стал тем, кем  стать и не  надеялся.  И заняло  это чуть
больше  мгновения. А теперь,  чтобы все вообще было хорошо, осталось  только
уничтожить охотников.
   И сделать это будет нетрудно.
   А еще он подумал, что, возможно, лендлорды не являются последним звеном
в длинной цепи  метаморфоз. Может быть, через многие  сотни лет  он впадет в
спячку,  и  тогда  из   его  тела  появится  кто-то  другой.  Новое,   более
могущественное существо.
   И  оно,  это существо, может  быть, сохранит  в  себе  воспоминание  об
одержанной им победе.
   Может, так и  должно быть? И все предопределено, даже то, что он только
что сделал? Возможно, уничтожив первого лендлорда, он сдал какой-то экзамен,
доказал,  что такие, как он, имеют право на существование? Может быть, право
на существование имеют только такие, как он? И для того  чтобы это доказать,
нужно уничтожить и других первых лендлордов?
   Последняя мысль  показалась ему забавной. Ее  стоило  запомнить,  чтобы
хорошенько обдумать. Но только потом. Сейчас в первую очередь ему нужно было
расправиться с охотниками.

   До вершины холма оставалось совсем немного. Христиан шел предпоследним.
Ему хотелось пить, но он крепился. Наверняка сейчас
   кто-то из охотников тоже не прочь сделать глоток-другой, но, однако же,
никто из них ради этого не останавливается и не задерживает
   своих товарищей.
   Не будет и  он. Потерпит,  ничего не случится.  Тем более что когда  он
бродяжничал, временами приходилось терпеть и подольше.
   Христиан услышал, как где-то там. впереди,
   Хантер сказал:
   -- Ну,  осталось совсем немного. Думаю, с вершины этого холма мы увидим
проход в долину.
   -- А ты откуда знаешь?
   Судя по голосу, вопрос этот задал Ион.
   -- Знаю.
   -- Говорят, -- не унимался Ион, -- что  ты вызнал о черных магах всю их
подноготную, после того как схватил атакующую нить одного из них руками.
   -- Было дело. И как видишь, остался жив.
   -- А  каково это  --  схватить  атакующую  нить руками? Какого она была
цвета?
   -- Пэлубая с прозеленью.
   Христиану  тоже хотелось задать несколько вопросов,  но он молчал. Пока
попадаться Хантеру на глаза и тем самым  напоминать о своем существовании не
стоило.  Чего  доброго,  еще  опять  надумает  запретить  ему  участвовать в
сражении.
   А что? Запросто. С него станется!
   Чего-чего,  а  уж упускать первое и последнее сражение с черными магами
Христиан не  собирался. Конечно,  после него работы останется выше крыши, но
все это будет не то. Хитрить, искать лазейки  в  охранной сети черных магов,
убивать  их  по одному,  когда они этого меньше  всего ожидают. Все это было
здорово, но однако...
   Ему хотелось  настоящего сражения, а не этой игры в прятки. Чтобы прямо
перед  глазами  был  злобный  враг,  которого надо  во что  бы  то  ни стало
уничтожить.  Ему хотелось сойтись с каким-нибудь  черным магом лицом к лицу,
глаза в глаза.
   Почему?  Он не мог дать на  этот вопрос  прямого,  однозначного ответа.
Хотелось, и все.
   Может  быть,  причиной  было  укоренившееся   за  годы   бродяжничества
отвращение  ко всяким  ударам ножом в спину? Может, желание  удостовериться,
такие ли они исчадия ада, эти  черные маги? Может, желание принять участие в
событии. решившем судьбу этого мира?
   Христиан мог бы назвать  еще полтора десятка других причин, но какая из
них главная, сказать не мог "По совокупности, -- наконец решил он. -- Я хочу
участвовать  в сражении с черными магами,  поскольку у  меня для  этого есть
целая куча причин".
   И  вообще, большинству его  сверстников,  для  того чтобы  совершить не
менее безумный поступок, требуется всего-навсего одна причина, да и то самая
пустячная, вроде желания худосочной и конопатой подружки, кажущейся в данный
момент образцом красоты.
   -- Ну-ка, погоди, -- промолвил Хантер.
   Охотники остановились.
   Христиан, конечно же, не удержался, сунулся вперед, пристроился рядом с
Хантером. И увидел....
   Впереди, там, где должен был быть проход в долину, полускрытое  кронами
деревьев,  мерцало и  переливалось всеми цветами  радуги сияние,  словно  от
десятка больших фейерверков.
   -- Ага, -- сказал Хантер. -- Они тоже зря время не теряли.
   -- А ты как  думал?  --  пробормотал Марвин. Лицо у него  было мрачное.
Похоже, ничего хорошего это зарево предвещать не могло.
   --  Откуда у них столько  энергии? -- спросил Статли. -- Это же сколько
ее надо вбухать...
   -- Священное дерево,  --  пояснил Хантер.  --  Маги могут брать у  него
энергию. По крайней мере те, кто находится в долине.
   Христиану очень хотелось спросить, что  означает это зарево.  И при чем
тут  энергия,  которую  используют  черные