ы, вы всего лишь убегаете от себя. Алвис усмехнулся.
   Она  была права.  Но сейчас это уже не  имело  никакого  значения.  Эта
поездка  значила  для него очень много. Если  ему  удастся вернуться  из нее
живым, он,  может быть, даже сделает  Жанет  официальное предложение.  Может
быть, они даже заведут детей. Конечно, не сразу, но все-таки...
   -- Эй,  ты,  кажется, уезжаешь еще через  несколько часов?  -- спросила
Жанет.
   -- Да, -- ответил Алвис.
   -- Таким образом, получается, у нас есть еще какое-то время?
   -- Угу
   -- В  таком  случае, я предлагаю не тратить его  зря, а использовать  с
толком. Понимаешь?
   -- Еще бы, -- пробормотал Алвис и шагнул к кровати.
   Гален чувствовал  примерно  такое же удовольствие,  которое  испытывает
кошка, наконец-то поймавшая хитрую мышь, которую выслеживала не один день.
   Он  сидел  в   обеденном  зале   гостиницы,  смотрел   на  насыщавшихся
постояльцев  и думал  о том, что уже завтра полетит домой. Собственно, можно
было ехать в аэропорт уже сейчас, но... нет, он должен был оставаться в этом
городе  до тех  пор, пока не  исчезнет  последняя ниточка  сплетенной черным
магом сети.  Произойдет это  скорее всего завтра. Вот тогда  можно  будет  и
вернуться домой.
   Он  представил, как сядет в кабинку  самолета. Стюардесса объявит,  что
рейс начинается, и самолет побежит  по летному полю, смешно  переваливаясь с
ноги на ногу, прыгнет вверх и ударит воздух здоровенными кожистыми крыльями.
А потом будет полет. И конечно, его, Галена, потянет в сон. Он закроет глаза
и провалится в  дремоту, забудет о  существовании  черных  магов, забудет об
охоте, обо всем. А потом  полет кончится, и он окажется дома. И можно  будет
до будущего лета предаваться сладостному безделью.
   Гален был убежденный, ревностный лентяй.
   Он принадлежал  к той редкой  породе лентяев, которые осознают, кем они
являются,  и получают  от  безделья истинное,  по остроте сравнимое  лишь  с
оргазмом наслаждение.  Он  предавался восхитительному  ничегонеде-ланью  дни
напролет,  по крайней мере зимой, весной и осенью.  Летом  ему  лентяйничать
было некогда, летом он охотился на  черных магов. И вот  охота закончена. По
крайней мере, до того момента, когда  можно  будет вернуться домой, остались
лишь вечер и ночь.  Утром он убедится, что сеть черного мага исчезла,  и  со
спокойной совестью улетит из этого города.
   -- Что-нибудь еще?
   Рядом со  столиком Галена стояла служанка, яркая, пышная  блондинка. На
переднике у  нее  красивыми  буквами  было  вышито:  "Риглес -- спермин"  --
старинное,   оставшееся  еще  с  незапамятных  времен  пожелание   приятного
аппетита. Чаще всего им пользовались в гостиницах.
   -- Еще кружку пива.
   Гален сунул служанке монету,  и  та проворно принесла  большую глиняную
кружку.  Отхлебнув из нее, охотник подумал, что пиво в этой гостинице просто
великолепное.
   Опустошив кружку, он вышел на улицу и быстро огляделся.
   Поскольку  наступающая  ночь  являлась  ночью  крысоловов,  улица  была
пустынна. Это  вполне  устраивало  охотника.  Вытащив из-за  пояса  короткую
палочку из серебряного дерева, он наклонился и легонько потрогал ее кончиком
карминную  нить,  выходившую  из  стены  гостиницы  и  исчезавшую  в  дверях
расположенного на другой стороне улицы дома.
   Да, все верно.
   За  последние пару часов нить  явно  стала  тоньше  и  на прикосновение
палочки никак не отреагировала. Даже не пошевелилась.
   Выпрямившись, Гален сунул палочку опять  за пояс и  по привычке еще раз
огляделся.
   Ему  вовсе не  хотелось,  чтобы  его манипуляции  заметил  какой-нибудь
случайный прохожий.  Человек,  который  стоит  посреди улицы  чуть ли не  на
четвереньках и тычет в  мостовую  деревянной  палочкой.  Такое  кому  хочешь
покажется очень странным.
   Впрочем, улица по-прежнему была пустынной.
   Тогда  Гален  хихикнул,  словно  напроказивший мальчишка,  и  сам  себе
подмигнул.
   Все-таки  он его прищучил, пришил этого  черного  мага, отправил  его в
небытие.
   А ведь тот был большой хитрец. Пять лет назад, увидев его сеть в первый
раз, Гален не поверил глазам. Она была идеальна.  Она была сплетена с учетом
любых мелочей и не давала тому, кто задумал причинить магу зло, ни малейшего
шанса.
   Даже не так. Будь Гален менее опытным охотником, он мог подумать, что в
сети есть прорехи, но наметанный глаз безошибочно  определил, что  эти якобы
"прорехи" на  самом  деле  оставлены специально  и по  сути являются  хорошо
замаскированными ловушками. В конце каждой жертву поджидала тоненькая, почти
незаметная, черная, словно антрацит, нить. Он пошел в  ближайшую гостиницу и
хорошенько  надрался,   а   дойдя   до  определенной   кондиции,  в   минуту
просветления, которая неизбежно наступает перед  полным выпадением в осадок,
понял, что встретился  с  противником, который  может  оказаться  ему не  по
силам.
   После  этого он отправился в номер,  и стены  гостиничного коридора все
норовили толкнуть  его в  плечо, дверь таинственным образом  отпрыгивала  то
вправо,  то влево.  Все-таки  он  добрался.  И упал  на  кровать.  А  утром,
чувствуя, как  с похмелья  раскалывается голова,  сказал  себе:  "Ни  хрена,
что-нибудь придумаю. Не в первый раз".
   Ничего он не придумал. По крайней мере в  этот раз. И уехал с носом.  А
что еще оставалось делать? Не идти же на верную погибель?
   Через  год Гален вернулся. Он  долетел самолетом до соседнего города  и
нанял там игуанодона. На второй день, к  вечеру, он остановил своего скакуна
на окраине города, в  котором  жил тот самый маг, и занялся  рассматриванием
сплетенной им сети. Она  по-прежнему была образцом  совершенства.  Ниточка к
ниточке, так как нужно, в идеальном, завораживающем порядке. Он выкурил одну
за  другой  три сигареты и на всякий  случай  осмотрел сеть еще раз.  Да, ни
малейшей возможности  подобраться к магу незамеченным. Идеал. Комар носа  не
подточит.
   Охотник закурил четвертую сигарету и с холодной ненавистью подумал, что
он этого  аккуратиста все-таки  достанет.  И  никуда  тот не денется.  Будет
возвращаться к этому городу раз за разом, год за  годом. Рано или поздно маг
ошибется. Хоть раз ошибаются все, даже завзятые педанты.
   Так и получилось. Он возвращался к этому городу еще три раза. Приезжал,
словно  исполняя  ритуал,   выкуривал   четыре  сигареты  и  уезжал,   увозя
неиспользованный магический кинжал. 1Ъд за годом. И вот, наконец, вчера...
   Он  отшвырнул в сторону  окурок и снова стал изучать сеть. Да, сомнений
не  было. Вон там, на самом краю,  в обрамлении ядовито-зеленых нитей,  была
прогалина. Свежая, наверное появившаяся час или два назад.
   Что-то вчера отвлекло  черного мага, так что он,  прежде чем уснуть, не
проверил   состояние  сети.   Что   именно?  Грешная  красавица,  непомерное
количество крепкого пойла, болезнь? Не важно. Сейчас это интересовало Галена
меньше всего.
   То,  чего  он  ждал  пять лет,  наконец-то случилось.  Ошибка,  промах,
досадная небрежность.
   Галену даже стало слегка грустно.
   Похоже,  сейчас  эта  долгая  пятилетняя  история  закончится.  Правда,
существовала  возможность,  что  черный  маг  засек  его  появления,  и  эта
прогалина  --  ловушка. В конце нее ждет  смерть, долгая  и мучительная, или
короткая и  неожиданная,  словно  удар  молнией.  Впрочем,  это  тоже  будет
являться концом истории, только не допустившего  небрежность черного мага, а
незадачливого охотника.
   Гален хмыкнул.
   В любом случае, он пройдет по этой прогалине до конца. Судя по всему, с
ее помощью он преодолеет первые двадцать метров сети, наиболее нашпигованный
охранными нитями участок. Потом будет легче.
   Самое главное  -- добраться до дома черного  мага незамеченным. Тот  не
должен и подозревать  о появлении  в  городе  еще кого-то, способного видеть
нити судьбы.
   Гален вытащил из-за  пояса завернутый в  кусок замши магический кинжал.
Замша  упала  на   землю.  Рукоятка,  на   конце   которой  был  пучеглазый,
страшненький божок, удобно легла в руку.
   Кажется, пора начинать.
   Осторожно  ставя  ноги,  словно  пробираясь  через топкое болото, Гален
двинулся  через  охранную  сеть  черного  мага.  Непонятным образом  он  был
совершенно уверен, что осечки не произойдет.
   Ее и не случилось...
   Солнце  село. Где-то  на окраине заныла  дудочка крысолова. Ах да,  эта
ночь будет опасной.
   Гален еще раз полюбовался на сеть.  Теперь  она была такой слабой, что,
наверное,  не могла бы даже заразить  кого-нибудь обыкновенным гриппом.  Еще
несколько часов, и она исчезнет окончательно.
   Ну и хорошо, ну и прекрасно.
   Он вернулся в гостиницу, сел за тот-же столик и махнул рукой служанке.
   Та принесла еще одну кружку пива.
   С удовольствием ее опустошив, Гален отер с усов пену и  встал. Сидевшая
в углу компания собирателей  певчих  ракушек что-то не на  шутку  разошлась.
Того и гляди дело дойдет до драки.
   Ну и  пусть дерутся. Только он  к  этому времени  уже будет  спать  как
убитый. Его это не касается.
   Он заплатил за пиво и двинулся к сколоченной из толстых  плах лестнице.
Она вела на  второй этаж, где располагались  комнаты постояльцев, где была и
его комната. Проходя мимо стойки, Гален бросил взгляд на сидевшую на ее краю
говорилку. Шерсть на спине у нее приобрела зеленоватый оттенок, что говорило
о приближающейся старости. Говорилка мирно дремала.
   Остановившись рядом со  стойкой, охотник  пошарил  по карманам,  выудил
монету и протянул ее говорилке. Та моментально  проснулась, схватила монетку
и сунула в кармашек на животе.
   -- Куда? -- деловито осведомилась говорилка. Гален назвал номер.
   Говорилка ненадолго задумалась, потом махнула лапкой. Это означало, что
контакт установлен.
   -- С кем я говорю? -- осведомился Гален.
   -- А с кем ты еще можешь разговаривать? -- послышалось в ответ.
   Гален  улыбнулся, все верно,  так  могла  ответить  только  его  личная
говорилка.
   -- Никто не пытался проникнуть в дом? -- спросил он.
   -- А кому это может быть нужно?
   Охотник чертыхнулся.
   Вот чертовка. Никогда не упустит случай поворчать.
   -- Сообщения были?
   -- Да, несколько часов назад звонил Хантер.  Оставил номер  и просил  с
ним связаться.
   Гален удивленно приподнял  правую бровь. Хантер? Должно быть, случилось
что-то очень важное.
   -- Скажи номер, -- потребовал он. Звонилка сказала.
   -- Хорошо, на этом все, -- пробормотал охотник, шаря по карманам.
   Для того, чтобы позвонить Хантеру, требовалась еще одна монета...
   Люди -- психи.
   Обдумав  эту мысль,  кот  решил, что за  его долгую восьмилетнюю  жизнь
доказательств  странной сущности людей скопилось немало. А стало быть, можно
об  этом  больше не думать и  в свое  удовольствие  заняться правой передней
лапкой. Шерстинки на ее внутренней стороне лежали не совсем идеально.
   Пару раз лизнув лапку, он искоса взглянул  на хозяина. Тот, как обычно,
сидел  в кресле и,  покуривая трубку, сосредоточенно читал  большую книгу  в
толстом, украшенном серебряными звездочками переплете.
   "Да, вот взять хотя бы моего хозяина, -- подумал кот. -- Вроде бы очень
умный человек. К тому же любит домашних животных. И все-таки --  псих, каких
еще поискать".
   Будь  на  его месте самый  обычный  кот, стал бы  он  сидеть  над этими
совершенно непонятными книгами целыми часами?  Да  ни  за какие коврижки. Он
мог  пойти погулять по крышам, или отправился  бы на поиски кошки, у которой
началась течка, или мог устроить восхитительно волнующую охоту на живущих во
дворе мышей.
   Что угодно, только не это.
   Кот оглядел лапку и пришел к выводу, что над ней нужно еще поработать.
   Вылизывая  лапку,  он  продолжал  рассеянно  думать  о  том,  что  люди
собственной непрактичностью наносят  ущерб  не только себе, но и всем, кто с
ними  живет.  Причем  если  у  них  иногда и случаются  проблески настоящего
практичного мышления,  то  длится  это  недолго  и  касается в  основном  их
собственных персон.
   Они могут раздобыть  себе какое-нибудь  особенно  мягкое и  теплое ложе
или,  проявив неожиданную прыть, добыть  редкое  лакомство. А  о том,  чтобы
обеспечить домашнее животное подходящей подругой, разрешить  ему прогулки по
крышам, а также устроить для него питомник мышей, и не помыслят.
   Эгоисты, одним словом. По-другому и не назовешь. Им  даже и в голову не
может прийти, что рядом с ними живет некое существо, ничуть не уступающее им
по уму и сообразительности. Кто знает, может и превосходящее?
   Кот фыркнул  и перевернулся на спину. Теперь  падавшие в окно солнечные
лучи  очень  приятно  грели ему живот. Блаженно  прикрыв глаза, он рассеянно
подумал, что его выводы абсолютно правильны и непогрешимы.
   Люди  --  психи и эгоисты. А еще они  неумехи.  По крайней  мере, он не
встречал ни  одного  человека, способного поймать  мышь.  Наверное,  это  им
просто  не по зубам, Может быть, только его хозяин... Тот, кажется, на такое
способен, хотя и  с грехом пополам. Вот только не желает он этого делать. По
крайней мере,  до сих  пор  кот не  видел,  чтобы его хозяин  проявлял  хоть
какой-то интерес к  мышам.  А  ведь не совсем  пропащий человек.  Мог  бы  и
попытаться.
   Хотя,  кто  знает,  может  быть,  он, уходя  из  дома  в городе,  вовсю
охотится? Если не на мышей, то на кого-то им подобного.
   Кот сладко потянулся и снова посмотрел на хозяина.
   А может, удрать из этого дома?
   Куда -- вот вопрос! На улицу? Нет, куда угодно, только не туда.
   Кот недовольно фыркнул.
   В  самом  деле,  в  этом  мире  он  является  диковинкой,  экзотическим
зверьком.
   Конечно, это  было не так плохо. По крайней мере, здесь  не встречаются
глупые,  вульгарные собаки,  способные  одним своим  видом довести до белого
каления.
   И все-таки... Жизнь на улице несет в себе массу неприятностей. Ладно, с
голода он не умрет. Будет ловить мышей. Это он, в отличие от людей, умеет.
   Однако кто-то одновременно  будет охотиться и на него. Кто  именно? Что
за неведомые звери бродят по улицам городов этого мира?
   Кот снова раздраженно фыркнул.
   А во  всем виноват  его псих-хозяин.  Ну кто мешал тому хотя  бы иногда
выпускать своего  любимца  на  улицу?  Никто.  Только  обычная  человеческая
глупость.
   Хотя, может, он в чем-то и прав?
   Человеческие детеныши. Если есть что-то более глупое и агрессивное, чем
люди, так это их детеныши. Стоит  этим мелким негодяям увидеть  его, как они
сейчас же  сообразят, что  перед  ними  экзотическое  существо.  И  конечно,
человеческие детеныши  не откажут себе в удовольствии это существо помучить.
Они  устроят на  него  настоящую тотальную  охоту.  Рано  или  поздно  охота
увенчается успехом и тогда...
   Кот представил,  что  с  ним могут  сделать человеческие детеныши, и от
ужаса тихонько мяукнул.
   Нет, думать об этом не стоит.
   Для того чтобы несколько отвлечься, кот сходил к двери и внимательно ее
обнюхал.
   Судя по  просачивающимся в щели между досками запахам, живущие во дворе
мыши  совсем обнаглели. Как раз в этот момент одна из них прокралась в садик
перед домом и с увлечением подкапывала корни растущих в нем цветов.
   Ничего,  когда-нибудь  он  до  нее  доберется.  Если,  конечно,  хозяин
додумается выпустить его из дома.
   Кстати, а не пора ли напомнить о своем существовании?
   Кот подошел к  столу, задумчиво почесал  о  его ножку спину и вспрыгнул
хозяину на колени.
   Вот так. Если этот псих его сейчас не начнет гладить...
   Начал! М-р-р-р...
   Кот блаженно изогнул спину.
   Да,  наверное,  люди  были созданы именно  для  этого.  Гладить  котов.
Интересно, получают ли они такое же наслаждение, как и те, кого они гладят?
   Наверное, получают. Иначе зачем бы они это делали?
   М-р-р-р...
   Чувствуя невыразимое блаженство, кот закрыл глаза и замер. Вся сладость
мира и все его  удовольствие сейчас сосредоточились для него в ласкающей его
шерсть руке. Ну еще немного, еще чуть-чуть. М-р-р-р... Давай же...
   Хозяин перестал его гладить и снова уткнулся в книгу.
   Ах так? Ну сейчас он ему устроит.
   Кот перепрыгнул с коленей на стол и улегся прямиком на раскрытую книгу.
   А вот не уйду, ни за что не уйду, пока еще немного не погладят.
   Он снова блаженно выгнул спину...
   Из  стены,  справа от хозяина, вынырнула тонкая  черная нить. Кот сразу
понял,  что  она смертельно  опасна, и замер,  прикидывая,  в  какую сторону
удрать.
   Кот  знал, что  обычные люди  этих нитей  не  видят, но  за  хозяина не
беспокоился.  Тот  видел. В  этом кот  убеждался не раз.  Именно  поэтому он
считал хозяина лучшим из людей, именно за это его даже несколько уважал.
   Ну, что он сделает?
   Видимо, хозяин  почувствовал появление нити. Он попытался оглянуться...
и не успел.
   Нить действовала стремительно. Подпрыгнув,  словно атакующая кобра, она
метнулась к  хозяину и  ловким, округлым движением  охватила его шею. Словно
шнурок душителя.

   Звонилка приглушенно  пискнула, махнула  ручкой  и  сейчас  же  закрыла
глаза. Вид у нее был усталый.
   Еще бы, столько звонков за ночь! Пусть отдохнет. Она это заслужила.
   Хантер широко зевнул и, встав с кресла, потянулся.
   Со  стороны  кухни  доносился  упоительный  запах яичницы  с беконом  и
свежего кофе. Кофе он,  конечно, пить  не будет, а вот  слегка перекусить не
мешает.
   Хантер прошел в кухню.
   Христиан сидел за столом и с удовольствием уплетал яичницу. Рядом с его
тарелкой стояла большая кружка с кофе.
   -- Ну и как? -- спросил мальчик.
   -- В общем все в порядке, -- сказал Хантер. Он присел за стол  и устало
положил на него локти.
   -- В общем?
   --  Ну да.  Кое-кому  я дозвониться не смог,  кое-кого  нет дома. Таким
образом, пока набирается пятнадцать человек.
   Христиан кивнул и, отправив в рот очередной кусок яичницы, проговорил:
   -- Пятнадцать охотников -- большая сила. Теперь мы сможем взять штурмом
долину магов и покончить с лендлордами.
   -- Может быть, -- мрачно пробормотал Хантер.
   Он  прошел  к  плите и,  положив  в  глубокую  тарелку порцию  яичницы,
вернулся за стол.
   Есть  ему  и  в  самом деле  не  хотелось.  Однако  яичница  пахла  так
восхитительно!
   Неторопливо  подцепив вилкой первый кусок,  Хантер, вместо  того  чтобы
приступить к еде, вдруг положил его обратно на тарелку. Пошарив по карманам,
он вытащил сигарету и закурил.
   -- Что  тебе  не  нравится?  --  спросил  Христиан, отодвинув в сторону
пустую тарелку.
   -- Многое, -- буркнул Хантер. -- Например, то, что, судя по всему,  три
охотника из тех, с кем я не смог поговорить, -- мертвы. Три, понимаешь?
   Христиан поставил на стол кружку, из которой собирался было отхлебнуть,
и присвистнул.
   -- Три?
   -- Да. По крайней мере их  говорилки сообщили, что хозяева ответить мне
не  могут.  Уже  по  нескольку дней  каждый  из  них не  ест,  не  пьет,  не
разговаривает, не двигается. ТЫ понимаешь?
   Христиан кивнул. Он понимал.
   Говорилки  почему-то  избегали  произносить  слова   "смерть",  "умер",
"погиб"  и  так  далее.  Кажется, это было  как-то связано с их религией.  А
может, эти слова им просто не нравились.
   -- Другими  словами,  --  сказал  он,  -- за последние  несколько  дней
погибли три охотника?
   --  Да.  За  последние  несколько  дней.  Причем, обрати  внимание, они
погибли не на охоте. Каждый из них умер у себя  дома. ГЬворилки, конечно, не
сказали, отчего они  погибли. Это может быть просто совпадением, но поневоле
напрашивается вывод...  Он несколько раз  затянулся табачным дымом и затушил
окурок в стоявшей на столе глиняной чашке. Все это время Христиан молчал. Но
вот он отхлебнул кофе и тихо спросил:
   -- А если это все-таки совпадение?
   --  Я на  это надеюсь,  --  промолвил Хантер. -- Иначе  получается, что
черные маги нас опередили. В таком случае мы проиграли, не успев даже толком
начать войну. Однако...
   Он встал  и,  подойдя  к окну,  откинул занавеску. Там, за  окном, было
утро,  был город, уже