скрипом
открылась. Хантер ухмыльнулся.  Ну  еще  бы.  Если  бы  покупатели  знали,
сколько усилий прилагает рядовой торговец магическими товарами, чтобы  его
дверь скрипела так как нужно!
     Вслед за дверью был узкий, темный коридорчик и следующая  дверь  вела
уже в лавку. Она, как ей и положено,  была  полутемная  и  пламя  толстых,
черных,  перевитых  лентами  из  серебряной  фольги  свечей  отражалось  в
развешенных по стенам старинных мечах, и доспехах.  Кроме  них  на  стенах
висели метлы, украшенные звездами колпаки, пучки трав, мантии, затасканные
шляпы и прочее, прочее... На огромном  прилавке,  занимавшем  всю  дальнюю
стену лавки, стояли на подставках колбы и бутыли, наполненные  фиолетовой,
с красными, хаотически плавающими в ней  крапинками  жидкостью,  сиреневой
водичкой в которой копошились какие-то странные,  двухголовые,  многорукие
создания,  видимо,  изображающие  из  себя   гомункулусов   и   совершенно
прозрачной жидкостью в которой ничего не плавало.
     Бабка все еще  была  здесь  и  тщательно  укладывая  в  свою  кошелку
небольшой пакетик с  травой,  говорила  хозяину,  полненькому,  лысоватому
старику:
     - А потом она приходит ко мне и говорит, что он у нее требует...  Это
всего-то на вторую  неделю  знакомства!  Нет,  что-то  с  нашей  молодежью
происходит. В мое время, прежде чем парень осмеливался попросить у девушки
поцелуй, он должен был ухаживать за ней по крайней мере год, дарить цветы,
водить на танцы, а их родители  должны  были  познакомиться  между  собой.
Потом происходил сговор, а это, надо вам  сказать,  было  совсем  нелегкое
дело, учитывая что во время сговора, обговаривалось приданное. И даже если
она ему сразу не отказывала, а надо сказать, что  не  отказать  с  первого
раза позволяли себе только самые легкомысленные девушки,  ему  приходилось
добиваться этого поцелуя еще месяца три... Так вот, о чем это я?  Ах,  да,
когда же он добивался этого поцелуя, то ходил  сам  не  свой  от  радости,
носил ее на руках и считал  что  их,  отныне  разлучит  только  смерть.  А
теперь?... Конечно, теперь молодежь уже не та. Я не говорю  о  дочке  моей
кузины, которая, надо сказать, всегда была очень ветреной собой. Так  вот,
эта дочка отдалась своему ухажеру уже на второй день. И что  было  от  нее
ожидать? Конечно, через некоторое время она оказалась без ухажера, но зато
с большим животом. Нет уж, с моей Гвендолен такого не произойдет. И  я  об
этом позабочусь. А вы уверены, что она подействует так как надо?
     - Безусловно, - любезно ответил хозяин лавки.
     По его линии, Хантер видел, что он про себя костерит старуху  по  чем
зря. Похоже, за прошедшие пятнадцать  минут  она  порядочно  вымотала  ему
нервы.
     - Ну хорошо, хорошо, - старуха подозрительно посмотрела на охотника и
расплатившись, засеменила к выходу.
     Когда  за  ней  захлопнулась  дверь,  хозяин  лавки   едва   заметно,
облегченно вздохнул.
     Хантер ему подмигнул.
     - Ничего, ничего, старость надо уважать.
     - Тут вы правы, - ответил хозяин лавки и  приблизившись  к  охотнику,
спросил:
     - Чем могу?
     - Можете, - ответил охотник. - Меня интересуют осиновые колья.
     - О! - хозяин посмотрел на него округлившимися глазами. - Надеюсь, вы
не собираетесь его использовать?
     - Конечно нет,  -  весело  ответил  охотник.  -  Просто,  я...  гм...
коллекционирую, определенные предметы... если вы понимаете что  я  имею  в
виду.
     - Конечно, конечно... - с готовностью подхватил  хозяин  лавки.  -  Я
понимаю. Сейчас, знаете ли, пошла на эти предметы  мода  и  надо  сказать,
стоят они дорого. Я имею  в  виду  настоящие,  добротные  осиновые  колья,
сделанные согласно всем требованиям магического искусство. Вот,  например,
давеча,  я  устроил  лорду  де  Пембертону  один   совершенно   уникальный
экземпляр, еще  прошлого  века,  которым  был  уничтожен  племянник  графа
Дракулы, и стоил он всего лишь каких-то жалких...
     - Вы меня не поняли, - улыбнулся  охотник  и  вероятно,  было  в  его
улыбке нечто, что заставило хозяина  лавки  моментально  насторожиться.  -
Меня интересует стоимость осинового кола, а не то, сколько за  него  могут
заплатить богатые коллекционеры.
     - Однако, тем не менее, - продолжал гнуть  свое  хозяин.  -  Если  за
какую-то вещь платят определенные деньги, значит она этих денег стоит.
     - Известно, что некогда, один король предлагал  за  коня  полцарства.
Почему же, с тех пор, ни один барышник не попробовал содрать ни  с  одного
покупателя подобную цену?
     - Разве я прошу за  осиновый  кол  полцарства?  -  оскорбился  хозяин
лавки. - Я прошу за него сумму настолько ничтожную,  что  ее  смешно  даже
произносить вслух.
     - И тем не менее, она в пять раз превышает реальную стоимость кола, -
сказал Хантер.
     - В пять раз?!
     - Ах, прошу прощения, в пять с половиной, - уточнил охотник.
     В глазах хозяина лавки отразился  неподдельный  страх.  Он  настолько
растерялся, что спросил:
     - А откуда вы это знаете?
     - Знаю, - снова многозначительно улыбнулся Хантер. -  Итак,  согласны
ли вы на настоящую цену?
     - Сколько? - сейчас же насторожился хозяин лавки.
     - Вот, - Хантер выложил на прилавок золотую монету.  -  Думаю,  этого
хватит.
     Жадно схватив монету, хозяин попробовал ее на зуб и  убедившись,  что
она не фальшивая, со вздохом сожаления положил обратно на прилавок.
     - Увы, эта золотая, но, все же, такая маленькая  монетка,  совсем  не
является ценой за добротный, заточенный по всем правилам осиновый кол. Вот
если  бы  к  ней  прибавилась  еще  одна,  такая  же,  думаю,  я  был   бы
удовлетворен... Мне кажется, у нее такой  одинокий  вид.  Было  бы  просто
зверством, отдать ее мне, не прибавив, в качестве компании,  хотя  бы  еще
одну.
     - Справедливой ценой за кол как раз и является одна  монета.  Что  же
касается ее одиночества, то я думаю, попав к своим  товаркам,  которые  ты
спрятал под половицами, вон в том углу, она утешится. -  сказал  Хантер  и
прищурившись заглянул хозяину лавки в глаза.
     Тот смертельно побледнел и бросив трусоватый взгляд в угол о  котором
говорил Хантер, с ужасом посмотрел на охотника и мгновенно вытащив  из-под
прилавка осиновый кол, прибавил к нему молот из железного дерева, а потом,
еще и матерчатый чехол для них.
     Удостоверившись в том, что кол действительно осиновый, охотник  сунул
его в чехол, успокаивающе похлопал хозяина лавки по плечу  и  двинулся  на
выход. Хозяин, до которого вдруг дошло, что  он  имеет  дело  с  необычным
человеком, униженно кланяясь, проводил его до самой двери.
     Очутившись на улице, Хантер закинул  чехол  с  колом  и  молотком  на
плечо, и двинулся в сторону ближайшей гостиницы. Бессонная ночь  давала  о
себе знать. Охотник понял, что если он не поспит хотя бы несколько  часов,
то попросту умрет.
     По дороге он думал, что поступил совершенно правильно.  Конечно,  для
человека, который запросто видит какая из  скаковых  лошадей  имеет  более
счастливую нить судьбы, кому из игроков пришла на руки  хорошая  карта,  а
кому плохая, на какое число предпочтительней поставить в рулетке, в  какой
банк стоит положить свои  деньги,  а  в  какой  не  стоит,  он  мог  и  не
торговаться.
     Однако, если бы он переплатил за этот кол, то хозяин лавки  неминуемо
разболтал бы всей округе, что какой-то чудак купил у него за бешеную  цену
осиновый кол. Начались бы пересуды, возникли слухи,  ежечасно  обрастающие
новыми подробностями. Теперь же хозяин лавки  будет  молчать,  справедливо
рассудив, что о таком опасном человеке как Хантер болтать не стоит.  Может
кончиться очень плохо.
     Хантер улыбнулся, представив, как в  этот  момент  хозяин  магической
лавки перепрятывает в другое место свое несчастное золото.
     Гостиница оказалась вполне приличная.  Заплатив  десять  сувориков  и
договорившись, что его разбудят перед закатом, охотник поднялся  в  номер,
который ему отвели на втором этаже. Уже в кровати,  засыпая,  он  подумал,
что все  правильно.  Именно  на  закате,  когда  город  снова  очнется  от
полуденной дремы, мало кто обратит внимание, на входящего в незнакомый дом
человека со странным чехлом в руках.
     Конечно, ему придется действовать очень быстро.  Если  он  не  успеет
сделать свое дело до  того,  как  сядет  солнце,  его  охота  может  стать
смертельно опасной. Получается, он рисковал. Но  не  в  этом  ли  прелесть
настоящей охоты?
     "Рискуешь? - спросил он себя и тут же ответил: - А как же? Почему  бы
и нет?"
     Как было условлено, его разбудили перед закатом. Хорошо понимая,  что
нужно спешить, он схватил чехол с колом и спустился вниз. Выйдя на  улицу,
Хантер было повернул к дому вампирши, и вдруг замер...
     Прямо возле его ног лежала толстая,  пунцовая,  свежая-свежая,  линия
судьбы. Дальше виднелась вторая, а еще метров через двадцать и третья.
     Сомнений не было. Сеть черного мага  восстановилась  полностью,  так,
словно бы он был еще жив, словно бы Хантер его вовсе и не убивал.



                                    8

     Солнце зашло и Лисандра, откинув крышку гроба, села  на  его  край  и
огляделась.
     Все было как обычно. Да и что могло измениться  в  ее  доме  за  один
день? Конечно, возле него был охотник, и не просто прошел мимо, а стоял, о
чем-то думал, что-то  прикидывал.  Стало  быть,  он  знает  что  этот  дом
принадлежит ей. Почему же тогда, он сразу, пока  было  светло,  с  ней  не
расправился? Вот это было странно. Может быть,  он  отправился  на  поиски
осинового кола? И не нашел его? Может быть.
     Так что же, значит, ей привалила удача?
     Удача? Нет, он вернется, неизбежно вернется. Завтра. В темноте  он  в
ее дом не сунется. Охотник придет завтра, и к этому  времени,  она  должна
уже уехать, замести следы. А для этого, прежде всего, нужно насытится.
     Кстати, то как быстро он нашел ее дом, говорило только об одном -  за
ней охотится настоящий профессионал. Сомнений в этом не было.
     Ладно - это потом. Сейчас ее занимало  другое.  Невезение.  Если  она
сможет от него избавиться, то еще до рассвета покинет этот город, а  стало
быть, улизнет и от охотника.
     Невезение  вампиршу  беспокоило  очень  сильно.  За  всю   предыдущую
двухсотлетнюю жизнь, с ней ничего подобного не случалось.
     Она еще раз, во всех  подробностях  и  мельчайших  деталях  вспомнила
прошлую ночь. Нет, все было правильно. За исключением мелочи с не закрытой
дверью, проколов у нее не было. Почему же, тогда, она осталась голодной?
     Подумав об этом, Лисандра  ощутила  как  ее  желудок  скрутила  почти
физическая боль голода. Она хотела крови.  Ну  хоть  немного,  хоть  самую
капельку. Капельку...
     Ладно, она может и потерпеть. Ей приходилось  бывать  в  ситуациях  и
похуже. Стало быть, первым делом она займется этим проклятым невезением...
     К счастью, она знала, кто ей может в этом деле помочь и это, уже само
по себе, было половиной дела.
     Соскочив на пол, она первым делом сходила  и  проведала  росянку.  Та
выглядела как никогда превосходно и Лисандра почувствовала к ней невольную
зависть. Ничего, сегодня ночью она тоже насытится, обязательно  насытится,
может быть даже кровью охотника. Интересно, какая она на вкус?  Отличается
ли она от крови других людей? Более терпкая, более вкусная?
     А может быть стоит подождать, и совсем  не  нужно  торопиться?  Вдруг
охотник придет именно сейчас, ночью? Люди, они такие самонадеянные...
     Нет, на это не стоит рассчитывать. Он придет только завтра, днем.
     "Спокойно, - сказала себе вампирша. - Не наделай глупостей. Если он и
в самом деле профессионал, то придет завтра, причем днем. Профессионал это
тот,  кто  выбирает  не  самый  рискованный  вариант,  а  наоборот,  самый
безопасный. К его приходу ты должна быть уже  далеко.  Поэтому,  не  теряй
голову. Первым делом - невезенье".
     Да, самое главное в этой ситуации было не  потерять  голову.  Причем,
как в переносном, так и в буквальном смысле. До Лисандры  доходили  слухи,
что охотники, поймав вампира, не только протыкали его тело осиновым колом,
но еще, для полной уверенности и отрубали ему голову.
     Мерзость какая!
     Она быстро оделась и уже через пять минут  ее  каблучки  зацокали  по
ступеням лестницы ведущей к входной двери.
     Ночной воздух был свежим и влажным. Только что прошел краткий  дождь,
минут на пятнадцать, не больше. Дышать  было  легко  и  приятно.  Конечно,
Лисандра запросто могла подолгу  и  не  дышать,  но  сейчас,  сам  процесс
вдыхания и выдыхания воздуха доставлял ей истинное наслаждение.
     Она шла по дорожке сада. Дела ее были плохи как никогда, но  несмотря
на это, вампирша чувствовала, как в ней просыпается странное  возбуждение,
необъяснимый азарт. У нее даже появилось желание плюнуть на все и заняться
охотой, но она его подавила. Нет, две сотни прожитых лет научили ее делать
важные дела в самую первую очередь. И не откладывать их на потом.
     Она улыбнулась.
     Черт возьми, как это было давно! Из тех, кто видел  ее  ребенком,  не
осталось в живых никого. Не осталось в живых даже  их  детей,  их  внуков,
вообще ни-ко-го. Вот так. А она все еще живет и способна радоваться  такой
мелочи, как свежий воздух, после дождя.
     Ночное небо прочертила падающая звезда.
     Ах да, как она могла забыть? Сегодня же ночь падающих звезд!
     И звезды действительно падали, сначала по одной, потом  десятками,  а
там и сотнями. Они падали, полосуя  небо  огненными  пунктирами,  голубые,
красные, зеленые, всякие, большие и маленькие. Они падали,  поскольку  это
была их ночь, поскольку они не могли не падать.
     Где-то неподалеку уже загудела первая волынка, поначалу тихо,  словно
бы стесняясь, потом все громче и увереннее. Глухо  ударил  барабан.  Улицы
через две от нее, совсем в другой стороне,  запиликала  скрипка.  Лисандра
шла,  четко  печатая  каблучками  по  асфальту,  прямая,  стройная,  такая
тоненькая, что казалось не нужно никаких усилий чтобы ее  сломать,  смять,
выкинуть словно ненужную куклу, мудрая двумя сотнями прожитых лет, крепкая
словно стальной канат, быстрая как атакующая змея. Охотница.
     Она шла сдаваться, шла  просить  помощи  и  ничего  в  этом  не  было
зазорного, ничего унизительного. Да, последний раз она прибегала к чьей-то
помощи полторы сотни лет назад, но сейчас был  особый  случай.  Сейчас  на
карте стояла ее жизнь, и все средства были хороши. Абсолютно все.
     Мимо вампирши  пробегали  одетые  в  маскарадные  костюмы  люди.  Они
смеялись,  пели  и  танцевали.  Какой-то  парень,  в   шутовском   наряде,
позвякивая подвешенными к колпаку бубенчиками, попытался ее обнять. Он так
и не понял каким образом его рука схватила только воздух, там, где секунду
назад была стройная талия, но не обиделся. Да у парня на  это  и  не  было
времени, поскольку его с хохотом увлекли  дальше  друзья,  и  шагов  через
двадцать, он все же схватил в объятья пышную блондинку с умопомрачительным
бюстом, которая, лишь для  виду  протестуя  и  отбиваясь,  вынуждена  была
влиться в веселящуюся, куда-то бегущую толпу.
     Лисандра поняла что карнавал в  честь  ночи  падающих  звезд  вот-вот
начнется и ускорила шаги. Ей надо было попасть к дому  сына  змеи  раньше,
чем центральные улицы зальет шумная, потная  толпа,  раньше  чем  начнется
столпотворение.
     Она хорошо понимала, чем для нее теперь эта толпа  опасна.  В  другое
время она бы с удовольствием влилась в нее, и тоже танцевала и пела. Может
быть, чистого озорства ради, показала бы кому-нибудь свои клыки. Их вполне
могли  посчитать  фальшивыми,  частью  маскарадного  костюма.  А  она   бы
смеялась, и радовалась тому, как легко обмануть этих простачков  -  людей.
Она бы сделала это. Но только не сейчас.
     Сейчас толпа была для Лисандры опасна. Вампирша могла не совладать  с
собой и увлечь, например, вон  того  полнокровного  паренька  в  ближайшую
подворотню, а там... там включилось бы ее невезение.
     Лисандра почувствовала как по ее телу пробежал краткий, стремительный
озноб желания и затих, потому что она твердо сказала себе: "нельзя!"
     Нет, все должно быть так, как она решила.  Прежде  всего  она  должна
избавиться от невезения, чем бы оно ни было. И баста! И кончено! И забыть,
забыть о этом идиотском веселье.
     Твердо решив  не  поддаваться  искушению,  она  свернула  в  какой-то
переулок. Он вывел ее на  одну  из  узких,  прилегающих  к  проспекту,  на
котором  шел  карнавал,  улицу.  В  дальнем  ее  конце  несколько  человек
лихорадочно  украшали  цветами  огромную,  предназначенную  для   оркестра
платформу.
     Проходя мимо платформы, Лисандра фыркнула.
     Она вдруг подумала, что все это людям совсем ни к чему. В самом деле,
зачем им все это? Веселье, радость, как  будто  у  них  впереди  вечность.
Вечность?
     Среди украшавших платформу была очень красивая  девушка.  Взобравшись
на самый верх, она оплетала венками пульт дирижера.
     Что останется от ее красоты через пару десятков  лет?  Как  они,  эти
люди, не понимают, что являются всего лишь кусками живой материи, которая,
независимо от их желаний, развивается, растет,  а  потом  стареет,  заживо
гниет,  заражается  смертельными  болезнями.  И  все  это   бесконтрольно,
независимо от них, независимо от их чувств, мыслей, желаний.
     Черт возьми, да как они, эти люди, могут веселиться,  если  их  жизнь
подобна мгновению, если они стареют и  умирают,  так  и  не  успев  ничего
узнать, увидеть, почувствовать что такое жизнь, насладиться  ею.  Чем  она
для них является?  Теми  десятью,  двадцатью  годами,  которые  называются
зрелостью? Перед  ними  они  лишь  учатся  жить,  после  них  -  доживают,
разрушаются. Иногда, и того меньше. Разве это жизнь? И как они всего этого
не  замечают,  в  своей  сиюминутной  беспечности  -  похожие  на  бабочек
однодневок, порхающих и пьющих нектар, не  думающих  что  через  несколько
часов, с наступлением темноты, придется умереть?
     А может они из-за своей смертности, ощущают все по  другому,  гораздо
более свежо, более резко, более сладко? Вряд  ли.  Она  помнила  как  была
человеком. Ничего подобного она тогда не ощущала. Ничего...
     Лисандра остановилась.
     Да, судя по табличке, это был дом, в котором жил сын змеи.
     Вампирша без колебаний вошла. Да и зачем колебаться, когда все и  так
уже решено? А еще, стоять перед чужой дверью, и собираться с духом,  чтобы
войти - унизительно. Обдумывать? Зачем? Она обдумала все по дороге.  Самое
главное,  не  дать  сыну  змеи  хотя  бы  минутной  передышки,  брать  его
тепленьким. Натиск, натиск и еще раз натиск. А иначе, та услуга, в которой
она так нуждается, обойдется ей значительно дороже.
     Оказавшись  за  дверью,  в  полутьме  длинного,  с  низким   потолком
помещения,  она  сразу  же  почувствовала  странный,  слегка  горьковатый,
свойственный только сыновьям змеи запах.
     Да, ошибки не было. Она пришла именно туда, куда хотела.
     Послышался голос:
     - Кто там?
     - Это  я  -  Лисандра,  -  сообщила  вампирша  и  двинулась  в  глубь
помещения, мимо заваленных разным хламом столов, на которых,  кроме  всего
прочего,  стояли  колбы   с   какими-то   зельями,   мимо   отгораживавших
таинственные уголки, выцветших ширм, украшенных золотистыми  драконами,  в
самый дальний угол, из которого этот голос и доносился.
     Сын змеи был еще не очень стар. Роговые бляшки у него на лбу  еще  не
украсила зелень прожитых лет. Впрочем, если  судить  но  слегка  сточенным
зубам, слишком уж молодым его назвать было тоже нельзя.
     - Лисандра? - сын змеи удивленно потер третий, находившийся посредине
лба глаз. - С каких это пор такие блистательные  личности  стали  посещать
скромное жилище ничем не примечательного сына змеи?
     - А с каких это пор блистательный  сын  змеи  Замнух  стал  ничем  не
примечательной личностью?
     Замнух засм